Алексей Герасимов
Академия Иммерсии: Портал судьбы
– Обоих?
Я почувствовал, как под моей ладонью зашевелилось что-то мохнатое и тихо урчащее. Ощупывая теплое существо, я наткнулся на его влажный нос, и на руке возник мокрый след от языка животного. Я попытался понять, что произошло, но всплывали только размытые воспоминания, как отражение в поверхности потревоженной водной глади. Помнил лишь огненно-острый приступ боли и то, как ударился обо что-то.
– Что случилось со мной? То есть с нами, – спросил я, пытаясь приподняться и разглядеть своего внутреннего волчонка, каким-то образом оказавшегося снаружи.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что это именно он. Однако ДраКоша осторожно придержал меня своим крылом, ограничивая свободу движения.
– Ты поперся взбешенным буйволом на канцлера, и он хорошенько остудил твой пыл о ближайшее дерево. Я постарался смягчить удар своим телом, но в этой твари дури до одури. Твоя физическая оболочка была сломана словно спичка, – его голос хоть и прозвучал спокойно, но с ноткой горечи. – Я перенес ваше сознание сюда, чтобы защитить его, пока твое тело кто-нибудь исцелит. Если нам всем повезет. Судя по тому, что мы тут мирно болтаем, ты, бро, еще жив.
Мои мысли медленно плыли в разуме, словно снежинки, слетающие с верхушек деревьев. Я с трудом сосредоточился и понял, что всё еще жив, но почему-то не чувствовал облегчения. Забота ДраКоши грела, словно полная ванна горячей воды, но вдруг я осознал всю тяжесть нашей ситуации.
– И сколько времени на это потребуется? – спросил я, начиная с ужасом вспоминать подробности драки, что привела меня в это место.
– Не знаю, – с ноткой грусти признался фамильяр. – Гриша говорил, что здесь время течет как-то иначе. Прости меня, бро, я не смог уберечь твою волчицу. Увидев, как поджарили Севу, она от горя словно с ума сошла. Ее никто не смог бы остановить.
– Лия… же… там… осталась… одна! – в полнейшем отчаянии выдавил я из себя, вспоминая последний взгляд на Лиану.
Сердце мое сжималось при мысли о том, что ей грозит смертельная опасность, а я здесь бессилен что-либо изменить. Тревога максимально усилилась, когда к ней присоединились эмоции волчонка, который принялся отчаянно елозить в районе моего живота, словно пытаясь немедленно бежать на помощь своей паре. Смесь его горестного поскуливания, смешанного с волчьим рыком, рвала душу практически на куски.
– ДраКоша, ты должен вернуть меня! Срочно! – сказал я, снова пытаясь подняться.
Огромное крыло легко удержало меня на месте, не позволяя двигаться.
– Лёня, бро, я понимаю твою тревогу, – тихо произнес ДраКоша, – но если я отправлю тебя сейчас, твое тело вряд ли будет способно сражаться. Ты вернешься лишь тенью самого себя прежнего, и это может стоить тебе жизни. И не только твоей. Ты же помнишь, что фамильяры не способны существовать после смерти хозяина?
Его слова ударили в самое сердце, окатив разгоряченное сознание холодным душем безжалостной логики. Мое импульсивное стремление помочь принцессе может обернуться катастрофой для всех нас. Я закрыл глаза, чувствуя, как в груди закипает отчаяние.
ДраКоша и так жертвовал слишком многим ради меня, но смогу ли я оставить всё как есть, позволив Лиане столкнуться с угрозой в одиночку?
Вспоминая минуты, проведенные с девушкой, ее мимолетную улыбку, каждое невольное прикосновение, я всё сильнее убеждался в том, что ответить.
– Я должен вернуться… не могу я оставить ее вот так… Пожалуйста, братишка, помоги мне, – твердо настаивал я, открыв глаза и встретив его взгляд.
ДраКоша печально кивнул, взгляд при этом наполнился непреклонной решимостью. Я даже ощутил некие эманации гордости, исходящие от котоящера в мою сторону.
– Чтобы вернуть вас, мне придется отдать почти все остатки своей энергии. Если я не отброшу крылья, то выпаду из твоей жизни на месяц или того больше. Это означает, что я не смогу защищать тебя или помогать тебе. Ты будешь совершенно один!
Осознание того, что ДраКоша готов пожертвовать собой ради меня, заставило мое сердце сжаться от благодарности и боли. Я буквально разрывался в противоположных желаниях. Волчонок словно клыками тянул мою душу к своей обожаемой паре, а я не мог допустить, чтобы ДраК жертвовал собой ради меня. Фамильяр протянул одно из своих кожаных крыльев и осторожно коснулся моего лица, подбирая невольно выступившую слезинку. Его прикосновение было нежным и мощным одновременно.
– Нет, ДраКоша. Нет! Я не могу позволить тебе так рисковать. Наверняка есть и другой способ. Мы просто должны найти его, – мой голос хоть и старался звучать решительно, но в глубине души я чувствовал, как отчаяние безысходности заполоняет разум.
– Бро! Мы, фамильяры, живем для того, чтобы защищать наших хозяев любой ценой. Это наш выбор и наша судьба. На той помойке я выбрал тебя неслучайно. Я нутром чувствовал твою необычность и с первых минут нашей встречи знал, что от тебя будут одни сплошные проблемы! Но я был готов к ним, как и ты должен быть готов.
Я молча кивнул, не в силах больше подобрать нужные слова. Понимание, что каждое решение несет за собою последствия, послужило для меня некой моральной индульгенцией. ДраКоша подтолкнул меня к мысли о глубине нашей связи и о том, что действительно в этом мире имеет значение.
– Я доверяю тебе, – сказал я, наконец, глядя ему в глаза. – Если ты считаешь, что можешь сделать это без непоправимого ущерба для себя… тогда давай попробуем. Но обещай мне, что ты будешь осторожен.
– Обещаю, Лёня. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть тебя в безопасности, – его голос как никогда был твердым и уверенным в своей правоте. – И вернуться сам…
Мы оба осознавали риски, но также и понимали, что некоторые моменты в жизни требуют жертв, которые выходят за рамки личных интересов.
ДраКоша внезапно начал светиться, словно состоял не из оттенков ночи, а впитывал в себя все окружающие цвета. Магическая энергия начала пульсировать в воздухе, а свет его крыльев становился всё ярче, обволакивая нас обоих. Острый кончик его хвоста полоснул по чешуйкам на собственной шее, и глубокая рана мгновенно украсилась рубиновыми каплями крови фамильяра.
Нетрудно догадаться, что мне предстоит сделать.
Я потянулся губами к зарождающемуся ручейку и принялся глотать ручеек, обжигающей вкусовые рецепторы, жидкости. Я чувствовал, как каждая крупинка моего сознания, каждый аспект моего бытия погружается в некий глубокий затяжной сон. Прежде чем тьма окончательно поглотила меня, я заметил, как мордочка ДраКа оскалилась в финальных усилиях, и последнее, что я почувствовал, было его теплое мощное тело, прижимающееся ко мне, словно в прощальном жесте.
***
Первое, что я ощутил, когда очнулся, холодный ветер, обдувающий лицо, и влажная грязь под щекой. Я полураздетый лежал в ледяной каше из мокрого снега, окруженный звуками ночного леса, нарушаемых треском пожара. В голове еще кружились туманные образы пещеры и гнезда ДраКа, но я точно знал, что вернулся. Вернулся, чтобы защитить Лию и выполнить то, ради чего фамильяр, возможно, пожертвовал своим существованием.
Сознание медленно возвращалось, подгоняемое ноющими сигналами верхней половины тела. Всё, что находилось ниже, как бы эта мысль ни пугала, я совершенно не чувствовал. Приподнявшись на локте, я повернул голову и убедился, что мои ноги на месте, хотя правая неестественно выгнулась. Мокрый хвост толстым канатиком, без намека на подвижность, словно искусственный, свисал концом в лужу подо мной. Сколько я ни пытался заставить мозг пошевелить нижними конечностями, я лишь наталкивался на глухую пустоту в ответ.
Неужели у меня сломан позвоночник?
Другого объяснения абсолютного отсутствия ощущений от явно переломанной правой конечности у меня не было.
Сквозь зарождающуюся панику и шум в ушах доносился чей-то злобный, полный презрения, требовательный рык. Взглянув в его сторону, я с ужасом увидел, как шею белоснежного ликана с обильно испачканной кровавыми брызгами шерстью сжимал еще более устрашающий монстр. Задние лапы полуобращенной принцессы едва касались земли, а мускулистые полуруки-полулапы пытались расцепить хват черных пальцев, когти которых впивались в ее кожу до крови.
Видя, как Лиана борется за каждый вдох под удушающим давлением канцлера, я осознавал, что мое бездействие сродни предательству по отношению к ней. Этот монстр выдавливал из нее жизнь своими чудовищными отростками, а я… Я был бессилен что-либо сделать.
До моего волчьего слуха донеслись слова, льющиеся злорадной желчью из оскаленной пасти, которые он шептал в ухо теряющей сознание девушки.
– А ведь всё могло сложиться иначе! Тебе всего лишь стоило принять предложение и стать моей парой. Как все сучки раздвинула б ноги и потерпела бы пару ночей!
Слова канцлера словно раскаленные иглы одна за другой вонзались в самое сердце.
Этот ублюдок предлагал моей волчице то, что я думаю?!
Гнев, затмевающий разум, вымыл из ощущений всю оставшуюся боль, и громогласный рык начал подниматься из самых темных уголков моего нутра. Мое отчаяние и ярость слились воедино, придавая сил даже в этом израненном, наполовину парализованном теле. Я чувствовал, как каждый из оставшихся нервных отростков вибрирует от жажды действовать, пытаясь преодолеть этот паралич.
Возможно, моя человеческая сущность и понимала бренность текущих возможностей, но зверь внутри меня отказывался сдаваться без боя.
Я, не особо задумываясь над тем, что творю, задрал голову к небу, с которого на меня одобрительно посмотрел круг Селантоса, и окрестности парка огласил вой, в котором я выплескивал всю свою ярость в отношении обидчика моей пары. Человеческая часть сознания не сразу поверила в то, что моя глотка способна издавать подобные звуки, но звериная половинка велела ей заткнуться, спрятаться поглубже в подсознание и не отсвечивать.
Ох, зря эта клыкастая тварь не добила меня, когда у него была возможность. Пускай мои ноги не слушались, я мог передвигаться и на руках.
– Убери свои грязные лапы от моей девушки, шерстяной ты ублюдок! – процедил я сквозь сжатые зубы, перерастающие в клыки и начал ползти на руках в сторону этого гада.
Пальцы рук вытягивались на глазах, а когти, сменившие ногти, помогали ускорить движение, углубляясь в промерзлую землю.
– Это кто тут у нас? Неужели, за три месяца ты уже успела обзавестись ухажером? – ослабив на шее Лии хватку, издевательски произнес канцлер. – Значит, кровь истинного оборотня тебя не заинтересовала, а перед первым встречным ты хвост задрала? Вот что значит выводок грязнокровки. Никаких принципов и самоуважения!
Он размахнулся и резким движением свободной лапы нанес хлесткий удар прямо по лицу девушки. Ее голова, словно голова тряпичной куклы, резко дернулась, и она с грохотом полетела на землю, откатываясь в сторону от обидчика. Из-под густой шерсти на щеке проступили темно-красные полосы. Лиана попыталась подняться, но канцлер, не дав времени оправиться, подскочил к ней и ударом лапы отшвырнул ее еще дальше. Тело принцессы безжизненно скользнуло по остаткам снежного покрова, оставляя за собой темную полосу. Врезавшись спиною в большой валун, она неподвижно застыла.
Я не мог больше сдерживаться. Вся моя боль, вся моя ярость в этот момент были направлены только на одно – защитить или отомстить за нее, пусть это даже будет мне стоить жизни.
– Сука! – возмущенно прорычал я, вглядываясь в неподвижное тело и замирая от страха за жизнь Лианы.
Спустя несколько долгих секунд, показавшихся вечностью, она всё же слегка пошевелилась, сопровождая движение жалобным стоном, а значит, волчица была еще с нами. Как жаль, что мой взгляд не мог метать молнии.
– Я тебе глотку лично перегрызу!
– Ну, вообще-то, не сука, а кобель! – взгляд Элррика источал максимальную степень презрения, но мне уже было всё равно.
Мое тело и разум хоть и находились в полурабочем состоянии, жаждали порвать этого сукина сына на мелкие кусочки. А потом скормить эти кусочки свиньям. Я напряг все свои мышцы, стараясь подтянуться поближе к этому монстру.
– И что же ты можешь, личинка полудохлая? Судя по всему, твой позвоночник решил попрощаться с твоей нижней половинкой. А жаль, я бы с удовольствием посмотрел тебя в деле! Я вот только никак не пойму, к какой именно расе относится твоя полумертвая оболочка? Запах вроде волка, а рожа с телом люда! Впрочем, это не так уж и интересно. Я решил сделать тебе королевский подарок, на глазах у твоей, как ты там говорил, девушки? Я подарю тебе быструю, но особо болезненную смерть.
Не доходя до меня каких-то десять шагов, тело ликана выпрямилось в полный рост, заслоняя собой догорающие остатки башни, и начало пульсировать алым светом. По его шерсти заструились крохотные серебристые искры, собираясь в районе бугрящихся мышц груди, объему которых позавидовал бы Шварценеггер.
Я вдруг ощутил нечто… невообразимо мощное и опасное, что начало исходить от канцлера во все стороны. Словно предвестник чего-то грандиозного и явно смертельного. Момент, когда стихии объединяются ради единой цели.
Над головой ликана вспыхнула пульсирующая сфера шаровой молнии, выпуская извивающиеся, словно щупальца медуз, стрекала разрядов. И в один миг… с громким грохотом удар молнии вонзился прямо в меня, наполнив каждую клетку моего организма парализующей болью.
Возможно, у кого-то перед смертью и проносится вся его жизнь, у меня же в голове почему-то вспыхнул единственный момент из прошлого. Мне снова двенадцать, и я прячусь от друзей в трансформаторной будке, хихикая от гордости, что нашел такое удачное место для пряток. Прикрыв за собой тяжёлую, металлическую дверь я оказываюсь в полной темноте и, споткнувшись, размахиваю руками, дабы удержать равновесие. Пальцы касаются чего-то холодного, а глаза слепит яркая вспышка, уносящая сознание в небытие под натиском шокирующей боли. Так вот, она могла считаться легкой щекоткой в сравнении с тем, что я ощутил сейчас. Боль была такой резкой и ошеломляющей, что я даже не смог крикнуть. Мое тело, казалось, отказывалось подчиняться мне, поглощенное этой внезапной и разрушительной природной энергией.
Однако я почему-то не умер, а вместе с болью изнутри воспаряло и что-то еще. Всплеск некой силы и ощущение, что мои конечности вновь становятся частью меня. Потоки расплавленного огня, распространяясь по всему телу, каким-то образом вернули мне чувствительность в ногах. С каждым новым мгновением конечности отзывались всё явственнее, и я почувствовал, как к ним возвращается способность двигаться.
Мое сознание качалось на самой грани потери контроля, а тело начало чувствовать нечто, плохо поддающееся словесному описанию. Это похоже на то, как если бы каждая клетка моего организма внезапно захотела заново самоопределиться и переродиться к другой реальности. Я чувствовал, как под кожей, словно пробуждающийся от долгого сна зверь, мои мышцы начали изменять свою форму, растягиваясь и уплотняясь.
Скрипя зубами, я медленно встал, с удивлением наблюдая, как крохотные электрические разряды носятся по моей, покрывшейся мурашками коже. Острый болевой приступ сменила знакомая по прежним оборотам тянущаяся боль. Эти привычные ощущения я встречал уже с легкой улыбкой на прокушенных до крови губах.
Слегка покачиваясь, я поднял взгляд в сторону пораженного противника и, не изменяя себе, съязвил:
– И это всё, что ты можешь, электрокабЕль? Да мы на уроках эбонитовыми палочками сильнее друг друга шарахали!
Канцлер, сделав робкий шаг назад, яростно зарычал и принялся наносить по мне удары молниями один за другим. Теперь я даже получал наслаждение от каждого разряда, что будоражащей энергией поглощался моим внутренним зверем. Я чувствовал, как она переполняет меня, словно бабочка, прорывающаяся сквозь куколку, дабы распустить свои крылья и полететь. Вот уж не думал, что у электричества тоже есть вкус, но с каждым следующим обжигающим шкуру разрядом, я смаковал его оттенки и понимал, что он мне ужасно нравится.
Земля как-то подозрительно начала от меня отдаляться. Нет, я не освоил принципы левитации, а физиологически увеличивался. Мои руки, казалось, обретали новую силу, пальцы невольно изгибались, формируясь в нечто длинное, снаряженное острыми когтями. Треск рвущейся ткани свидетельствовал о том, что можно попрощаться с насквозь мокрыми штанами. Изменяющиеся ноги, покрывающиеся густой черной шерстью, когда я попробовал переступить с одной на другую, вынуждали меня встать на четвереньки, утверждая, что это самая удобная форма существования в этом мире.
Мое дыхание участилось, сердцебиение усилилось до такой степени, что каждый удар отдавался барабаном в груди. Звуки обрели новую глубину, позволяя слышать легкий шепот на ветру и далекий скрип снега под чьими-то лапами. Мой нос наполнился новыми ароматами, каждый из которых был так ярко выражен, что я мог различать их на расстоянии. Могу поклясться, что распознал даже нотки страха в воздухе, протянувшиеся от противника.
Я поднял голову к небу, чувствуя, как череп также начал расти, а мое собственное лицо стало вытягиваться вперед. Челюсть удлинилась, клыки стали раза в два больше, а перед глазами четко заблестел кончик отдалившегося носа. Я впервые почувствовал в себе насильно сливаемую в единое целое двойственность – человека и зверя, объединяющихся в едином носителе, каждый из которых имел свой взгляд на мир, но теперь уже способный видеть его глазами друг друга.
Столь жестокое и болезненное превращение, впечатляющее в своем проявлении, пробудило во мне фееричное ощущение абсолютной свободы. Я чувствовал мощь в основе моего нового облика, и понимал, что эта сила дает мне не просто физическое превосходство, но и более глубокое понимание мира вокруг меня.
Моя внутренняя сущность, волчонок, который раньше лишь копошился в глубинах моего сознания, теперь выходил на первый план в облике подросшего молодого волка, наполняя мои мысли своими инстинктами и эмоциями. Взглянув себе под ноги, покрывшиеся густой черной шерстью, я увидел в отражении большой лужи, в которой утонули мои, обутые в растянутые бегуны, ступни, облик практически такого же ликана, что продолжал бить в меня молниями.
Правда, судя по всё более длительным паузам между новыми разрядами, канцлер выдыхался.
«Бр-рат, позволь я р-разорву глотку этой твар-ри!» – возникла в голове мысль, казалось бы, произнесенная моим голосом, но автором я точно не был.
Слегка подрыкивающий акцент позволил предположить, что я впервые слышу голос своего зверя. Я еле сдержал его порыв немедленно броситься на врага, ибо всё еще владел собственным телом и понимал, что канцлер как боец в рукопашном сражении на голову лучше меня. А погибать несколько раз за одну ночь не хотелось. Я видел, как ликан замер в такой же нерешительности, как и я, видимо, накапливая энергию для финального удара.
В моей голове возникла идея, и я стремительно стянул с себя бегуны, вступив босыми лапами в лужу, в которой находились мы оба.
«Не спеши, волчонок! Этот болван не понял, что мы с тобой можем кушать электричество. Сначала попробуем применить против него особый прием. Он называется электропроводность!» – дал я мысленное пояснение своему зверю и приготовился, видя, как над канцлером начал возникать новый шар электроразряда.
Вспышка упитанной молнии ярко отразилась в гладкой поверхности озерца растаявшего снега и впилась в район моей лохматой груди. Только на этот раз мое тело не стало впитывать в себя смертельный вольтаж, а послужило для тока классическим проводником. Разве что к пробежавшему через обновленное тело высокому напряжению, каким-то образом добавились поглощенные ранее заряды и, проходя сквозь босые ступни, устремились по воде в сторону канцлера.
Громкий взрыв, поднимающий облако водяной пыли с паром, что последовал сразу после касания тока ног Элррика, получился невероятно эффектным. Хотя он уступал в визуальной красоте полету тела ликана, что со всего маха врезалось в остатки башни и плавно сползло с каменной поверхности на землю. Звук хрустящих костей прозвучал слаще любой музыки.
«Вот теперь можно и глотку вскрыть этому сукиному сыну! Пока он не очухался», – дал я мысленное добро своему истинному зверю.
Его довольное рычание теплой волной прокатилось по нашему организму. Однако стоило только сделать первый шаг в направлении поверженного противника, как волчонок резко дал команду остановиться.
«Что-то не так, бр-рат!» – послышалось его предупреждение.
И возле тела канцлера воздух внезапно задрожал и начал светиться. Из образовавшегося слепящего круга метра три в диаметре выступил незнакомец в длинном темном плаще до самой земли, лицо которого скрывал капюшон.
Я принял боевую стойку, по памяти копируя Северрина, пытаясь понять, что происходит.
– Снова кровь истинных проливается почем зря! Я так и знал, что ты и в этот раз облажаешься! – пробурчал незнакомец.
И, подойдя к неподвижному телу канцлера, он наклонился и взял его за заднюю лапу. С легкостью, словно ликан весил не больше килограмма, он потащил его по земле и забросил, будто пушинку, в светящийся круг. Вступив в него одной ногой, чужак внезапно замер и, медленно повернувшись, уставился в мою сторону, словно принюхиваясь. Из темного провала его капюшона сверкнул его замораживающий взгляд. Мне даже показалось, что температура вокруг резко упала на пару градусов.
Я еще больше напрягся, понимая, что еще одной драки уже точно не выдержу, но никак не ожидал от нового персонажа того, что он произнесет:
– Лёнечка? Мальчик мой… Это действительно ты? Но… Как такое возможно?
Начавший мерцать, словно жаждущая перегореть лампочка, портал не позволил мне уточнить у пришельца, откуда тот меня знает. Загадочный капюшон стремительно нырнул в мигающий свет, и на месте погасшего яркого круга портала остался лишь сноп искорок, что плавно гасли, оседая на мокрую землю. Времени на раздумье о личности мага у меня не было, ибо внутренний волк буквально тащил меня к телу нашей павшей волчицы.
Стремительно преодолев расстояние до Лианы, я успел отметить возросшие, скоростные возможности своего нового облика, рухнул перед ней на лохматые колени и… растерялся.
Сердце бешено билось, каждым ударом напоминая о необходимости что-либо сделать. Лиана лежала передо мной, ее дыхание было едва заметным, а белый мех на боках вздымался при каждом слабом вздохе. Мой внутренний волк рычал от бессилия и в то же время подгонял меня к действию. Он знал, что каждая секунда сейчас на вес золота, и любая задержка могла стоить ей жизни. Мой волчий нос улавливал ее запах крови не только от внешних ран. Я вдруг понял, что внутри тела девушки раны гораздо серьезнее. Прикоснувшись к шее ликанши, я почувствовал теплый мех под пальцами, и ее слабый пульс, бьющийся в унисон с моим собственным страхом.
– Лиана, слышишь меня? – позвал я почти шепотом. – Ты должна сражаться за жизнь и вернуться к нам. Мы здесь, рядом с тобой. Пожалуйста…
Принцесса никак не реагировала, и я подозревал, что должен действовать еще более решительно. Внутренний волк напомнил мне, что в самой природе оборотней заложен процесс самоисцеления. Нужно только помочь ей его запустить.
Вот только как завершить ее обращение?
Я в растерянности оглядел место схватки в надежде хоть на чью-либо помощь. Майя всё также пребывала в глубоком нокауте. Всезнающего Марка рядом не оказалось.
Стремительно метнувшись к Севе, я лишь с облегчением убедился, что мой сосед по комнате жив. Пусть и в бессознательном состоянии, он уже пребывал в полноценном облике огромного волка, черные бока которого равномерно вздымались в глубоком дыхании восстановительного сна. Поразительно, Элеррион также был с нами, хотя полный волчий облик он еще не принял. Я слегка похлопал преподавателя по щекам, кривясь от сильного запаха паленой шерсти, но добился от него лишь небольшого стона.
Вернувшись к принцессе, я окончательно осознал, что совершенно не знаю, что делать. Подняв морду к ярко-сияющей на небе луне, я издал протяжный, полный горести вой, пытаясь докричаться хоть до кого-либо.
«Ты мне даже в моём собственном логове покоя не дашь, бро? – в мечущемся разуме раздался слабый, но такой родной голос ДраКоши. – Чего разорался? Неужели ты до сих пор не понял, что в МежМирье все проблемы решаются кровью? Не важно чьей! Главное, чтоб максимально чистая, и вдоволь!»
«ДраК! Ты живой! Как я рад, бро! Ты что, предлагаешь мне напоить Лию кровью истинного? Кого? Северрина? Я же так не могу!»
«Вот же придурок! А твои вены что, внезапно опустели?»
«Так моя же кровь не совсем истинная!»
«Скажи это своему отражению в луже, оборотень недоделанный!»
Ради того, чтобы наша принцесса очнулась, мы с волком готовы были даже ногу себе оттяпать, если это позволит ей выжить. Я быстро вскрыл острым когтем ту самую руку, из-за которой в свое время и заразился от Лианы способностью к обращению. Поток яркой крови, пульсируя, побежал по предплечью и тоненьким водопадом пролился в приоткрытую пасть.
Сначала ничего не произошло.
Кровь, наполнявшая пасть ликанши вытекала из уголков, пачкая светлую шерсть ее щёк. Я прикрыл глаза и что есть мочи, мысленно заорал во Вселенную, надеясь, что она услышит меня.
П-Е-Е-Е-Й!
Глотательные движения ликанши свидетельствовали о том, что лекарство наконец-то отправляется по назначению. Это не могло не радовать. Разве что мое сознание начало медленно уплывать, вернее, уступать свое законное место моему зверю. Его довольное рычание убаюкивало. Картинка перед глазами начала плыть, и мне показалось, что где-то там, далеко-далеко, мой фамильяр закричал: «Прекрати! Бро! Стой! Осторожно!».
Задуматься над предупреждениями ДраКоши я уже не успел, ибо радужные круги перед глазами закрутили человеческую часть моего сознания и унесли меня в место, где и мысли, и чувства, и переживания перестают иметь хоть какое-либо значение.
***
Пробуждение волчицы было мучительным, как если бы душа Лианы медленно освобождалась из оков боли и слабости. Каждый вздох постепенно возвращал ее к реальности, а горький вкус чужой крови на языке пробуждал что-то древнее и первобытное. Когда она открыла глаза, то увидела Леонида, лежащего неподвижно рядом с ней в облике черного ликана. Его левая рука была вскрыта, и из нее медленно сочилась кровь, образуя на влажной земле небольшую лужицу. Мгновение понимания ударило принцессу с неожиданной силой. Попаданец напоил ее собственной кровью, чтобы спасти жизнь.
Страх и паника охватили девушку, когда она осознала, что Леонид рискнул своим существованием ради нее. Если он не сможет завершить свой оборот до конца, то либо погибнет, либо останется зверем…
Навсегда!
Лиана приподняла косматую голову и положила на свои колени, осторожно касаясь его морды. Его кожа была холодной, а дыхание – еле заметным. Внутри ликанши обеспокоено засуетилась ее волчица, не понимающая, как помочь своей паре.
– Леонид, просыпайся, пожалуйста, – шептала Лиана, пытаясь привести его в чувство. – Ты не можешь уйти от нас… от меня! Не сейчас!
Когтистые пальцы девушки инстинктивно нашли место у сердца, чувствуя каждый его слабый удар. Она знала, что необходимо любым способом помочь попаданцу завершить превращение. Сосредоточившись, Лия полоснула клыками внутреннюю поверхность своих ликанских ладоней и приложила их к его груди, раскрываясь и позволяя своей энергии перетекать в пребывающее на границе сущностей тело. Острые кончики когтей погрузились в плотный слой кожи, смешивая ее кровь с проступившими каплями крови Леонида.
Чувство близости к Лёне, усиленное их кровным соединением, позволило девушке по-новому ощутить его присутствие. Их связь послужила невидимым мостиком, по которому принцесса могла достичь его внутреннего зверя. Закрыв глаза, она сосредоточила всю свою волю и энергию, чтобы наладить ментальный контакт.
«Леонид, прошу, услышь меня, – ментальный зов, переполненный тревогой, эхом разнесся в тишине подсознания. – Ты должен понять! Тебе нужно завершить оборот. Приди в себя. Ты сильнее этого, сильнее боли и страха».
Лиане вдруг показалось, что где-то в самой глубине сознания зажглась искра. Маленький огонек, который начал медленно расширяться, словно рассвет, разгонял ночную тьму. Она чувствовала, как его внутренний волк, услышав ее зов, начинает бороться, пытаясь взять верх над оцепенением. Под ее лапами тело ликана начало нагреваться, а дыхание становилось глубже и увереннее. Перед глазами принцессы начало разворачиваться зрелище полноценного обращения. Бугрящиеся мышцы Леонида напряглись, открытые участки кожи покрылась потом, а кости со знакомым любому оборотню, неприятным хрустом начали менять свою форму. Сначала это выглядело прерывисто и хаотично, но вскоре каждое изменение его тела становилось всё более плавным и уверенным.
Лиана, сосредоточившись и вложив всю свою волю в это ментальное единение, уже больше не могла удержать собственную волчицу, наладившую связь с внутренним волком парня. Она по большей части невольно, под воздействием общих эмоций также начала оборачиваться. Девушка дышала глубоко и ровно, позволяя своему телу расслабиться и одновременно сосредоточиться на внутреннем огне, который был ключом к превращению. Под ее ментальным руководством Леонид начал откликаться, его тело отзывалось на каждый ее шаг, зеркально повторяя процесс, которому она инстинктивно следовала. В скором времени, Лиана, в облике белоснежной волчицы, наблюдала, как Леонид преодолевает последние барьеры своего перевоплощения. Его тело содрогалось в конвульсиях, когда кости и мускулы окончательно перестроились, сформировав новую мощную структуру косматого черного волка.
Когда процесс окончательно завершился, новообращенный зверь медленно поднялся на подрагивающих от напряжения лапах. Яркий взгляд голубых глаз встретился с взглядом волчицы. В них определенно считывалась благодарность и блестки обретенной уверенности. Он медленно подошел к ней, словно прислушиваясь к своим новым ощущениям в непривычном движении. Влажный нос зверя коснулся ее холодного носа, и Лиана, склонив голову, коснулась звериным лбом лба черного волка. Этот жест укрепил связь между оборотнями, делая их не просто союзниками, но истинными партнерами, связанными общими испытаниями и единой судьбой.
«А процесс оборота теперь всегда будет отнимать столько сил? Я едва своими новыми булками шевелю, ваше высочество», – в ментальном эфире родовой связи внезапно прозвучал знакомый голос попаданца.
Лиана, несмотря на изумление, так сильно обрадовалась этому, что в порыве нежности позволила своей волчице облизать его нос и даже часть черной морды. В глазах волка заиграли искорки самодовольства.
