Алексей Герасимов
Академия Иммерсии: Портал судьбы
Впрочем, первое занятие с ней всё равно оказалось запоминающимся. К его финалу я уже с легкостью кастовал из воздуха яркие огненные шары, которые забавно танцевали на ладони. Иногда в его пламени промелькивали странные искры, напоминающие миниатюрные молнии. ДраКоша, наблюдавший за нашими занятиями, предположил, что это могут быть крупицы электромагии. Майя восхищалась, так как никогда раньше не видела подобного сочетания магических элементов.
Второй день занятий с Пчёлкой принес еще больше сюрпризов. Я экспериментировал с мощностью и формой огненного шарика, обнаружив, что могу заставить его меняться в размерах и взрываться ярким снопом искр. Майя предложила попробовать направить энергию не только в создание огня, но и в его контроль, чтобы шар не выходил из-под управления. Как только я пытался следовать ее советам, неизбежно что-то шло не так. Пламя либо гасло, либо разрасталось неуправляемым образом, вынуждая Пчёлку обволакивать его безвоздушной сферой, дабы погасить.
Третий день ознаменовался попытками Майи научить меня природной магии. Она рассказала о связи магии крови орков с землей, о потоках энергии, текущих через всё живое, но мои попытки сосредоточиться и почувствовать эту связь ни к чему не приводили. Каждый раз, когда я пытался отвлечься от огня и обратить внимание на природу вокруг, магия ускользала от меня. Майя с каждой неудачной попыткой становилась всё более разочарованной, а я чувствовал себя еще большим неудачником.
По итогу трех дней мои успехи с трансформацией огненных шариков казались мне небольшой утешительной премией по сравнению с полным провалом в освоении природной магии. Майя пыталась скрыть раздражение, уверяя, что каждый маг находит свой путь, и возможно, мой путь – это путь огня и электромагии. Но я уже начал потихоньку подозревать, что за скобками моего понимания остается еще очень много того, чему я должен буду научиться, и что моя тропа в освоении магии, вероятнее всего, еще где-то за горизонтом.
На четвертый день вместе с обратным оборотом в человека пропала и магия. Снова. Хотя Элеррион и Марк утверждали, что видят во мне огромный магический ресурс, но оба не понимают, как его активировать.
«Может быть, тебе просто нужно время, Леонид, – говорил учитель, – некоторые вещи приходят к нам не тогда, когда мы хотим, а когда мы к этому готовы».
Мне казалось, что он просто пытался утешить меня, но в его словах действительно звучала здравая мысль.
Несмотря на то, что полнолуние закончилось, камень согласия я уже не снимал, что не только благотворно сказалось на моём эмоциональном общении с внутренним зверем, но и кардинально отразилось на внешнем виде. Хвост отказался исчезать вместе с последними лучами Селантоса, хотя все остальные органы вернулись к прежнему облику. Как пояснил мне ДраКоша, это желание моего волчонка, который единолично управлял лохматым веником, в некотором роде заменяя движениями недоступный нам словесный диалог.
Пришлось приспосабливаться и идти на поклон к бабушке Рите, менять нижнюю часть гардероба на оборотнический. Как показал дальнейший опыт обыденной жизни с пятой конечностью, это оказалась приличная подстава от волчонка. Попробуйте скрыть от окружающих эмоции, если у вас на заду будет расти лохматый детектор правды. И это в мире, где каждый второй понимает язык его движений. Этот предатель выдавал все мои эмоции за секунду. Доходило до того, что мне приходилось хватать пушистый отросток и крепко удерживать его рукой.
В теории я бы спокойно мог снять камень, но не хотел терять связь с внутренним зверем. Его мир, скрытый глубоко внутри, настолько отличался от моего, насколько только различаются человек и волк. Мысленные посылы моего волчонка прямолинейны и непосредственны, они не знают лукавства или двусмысленности.
Особенно эта связь проявлялась в присутствии принцессы. Радость от простого факта нахождения Лианы рядом наполняла его каждую секунду. Его чувства к ее внутренней волчице были настолько искренними, чистыми и всепоглощающими, что я начинал даже немного завидовать. Моя связь с волчонком строилась не на словах, а на глубоком эмоциональном уровне, на обмене чувствами и впечатлениями, которые мы испытывали, находясь рядом с Лианой. Я бы не стал утверждать, что между мной и принцессой в романтическом плане намечались положительные изменения, но с ее стороны я всё реже подмечал недовольство моим присутствием рядом.
Мы с волчонком учились разговаривать эмоциями, разделяя радость от каждого ее взгляда, каждого прикосновения, каждого слова. Чувство привязанности моего внутреннего волчонка к волчице Лианы исходило столь мощное, что я порой ловил себя на мысли, что оно начинает преобладать над моими собственными чувствами. Это нечто большее, чем простая симпатия или дружба, это глубокая душевная связь, которую я до этого никогда не испытывал. Мои попытки понять и наладить симбиоз с волчонком порой приводили к удивительным открытиям о себе и о мире вокруг. Я учился слушать не только его, но и себя, разгадывая тайны своего внутреннего мира. Это общение помогало мне видеть мир глазами волка, чувствовать его инстинктами и воспринимать его на более высоком интуитивном уровне.
А вот играть в баскетбол мне пришлось учиться практически заново. В нём и раньше требовалась быстрота реакции, ловкость, точность. А после того как я обрел хвост, всё кардинально изменилось. Из-за плохой погоды площадку перенесли в крытый зал, а из-за взрыва популярности баскетбола в академии Гримхалк вынужден даже составлять расписание по ее использованию. Не знаю как, но орк умудрился разобраться в устройстве единственного мяча и изготовить десяток его клонов.
Майя сказала, что тот отдал за это кучу танов одной из гильдий гномов в городе. Зато теперь мы не парились насчет порчи единственного имущества и могли вкладывать в игру все силы.
Первые несколько тренировок получились непростыми – приходилось привыкать к новому чувству баланса и управлению этим неожиданным продолжением моего тела. Однако очень скоро я понял, что хвост – это не помеха, а мощное преимущество на площадке. Он позволял мне выполнять резкие изменения направления движения с невероятной легкостью. Хвост действовал как руль, помогая мне маневрировать среди соперников, ускользая от них с ловкостью, о которой я раньше мог только мечтать.
Но главной пользой от игр стало то, что с каждым вечером на площадке я всё больше ощущал, как моя способность контролировать лохматый отросток растет, и как он становится естественным продолжением моего тела. Броски стали точнее, ведь теперь у меня имелась дополнительная поддержка при приземлении после прыжка, хвост позволял мне сохранять равновесие и сосредотачиваться на цели. Передачи стали неожиданными и хитрыми, ведь я мог использовать хвост для легких отвлекающих маневров, пока мои руки выполняли главную работу.
Через пару недель баскетбол превратился для меня уже не просто в некий способ расслабиться, но и в демонстрацию того, как новые физические способности могут изменить привычный порядок вещей и дать преимущество в соревнованиях. Товарищи по команде быстро оценили преимущества моего хвоста и стали активно включать его возможности в нашу тактику игры, делая нас более непредсказуемыми и эффективными на площадке. Эта новая грань в спорте открыла для меня не только новые способы победы, но и путь к пониманию того, как важно принимать и использовать любые изменения в себе, даже если они на первый взгляд кажутся несовместимыми с привычным образом жизни.
Я обратил внимание и на изменения в своих гастрономических вкусах. Всю жизнь я был мясоедом и не сразу понял, что мои предпочтения в поедании чужой плоти слегка изменились. Если раньше я терпеть не мог слабо прожаренное мясо, то теперь стейк с кровью казался мне верхом кулинарии. Сначала это показалось мне странным, но вскоре я понял причину такого выбора. Не до конца прожаренное мясо сохраняло в себе больше натурального вкуса и соков, что очень важно для многих рас МежМирья, обладающих обостренными чувствами вкуса и обоняния. Более того, это было и знаком уважения к природным инстинктам их истинной сущности, многим из которых свойственно употребление пищи, близкой к ее первоначальному состоянию.
Я решил проверить эту теорию и не ошибся. Вкус едва поджаренного куска мяса был настолько насыщенным и живым, что я сразу почувствовал ее преимущество над готовым блюдом. Это нечто совершенно новое и открывающее для меня новые грани восприятия еды. Теперь я понимал, почему эти блюда пользовались такой популярностью здесь, в стенах академии, где каждый стремился жить в гармонии со своей природой и инстинктами.
Как не хотелось, но через пару недель после очередного полуоборота мне пришлось-таки выполнить обещание и посвятить целый день нашей драконихе. Торбин, который с ней довольно близко контактировал, не раскрывая подноготной общения, передал ее настойчивую просьбу, больше похожую на приказ, – явиться в субботу в отделение МежМировой фауны.
Как оказалось, я зря опасался визита. Посещение лаборатории Сноувинг оказалось не таким уж пугающим, как я предполагал. Мелиодора, узнав о моих достижениях, с нетерпением ожидала возможности провести надо мной серию опытов. В ее глазах я видел искренний научный интерес, смешанный с легким волнением первооткрывателя. На этот раз она привлекла к опытам второкурсницу по имени Эмили, ту самую очаровательную шатенку, что я встретил в мое первое посещение отделения.
Эмили с легким и любопытным взглядом, казалось, обрадовалась возможности снова меня видеть. Оказывается, дракониха частенько привлекала ее как помощницу при проведении экспериментов благодаря ее особенной чуткости к изменениям в магических потоках. Мелиодора объяснила, что Эмили, как потомок древнего, но обильно разбавленного людьми эльфийского рода, обладает редким даром чувствовать и анализировать магические поля с удивительной точностью, что делало ее идеальной кандидатурой для такого рода исследований.
А ведь я причислял эту низкорослую девушку к человеческой расе. Из-за того, что я прилично подрос с нашей последней встречи, Эмили показалась мне еще более мелкой, но всё такой же очаровательной. Она проводила меня в лабораторию нисы Сноувинг, расспрашивая всю дорогу о том, каким образом я заполучил столь необычное, лохматое украшение на заднице. Она даже попросила разрешения его потрогать, чем вызвала неконтролируемый радостный танец ощупываемого предмета. Я даже покраснел от того, с каким восторгом Эмили гладила шерсть хвоста. Уж слишком интимным мне показалось это простое на первый взгляд действие. Особенно стало неловко, когда за этим процессом нас застал один из лаборантов, внезапно появившийся из-за угла. В лабораторию профессорши мы оба входили с пунцовыми от смущения пятнами на щеках.
Первый опыт заключался в измерении магического потенциала, который я мог высвободить в своем текущем состоянии. Мелиодора использовала сложное устройство, напоминавшее смесь между астролябией и современным детектором магии. Эмили в это время внимательно наблюдала за показаниями, заметно удивляясь каждой реакции прибора на мои действия. Я же пытался сконцентрироваться, вспоминая ощущения, которые испытал во время обращения, и старался вызвать магический шарик, как мне это удавалось при полнолунии.
Второй опыт был направлен на поиск связи, как именно мое физическое состояние влияет на мои магические способности. Мелиодора задавала мне различные задачи, стараясь вызвать разные реакции моего тела на магические стимулы, но без особого успеха. Казалось, что моя способность к магии оставалась запертой, словно тайна, которую невозможно разгадать.
Последний опыт получился наиболее необычным. Мелиодора и Эмили попытались создать вокруг меня магическое поле, имитирующее условия полнолуния, дабы наблюдать за возможными изменениями в моих магических способностях. Несмотря на их старания, результаты оказались неоднозначными. В какой-то миг мне показалось, что я на грани прорыва, чувствуя легкое пощипывание в воздухе вокруг, но этот момент ускользнул так же быстро, как и появился. В конце сеанса Мелиодора выглядела разочарованной, но не во мне, а в ограниченности своих методов.
– Ты по-прежнему загадка для меня, Леонид, – сказала она, протягивая мне руку в знак благодарности за участие. – Твое новое тело действительно уникально. Никто и никогда не видел ничего подобного!
Покидая лабораторию, я оглянулся на Мелиодору и Эмили, которые уже обсуждали следующий эксперимент. Мне стало немного грустно, что я не смог подарить им ответы, которые они искали, в то же время я ощущал в себе нечто большее, чем просто магические способности или физические изменения.
По дороге обратно в общежитие я размышлял о своем месте в этом мире. Быть полуоборотнем в МежМирье – это значило не только иметь хвост и уши или бороться со своей внутренней сущностью. Это значило стать мостом между мирами, расами и культурами, научиться понимать и принимать их все, несмотря на различия. И кто знает, возможно, именно это и станет моим истинным предназначением здесь, в МежМирье. Если, конечно, я не сгину бесславно в очередном опыте местных эскулапов!
С наступлением последних дней декабря (уже по традиции совершенно случайно) я узнал о предстоящих зимних каникулах в академии. Согласен, только такой растяпа, как я, мог не озаботиться изучением календаря предстоящих событий. Но тот ком непрекращающихся метаморфоз, что катком прокатился по моей жизни в последние месяцы, служил оправданием подобной неорганизованности. Исправляя упущенное, я узнал, что в МежМирье смена года считается таким же знаменательным праздником, как и на Земле. И так же, как у нас, в этом мире он считался сугубо семейным событием. А это значило, что все в академии разъедутся, оставляя подобных мне сирот встречать начало января в одиночестве. Я расстроиться не успел, ибо, как выяснилось, все мои друзья не собирались покидать стен академии.
Узнав о том, что в нашем учебном заведении не существует понятия коллоквиума перед каникулами, я обрадовался вдвойне. Никаких экзаменов перед Новым годом, только свобода и возможность насладиться праздником. Я был полон решимости отпраздновать его по-настоящему, чтобы запомнилось не только мне, но и моим друзьям.
В один из холодных зимних вечеров я поднял эту тему. Мои слова встретили поддержку и восторг. Мы решили, что должны устроить что-то особенное, нечто, что еще никогда не видели стены старинной академии. Вспомнив, что я как-никак нахожусь в магическом мире, мне спонтанно пришла идея создания аналога земного фейерверка с использованием магии. Майя и Марк подхватили ее с энтузиазмом. Оркша с ее непревзойденным мастерством в природной магии предложила использовать светящиеся споры и семена, которые могли вспыхивать разноцветным светом под воздействием магии. Марк же, в свою очередь, внес идею добавить к начинке будущих небесных хлопушек крохотные магоаккумы, приведя их в крайнюю степень нестабильности для более эффектного взрыва.
Мы провели несколько дней в поисках нужных ингредиентов, исследуя запасы академии и природные окрестности. Это увлекательное приключение само по себе наполнено шутками, приколами и открытиями. Под надзором Сереброзвезда мы смешивали, экспериментировали и тестировали различные комбинации, пока не достигли желаемого эффекта.
Когда состав подобрали и поместили в тонкостенную стеклянную емкость, оставалось только придумать способ доставки ее в ночное небо. С этим мне помогли воспоминания из школьной программы, а вернее, устройство под названием катапульта. Благо идеальная площадка для запуска нами была уже окончательно обжита. Башня как нельзя лучше подходила для этого действа.
В щедрых закромах Торбина мы позаимствовали длинные и прочные деревянные балки для основы катапульты, крепкий веревочный материал для тетивы и металлические детали для механизма запуска. Вернувшись на башню, мы с Майей и Марком приступили к сборке. Сначала собрали основание, убедившись, что оно достаточно устойчивое, чтобы выдержать напряжение при запуске. Майя с оркочьими навыками кузнеца взяла на себя заботу о создании металлических соединений, которые должны выдерживать огромную нагрузку.
Следующим шагом стало изготовление бросающего рычага для емкостей с фейерверком. Мы использовали легкую, прочную древесину, нижнюю часть которой вставили в пучок жил из толстого плетеного каната. Майя благодаря своему опыту работы с деревом сумела создать идеальную форму для катапульты. После того, как основная конструкция была готова, мы занялись механизмом запуска.
Соорудив ворот для взведения рычага в боевое положение и спусковой механизм, освобождающий рычаг, когда он достигал крайнего нижнего положения, мы с удовольствием приступили к испытанию нашей машины. Настраивая нужный угол при помощи камней, запуская их в сторону леса, мы надеялись, что не зашибем кого-либо, кому в этот снежный вечер приспичило погулять на природе.
Последним мы запустили в небо самую простую емкость с фейерверком, чтобы проверить, всё ли работает, как задумано. Марк активировал магоаккумы и наложил на них десятисекундный стазис, пока мы с Майей натягивали рычаг катапульты. Затем я разблокировал спусковой механизм, и наш снаряд стремительно взмыл в небо, озарив темноту ярким всплеском магической вспышки, озаряя снопами разноцветных искр. Мы еще долго завороженно стояли на башне, довольные изобретением, и предвкушали тот эффект от сюрприза, что устроим для друзей на Новый год.
Начало очередного полнолуния совпадало с последним днем уходящего года, и я чувствовал себя намного увереннее в своем новом облике. Хотя магия и не подчинялась мне, я начал осознавать, как могу использовать новообретенные способности в повседневной жизни академии. Мои друзья продолжали поддерживать меня, и их вера в мои силы помогала мне не отчаиваться.
***
До наступления нового года оставалось пара минут. В холодной темноте на окраине заснеженного леса, в десятках километров от замка, Элррик со своими верными альфами маялся в ожидании. В глазах троицы читалось напряжение, но опытные воины были готовы к бою. В руках мерцало в лунном свете оружие, и они обсуждали план действий. Главный вопрос оставался открытым. Как Мэрлин сможет переместить их в академию при закрытых порталах?
В связи с официальной версией пропажи правителя в Лунории отменили все официальные праздничные мероприятия, что позволило канцлеру не задумываться над созданием повода, дабы исчезнуть из замка. Еще с утра Мэрлин по шару МежМировой связи велел ему быть готовым к полуночи и озвучил точку для встречи.
Элррик, сместив зрение в звериный спектр, настороженно разглядывал окрестности, пытаясь понять, что именно в этом месте могло привлечь мага. По его приказу альфы с утра обследовали район и ничего подозрительного не обнаружили. Разве что небольшой курган из камней, возле которого они сейчас нарезали круги в ожидании.
– Прошу прощения, лэр! – слегка склонившись, спросил канцлера Кайррат. – Вы уверены, что этот ваш Мэрлин не пошутил над нами таким странным образом и не смеется сейчас, сидя где-нибудь в тепле и сытости? Ведь никто даже не слышал о возможностях перемещения между мирами, не используя порталов.
– Уверен, Кай, – сквозь зубы процедил Элррик, который с каждой секундой терял терпение.
По приказу Мэрлина он с утра капли в рот не взял, так что настроение у волка было хуже некуда.
– Такие существа, как он, не имеют чувства юмора в принципе. И если кто и сможет перенести нас в Этерию, так это он.
– Смотрите, лэр! – раздался взволнованный голос Леррона, указывающего на древний курган.
Каждый из камней, веками лежавших неподвижно, начал излучать тусклый свет, мягко пульсирующий, словно дыхание самой земли. Внезапно без малейшего шороха камни отделились от земли и начали подниматься в воздух, описывая медленные вальсирующие витки. Складываясь в огромное кольцо, они образовывали портал, излучающий свет, пронзительно яркий и в то же время приятно теплый, заманивающий в неизвестность. Элррик, Кайррат и Леррон, привыкшие в битвах к неожиданным ситуациям, на мгновение замерли, пораженные величием происходящего. Без сомнений, перед ними открывался стихийный портал, из самого сердца света которого раздался нетерпеливый голос Мэрлина.
– Вам что, особое приглашение нужно? Так вот считайте, что это оно и есть! Двигайте в портал свои лохматые задницы!
Оборотни переглянулись, увидели в глазах друг друга отражение нерешительности и, сделав шаг вперед, окунулись в светящееся кольцо. Три силуэта растворились во вспышке, чтобы мгновение спустя появиться в подземельях академии. Магическое «Сердце» академии, тайное место, куда до этого момента смог проникнуть лишь один седовласый попаданец, стало их вратами в этот мир. Подвалы в предновогоднюю ночь оказались безлюдными.
Элррик, словно сбросив с плеч тридцать прожитых лет по окончании учебы, мгновенно понял, где они оказались. Знакомый запах смазки от снующих по коридорам вагонеток и влажный аромат прачечной всколыхнули воспоминания молодости. Это место когда-то давно было идеальным укрытием от пристального внимания куратора, и он вместе со своим давнишним приятелем-однокурсником Элеррионом любил проводить время возле «Сердца», на спор пытаясь подобрать ключ к его неприступному входу. Какие только магические приёмы они не использовали для этого, рискуя вылететь из стен учебного заведения за их использование. Именно тут он сам попал в зону интересов Мэрлина, который, как показало сегодняшнее перемещение, смог-таки проникнуть сквозь неприступную дверь.
Прежде чем уйти, Элррик обратился к альфам с пламенной речью о чистоте крови и важности их миссии. Он говорил о новом порядке, который должен восторжествовать в Лунории, и о роли, которую те должны в этом сыграть.
С каждым шагом по пустынным подземельям академии Элррик чувствовал, как в его сердце растет пламя ярости. Они пришли сюда ради одной цели – найти Лиану и либо выкрасть ее, либо убить. Это было испытание не только их силы, но и верности своему наставнику – Мэрлину, и идеалам, которые он ему внушил.
Троица двигалась бесшумно, словно тени, скользя по коридорам в поисках своей цели. В их сердцах не было места сомнениям. Они готовы на всё, чтобы выполнить задание и вернуться победителями. Эта ночь должна стать решающей как в их жизни, так и в судьбах многих жителей страны оборотней.
