Алексей Герасимов
Академия Иммерсии: Портал судьбы
Честно признаться, я был более чем ошарашен этим внезапным предложением. Конечно, я обрадовался тому, что могу не париться о будущем, оставаясь под надежными сводами академии. Однако бросать учебу жалко. Ведь я еще многого не узнал о МежМирье. К тому же как же мои новоприобретенные друзья? Я не готов губить молодые ростки выстраиваемых взаимоотношений, меняя их на гарантию сытого брюха и крова над головой. Видимо, мое лицо уж слишком явно отражало все сомнения, что размножались подобно бактериям в моей голове, так как ректор поспешил избавить меня от них разом.
– Леонид! Успокойся. Предложение Торбина не означает, что ты сию секунду бросишь обучение и переселишься из общежития в ведомственное жилье. Он просто не желает упускать возможность получить в свою свиту грамотного специалиста. Обещаю тебе, что первый курс обучения ты обязательно окончишь и продолжишь жить под присмотром Маргариты Степановны. Но, принимая тебя в штат постоянных сотрудников, я вынужден потребовать от тебя – ставить потребности академии выше своих желаний. То есть работа будет для тебя стоять на первом месте. Учеба и друзья уже на втором. Я не требую немедленного ответа. Но попрошу, вторую половину сегодняшнего дня посвятить помощи Торбину с проверкой систем отопления академии. В течение месяца придут первые осенние морозы, а ждать бригаду ремонтников из гильдии нет никакого желания. Эти любители «завтраков» в прошлом году появились только в конце ноября. Мы столько магии крови потратили на обогрев помещений, вспоминать больно. К тому же половина первокурсников прошлого года свалилась с простудой из-за плохо отапливаемых помещений. Не сомневайся, сегодняшний труд будет оплачен. В течение недели жду от тебя ответ по поводу постоянного трудоустройства. Ты согласен?
– Помочь Торбину с трубами отопления или с вашим предложением, лэр?
– Первое. Пока только первое, Леонид.
– Конечно! Я с удовольствием помогу. Главное, чтобы мне потом не влетело от лэра Дарковича за пропуск лекции по бытовой магии!
– Ха! – снова засмеялся Торбин. – Да Дэррил готов молиться на тебя Единой, мой мальчик. Не знаю, что ты там сотворил на последней лекции, он тебя так нахваливал в преподавательской, что даже я себя почувствовал в некотором роде гордым отцом. К тому же вы сегодня будете проходить магогреи, так что, считай, ты сразу отправишься на практические занятия.
– Вот и славно. Думаю, что вам пора, – подвел итог нашему собранию ректор, намекая, чтобы мы сваливали из его кабинета. – Торбин, после проверки систем отопления я жду от тебя отчет и смету ремонта. Зная хрупкость «жил» нашей почтенной старушки, сумма в смете наверняка будет трехзначной. Ступайте.
Мы практически синхронно поклонились Вермингарду и вышли из кабинета. Стол секретаря и его пустой стул всё так же демонстрировали отсутствие хозяина, но я готов поклясться, что кипа свитков и пачка листов, что лежала в левом верхнем углу стола при моём появлении тут полчаса назад, загадочным образом переместилась на его правую часть. Договорившись встретиться с гномом после обеда в его «офисе», я помчался в столовую, но друзей там уже не застал. Пришлось обедать в одиночестве и бежать в общежитие, дабы предупредить Майю о своем официально-разрешенном прогуле.
Оркша поначалу порывалась идти со мной, но, узнав о том, что ее «хилый слизняк» будет под присмотром Торбина, отпустила меня на все четыре стороны. К тому же я решил взять с собой соскучившегося по мне ДраКошу, который еще с порога общаги забрался ко мне на плечо и намертво к нему прилип. Майя почесала котика под шеей и велела тому приглядывать за непутевым попаданцем в оба глаза.
Этот черный поросенок с абсолютно серьезной миной на мордочке кивнул оркше.
Я не сдержался и, отдав честь зеленокожей воительнице, командным голосом выдал:
– Слушаемся, мамочка!
И рванул к двери, придерживая на плече своего фамильяра, дабы не получить от Пчёлки по уху.
Доложив Маргарите Степановне, куда мы с котоящером отправляемся, я пропустил мимо ушей просьбу старушки быть осторожнее. Мол, она почему-то именно сегодня несколько раз вспоминала о моей бренной шкурке, что свидетельствовало, по ее словам, о возможных неприятностях на мою седую голову.
Пообещав кастелянше глядеть в оба, а при наличии ДраКоши на моём плече, так и вообще в четыре глаза, мы с ним отправились к центральному корпусу академии.
Добравшись до знакомой двери в подвале, я застал Торбина, развешивавшим на стене огромное полотно, на котором схематично была изображена вся территория академии, между корпусами которой протянулись вязанки всевозможных коммуникаций. Я помог низкорослому гному закрепить верхние части плана «Иммерсии» и отошел на пару шагов назад, дабы увидеть все изображения целиком.
Если описывать примитивно, то территориально академия занимала равносторонний квадрат. Центральный корпус располагался в его нижней части ровно посредине, а все остальные корпуса образовывали собой букву «Х». Лишь корпус нашего общежития выбивался из этой лингвистической парадигмы, делая своим положением надстрочечную черту, превращая «Х» в «Й» краткое.
– Смотри сюда, Леонид, – гном ткнул пальцем в небольшое заштрихованное помещение на чертеже, что располагалось рядом с «Сердцем Академии». – Тут находится центральный насос всей системы отопления. Именно туда мы для начала и пойдем. Нужно будет проверить его и выполнить пробный запуск.
Пока мы двигались по знакомым коридорам подвалов, пропуская периодически несущиеся по своим делам вагонетки, я попытался выяснить у Торбина, откуда появились гномы, и почему они не могут создавать союзы с другими расами.
Тот, нахмурившись, некоторое время молчал, и я даже решил, что завхоз не желает обсуждать эту тему, как он начал свой рассказ:
– Это довольно щепетильный вопрос для всей нашей расы, Леонид. Ты славный парень, и я не вижу причин скрывать от тебя эти сведения. Хотя никто из живущих во всех пяти мирах гномов не сможет поставить на кон собственную жизнь за то, что история нашей расы, вернее, то, что передали нам предки, является непреложной истиной. Очень уж много нестыковок в истории. Вам наверняка говорили, что гномы населяли МежМирье еще до того, как через открытые порталы этот мир превратился в проходной межрасовый двор. Скорее всего, это действительно так, ибо ни в одном из других миров не нашли древних следов присутствия нашей расы. По преданиям, до Великого Землетрясения гномы царствовали под этой землей, строя подземные города и добывая из нее же ресурсы. Тепло из центра земли заменяло нам солнце, а трудолюбие, выносливость и сила нашего народа позволяли жить припеваючи. Если верить легендам, однажды, разрабатывая один из шурфов, клан Медногорцев наткнулся на огромную пещеру, в которой умирал огромный черный дракон – последний из расы древних драконов, владеющих магией молний. Никто не знал, откуда он взялся во владениях гномов. Испугавшись невиданного доселе монстра, наши предки решили избавиться от пришельца и, заминировав свод пещеры, взорвали его.
Торбин замолчал ненадолго, продолжая размеренно шагать в сторону «Сердца». Видимо, гному некомфортно рассказывать о жестокости своей расы. Но я не издавал ни звука, надеясь, что он всё-таки закончит рассказ. И не зря…
– Стоило только острым камням обрушиться на огромного зверя, как на его месте возник взрыв такой силы, что в один миг спалил весь род Медногорцев, уничтожив их подземные города. Земля качалась повсюду, разрушая всё то, что возвел мой народ за тысячелетия подземного существования. Согласно легендам, в той катастрофе погибли практически все гномы, что находились в этот момент под землей. И лишь те немногие, что оставались на поверхности, смогли выжить. В тот черный для всех гномов день и возникли порталы на изломанной поверхности материка. Так мы узнали, что существуют и другие миры, приняв у себя первых попаданцев из разных рас.
– Простите, лэр Торбин, – я не сдержался и задал терзающий меня вопрос: – А как эта история связана с тем, что гномы не могут создавать пар с другими видами?
– Они могут их создавать, Леонид. И многие, кстати, создают. Ведь сердцу не прикажешь. Однако детей у таких пар нет. Говорят, что после того как гномы уничтожили последнего дракона, Единая в гневе отняла у моей расы эту возможность. Повторюсь, эта теория основывается на многочисленных легендах, которые передавались из уст в уста, и не претендует на стопроцентную достоверность. Ну… Хватит о грустном. Мы пришли!
Я еще метров за пятьдесят до «Сердца Академии» начал ощущать его присутствие на подсознательном уровне. Подобное чувство возникает при заходе в темную комнату, когда тебе с порога начинает казаться, что там кто-то есть. И этот кто-то не разделяет с тобой пацифистских взглядов на жизнь.
Пока Торбин отмыкал соседнее с ним помещение, я с опаской косился в сторону магического артефакта, который чуть не «скушал» меня в прошлый раз. Неведомая сила тянула меня вновь прикоснуться к медной ручке, но когти фамильяра, тут же впившиеся в мое плечо, вернули меня в реальность.
Я благодарно погладил питомца и зашел вслед за гномом в помещение, до потолка заполненное трубами, баками и неизвестными мне конструктивными элементами, они ритмично перемигивались между собой. Стены насосной, выложенные блестящим темным камнем, тускло отражали свет от мерцающих кристаллов, вмонтированных в арки и углы помещения. В центре стоял гигантский агрегат, из которого в разные стороны расходились многочисленные трубы, протыкая стены, словно спицы. В воздухе витал запах металла и старой бани, а возле прибора возвышался огромный полупрозрачный насос всей системы отопления.
Торбин рассказал, что насос работает на смеси магической энергии и механики, получая заряд от больших кристаллов магоаккумуляторов, светящихся внутри его прозрачного корпуса. В качестве теплового носителя использовалась вода из горячих источников, она догревалась до необходимой температуры в котле, который я видел еще при первой экскурсии.
Когда Торбин включил насос, вся комната ожила: кристаллы засветились ярче, а поршни и шестерни начали движение, создавая ритмичный, почти гипнотический звук. Вода из горячих источников под вращением винтовых лопастей насоса начала циркулировать по системе.
– Твоя задача: пройти вдоль основных тепловых магистралей подвала и проверить трубы на вероятность протечек, – велел мне завхоз и протянул небольшой обруч, поверхность которого плавно меняла свой цвет от желтого до оранжевого. – Это «Термагус» – прибор, который становится красным возле проблемных мест. Там, где металл труб истончился, или соединительный шов подослаб. Надевай его на кисть и топай. В местах, где он будет краснеть, коснись им трубы, он оставит на ней магометку. Потом мастера из гильдии заменят или залатают обнаруженные дефекты. Я останусь возле насоса, и буду постепенно поднимать давление в системе. Если обнаружишь явную течь – сообщи!
– Каким образом? Орать? Или бегать туда-сюда как ужаленный? – перспектива последнего меня не очень-то радовала.
– Я совсем забыл! – гном хлопнул себя по лбу и достал из своей сумки небольшой кристалл, болтающийся на толстом шнуре. – Вот, повесь на шею эхомаг. Принцип работы прост. Коснешься поверхности камня пальцами, и я слышу всё, что ты в это время говоришь. Пока не касаешься, он всё время работает на приём.
– Ого! Какая прикольная рация! – воскликнул я, вешая шнурок на шею, стараясь не потревожить ДраКошу. Коснувшись пальцами грани кристалла, я решил проверить его работоспособность – Приём! Торбин, приём! Как меня слышно? Проверка.
– Вот болван! – добродушно улыбнулся гном. – Мы же рядом друг с другом! Тебя и без эхомага прекрасно слышно. Давай за работу!
Мне, конечно, хотелось узнать поподробнее про принцип действия местной сотовой связи, но, вспомнив о бесчисленном количестве коридоров подвала, я был вынужден согласиться с Торбином. Тут бы до ужина хоть половину труб проверить.
Выйдя за дверь, я решил начать с центрального хода и не спеша потопал вперед, внимательно осматривая каждый сантиметр труб, прислушиваясь к каждому звуку, который мог указывать на неисправность. Браслет равномерно светился желтыми оттенками, а в левом ухе раздавалось сопение ДраКоши, которому надоело кататься просто так и он, словно шарфик, свесившись через мою шею, заснул.
Проверка отопительной системы не являлась для меня чем-то новым и непривычным. Я несколько раз участвовал в этом действе, помогая деду Саше с проверкой домов нашего микрорайона. Поглядывая на обруч, я шел по коридорам подвалов и внимательно осматривал каждый сантиметр тихо гудящих труб.
Цвет браслета несколько раз подбирался к красным оттенкам, но, связавшись по эхомагу с завхозом, я выяснил, что отмечать нужно только те места, рядом с которыми «Термагус» станет ярко-красного цвета и начнет при этом мигать. Пройдя до конца коридора и свернув в сторону, где приблизительно находилась наша общага, я сначала увидел лужицу воды на полу, а потом лишь почувствовал вибрацию обруча на руке. В том месте, где Т-образный отвод уходил в потолок коридора, я увидел место протечки.
– Торбин, приём! – коснувшись кристалла на груди, сказал я: – Сбавьте слегка давление в системе, я первую протечку нашел.
– Хорошо! Отметь это место браслетом, – голос гнома звучал как из картонной коробки.
Я понял, что у местных мобильников есть свой предел в расстоянии.
– Принял! – ответил я и задумался, как добраться до текущего соединения, расположенного практически под самым потолком. Благо ряд толстых труб, что тянулись вдоль коридора, оказались не слишком горячими. Я осторожно забрался на них, прилипнув спиной к холодной стене, аки пластырь, и, удерживая равновесие, коснулся браслетом энурезного шва. Зажатый между шеей и стенкой ДраКоша проснулся и выразил свое неудовольствие громким фырканьем. Браслет ярко вспыхнул и вновь окрасился в желтый свет, а я спрыгнул на пол, надеясь, что котоящер удержится на мне без внедрения в кожу коготков.
Металлический звук катящегося предмета, что я услышал позади себя, не дал мне отчитаться перед Торбином о поставленной метке. Повернувшись, я увидел небольшой цилиндр, похожий на стандартный магоаккумулятор, который катился в мою сторону и замер, не добравшись около метра до моих кед. Непонятно, откуда он взялся, так как, кроме нас с фамильяром, ни единой души в поле зрения не просматривалось. Я наклонился и поднял светящийся предмет, решив, что отдам его позже завхозу. Однако ДраКоша на моём плече вдруг внезапно задрожал и начал шипеть.
Артефакт в руке стал активно пульсировать, и в моей голове вдруг возникла четкая ассоциация с голливудскими боевиками, когда в руках у героя оказывалась взрывчатка, а таймер на ней отсчитывал последние десять секунд. Резкая боль в руке, удерживающей сверкающий предмет, вынудила меня разжать пальцы и вскрикнуть. Это когти ДраКоши располосовали плоть на моём плече, а сам он бросился в сторону падающего предмета.
И тут произошло невероятное, но вполне очевидное. Артефакт взорвался, выпустив мощную волну магической энергии. В который раз я убедился в том, что в миг смертельной опасности время и впрямь способно замедлять свою скорость.
ДраКоша, видимо, пытаясь уберечь своего непутевого хозяина, в полете начал трансформироваться. Его тело стало увеличиваться в размерах, а его очаровательные, крохотные крылышки выросли раз этак в сто, не меньше, и, словно два перепончатых паруса, распахнулись передо мной. Было видно, как вся черная поверхность его тела начала впитывать избыток магии от разрастающегося взрыва. И только в этот момент я ощутил нестерпимую боль и грохот в ушах. Пространство вокруг начало темнеть, и я почувствовал, как теряю сознание. Последнее, что я видел, – это как ДраКоша, светясь ярко-золотым светом, поглощает всё больше и больше магической энергии, пытаясь спасти меня.
***
– Лёнька! Лёнька, вставай! – знакомый голос звал меня из темноты безсознания.
Но стремиться ему навстречу совершенно не хотелось. В удивительно уютном, абсолютно черном нигде, где плавало мое сознание, было тепло и комфортно. Из этого состояния совершенно не хотелось никуда перемещаться.
К назойливому лингвистическому требованию добавилось физиологическое воздействие. Меня упорно принялись трясти за плечо, добиваясь желаемого.
– Нашу мать, Лёнька! Ты на учебу опаздываешь! Я сейчас бабушку позову!
– Какая же ты всё-таки вредина, Майя! А еще Пчёлка! – с неохотой поворачивая голову в сторону звука, пробурчал я, открывая глаза.
Перед затуманенным ото сна взором маячил силуэт.
– А звать бабушку Риту бесполезно! Она меня любит и не даст в обиду воинственным оркшам.
– Какую еще бабушку Риту? И кто тут из нас еще орк?! Лёнька, ты что, с похмела? Отрывай свой зад от кровати и быстро завтракать! Яичница давно остыла.
Зрение соизволило наконец-то настроить резкость, и сердце от увиденного тут же решило сделать крохотулечный перерыв в ритмичной работе. Возле моей кровати, в моей старой комнате на Земле, подперев кулаками стройные бока, стояла моя родная сестра и хмуро смотрела в мою сторону.
Я резко вскочил, абсолютно не понимая, что происходит, и в изумлении уставился на Лизку, одетую в ее любимую, потрепанную от бесчисленных стирок фланелевую пижаму сиреневого оттенка. Передо мной действительно во плоти стояла Елизавета Павловна Быстрая, а подо мной жалобно скрипела пружинами моя старенькая кровать.
Убедившись, что непутевый брат соизволил проснуться, Лизка развернулась и, бурча под нос что-то нелицеприятное в мой адрес, вышла из комнаты. Я же, всё еще не осознав тот факт, что действительно нахожусь в своей комнате, повернул голову и наткнулся на старый плакат Сандры, что скрывал трещину на стене в изголовье кровати. Почему-то именно облик немецкой поп-дивы окончательно доказал мне тот факт, что я вернулся обратно на Землю. Или я вовсе никуда и не перемещался, а МежМирье мне только приснилось?
В комнате эхом прокатился единственный, но полностью описывающий мое состояние, вопрос:
– Какого хера тут происходит?!
Глава 18. Как сделать так, чтобы проснуться, если ты не спишь?!
Рассвет, оставив позади ночной кошмар,
Сплетенный страхами Морфея ворожбы,
Ты с благом в сердце встреть рассвета дар,
«Жизнь хороша!» – вот кредо твоей новенькой судьбы.
Я и не предполагал, что всего за неделю смогу так кардинально отвыкнуть от собственной комнаты и разглядывал знакомую с рождения обстановку, как в первый раз. В голове две реальности отчаянно сражались за право оказаться той единственной, которая имела право на существование. И пока что интерьер в нашей хрущевке однозначно проигрывал комнате в общежитии. Даже несмотря на то, что я уже пять минут щипал себя за разные места, в детской наивности считая, что мне это поможет.
Увы. Это ни капельки не помогало.
Эта комната никуда не исчезала, а другая не проявлялась.
«ДраКоша?!» – испуганной молнией пронеслась мысль в голове.
– ДраКоша?! ДраКоша?! Где ты? Появись, малыш! Пожалуйста! – я звал фамильяра, вращая головой в отчаянной надежде, что мой чернокожий котоящер объявится и внесет крупицу стабильности в тот хаос, что царил в голове.
– Да уж! Душераздирающее зрелище! – вновь раздался от двери голос сестры.
И я, вздрогнув, повернулся на звук, в полной мере оценивая циничный взгляд.
– На тебя что, на последнем вызове книжный шкаф с фэнтези на голову свалился? Какая еще ДраКоша? Что ты несешь, Лёня?
Я ничего на это Лизке не ответил, ибо с трудом сдерживал обиду от приходящего осознания того, что МежМирье и всё, что со мной там случилось, было… сном?! Казалось, я должен быть счастлив, проснувшись в родном мире, но мне отчего-то хотелось лишь выражаться на зависть сапожникам.
– В общем так, Леголас стриженный, некогда мне с тобой лясы точить, я на работу опаздываю. Бабушка с утра в собес почапала, завтрак на столе. Посуду помой! Я исчезла! Решишь дома остаться и прогулять занятия – мне пофиг. Сам будешь с бабулей потом разбираться!
Звук захлопнувшейся двери говорил о том, что я остался в квартире один. Пришлось медленно встать, придерживаясь рукой за металлическую спинку кровати и попытаться обуздать собственную вестибулярку. Постоянная двойственность восприятия сбивала с толку. Я одновременно ощущал себя здесь и там одновременно.
Моя комната казалась чужой, хотя каждый предмет в ней знаком с самого детства. Рабочий стол, слегка обшарпанные стены, даже лакированный шкаф с личной коллекцией книг – всё это вдруг стало частью другой реальности.
Меня мучили мысли, перетекающие в бесконечные вопросы: «Было ли МежМирье реальностью? Все мои воспоминания, приключения, даже ДраКоша, – неужели они лишь плод подозрительно долгого сна?»
Погруженный в раздумья, я добрался до кухни и даже не заметил, как слопал яичницу и подсохший бутерброд с колбасой, запив всё остывшим чаем. Накинув на себя ветровку с вешалки у входа, я запер дверь ключами, что обнаружились в кармане, и на автомате двинул на учебу.
Свежий прохладный воздух улицы никак не способствовал прояснению той мути, что заволокла разум. Путь в вуз казался бесконечным. Городок, который я знал как свои пять пальцев, вдруг превратился в лабиринт сюрреалистических картин, где каждый поворот улицы вызывал дежавю. Люди вокруг говорили, смеялись, спорили, но их слова казались чужими и далекими. Я шел по университетским коридорам, как призрак, пытаясь понять, где реальность, а где сны.
На лекциях я просидел, словно в тумане. Профессора говорили о знакомых вещах, но каждое их слово звучало в моих ушах как отголосок другого мира. В голове продолжали возникать образы из МежМирья. Лекции, магия, друзья, которых я потерял навсегда, несмотря на то, что, по-видимому, это всего лишь дружба, порожденная сном. Занятия пронеслись как будто в ускоренной перемотке. Причем, выходя из стен института, я не мог вспомнить название ни одного из пяти предметов, на лекциях которых я только что как бы присутствовал.
Возвращаясь домой, я ощущал всё более нарастающее беспокойство. Всё вокруг казалось мне ненастоящим, словно я оказался в паутине какой-то сложной иллюзии. На каждом шагу преследовали воспоминания о МежМирье, которые становились всё ярче и реальнее с каждым мгновением. Мне казалось, что если я протяну руку, то смогу коснуться того мира. Но вместо этого я оставался здесь, в своей прежней жизни, которая внезапно показалась мне такой чуждой и неполноценной.
Я ведь должен бы радоваться тому, что мне всё приснилось?
Так почему я готов зарыдать прямо у собственного подъезда, знакомого мне до малейшего ржавого пятнышка на входной металлической двери?
Зайдя в квартиру, я удивился, не обнаружив там никого из родных. Согласно старым круглым настенным часам, что повесил над телевизором еще мой отец, бабушка и сестра уже должны были вернуться. Однако в нашей трешке стояла оглушительная тишина, а холод, растекавшийся по комнатам, вызывал мурашки по коже и жгучее желание бежать. Я словно находился не в стенах собственной хрущевки, а в типичном доме-призраке из американских ужастиков. Пройдя на кухню, я бросил пакетик «Липтона» в свою кружку с надписью «Супервнук» и, дождавшись, когда на плите закипит наш потрепанный временем эмалированный чайник, заварил чай.
Отсутствие знакомого скрипа старого табурета под моей задницей, когда я на него уселся, стало финальным аккордом в симфонии окружающих меня несоответствий. Я медленно пил горячий чай и только теперь понял, что не чувствую ни его вкуса, ни запаха. Всё утро и весь текущий день казались бесцветными и безвкусными. Вспоминая события этого дня, понял, что я не чувствовал никаких ароматов вокруг: ни запаха осенних листьев на улице, ни аромата из небольшой уличной кофейни по пути в институт.
Всё это выглядело так странно, почти как во сне. После пробуждения я не жил, а как будто смотрел фильм со своим участием. Тревожные звоночки звенели в голове один за другим. Взгляд упал на шрам на руке, которая держала кружку. Не может быть, чтобы все мои приключения в МежМирье были простой галлюцинацией. Почему тогда шрам от зубов волка остался на месте? Почему мои волосы так сильно выросли, если я побрил голову накануне последнего вызова? Как я мог спать в джинсах и майке, ведь я точно помню, что перед выходом на тот судьбоносный вызов был одет в строительный комбинезон с безрукавкой под ним?
В голове начали складываться кусочки нового пазла, образуя иную версию происходящих со мною событий.
Я ведь помню тот взрыв!
Помню, как ДраКоша пытался меня прикрыть. И более того, помню ту жуткую боль, что пронзила сознание, когда магическая волна, растворив в яркой вспышке тело моего фамильяра, всё-таки до меня добралась. Может быть, я всё еще нахожусь под влиянием какого-то магического заклятия? Или это просто последствия обратного перехода между мирами?
Я попытался вспомнить, было ли что-то подобное в тех фантастических книгах, которые я читал до этого. Ни одна из них не давала ответа на мои вопросы. В жизни не ощущал себя настолько растерянным и беспомощным как в данный момент. Даже очнувшись в операционной эльфовампира, я верил в реальность происходящего больше, чем сейчас, находясь на собственной кухне и хлебая безвкусный чай из кружки, что подарила мне бабушка на двадцатилетие.
Мой собственный неузнаваемо-жалостливый голос разлетелся эхом по небольшой кухне:
– И что мне теперь со всем этим делать? Я что, умер?
«А ты так сильно этого хочешь, Лёня?» – озадачил меня голос в голове.
Вздрогнув от неожиданности, я резко повернулся к окну и увидел на подоконнике огромного черного… кота? Осенний сумрак на улице не дал мне возможности разглядеть животное более детально, и я обрадованно решил, что до меня добрался фамильяр бабушки Риты.
– Гриша?
Черный силуэт существа не ответил мне, а слегка вытянулся и развернул два шикарных перепончатых крыла по метру каждое, перекрыв вид на улицу практически целиком. Фамильяр старой ведьмы был чистокровным котом, а это значит, что передо мной рисовался… мой чешуйчато-пушистый малыш? Хотя малышом это существо теперь даже с натяжкой нельзя назвать. Размерами крылатое создание могло посоревноваться со взрослой рысью, а размаху крыльев, каждый кожаный треугольник которого оканчивался острым когтем, позавидовал бы и орел.
У меня оставалась только одна версия относительно гостя.
– Неужели… это… ты, ДраКоша?
«А что, я настолько сильно изменился, хозяин? Подумаешь, немножко подрос. Должен же я был куда-то перенаправлять энергию взрыва».
До меня, как до жирафа на десятые сутки, вдруг доперло, что я сижу в абсолютной тишине кухни, а молодой звонкий голос ДраКоши возникает прямо в моей голове.
«Неужели мы теперь сможем говорить друг с другом?» – яркой лампой вспыхнула счастливая мысль.
«Знал бы ты, хозяин, как я этому обрадовался! Сколько проблем мы бы с тобой избежали, умей ты ментально общаться с первой нашей встречи».
– Погоди, ДраК! Ты хочешь сказать, что теперь слышишь все мои мысли? Вот впрямь все-все-все? Меня это даже слегка напрягает.
«Не ссы в трусы, хозяин. Я слышу лишь твои слова, что обращены непосредственно в мою сторону. Так что подглядывать за твоими сексуальными фантазиями я не смогу. Да и не очень-то и хотелось!»
– Слушай, ДраКош, меня прям коробит от этого твоего «хозяин»! Я вроде как к феодалам не отношусь, да и рабовладение на Руси никогда не приветствовалось. Зови меня по имени, ладно? И, если не трудно, давай будем общаться вслух. В доме, кроме нас, никого, а меня слегка напрягает наш мысленный диалог. Мне нужно слегка привыкнуть к подобной манере общения.
– Да без проблем, бро! – акустический вариант голоса ДраКоши оказался гораздо тоньше его ментального тембра.
Я даже слегка улыбнулся, осознав, что его интонация повторяет голос кота Матроскина из мультика «Простоквашино».
Фамильяр по-кошачьи потянулся, выгибая стройную спину, спрыгнул с подоконника и в один прыжок переместился ко мне на коленки.
– Ох! – судя по ощущениям, мой котенок весил теперь килограмм двадцать, не меньше. – Ну ты и теленок крылатый, бро!
Голова подросшего фамильяра теперь располагалась практически возле моего лица. И я, поглаживая сложенные на спине крылья, не скрывал счастливой улыбки, разглядывал изменившуюся мордочку ДраКа. От моих ласк тот принялся привычно мурчать и, не мигая, разглядывал мое лицо большими янтарными глазами. Я заметил, что возле его черных подрагивающих ушей у него выросло два небольших витиеватых рога. Мягкая шерсть фамильяра всё так же симметрично чередовалась с плотными костяными пластинами подобно чешуе, покрывающей часть его тела. Зато хвост котоящера, в отличие от пушистой метелки Григория, один в один соответствовал образу хвоста дракона. Разве что черная, пушистая кисточка на его конце выбивалась из драконьего стандарта. Вдоволь налюбовавшись фамильяром, я был вынужден вернуться к нашим текущим проблемам.
– ДраК, а ты можешь мне объяснить, где мы в данный момент находимся, и что случилось с нами после того взрыва в подвале? У меня сложилось такое ощущение, что я сплю, и мне только снится, что я вернулся в свой мир. Вот только уж слишком реалистичный сон получается.
– Да уж. Судя по тому, что я вижу, твой прежний мир та еще дыра, бро.
Котоящер оглядел крохотную кухню, смешно при этом поворачивая уши. Так непривычно было, когда кошачья пасть выдавала человеческую речь, что это даже слегка завораживало.
– Я не могу объяснить, где именно мы сейчас с тобой очутились, могу рассказать, что произошло со мной после срабатывания магической бомбочки.
– Так это всё-таки была бомба? – перебил я котоящера. – Какой придурок мог забыть ее в подвале академии?
– Не просто бомба, Лёнь, а бомба, тонко настроенная на твое прикосновение! И я ведь эту гадость сразу почувствовал, как только услышал! Пытался тебя остановить, но ты успел-таки схватиться за эту мерзость. Тебя что, не учили, что незнакомые вещи лучше не трогать? Впрочем, теперь уже поздно чешую сбрасывать. Хренотень всё-таки бумкнула, и мне пришлось прикрыть тебя от последствий. Будь я в текущих размерах, то справился бы, но нам с тобой явно в тот день не везло. Я впитывал энергию взрыва, сколько мог, потом потерял сознание. Очнулся в каком-то гнезде, на полу неизвестной пещеры. Помню, что запах от смеси шерсти и пуха, что нащупывалась подо мной, казался смутно знакомым. Но я так и не вспомнил откуда. Зато рядом с гнездом сидел Гриша, вот он и сказал мне, что я нахожусь в своем «Ло-го-ве». Типа у каждого фамильяра есть свое персональное безопасное место, в котором он может переждать неприятности или подлатать шкурку после драки.
