Алексей Герасимов
Академия Иммерсии: Портал судьбы
– Лэр, вас точно никто не обманывал! Мышеловка работает именно так, как и должна работать. А вы уверены, что вас объедают именно мыши? Я, конечно, проверю и вторую мышеловку, но вряд ли они вам помогут, если до сих пор не сработали так, как должны. Если вы разрешите мне использовать вот то ведро, то я сделаю еще одну небольшую ловушку, что пользовалась популярностью в моём мире.
Я подошел к стене и поднял высокую металлическую емкость без ручки, демонстрируя ее преподу.
– Леонид! Можешь использовать тут всё, что тебе приглянется! Прости, я вынужден тебя срочно покинуть, меня ждут наверху… Гости. Как закончишь, закрой, пожалуйста, двери в подвал. Дорогу до академии действительно не трудно найти. Выйдешь из калитки, завернешь за угол и топай прямо, никуда не сворачивая. Ровно через пять кварталов дойдешь до аллеи, что ведет в академию. Шпиль главного корпуса виден даже из окна моего дома, так что заблудиться невозможно. Хорошо?
– Конечно, лэр! Идите! Я разберусь! – последние слова я произнес уже в спину удалявшегося мужчины.
Тот быстро поднялся по узкой деревянной лестнице и скрылся за дверью, ведущей внутрь дома. Пусть меня простят местные боги, я не мог удержаться и отправился изучать содержимое подвала учителя без хозяйского надзора.
Его стены, покрытые щербленной, отслаивающейся штукатуркой, свидетельствовали о явной древности этого строения. Пара сотен лет как минимум. Они были увешаны многочисленными полками, наполненными загадочными, покрытыми слоем пыли и паутины бутылочками и странными артефактами, рассеивавшими слабое таинственное сияние, исходящее от них. В углу стоял стол, изготовленный из черного как смоль дерева, заваленный странными кристаллами, свитками и старинными книгами. Многие из книг оказались настолько древними, что я не разобрал ни единого слова, хотя казалось, что буквы я прекрасно понимаю, но вот слова, что из них получались, смахивали на латынь. От греха подальше я не решился зачитывать эти буквенные сочетания вслух, опасаясь вызвать из непонятно чего еще более страшного – непонятно кого! С магией в этом мире, как и с автоматом Калашникова в мною покинутом, нужно обращаться аккуратно.
Грохот, внезапно раздавшийся в гнетущей тишине, заставил меня подпрыгнуть и в прыжке повернуться к источнику шума.
На черта я наткнулся на эту печатную рухлядь?!
Реально, я со страху чуть не обделался, ожидая появления в подвале чего угодно! И вряд ли тут возникнет образ моей феи крестной!
Во-первых, я же не Золушка!
А во-вторых, где была эта стерва, когда я провалился в тот злополучный портал?!
Оглянувшись в поисках оружия, я не нашел ничего более подходящего, как схватить со стола запечатанную бутылку, наполненную бордовым содержимым, и медленно двинулся обратно, в сторону шума, что явно исходил из угла с продуктами.
В голове буквально всплыла сцена из Кинговского ужастика «Ночная смена», в которой главного героя чуть не сожрала огромная летучая мышь, живущая в подвалах старой ткацкой фабрики. Помнится, я чуть ёжика со страха не родил, когда по темноте возвращался из видеосалона, в котором имел счастье насладиться этой экранизацией короля ужасов. Для полного погружения в ужастик в данный момент не хватало лишь зловещего музыкального сопровождения. Всё остальное уже успешно дорисовало мое напуганное воображение.
Шуршащий звук из угла, куда я медленно продвигался, подняв бутылку как знамя будущих побед или белый флаг поражения, вынудил меня замереть. Я пытался разглядеть источник шума, но тот, как назло, больше не провоцировал слух. Зато я четко услышал, как Элеррион беседует с кем-то, и слова эти исходили от небольшого вентиляционного отверстия в стене, прикрытого кованой решеткой. Мне показалось, или я узнал в собеседнике лэра одногруппников?
– Эл, вы точно уверены, что Леонида не подослал канцлер, дабы следить за принцессой? – этот голос явно принадлежал Севе.
«Интересно девки пляшут! Какой еще канцлер? Куда он меня подослал? Зачем? И что за принцесса?» – в голове пронеслась вереница вопросов, оттеснившая страх перед источником непонятного шума в подвале на задворки сознания.
– Я абсолютно в этом уверен! Леонид Быстрый – попаданец чистейшего разлива! – последовал ответ хозяина дома. – Я просканировал его «Кровавым взором» после лекции. Я гарантирую, что он не имеет никакого отношения ни к Лунории, ни к одному из оставшихся четырех миров. А вот то, что Бистрау овладел новым видом магии, меня тревожит куда больше.
– Вы слышали о подобной магии раньше? – глухой женский голос, задавший вопрос, определенно принадлежал Лие.
«Чёрт! Эта она, что ли, принцесса? Вот почему ее так зацепил мой вопрос, из-за чего она даже шею мне чуть свернула! Прикольно! А для чего принцессе скрывать то, что она принцесса? И ведь не спросишь ее саму! Проклятье!» – мой мозг продолжал обрабатывать услышанное.
– Только из сказок, что пичкали нас в детстве старейшины! – ответил затухающий голос учителя.
Тот явно удалялся от вентиляционного хода, что соединял комнату, в которой происходила беседа, с подвалом. Я напряг слух на максимум, замерев в попытке уловить каждое слово, но упавшая на пол небольшая бутылка, разлетевшаяся осколками в разные стороны, напомнила мне, что я в подвале не один.
Пришлось спешно возвращаться к нашим баранам, а вернее, к источнику зловещего шума.
– Кто здесь?! – я решил обозначить свое присутствие.
Вдруг это испугает неведомого пришельца, и тот сдристнет из подвала, оставив мою шкурку в целости и сохранности. Я готов поклясться, что после моего вопроса среди мешков промелькнула тень чего-то, отдаленно напоминавшего небольшой кошачий хвост, усеянный заостренными шипами.
Здесь что, мыши такие?
Тогда понятен размер местных мышеловок. Мои расшатанные нервы слёзно умоляли свалить из этого подвала и побыстрее. Однако проклятущая совесть, что взращивалась еще советской образовательной системой, не позволяла слинять, не выполнив работу до конца.
«Пионер – всем ребятам пример! А пионерка – будущая пенсионерка!» – вдруг всплыла школьная хохма в голове.
Пришлось закатать рукава и шевелиться. Постоянно посматривая в сторону, в которой исчез загадочный хвост, я быстро проверил работоспособность второй мышеловки. Она работала как часы, и я, вновь взведя пружинный механизм, вернул на место съестную приманку. Прихватив металлическое ведро, я вернулся к столу, подальше от продуктового стеллажа, и распахнул свой чемоданчик с инструментами. Ведерную ловушку для мышей можно сделать практически из любых материалов. Главный элемент конструкции уже был у меня в руках и идеально подходил для задуманного.
Бросая настороженные взгляды в темный угол, я благодаря дрели быстро проделал сверлом по металлу отверстия у верхушки ведра и небольшой пилой обрезал деревянное дно сломанного стула по кругу, повторяя диаметр емкости. Прикрепив с помощью двух металлических петель, пришурупленных к получившемуся кругу круглый штырь, я собрал конструкцию, вставив края штыря в свежие отверстия. На лужицу ПВА, что я нанес на поверхность импровизированной крышки, я насыпал пшена, что щедро высыпалось из прохудившегося мешка. Готовую ловушку я поставил возле продуктов. Теперь, когда мышь заберется на крышку, та под ее собственным весом провернется, а жертва окажется внутри ведра без возможности выбраться.
Просто и эффективно!
Мы с бабушкой по весне на садовом участке каждое утро избавлялись от половины ведра хвостатого улова, что за ночь наполняло ловушку в старом сарае.
Пора двигать отсюда! Я и так сегодня услышал много того, что для моих бедных ушек не предназначено!
Непрерывно оглядываясь, я на ощупь закрыл крышку ящика с инструментами и, подняв его, направился к выходу. От волнения я даже не обратил внимания на то, что тот стал весить раза в два больше, чем весил до этого. Быстро закрыв за собой двери в подвал, я ускоренным шагом поспешил покинуть эти занимательные хоромы. Перед глазами стоял тот самый загадочный хвост неизвестного существа, что явно выбивался из земных понятий о фауне.
Глава 9. Отправляемся в сказку, водку купим по дороге…
За всё хорошее Единая сполна воздаст,
За зло в МежМирье ты в изнанку попадешь,
Желаешь малого – судьба во много даст,
А жаждешь много – получишь с гулькин нос.
Вам никогда не казалось во время прогулок по пустым ночным улицам города, по тревожным сигналам всех рецепторов организма, что за вами кто-то следит?
Наш разум – лучший источник внутренних страхов, способный даже шелест ветра, гоняющего сухую листву по дороге, превратить в злобное шарканье мертвецов, готовых выпрыгнуть на тебя из любого темного закоулка.
Улицы Этерии пусты, как бары в утренние часы после открытия, а до начала комендантского часа Зловещей Марго оставалось не более получаса. Взбудораженный острыми впечатлениями в подвале я быстрым шагом нарезал кварталы, поглядывая в сторону хорошо просматриваемого шпиля академии, не опасаясь заблудиться. Однако практически каждый посторонний звук, настигающий слуха, заставлял меня вздрагивать, останавливаться и оглядываться по сторонам в поисках источника или логического объяснения.
И я готов поклясться, что за мной внимательно следит некая… сущность?!
В мире, населенном всевозможными сочетаниями магических тварей, это слово оптимально подходило под ощущения. Не понимаю как, буквально каждой вздыбленной волосинкой на теле я чувствовал взгляд преследователя. До Академической аллеи оставалось всего два квартала, когда я уже на физическом уровне убедился в том, что предчувствия меня не обманывали.
Буквально секунду назад я настороженно двигался по освещенной дороге, и вот уже мое тело впечаталось в большой металлический контейнер в слабоосвещенном тупичке, метрах в десяти от моего маршрута. Адская вспышка боли в плече, которым я, словно боем колокола, прогремел в тишине сумерек, выбила сознание в аут.
Не знаю, сколько я пролежал без чувств, но та же боль от плеча – это первое, что я почувствовал, с глухим стоном открывая глаза. Второе неприятное ощущение исходило от многострадальной шеи, которая в очередной раз была зажата в чьей-то стальной хватке. Зрительная четкость восприятия возвращалась, постепенно растворяя мутные круги, вращающиеся перед глазами.
Стоило только зрению вступить в зону комфортного прочтения второй строки снизу на таблице в кабинете офтальмолога, как я тут же пожалел о его возвращении. Оскалившийся монстр, что пытался вдавить мое тело в металл емкости, судя по запаху, мусорного предназначения, даже в кошмарных снах мне никогда не снился. Прямо перед моим лицом, оскалившись пятисантиметровыми клыками под дырой носа, с горящими рубиновым цветом зрачками, улыбалась, если подобное выражение хари можно назвать улыбкой, голова жуткого создания остроугольной формы.
«Ну, чисто Дракула! Я надеюсь, для этой твари не найдется пары на ковчеге у Ноя! Такие образины не должны иметь возможности плодиться в принципе! И что мне орать в подобной ситуации? Милиция?» – мой мозг, как всегда в стрессовых ситуациях, вместо анализа глубин той задницы, в которую я угодил, начинал каламбурить в самое неподходящее время.
Огромные кожаные уши монстра с полупрозрачными перепонками, заостренные кверху, ни на секунду не останавливали свое движение, вращаясь во все стороны, как локаторы. Широкие кожистые крылья за его спиной, более чем на два метра в высоту, плавно колыхались, заставляя воздух искриться от статики с каждым мощным взмахом. Чешуя или кожа – сложно определить в темноте, на крыльях была черной, как самая глубокая ночь, переливаясь при свете звезд и в остатках уличного освещения сине-фиолетовыми оттенками. Всю нижнюю часть чудовища, начиная от серых кубиков пресса и до длинных когтей на лапах, вонзенных в щели между брусчаткой, покрывала густая фиолетово-черная шерсть, что делало его облик еще отвратнее.
Увидев, что я открыл глаза, монстр оскалился еще больше. Хотя, казалось бы, куда еще больше? Моя голова и так целиком уместилась бы в этом острозубом шредере.
– Твоей маме не помешало бы более внимательно относиться к выбору половых партнеров, – прохрипел я, ощущая, как рот наполняется кровью.
Ну не было у меня хорошего учителя в прежнем мире, который пояснил бы мне правило вовремя затыкать болтливый язык. Каждый по-своему реагирует на стресс. С самого детства чем опаснее становилась ситуация вокруг меня, тем больше растворялась связь между мозгом и речевым аппаратом. Не помню, кто из советских классиков утверждал: «Если погибать, так с музыкой», но я с превеликим удовольствием харкнул в рожу этой твари густой смесью слюны и крови, что скопилась во рту.
Надо ли говорить, что этот поступок еще сильнее взбесил душившую меня тварь?
Не подумайте, я вовсе не чувствовал себя героем. Это больше похоже на последнее желание хоть как-то досадить обидчику. Если бы обед, что я проглотил еще днем, не был успешно переварен, меня бы сто пудов вырвало от страха. По той же причине я умудрился не обмочиться, ибо пил жидкость в последний раз так же в столовке.
– У-м-р-р-р-и-и-и! – устрашающе растягивая буквы в этом жутком слове, прошипела тварь и отвела свободную лапу, украшенную длинными острыми когтями, для решающего удара.
Признаюсь честно, в тот миг мне уже стало всё равно. Возможно, Майя и осудила бы меня за трусость, но я и в самом деле не представлял, что именно из моих навыков смогло бы вытащить меня целым из подобной ситуации. Умение заколачивать гвозди и вкручивать шурупы? Только если в эту уродливую башку перед моим лицом. Все козыри в этой неравной схватке были на стороне моего оппонента.
Как в замедленной съемке я наблюдал за приближением смертельной длани, сожалея лишь о том, что мой набор с инструментами, который я так упорно собирал несколько лет, теперь валяется распахнутым неподалеку и достанется неизвестно кому. Вряд ли этот монстрило в свободное от душегубства время исполняет роль мужа на час на дому заказчиков.
Тревожный свист остановил лезвия острых когтей практически у самого моего лица. Оказывается, этот маньяк охотился на мирных граждан не в одно крысиное рыло, а с подельниками. Еще две таких же крылатых образины пятились от освещенной улицы в нашу сторону, задрав свои бошки куда-то наверх. Мой обидчик, аки сова, повернул голову практически на сто восемьдесят градусов, и я, освобожденный от тисков захвата, внезапно оказался на земле, имея возможность лично лицезреть невероятное зрелище.
Боль от выбитого плеча тут же отодвинулась на второй план, а глаза отказывались верить в то, что увидели. Половину ночного неба, что я мог лицезреть, валяясь на брусчатке позади вампиров, затмило нечто невообразимо-грандиозное и устрашающее. Огромный дракон, чья чешуя мерцала, словно зеркало, отражая холодный свет тонкого месяца и мерцающих звезд, медленно опустился на землю, демонстрируя нам величественную, царственную осанку. Его глаза – два молниеносно сияющих агата, излучали холодное спокойствие и непоколебимую уверенность в своей безраздельной силе и власти. Тело дракона было исписано вихрем синеватых искр, магией электричества, растекаясь по каждой чешуйке, словно огонь, состоявший из ледяного пламени. В каждом движении гиганта сквозило присутствие неудержимой силы и разрушения. Когда дракон расправил могучие крылья, весь проулок покрылся тенью, а воздух зарядился невиданным напряжением, словно предвещая грозу.
Фигурки вампиров на фоне этого чуда природы казались жалкими, и в этот самый момент прозвучал неповторимый рык ящера. Раскаты грома, срывающиеся с леденящих душу глубин гортани дракона, прогремели так могуче, что вампиры, подавленные страхом и инстинктом самосохранения, обратились в бегство, исчезнув в тени ночи один за другим, будто призраки.
Чешуйчатая туша вздрогнула, распространяя звездные зайчики отражений по собственной шкуре, будто волны, и огромная пасть потянулась к моему телу. Уж простите, для моей тонкой душевной организации это явный перебор, и я, как ни стыдно в этом признаться, отключился во второй раз за вечер.
***
– Уберите от моего лица наждачку! – просипел я, в очередной раз возвращаясь в этот безумный новый мир, в котором мне, судя по всему, стоит привыкать к званию мальчика для битья.
Открывать глаза отчаянно не хотелось, ибо меня подташнивало, и чей-то шершавый язык упорно проверял на прочность мою щёку. Тут до меня, будто ударом молнии дошли события, что предшествовали моему обмороку, и я моментально вскочил, испуганно озираясь.
– Сука! – не удержавшись, прорычал я от неласкового напоминания о травме со стороны собственного плеча и снова плюхнулся задницей на землю, опираясь здоровой стороной корпуса в злополучный мусорный бак.
Наконец-то я смог разглядеть это чудо местного ЖКХ, не испытывая при этом его целостность собственными костями. Как ни странно, ничего необычного или магического в конструкции большого ящика для отходов не наблюдалось. Классический металлический прямоугольный сундук для объедков то ли синего, то ли фиолетового окраса, украшенный глубокой вмятиной от моего бедного плечика.
Осмотревшись по сторонам, я не увидел ни фигуры дракона, ни озлобленных кожаных презиков вампирского происхождения. Зато услышал отчетливое мяуканье и почувствовал, как о штанину внизу кто-то трется. Опустив взгляд, я в очередной раз вздрогнул от неожиданности. Я уже думал, что зрелище зеркального дракона на сегодня будет вне конкуренции, но вид миниатюрного создания, что настойчиво тыкалось в штанину комбинезона, еще раз продемонстрировал мне уникальность нового мира.
Очередного необычного представителя этого мира сложно описать словами, ибо в его теле гармонично смешался кошачий облик с ящерообразными оттенками. Размером с классического представителя семейства кошачьих на Земле особь непонятного пола имела большие заостренные уши, утолщенные короткие лапы и, самое главное – шерсть у нее симметрично чередовалась с чешуйками, большинство из которых имело вид наконечников маленьких стрел. Осторожно проведя пальцем по некоторым из них, держа на всякий случай руку подальше от симпатичной усатой мордахи, я убедился в их твердости и остроте. Зато хвост, торчащий пушистой трубой, представлял собой кошачью классику во всей красе. Глаза так же весьма необычные. Вернее, зрачки. На широких блюдцах цвета царского золота, испещренных сверкающими изумрудными точками, чернели провалы перевернутого скошенного треугольника. Лишь россыпь звезд отражалась в бездонных глубинах необычных зрачков. Существо явно боялось меня гораздо меньше, чем я его, и уверенно забралось на мои бёдра, продолжая тереться о ткань комбинезона, мурлыча при этом на весь проулок.
Слегка осмелев, я вновь потянулся к очаровательному малышу, подхватывая его за корпус под лапами.
– Здрасьте, новые мордасти! Ну, ты, малыш, внешне – чисто Фредди Крюгер! Твои предки, видимо, в сексуальном плане хипстерами были, раз ты такой необычный получился! – пробормотал я, подняв необычное существо здоровой рукой и разглядывая его странный облик.
– Ага! Мальчик! Откуда ты тут взялся? Тебя тоже напугали эти клыкастые сволочи? И где твоя мама? Хотя… Судя по твоему облику, с ней у меня нет никакого желания знакомиться. Надеюсь, ты не в этой мусорке живешь! Прости, мой лучик милоты в этом царстве кошмаров, тебе пора. Да и мне пора. Иначе дядя Лёня будет ночевать у закрытых дверей собственного общежития, как самый настоящий бомжара!
Поставив котоящера на землю, я, помогая себе здоровой рукой, встал и, пошатываясь, побрел к рассыпанному инструменту. Каждый шаг отдавался болью в плече.
Я понимал, по бесчисленному количеству просмотренных в видеосалоне боевиков, что его следует вправить! Однако проводить эксперименты с собственным телом, херача больным органом о твердую поверхность, как это делал персонаж фильма «Лучший из Лучших», желания не возникало. Помня о мастерстве Элводира, что уже один раз мастерски пофиксил мою руку, я торопливо собирал свои земные сокровища, стремясь как можно быстрее попасть в лазарет. Подобрав с заросшей вьющейся травой брусчатки, разводной ключ, я услышал, как со стороны ящика с инструментами раздался слабый грохот. Обернувшись, я с изумлением увидел, как мой чешуйчатый утешитель выплевывает в пластиковое нутро пассатижи и направляется к отвертке. Схватив обрезиненную ручку пастью, котоящер так же степенно вернул ее на место, а взгляд светящихся глаз остановился на мне, ожидая моей реакции. Складывалось ощущение, что животное спрашивает меня о чём-то, не издавая при этом ни звука. Я даже неосознанно пожал здоровым плечом, мол, не понимаю я твоего невысказанного вопроса.
Подойдя к ящику и опустив в отсек съемной полочки разводной ключ, я благодарно погладил хвостатого помощника по голове. Тот сразу ответил очередной порцией нежного мурлыкания. Оглянувшись вокруг, я убедился, что весь инструмент собран, и закрыл крышку на щеколду. Подняв ящик, я еще раз взглянул на забавного малыша и, пожелав тому спокойной, в отличие от моей собственной, ночи, направился быстрым шагом к академии.
«Нужно будет на расоведении узнать, что же это за странная кошка такая! – принялся я рассуждать про себя, стараясь отвлечь мозг от болевых волн, что жаром растекались по телу при каждом шаге. – Если уж в этих мирах разумные расы смешиваются друг с другом, как бог на душу положит, то что за животные могли создать такого необычного малыша? Мне кажется, это странная смесь кошки и ящерицы. Стоп! Бля! Снова какие-то странные звуки!»
Я резко остановился и обернулся, опасаясь вновь стать жертвой кровососущей братии. Метрах в пяти от меня так же стремительно замер котоящер, цвет чешуи и шерсти которого переливался в уличном освещении от темно-зеленного с оранжевыми вкраплениями до иссиня-черного.
Тот, не сводя с меня взгляда, коротко мяукнул с явной вопросительной интонацией.
– Я не могу взять тебя с собой, малыш! Я в этом мире и сам на правах потерявшегося щенка. И добрых дядюшек, жаждущих вытянуть попаданца в жизнь, наполненную фуа-гра и анчоусами, на горизонте не предвидится. Топай домой! Ты сам видел, на улицах этого города после захода солнца таким жалким существам, как мы с тобой, долго находиться не стоит. Да и родители тебя наверняка ищут!
Я понятия не имею, осознал ли котоящер хоть одно мое слово, но, развернувшись, продолжил свой путь. Периодически оглядываясь, я видел, что тот упорно следует за мной, не особо скрываясь. Оставалось надеяться, что котенок сможет отыскать дорогу домой от врат академии, которые уже монументально предстали передо мной.
Проходя через входную арку, ощущая на коже легкое касание охранной защиты, я был уверен, что умное здание не пропустит незарегистрированное существо и оказался прав. Жалобный всхлип, вкупе с отчаянным мяуканьем, вновь заставил меня остановиться и обернуться назад. Существо, упершись в невидимую преграду, упорно пыталось проникнуть внутрь стен академии, вцепившись в дорогу когтями четырех лап. Я видел, как прозрачная завеса прижимала длинные уши несчастного создания к голове, будто пластиковый пакет, размазывая длинные усы по пушистой морде.
Взгляд умоляющих глаз не оставил меня равнодушным и, чертыхаясь про себя, я вышел обратно к мелкому, дабы попытаться образумить его.
– Пойми, ДраКоша, ты не можешь пройти внутрь! Строгий дядя ректор поставил на входе надежную защиту и, как бы ты ни старался, преодолеть ее невозможно! – произнес я, присаживаясь на колени и гладя шершавую спинку расстроенного зверька, которому на автомате придумал прозвище.
Есть же на свете, пусть и рисованном, малыш КотоПес, а в моей личной реальности станет существовать и малыш ДраКоша.
– Не могу же я с тобой ночевать тут до самого утра?! Или, что еще хуже, идти будить ректора, чтобы он озаботился твоей мелкой персоной. Неужели у тебя реально нет дома?
Я готов поклясться в том, что это глазастое существо утвердительно кивнуло мне в ответ.
Разве такое возможно?
«Может, это оборотень, который не может вернуться к человекообразному виду?» – мелькнула мысль.
– ДраКоша, ты что, меня понимаешь? – спросил я, не сильно веря в свои предположения относительно разумности мелкого, которому имя ДраКоша подходило как нельзя кстати.
Еще один наклон головы, признаться честно, ввел меня в еще больший ступор.
– А ты, случайно, не оборотень, который в любой миг обернется во что-то гуманоидообразное? – озвучил я свои сомнения вслух.
В этот раз утвердительного кивка не последовало.
Чёрт…
Может, я вообразил себе то, чего на самом деле нет, и этот котоящер лишь по совпадению так удачно кивал мне? Попробую еще раз для верности.
– Ты хочешь остаться со мной и не собираешься возвращаться обратно? – снова спросил я ДраКошу и тут же увидел четкий кивок со стороны шипастого ушастика.
Сомнений быть не могло, это существо, хоть и не издавало речевых оборотов, определенно воспринимало их из моих уст.
И что с ним теперь делать?
Плюнуть на всё и уйти восвояси я бы не смог. Придется, видимо, ночевать у ворот до самого утра. Всяко это будет менее опасно, чем идти на поклон к начальствующему дракону. Я и так в академии на правах бедного родственника.
– Что ж, малыш, – обратился я к ДраКоше, – значит, придется нам с тобой ждать до рассвета, ибо протащить через магическую защиту я тебя не смогу.
ДраКоша внимательно на меня посмотрел и неожиданно цапнул меня мелкими острыми зубками прямо за указательный палец, пробив кожу, словно дырокол, сразу в нескольких местах.
– Ай, Драк! – возмутился я и уставился на мелкие капельки крови, что чередой бусинок выступили над ранками. – Ты что творишь, мелкий засранец?
Котоящер стыдливо прижал к голове свои одолженные у летучей мыши треугольные ушки и принялся старательно слизывать кровь с моего пальца. Боль от укуса прошла моментально, а спустя пять секунд я не увидел на коже ни одного прокола.
Чудеса!
Вернее, чудеса на этом не закончились, ибо ДраКоша легкой походкой прошел сквозь защитную арку, ни на секунду не запнувшись. Как будто никакой магической защиты не существовало в принципе. Не нужно быть семи пядей во лбу, дабы понять, что моя кровь помогла этой мелкой акуле преодолеть преграду.
Удивляться уже не было сил, и я, с кряхтением поднявшись на ноги, прошел арку вслед за зверьком. Часы над входом в общежитие показывали половину одиннадцатого, и я обреченно замер, помня, что после десяти вечера вход вовнутрь запрещен.
До меня только сейчас дошло, что в этом мире сутки длились ровно столько, сколько и на Земле. 24 часа. Из чего следовало, что планета, на которой мне теперь предстояло выживать, вращается вокруг солнца с такой же скоростью.
ДраКоша тем временем, остановившись у дверного полотна, обернулся и взглянул на меня, не понимая моих затруднений. Лапа мелкого проныры протиснулась в широкую щель снизу двери, и я получил наглядное доказательство того, что замок в общаге не заперт, когда дверное полотно с небольшим скрипом приоткрылось. Подскочив к входу, я просунул руку в образовавшуюся щель и помог котоящеру завершить начатое.
Ура!
С очередной проблемой мы справились. Оставалось только решить, в каком свете я представлю малыша соседям, и позволят ли они мне его оставить.
Из открытой двери каморки кастелянши раздавался такой мощный храп, что я даже на цыпочках подкрался поближе, дабы убедиться, что эти жуткие звуки издает живой человек. Маргарита Степановна была выдающейся женщиной во всех отношениях, даже в отношении сна. Укрытая нелепым по внешнему виду, собственноручно связанным пледом, бабуля храпом могла смело перекрыть симфонический оркестр любого областного театра. Удивительно, как такое тщедушное, сухенькое тело выдавало подобные, выдающиеся арии?!
Ноющее плечо не дало мне сполна насладиться бесплатным концертом, и я вернулся к входу с целью заныкать нового приятеля. Однако его нигде не было!
Я даже потряс головой и громким шепотом принялся звать потеряшку:
– ДраКоша! ДраКоша! Ты куда спрятался, мелкий засранец?!
Ящик с инструментами на полу, выложенном широкими гранитными плитами, вдруг начал раскачиваться. Как ни странно, защелка на крышке была раскрыта, и, поднимая ее, я уже догадался, что увижу внутри. Зевающая мордочка, свернувшись в клубок на моих инструментах, посмотрела на меня с некой долей возмущения и демонстративно прикрыла глаза.
– Ты до утра сможешь тут просидеть? – громким шепотом спросил я и увидел, как усатая мордаха вновь кивнула в знак согласия.
Пришлось закрыть крышку и, подняв ящик, с запозданием понять, почему тот показался мне уж слишком тяжёлым, когда я уходил из подвала учителя. Эта наглая шерстечешуйчатая харя забралась в инструменты еще там!
Скорее всего, именно ДраКоша был причастен к уничтожению съестных запасов у Сереброзвезда, а не мыши. Впрочем, всё это можно будет выяснить позже. Сил на разборки не осталось, и я направился к своей комнате, мучительно перебирая варианты подходящих поз для сна, в которых мое выбитое плечо не будет касаться посторонних предметов.
Однако возле нашей двери на меня уставился взгляд весьма недовольных глаз моей зеленокожей подруги. Майя сидела на полу, откинувшись спиной на дверь моей комнаты и крутила на пальце метательный клинок за ушко в его рукояти. Заметив мое приближение, оркша встала и, видимо, благодаря боевым навыкам своего народа сразу определила, что с моим плечом не всё в порядке.
Хоть одна польза от моей травмы на сегодня!
Нравоучительная лекция, что девушка определенно собиралась мне прочесть, отодвинулась на потом, уступая место потокам сочувствия.
– Я так и знала, что нельзя оставлять тебя одного! – добродушно пробурчала Майя и, схватилась за рукоять ящика с инструментами, накрыв своей ладонью мою, утащила в душевую. – Раздевайся!
– Прямо так, сразу? – попытался я глупо отшутиться, но по грозному взгляду понял, что лучше к юмору сегодня вечером не прибегать.
Я аккуратно поставил ящик с инструментами на скамью, скинул лямки комбинезона и попытался снять майку. Травмированная рука не хотела слушаться, и я печально посмотрел в сторону оркши, которая настроила воду в душе и вернулась ко мне. Обреченно вздохнув, девушка помогла мне оголить торс, просто разорвав майку на две половинки.
Моя еврейская часть души, а у каждого, пережившего лихие девяностые, она присутствует, чуть не заорала на нее от расстройства. Минус одна майка для моего гардероба приравнивалось к значительной потере. Однако я понимал, что содрать ее с меня как-то иначе, можно лишь в бессознательном состоянии, ибо слёзы уже непроизвольно текли от любого движения опухшего, как мячик, бордового плеча.
Оставшись в местных трусах-панталонах, которые я не собирался снимать перед оркшей, меня принудительно поместили под поток ледяной воды, направив обжигающие холодом струи на вывих. Минут через пять я уже практически не отличал боль травмы от онемения замороженного до основания органа.
