Алексей Герасимов
Академия Иммерсии: Портал судьбы
Глава 8. Храбрость – это управление страхом, а не отсутствие оного
Мурашками по телу, кожным зудом
Страх определяется как ожиданье зла.
Привычное вдруг кажется нам чудом.
Чем больше страх, тем больше чудеса.
Ниса Торра Лавррентия Бистрау с глубоким удовлетворением в душе плыла по освещенным коридорам теперь уже ее замка не спеша, испытывая восторг от каждого шажка. Женщина не торопилась, даже несмотря на то, что ее прихода ожидал новый правитель.
«Правитель!» – словно мёд, это слово тягуче переливалось в душе волчицы, заставляя щуриться от удовольствия и даже порыкивать глубоко в груди ее истинного зверя.
Ее сын – Правитель!
Наконец-то! Несмотря на все сложности, что возникли на пути ее волчонка к трону, Единая, в конце концов, повернула свой лик в сторону идеального кандидата. Стоило только приложить некоторые усилия и правильно воспитать своего мальчика. Она практически двадцать лет ждала этого момента, и заостренный белоснежный подбородок женщины был горделиво поднят, когда она хозяйским взглядом оглядывала теперь уже свои владения.
Спустя три дня от кровавой бойни, учиненной личной гвардией сына в замке, не осталось ни следа. Лишь острый нюх, присущий истинным лунорийцам, улавливал металлические нотки, вымытой с пола и стен доверенными слугами крови.
«Надо будет подсказать Элррику, чтобы по коридорам поставили вазоны с лавандой! Они прекрасно перебьют подозрительные запахи!» – подумала Торра.
Несмотря на перешедший несколько циклов Обращенной Луны назад – полусотенный рубеж прожитых лет, женщина выглядела молодо и максимально эффектно. Длинные светлые волосы с серебристым отливом, уложенные горкой в замысловатую прическу личной служанкой, ниспадали изгибами пары локонов над двумя большими, чуть зауженными глазами цвета спелой весенней травы. Острый носик своей бледностью оттенял узкую полоску розовых губ, что с самого детства были поджаты в уголках, выдавая ее непростой характер.
Недаром из пяти сестер именно Торра привлекла внимание молодого Дарркмора, когда тот вместе с братом, по велению короля, объезжал страну в поисках невест. Уже в восемнадцать лет девушка была максимально амбициозна и понимала, что внешность – это ее главное достоинство, и только благодаря ей она может максимально прочно устроить свое будущее. Видимо, потому остальные дочери ее отца в день приезда дорогих гостей выглядели, скажем так, слегка непрезентабельно. Но ведь Торра не виновата в том, что ее глупые сестры накануне визита потенциальных женихов слопали целый торт, в котором загадочным образом появились ароматные семена лурртеции сиреневой. На эту траву у истинных обладателей крови перворожденного волка испокон веков начиналась аллергия. Неудивительно, что среди опухших, покрытых красными пятнами однокровных конкуренток, облачённых в самые лучшие свои платья, она блистала словно хрустальный бокал, среди тусклых щербленных стаканов. Несмотря на то, что она сразу же привлекла внимание Дарркмора, самой Торре больше понравился его брат Теодорр. Однако молодой принц как будто не замечал всех тех знаков внимания, что она старательно выказывала сыну властителя. Будучи весьма рациональной девушкой, Торра тут же переключилась на его брата и уже через три дня официально значилась невестой Дарркмора. Теодорр даже не догадывался, что собственными руками прорастил в душе своей будущей невестки семена ненависти к его потомкам.
Родители Торры были счастливы избавиться от лишнего хвоста, да еще и породниться с великим родом Бистрау, так что под завистливые взгляды сестер будущая принцесса отправилась в столицу. Братья же продолжили поиски второй половинки для Теодорра, и через два месяца у священного брачного дерева одновременно сыновья поклялись перед лицом Единой и провели обряд верности своим парам. Там она и познакомилась с выбором Теодорра, что привез из далеких северных кланов невесту, белоснежную и белокожую, без единого пятнышка, блондинку по имени Киррана. Даже в облике волчицы, оставаясь в удивительном снежном цвете ее облик сразу записал девушку в любимицы клана.
При дворце белокурой красотке моментально стали подражать большинство представительниц слабого пола, окрашивая волосы в светлые тона и выбеливая лица. Даже Торра не избежала новомодных течений и обратила свою серо-рыжую шевелюру в светло-кремовые тона.
Несмотря на явные попытки Кирраны сдружиться с женой брата мужа, Торра держалась весьма отстраненно, не давая никому приблизиться к тайне своих реальных желаний, что терзали амбициозную душу. Она жаждала стать королевой, и все поступки, каждое слово, что вылетало из слегка подкрашенных губ искусственно выбеленной блондинки, служили этой цели.
Братьев Бистрау в народе не зря за глаза называли «Два уха с одной головы». Они с самого детства предпочитали делать всё вместе. Первый оборот – в один день. Первая смена молочных клыков – в один день. Даже первого оленя на охоте, совершенной в день их совершеннолетия, братья добыли сообща, разделив на празднике жертвенную чашу с оленьей кровью на двоих.
Никто в племени уже не удивился, когда жёны принцев одарили мужей потомством в один и тот же день. У Теодорра родилась дочь Лоррентия, позаимствовавшая от белоснежной матери лишь цвет ее глаз, в остальном же скопировав породу царствующего деда. А Торра родила мужу мальчика, названного Элрриком, что добавило еще один, весьма весомый аргумент на чашу весов, дающих ей уверенность в будущем троне. Новорожденные, словно копируя судьбу собственных отцов, с первых дней жизни предпочитали общество друг друга.
Торра уже не переживала о том, кто именно из братьев Бистрау займет трон и снисходительно разрешала сыну проводить всё свободное время с двоюродной сестрой, мысленно строя грандиозные планы, как она в будущем переделает под свой вкус внутреннее убранство дворца да соберет вокруг себя преданных ей волчиц из знатных родов.
Внезапная смерть обоих наследников кардинально пошатнули намерения Торры, но та даже в этом ужасающем событии нашла плюсы. Ведь из волков мужского пола рода Бистрау, что могли сменить старого Алдорра на троне, оставалась единственная кандидатура – ее мальчик. Мать сосредоточилась на подготовке сына к будущему правлению, ограничив тому общение с Лоррентией. Несмотря на то, что возглавить Лунорию ей уже не суждено, звание матери короля давало носительнице этого негласного титула не меньше привилегий. К тому же не выдержав смерти Теодорра, белоликая любимица двора Киррана, зачахнув, отправилась вслед за своей любовью в объятия Единой.
Казалось бы, уж теперь ничто не должно помешать ее планам, но спустя двенадцать лет после гибели мужа на пороге дворца возник этот ненавистный грязнокровка Дамирр Волкосветов! Проклятый волк не только пришелся по душе ее племяннице, да и сам король был в восторге от природной мощи и дикости альфа-самца восточных кланов.
С каждым днем Торра понимала, что пришлый оборотень по крупицам отбирает надежду на трон у ее собственного сына. И черный для ее планов день настал тогда, когда дряхлеющий король пожелал видеть на своем месте именно Дамирра. В тот вечер Торра из-за яростной вспышки гнева даже неосознанно обратилась, разнеся свои покои и ранив одну из служанок.
Пришлось открыть сыну глаза, поведав тому о праве Истинных. О том, что именно его кровь волей Единой должна стать продолжением королевского рода, а не пришлого чужака, в фамильном древе которого затесалась самка обычного люда!
Увы, поединок Элррик проиграл, и династию Бистрау во главе Лунории сменил новый род Волкосветовых. И лишь только благодаря тому, что ее мальчик продолжал (втайне от матери) общение с двоюродной сестрой, ее с сыном не выдворили из дворца. Мало того, по просьбам жены, Дамирр даже наделил Элррика максимально возможными в государстве полномочиями канцлера.
Охранник у покоев нового короля распахнул перед ней дверь, и она вошла в старый кабинет нового правителя. Сын, восседающий в огромном кресле возле стреляющего искрами портала разожженного камина, приветственно поднял бокал, вымученно улыбнувшись при виде гостьи.
Элррик выглядел неважно, и Торра, подойдя к нему, забрала бокал, вернув его к троим собратьям, что блестели на коричневой поверхности серванта возле початой бутылки.
– Ты знаешь, как я отношусь к алкоголю, сынок! – стараясь скрыть раздражение в голосе, обратилась она к Элррику. – Он противен как нашему внутреннему зверю, так и в целом не красит образ нового короля!
– Боюсь, мама, что ты торопишь историю с вознесением моей фигуры на трон! – ответил тот, потирая ноющие виски. – В нашем плане возникла небольшая, но весьма значительная проблема! Лиане удалось скрыться в незарегистрированном портале, и владыка Мэрлин велел не высовываться, пока он не обнаружит пропажу и не разберется с ней. Нам придется как минимум год делать вид для всех подданных, что в Лунории ничего не произошло!
Торра, уютно разместившись в мягком кресле напротив сына, мгновенно вскипела при упоминании имени главы Тайного Ордена. Ее пальцы побелели, сдавливая лакированную поверхность подлокотников, издавших жалобный хруст столетнего дерева. Она всеми фибрами души ненавидела это таинственное существо и с не меньшей силой опасалась его могущества. Именно тот самый проклятый Мэрлин стал причиной того, что ее мальчик так сильно изменился после учебы в МежМирье. Он значительно отдалился от нее и уже не так преданно принимал советы волчицы. В то же время Торра видела и ощущала, что ее сын стал на порядок сильнее как в физическом, так и в магическом планах. Она не могла отрицать того вклада, что привнес Мэрлин в дело свержения Дамирра и подозревала, что Элррик не до конца с ней откровенен о роли своего учителя, когда они беседовали с ней наедине.
Пришлось вновь стиснуть зубы, оставляя гневные возмущения на потом, и максимально спокойным голосом уточнить:
– Как ты себе это представляешь, сынок? Мы же не часть урожая потеряли, а истребили всю королевскую семью! Вернее, теперь уже почти всю! Такое невозможно скрывать на протяжении года от нашего народа.
– У меня есть кое-какая идея по этому поводу, видишь ли, мне будет нужна твоя помощь.
– Говори. Ты же знаешь, что ради тебя я пойду на всё.
– Ты должна убедить Лоррентию подыграть нам, когда мы объявим стране о том, что Дамирр со своей старшей дочерью пропал в одном из стихийных порталов.
– Лорра жива?! – возмущенно воскликнула Торра и, вскочив с кресла, нависла над сыном, шумно дыша от возмущения.
Она физически ощущала, как на ее загривке стала прорастать шерсть, а клыки начали удлиняться. С момента гибели мужа Торра не позволяла себе подобных срывов. Потому ей пришлось сосредоточиться и успокоить поток внутренней магии, что рвал наружу ее истинный облик.
Элррик с легкой усмешкой подождал, пока мать возьмет себя в лапы, и уверенно продолжил:
– Да, мама. Лорра жива! Когда Лия исчезла в портале, я отозвал свой приказ об уничтожении остатков королевской семьи. Она вместе с Эльзой и Айлин заперты в подвалах, не зная, что именно произошло. Мэрлин считает, что нужно заставить ее подыграть нам, боюсь, я не смогу полноценно надавить на сестру! Мы всё-таки выросли вместе, и как бы тебе, да и мне не хотелось, я испытываю к ней родственные чувства.
Торра почувствовала, будто под ней разверзлась пропасть, и на ее дне вряд ли кто-то постелил для ее планов перинку. В зияющую темноту воображаемого провала осыпались один за другим кирпичики выстроенных ею грез, которые она с такой любовью воздвигала в собственных мечтах о светлом будущем.
– Может, просто стоит избавиться от них, и всё? – с надеждой посмотрела она на сына. – А всем скажем, что они, допустим, пропали в том же портале вместе с Дамирром!
– А через год объявится Лия, и за наши с тобой сказки мы одними подавителями магии не отделаемся! – резко ответил вскочивший с места Элррик и, подойдя к серванту, залпом осушил недопитый бокал. – Нет уж! Я смогу взойти на трон, только будучи уверенным в том, что все представители Волкосветовых либо мертвы, либо находятся под моим жестким контролем! Я терпел много лет, подожду еще год! Главное, убеди Лорру подыграть нам, мама! Не знаю как, уверен, ты сможешь это сделать!
– Хорошо! – прошипела Торра сквозь зубы, понимая, на чью именно голову она теперь спустит весь накопившийся гнев. – У меня есть идея, как это сделать! Кто еще знает, что Лиана ушла через портал?
– Кроме меня, тебя и владыки, никто!
– Вот пусть так и остается! Пропажа Лии сыграет нам на лапу! Прикажи проводить меня к Лорре сейчас же. И еще одно! Ты точно избавился от Дамирра, или тот также однажды случайно воскреснет и потребует сатисфакции?
Торра вдруг осознала, что этот вопрос ей не следовало произносить вслух. Воздух вокруг нее внезапно обрел плотность, покалывающими иглами касаясь кожи на обнаженных участках тела. Лицо сына побагровело, проявляя свою мелкую сеточку капилляров, а вокруг его руки, мгновенно обратившейся в когтистую лапу ликана, закружилось искрящееся облако бордового тумана. Горящий яростью взгляд Элррика заставил ее внутреннего зверя в страхе склонить голову, перетек на кресло у камина, и ослепляющий разряд молнии вкупе с громовым раскатом в мгновение ока испепелил многовековой элемент королевской мебели. Лишь дымящийся пепел разлетелся по сторонам, оседая и покрывая узорчатый толстый ковер своими частицами.
– Примерно то же самое осталось и от прежнего короля, мама! И я уверен, что ни в одном из миров не найдется той силы, что способна вернуть его обратно.
Двери кабинета распахнулись, и в комнату ворвались телохранители Элррика, обеспокоенно осматриваясь по сторонам в поисках источника грохота.
– Проводите мою мать в подвал к нисе Лоррентии! И проследите, чтобы ни один волос не упал с ее головы! – грозно приказал им канцлер, наливая себе очередную порцию вина из бутылки. – Я жду тебя с докладом завтра к обеду, мама. Сегодня меня никто больше беспокоить не должен, понятно?!
– Да, лэр! – ответили воины.
И Торра с изумлением обнаружила, что и ее голос присоединился к ответу телохранителей. Она впервые ощутила в глубине души страх. Страх перед ее родным мальчиком, который сейчас казался кем-то чужим, кем-то ей совсем незнакомым. Кем-то, кого она, оказывается, боялась до самой глубины своей звериной души.
Тусклое освещение подвала, в котором магические светокамни заменили закопченными лампадками, чадящими и источающими вокруг запах горелого масла, создавала зловещие пляски теней на сырых каменных стенах. Сопровождающие ее воины остановились у массивной дубовой двери с небольшим зарешеченным магическими прутьями металла окошком, и один из солдат повернул большой черный ключ в замке под толстой дверной ручкой.
Торра сосредоточилась и, воззвав к внутренней силе, окутала свое тело охранным заклинанием, именуемым «Кровавым щитом» и способным послужить хорошей защитой при внезапной магической атаке, позволяя получить необходимые мгновения для ответа. Глубоко вздохнув, Торра прошла в любезно распахнутую дверь. Охранник не стал ее закрывать, дабы иметь возможность прийти на помощь своей госпоже при необходимости.
В помещении стояла удушающая, затхлая смесь запахов, где преобладали миазмы плесени, старой подгнившей соломы и нечистот, исходящих от грязного металлического ведра, что стояло в темном углу. Помимо практически разряженного светокамня, вмонтированного в деревянный скипетр, что был воткнут в одно из настенных колец, помещение освещала полоса света, проникающая внутрь через узкие, тонкие окна, разрезающие толщу стены под самым потолком. Новорожденный месяц Селантоса, Малой Сестры, добавлял толику в освещение мрачной комнаты.
В центре камеры стоял щербатый стол с лавкой, грубо сколоченный из потемневших от сырости кривых досок. К дальней стене прижимался скелет железной кровати, на прикрывающем ржавые пружины сером матрасе, на котором лежали два небольших холмика, заботливо укрытые темно-зеленой тканью плаща.
В первые мгновения женщину, что сидела за столом и вращала в подрагивающих руках щербатую кружку, даже не повернув голову в сторону вошедших, Торра не узнала. От прежней Лоррентии, казалось, осталась лишь жалкая тень. Опухшие от слёз глаза, бледность кожи сухих рук и лица, всполохи седины, разбавившие когда-то густые каштановые волосы королевы. Всё это даже близко не ассоциировалось с прежним обликом представительницы королевских кровей.
– Лорра? – негромко позвала женщину Торра. – Я должна с тобой поговорить.
Услышав свое имя, женщина вздрогнула и медленно перевела взгляд потухших глаз на собеседницу. По ее лицу стало видно, что та пытается вернуться из глубоких раздумий, не признавая в Торре знакомую личность.
Наконец, ее брови слегка изогнулись, а губы плотно сжались в узкую полоску, буквально выплюнув в презрении имя визитерши:
– Торра?! Как неожиданно! Пришла насладиться триумфом своего сыночка? Или решила довести ваш план до логического финала?
– Я хочу получить только то, что даровано мне Единой, – начиная закипать, прорычала Торра. – Мой сын должен был получить трон! И тебе это известно!
– Твоего сына Дамирр одолел в поединке. При свидетелях. И кстати, после него он был в своем праве свернуть шею твоему мерзкому щенку. Но я, на свою беду, не дала ему это сделать. И вот как двоюродный братик меня отблагодарил.
Лорра презрительно сплюнула под ноги визитерши.
Торра, вскипев, дернулась навстречу заключенной, но, снова взяв себя в руки, осталась стоять на месте.
– Скажи спасибо моему сыну, что ты и твои малолетние сучки всё еще дышите воздухом Лунории, – Торра, словно ядовитая гюрза, цедила каждое слово, вкладывая в них всю свою ненависть, бурлящую в душе. – Если бы не он, ваши бы тела уже три дня как растаскивали бы падальщики.
– Ну, так пусть придет сюда лично, я ему выскажу свою благодарность лицом к его мерзкой роже! Он не просто забрал у меня мужа! Он практически убил половину моей души!
– Пасть закрой! – подскочив к столу, Торра со всей силы врезала по грязной поверхности кулаком.
– Мама?! – раздался жалобный голос проснувшейся Эльзы со стороны кровати. – Бабушка Торра? Вы пришли нас освободить?
– Нет, маленькая дрянь! Я пришла сюда только ради того, чтобы твоя глупая мать, наконец, поняла, что ее время прошло! Что с этого дня она, да и вы обе, станете делать только то, что вам прикажут! Ясно?
– Да мы лучше сдохнем с голода в этом подвале, чем станем помогать в ваших планах! – расправив плечи, сверкнула янтарным взглядом пленница.
– Я бы с удовольствием исполнила твое пожелание, Лорра, но мой сын решил поступить иначе! Ты готова услышать наши требования?
– Нет! – гордо ответила Лорра и отвернулась к стене. – Что бы ты мне не предложила, я этого не приму!
– Уверена? А если я скажу, что от этого зависит жизнь твоей старшей дочери?
– Лиана? Она у вас? – воскликнула женщина, в ужасе прикрывая свой рот ладонями.
– Да, Лорра! Да! Твоя дочь спрятана в надежном месте и послужит гарантией твоего смиренного поведения на ближайший год!
– И для чего вам понадобился этот год? Не проще ли просто избавиться от всех нас? – прошептала ошеломленная Лоррентия.
И по опустившимся плечам и сгорбившейся фигуре Торра с удовлетворением поняла, что та, может, еще и не сознавая своего поражения, но уже начала сдаваться на милость победителей.
– Для всей страны твой муж и твоя старшая дочь будут считаться пропавшими в стихийном портале! В течение этого года до восхождения на небе Обращенной Луны ты и твои дочурки станете изображать убитых горем созданий, надеющихся на благополучный исход. Понятно? Не хочешь отвечать? Что ж! У тебя есть время насладиться здешним гостеприимством еще одну ночь. Завтра с утра я приду за твоим окончательным ответом.
Проследив, как потухшая женщина перебралась на кровать и обняла испуганных дочерей, Торра довольно улыбнулась и вышла из вонючего помещения, приказав охране распорядиться, чтобы ей приготовили горячую ванну. Она собиралась сжечь провонявшее тюрьмой платье и смыть въевшийся в кожу тяжёлый запах подвальных застенков.
***
Столица окончательно перешла во власть ночи, и улицы погрузились в желтоватый уют искусственного освещения. Вернее, та ее часть, по которой топали мы с Майей. По ее словам, чем дальше уходишь от центра любого города, тем меньше замечаешь траты на общегородские удобства.
Как это знакомо! Ха-ха…
Мир пусть и новый, но нравы у власть имущих и владеющих бюджетом, по-видимому, во всех мирах неизменны. Как говорится, чем дальше от центра принятия решений электорат, тем меньше слышны голоса его потребностей.
Высокие осветительные столбы уличных фонарей яркими пятачками высвечивали детали непривычного мне окружения на нашем пути. Деревья, что манили похожими на яблоки плодами, возвышались над высокими заборами частных владений, примеряя осенний наряд и покрывая пока еще редкими опавшими листьями дорогу. Любопытство и забытый детский восторг вынуждали меня вращать головой во все стороны, то и дело останавливаться и подмечать отличия этого мира от моего собственного.
Можно даже представить, что я выиграл путевку в одну из европейских стран и шагаю по уютным улочкам исторической части, например, Испании. Не скрою, только благодаря обожаемому «Клубу кинопутешественников» именно такие ассоциации навевала архитектура. Высокие, по большей части выложенные камнями ограды, за которыми можно разглядеть дома всевозможных форм и размеров, плотно увитые плетущимися растениями, на многих из которых красовались яркие бутоны цветов. Я не выдержал и сорвал с разросшегося куста дикой розы одно из соцветий, уколов при этом палец. Чуть кривляясь, скрывая смущение, с поклоном вручил его Майе.
– Моей славной хранительнице от бедного земного попаданца! Прошу.
– Балабол! – пробурчала оркша.
Хотя по выражению лица сразу стало видно, что мой спонтанный презент пришелся по душе. Она с независимым видом вставила цветок за ухо, разбавляя черные как смоль волосы, и в очередной раз свернула в новый проулок. Я тут же поспешил следом, продолжая воображаемую экскурсию по столице.
Двигаясь по облицованной камнями дороге, я отметил, что не видел пока еще ни одного тротуара. Видимо, тут еще не возникла потребность разделять проезжую часть между транспортом и пешеходами. Вечерний город, по идее, должен бы ощущаться непривычным и чужим, но я уже начинал находить в нём что-то свое: запахи, звуки, атмосферу. Всё это отдаленно напоминало о доме.
По мере продвижения улицы начинали сужаться. Возле очередного поворота я обратил внимание на указательный столб, на одной из табличек которого виднелась четкая надпись «Липовая аллея». Похоже, мы пришли куда нужно.
Стоило только нам, ускорив шаг, свернуть на аллею, как резкий рывок за плечо практически вытащил меня из-под колес быстро движущейся, крытой, подобно карете, телеги. Вот только лошадиных сил у самодвижущегося транспорта не имелось. Она, как призрак, тихо пронеслась мимо нас и скрылась за поворотом.
От неожиданности я даже не успел рассмотреть технических особенностей невероятного аппарата, но сам факт того, что в этом мире есть нечто, похожее на транспортостроение, радовал мою технологическую душу до усрачки. Я тут же забыл о том, что только что чуть не стал размазанной по дороге жертвой этого скоростного аппарата и потребовал от Майи немедленных пояснений.
Самоходка, именно так именовалось четырехколесное чудо, была создана благодаря всё тем же умелым рукам гномов, но вот чертежи, что легли в основу изобретения, числились за авторством уже знакомого мне по лекциям Павелия Стремительного. Этот ученый муж, по словам Майи, приложил руку к созданию большей части всех тех агрегатов, коими сегодня в быту пользуются граждане пяти миров. Оказывается, гениальный тип был, как у нас говорят, мастер на все руки! Именно он не только навел порядок в политической жизни разношерстного государства и смог соединить во многих бытовых сферах магию крови с разработками гномов, совершив некую маготехнологическую революцию.
По словам оркши, которая сразу сказала, что подробного строения повозки она не знает, да и плевать ей на нее с высокой скалы, именно магия вынуждает двигаться подобные безлошадные кареты. Однако из-за трат невообразимого количества магических единиц подобный вид транспорта используют только толстосумы или же представители древних чистокровных родов, для которых восполнение магического резерва не представляет проблем.
На этих словах мы подошли к высокой калитке, собранной из плотно подогнанных друг к другу досок, на которой, прибитая четырьмя гвоздями, красовалась табличка с цифрой «14», свидетельствуя о финале нашего маршрута.
– Вы прибыли в место назначения! – механическим голосом выдал я, с сожалением понимая, что Майя вряд ли поймет эту шутку.
– Чего это ты ко мне на вы?! – не задумываясь, спросила та и протянула руку к небольшой статуе волка, искусно вырезанной из дерева, располагающейся в каменной нише, рядом с кованой ручкой калитки.
Стоило только руке девушки коснуться волчьей головы, как из приоткрытой пасти показалось небольшое облачко дыма, в млечной поверхности которого возник облик головы нашего преподавателя. Виртуальная башка внимательно посмотрела на нас обоих и тут же молча растаяла, а щелчок в районе замка, по-видимому, служил жирным намеком на разрешение войти внутрь.
– Ни хрена себе колокольчик у входа! – шокировано прокомментировал я видение, входя вслед открывшей калитку Майе. – Всё в одном: и звонок, и камера слежения, и дворецкий! Круть! А если хозяева не захотят дверь открывать, тот волк башку откусит?
– Ха-ха! – засмеялась оркша. – Лапу подымет да помочится на тебя! Потопали, фантазер!
К жилищу Сереброзвезда, расположенному метров в пятидесяти от калитки, пробегала заросшая сорняками тропинка, тускло подсвеченная единственным фонарем у входной двери двухэтажного здания. Сад учителя определенно нуждался в услугах садовника. Сухие ветки, торчащие из обилия сорняков, нестриженый кустарник вдоль тропинки, заваленной старыми листьями и прочим растительным мусором. Даже не зная точно, можно ставить сотню танов на то, что Элеррион – холост, ибо ни одна женщина не позволит подобного запустения в своих владениях.
Сам хозяин, выйдя на крыльцо, выложенное плитами красно-серого гранита, ждал нас, сложив руки на груди. Его сияющие в слабом свете фонаря желтые глаза не оставляли никаких сомнений в зверином происхождении.
– Вы опоздали на двадцать пять минут!
По его голосу неясно, злится на нас оборотень или нет.
– Это моя вина, лэр, – я принялся оправдываться, – так как я в первый раз вышел в город и не мог не оценить отличия Этерии от городов моего мира.
– Дуболомова, ты можешь возвращаться в академию! – переведя взгляд на Майю, выдал учитель.
– Но, лэр! А как же Лёня тогда вернется? Он же, как новорожденный орчёнок, города не знает!
– Парню двадцать один год, Майя! – возмутился преподаватель. – Ты ему еще бутылочку с молоком подогрей. Доберется как миленький! К тому же от моего дома к академии только одна дорога ведет, не заблудится.
– Но… Я могу его у ворот подождать, если вы настолько не хотите пускать меня в дом, лэр! – упрямо продолжала оркша.
Я, признаться, так же удивился явному желанию препода не пускать Майю в дом.
Может, у него романтическое свидание?
Впрочем, Элеррион прав. Мне уже не двенадцать лет, чтобы спрашивать родителей, до скольких я могу гулять на улице. Да уже в двенадцать я с сестрой самостоятельно доезжал до нашего с бабушкой садового участка, сменяя по пути две электрички. Так что доберусь как-нибудь без телохранителя! Пускай и такого обаятельного, как Майя.
Я повернулся к оркше и сказал:
– Майя, лэр прав! Мне, конечно, приятна твоя забота, но не будешь же ты оберегать меня всю мою жизнь? Иди в общагу, я по возвращению загляну к тебе, заберу свои вещи.
Подруга еще немного потопталась, видимо, подыскивая аргументы для того, чтобы остаться, но, уперевшись в ироничный взгляд Элерриона, возмущенно вздохнула и направилась к выходу.
– А ты ступай за мной! Ремонтник.
Элеррион не стал заходить в дом, а спустился по ступеням и направился к торцу здания, где виднелись ворота на входе в подвал. Я безропотно шел следом, убеждаясь, что в доме у учителя определенно кто-то есть, кого я видеть не должен!
«Дамочка там, определенно, дамочка!» – подумал я и спустился за широкоплечей фигурой в распахнутый проём подвальных врат.
Помещение, в котором я оказался, огромное и, судя по всему, растянулось по всему периметру здания. Учитель что-то прошептал, и на стенах загорелись узкие, похожие на светодиодные ленты световые приборы, что позволили рассмотреть содержимое подвала подробнее. Запах старых книг и пыли летал в воздухе, и настолько густой, что чуть ли не воспринимался осязаемой субстанцией. Неудивительно, что я тут же принялся чихать, ибо возникший зуд в носу был непереносим. Странно, такое ощущение, что мое осязание в последние дни обострилось настолько, что среди всей феерии ароматов я смог уловить даже запах… сыра?
Мой нос меня не обманул, ибо в конце подвала, расположенного, по-видимому, над кухней, куда я добрался вслед за огибающим мебель Элеррионом, находился продовольственный склад. На полках высокого открытого стеллажа лежали круглые шайбы сыра. Рядом с ним на вкрученных в дерево потолочных балках-крюках висели вяленые колбасы и пара сводящих с ума своим запахом копченых окороков. Рядом со стеллажом всё было заставлено мешками, некоторые из которых имели явные признаки наличия в подвале грызунов. При этом прямо у рассыпанного содержимого стояла парочка мышеловок, которые хитрые твари успешно игнорировали.
– Вот, – указал на ловушки пальцем мужчина. – Я уже две недели меняю в этих агрегатах приманку, и ничего! Ты можешь что-нибудь с этим сделать, Леонид?
Я осторожно поднял одну из мышеловок и принялся разглядывать устройство. Как ни странно, технология у этой ловушки ничем не отличалась от земной. С одной лишь только разницей, что в габаритах она раза в два больше. Даже страшно представить, какого размера в этом мире эти зубастые создания. Визуально всё соответствовало правильно взведенной ловушке. Положив ее на место, я взял небольшую метлу, которой наверняка сметали остатки мышиного обеда, и сунул рукоять в мышеловку. Громкий хлопок эхом разлетелся по помещению, а мощь пружины намертво закусила деревянную рукоять, не оставляя шансов на выживание у любой твари, что будет иметь несчастье попасть под стальную перекладину. По крайней мере, судя по удару, эта ловушка и руку способна сломать, не то что хилый хребет небольшого грызуна.
