bannerbannerbanner
полная версияТри жизни господина N

Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер
Три жизни господина N

Полная версия

   Войдя в кабинет литературы, я проследовал к своей парте и первым делом проверил сидение на наличие кнопки. Она лежала там, где и положено – в самом центре стула, заботливо замаскированная серым хлебным мякишем. Выкинув это орудие издевательства, я поинтересовался, кому на этот раз "дать по шее". Ответом было молчание и усмешки. Мой сосед и лучший друг Колька Салохин, как ни в чем не бывало, протянул руку:

   – Привет, Вини! Опять кто-то кнопку подложил?

   Забытое школьное прозвище остро резануло слух. Вини-Пухом меня окрестили за медвежью неуклюжесть и внушительные габариты. Кольку пробовали звать Пятачком, но прозвище не прижилось. По характеру он совершенно не походил на преданного поросенка. Сейчас уже могу побиться об заклад, что кнопку либо подложил он сам, либо хорошо видел, как это происходило, но даже намеком не собирался предупредить товарища. Всю подлость Колькиного характера я узнаю уже в зрелые годы. Сейчас же представился шанс заранее прекратить эту дружбу, но я еще не решил, стоит ли это делать.

   А вскоре мне стало не до Салохина. Взгляд, словно магнитом, притянуло к первым рядам класса. Маша Коноплянова сидела за второй партой. Волосы ее были собраны в хвостик, но кончики их распушились, и когда она наклоняла голову, темно русые завитки дрожали над белым воротничком школьной формы. Солнечный луч как-то по-особому падал на ее хрупкие плечи и трогательно тонкую шею. Склонившись над партой, Маша что-то увлеченно писала, наверное, очередное послание Вике Кошелевой. Литераторша рассадила подруг в разные концы класса, и на ее уроках девочки общались записками. Однажды, будучи дежурным по уборке класса, я нашел одну из таких депеш, скомканную до размеров бумажного шарика. "Восстановив" документ, несколько раз в каком-то мазохистском экстазе перечитывал откровения Марии про их сложные отношения с Костиком. Себя в тот момент ощущал героем романа, который перехватил тайное послание своей возлюбленной к сопернику. Чувства, которые меня в тот момент переполняли, тоже были оттуда – из виртуального пространства любовной классики. Но самое удивительное, что сейчас эти глупые и наивные призраки снова начинали обретать плоть и кровь, и набирать силу.

   " Стоп! Не за этим ты сюда вернулся!" – прикрикнул я на самого себя. Чтобы окончательно отрезветь, вспомнил, что рассказала мне на встрече выпускников Алла Присыпкина. Как выяснилось, к тому времени, героиня моего несостоявшегося романа успела три раза выйти замуж. Все три попытки были неудачными. А на встречу, по словам Аллы, Коноплянова не пришла потому, что сильно подурнела и не хотела разрушать оставшийся в памяти одноклассников образ. Сама же Присыпкина выглядела тогда на все сто и пользовалась у постаревших и полысевших "мальчиков" большим успехом. И сейчас я с удивлением смотрел на неказистого лягушонка, сидевшего за одной партой с первой красавицей класса.

   Наконец, в кабинет ворвалась, стремительная, как вихрь, Анна Петровна – наш классный руководитель и учительница литературы. Начался урок. Темой его был "Вишневый сад". Пьесу я потом много раз видел по телевизору и в театре, и мне даже хотелось, чтобы Анна Петровна вызвала меня отвечать. Но какой-то опыт за прожитые пятьдесят лет я все-таки приобрел, поэтому старался не обнаружить свое желание. И, наверное, убедительно прятал глаза, изображая не выучившего домашнее задание школяра. Не прошло и пяти минут, как Анна Петровна объявила:

   – Новиков, к доске! Раскроешь нам образ Лопахина.

   И вот я уже я под перекрестным огнем тридцати пар глаз. Правда, лица у одноклассников скучные. Ждут, что, как всегда, что-нибудь промямлю и, получив свой трояк, вернусь на место. А я вдруг действительно ощутил страх. Умудренный опытом мужчина в какой-то момент уступил место пятнадцатилетнему подростку, который боится уронить себя в глазах таких же сопляков, да еще и мечтает произвести впечатление на юную особу со второй парты.

   – В образе Лопахина Чехов изобразил явление возникающего в России капитализма, – сумел я все-таки из себя выдавить. Анну Петровну слегка передернуло от построения фразы. Однако, она кивнула головой:

   – Продолжай, Новиков. Или это все, что ты можешь сказать?

   В классе послышался смешок. Кажется, это был Костик. Тут меня разобрало и, постепенно обретая уверенность, я начал говорить, что образ Лопахина это предупреждение о новом явлении, которое набирает силу и вскоре подомнет под себя страну. И остальные герои пьесы, по сути, обречены. Они уже не смогут сохранить свой мир, свой "вишневый сад". Он будет безжалостно уничтожен, превращен в площадку для добывания арендной платы. Что деньги скоро станут единственным мерилом значимости человека, и их безграничная власть придет на смену дворянской культуре, с ее старомодными понятиями чести, служения отечеству, поисками красоты и смысла жизни. Говоря это, я видел исчезнувший на моих глазах НИИ, где начинал свою трудовую карьеру. Вспоминал, как ветер перемен не пожалел этот маленький и уютный мирок, где по пятницам играли в футбол с соседним отделом, и всей лабораторией отмечали праздники и дни рождения. А потом пришел какой-то новоявленный Лопахин и сдал площади в аренду…

   – Хорошо, Новиков! – оборвала меня Анна Петровна. – Я не согласна с твоей идеализацией паразитирующего дворянского класса, но пять с минусом ты сегодня заработал.

   Класс даже притих, а Маша Коноплянова посмотрела на меня как-то очень внимательно и по-особому. Чувствуя себя победителем, я проследовал на свое место. Правда, перед тем как сесть, снова проверил стул. Но на этот раз кнопки там не было…

  Подробное описание нескольких последующих дней, Денис снова пролистал по диагонали. Отметил только, что автопортрет, который рисует господин N, мало похож на его сегодняшний образ. А вот его приятель Колька Салохин, под эти приметы очень даже попадал. Во всяком случае, автор несколько раз упомянул аномальную худобу и похожий на флюгер нос.

   " Наверное, человек подсознательно недоволен своей внешностью и в рассказе переносит ее на отрицательный персонаж. Но тут уже область ведения профессора Фрейда."

   Оставив папку на ночном столике, Денис осторожно, чтобы не разбудить спящую жену, вылез из-под одеяла. Шлепая тапочками, отправился на кухню. Заварив себе чай, долго сидел за обеденным столом. В распахнутое окно веяло ночной свежестью. Со стороны шоссе долетал шум проносящихся на огромной скорости машин, а в соседнем дворе заунывно выла неисправная сигнализация. Денис чувствовал, что еще долго не сможет заснуть. В отличие от жены, он никак не мог привыкнуть к шумовым эффектам последних лет. Да еще и прочитанное разбередило душу. Он опять думал о том, что сам бы хотел поменять в своей прошлой жизни, и задавал самому себе вопрос:

   " А в какой бы год, перенесся ты, если бы получил этот инопланетный артефакт?"

   Глава 5: На школьной вечеринке.

  Утром, придя в редакцию, Денис первым делом позвонил Самохину. Сообщил, что рукопись его очень заинтересовала. В майский номер он ее, к сожалению, не успеет вставить, но, начиная с июньского, начнет публиковать отдельными главами. Говорил он вполне искренне, правда, уже по ходу монолога, сообразил, что выход июньского и всех последующих номеров напрямую зависит от щедрости спонсора. Так что, в его словах при желании можно было усмотреть мелкий шантаж.

– Благодарю вас. Будем вместе с автором ждать июньского номера, – сухо ответил Самохин. Положив трубку, редактор журнала "Прорыв" опять почувствовал неловкость. Хуже всего ему давалось общение с людьми, от которых он в чем-то зависел. Неожиданно пришла мысль, что парадоксальная нелюбовь, которую объекты щедрот порой испытывают к своим благодетелям, объясняется именно этим чувством неловкости и униженности.

   " Спонсор, профессия небезопасная. Много тайных врагов наживаешь."

   После короткого экскурса в психологию Денис все-таки заставил себя сесть за верстку. Ко второй половине дня майский выпуск можно было отдавать в набор. Облегченно вздохнув, он извлек из сейфа бутылку виски, и отметил рождение очередного номера полной рюмкой. Напиток "настоящих шотландцев" Ленка подарила ему на двадцать третье февраля. С тех пор, соблюдая традицию, он выпивал примерно по семьдесят грамм только после окончания очередной верстки. Теперь в бутылке оставалось около половины.

   " До августовского номера хватит. А дальше уже и загадывать нечего!" – думал он в очередном приступе фатализма. Потом, устроившись поудобней, достал из портфеля папку с рукописью. Читать начал с того момента, где герой хочет пойти на школьную вечеринку, но еще сомневается, нужно ли ему это делать:

   …Отправляясь в свое школьное прошлое, я искренне собирался полностью посвятить себя учебе. С высоты прожитых лет хорошо видел, сколько драгоценного времени было потрачено зря, и какой шаткий фундамент я заложил для своего будущего. Вспоминая, что руководило мной в наивной и глупой молодости, я хорошо осознавал ошибочность своей прежней стратегии жизни:

   " Чего ты добивался в те годы? Уважения среди одноклассников? Любви сверстниц?"

   Скромная роль зубрилы никак не увязывалась тогда с этими благородными целями. Но сейчас, с высоты прожитых лет было видно, что только кропотливый труд мог заложить основу будущей карьеры. И к этому входному билету прилагалось и все остальное.

   « Женщины инстинктивно выбирают успешных» – эту истину я уже хорошо освоил. Правда, параллельно во мне жил еще и школяр подросток. Потому в тот вечер, сидению над учебниками я все-таки предпочел дискотеку.

  Вечеринка организовывалась для двух параллельных девятых классов. Я всегда предпочитал такие мероприятия общешкольным, на которые просачивалась дворовая шпана из окрестных микрорайонов. Войдя в полутемный актовый зал, я увидел принаряженную Анну Петровну в окружении нескольких наших девочек. И тут случился курьез. Пятидесятилетний мужчина во мне сразу выделил "училку", как объект, наиболее достойный внимания. Я уже раздумывал над тем, удобно ли будет пригласить классную руководительницу на танец, когда рядом со мной оказался Салохин:

 

   – Гони рубль, Вини! Все уже скинулись, сейчас гонцов пошлем, – прошептал он, наклоняясь к моему уху. Высыпая из кармана сэкономленную на школьных завтраках мелочь, я увидел, что на меня подозрительно смотрит Анна Петровна. Вложив деньги в потную ладонь Салохнина, тихо произнес:

   – Анька сечет. За дверями пересчитаешь.

   Понимающе кивнув, приятель исчез. Тем временем, на сцене физрук Анатолий Павлович возился с аппаратурой, ему помогал Костик.  Этот плейбой класса и объект воздыхания доброй половины наших девочек выглядел старше своего возраста. Наверное, сыграла роль заложенная в его генах программа ускоренного развития. Пройдет еще пару лет и Костик потеряет данную ему природой фору. С большим трудом он поступит в заштатный вуз, а на втором курсе женится на Альке Присыпкиной. Где-то на рубеже тысячелетий супруги разведутся. Алька сделает карьеру в бизнесе, и к сорока пяти годам, следую поговорке, превратится в импозантную даму. Костик же покатится по наклонной. Но сейчас он наголову выше и привлекательней прыщавых пятнадцатилетних подростков. К тому же, играет в школьном ВИА.

   Вечеринка началась с тяжелых басовых аккордов. Несколько наших парней встали в вкруг. Они дергались, не всегда попадая в такт музыке. Наблюдать это было очень забавно. И вот, наконец, из колонок послышалась романтичная и наивная песня, кажется из репертуара группы " Голубые гитары". Я пошел по залу, собираясь пригласить Анну Петровну. Но она в том момент о чем-то увлеченно говорила с физруком, и я, изменив направление, направился к Присыпкиной. "Лягушонок" даже зарделся от проявленного к ней мужского внимания. Возложив друг на друга руки, мы медленно вращались по залу. Партнерша находилась от меня на "пионерском" расстоянии, но я не собирался сокращать дистанцию:

   " Хватит с тебя на сегодня и этого. А вот потом, когда превратишься в прекрасную царевну, мы с тобой Аллочка еще потанцуем!"

   Наклоняясь, я болтал ей на ухо какую-то чушь. Присыпкина смеялась, но я замечал, как она ревниво поглядывает в сторону Костика и Маши. Их пара танцевал по соседству с нами. Как только закончилась мелодия, Салохин утянул меня в закуток за сценой.

   – С тебя еще двадцать копеек! – сообщил он по дороге. Я не возражал, хотя почти был уверен, что при пересчете мелочи приятель ошибся, и не в мою пользу.  В укромном месте собралось восемь нарушителей режима. На всю компанию приходилось четыре бутылки сухого. Пили "по жесткому" из горла с одной конфеткой на закуску. В последующие годы мне приходилось принимать куда более серьезные дозы спиртного, так что я отнесся к этому, как к невинной детской забаве, однако, не рассчитал возможности своего еще неокрепшего юношеского организма. Полбутылки "сушняка" резко ударили в голову. Ноги сами понесли в круг, где я лихо дергался под популярную в те годы "Ши из гаре". Когда песня закончилось, я, слегка пошатываясь, двинулся к креслам и тут же снова поймал на себе подозрительный взгляд Анны Петровны И тут объявили "белый танец". Я увидел, как Присыпкина приглашает Костика, а Маша через весь зал идет в мою сторону. Остановившись напротив, она сделала неглубокий книксен. Чувствуя, что волнуюсь, словно настоящий влюбленный подросток, я повел партнершу в центр зала. Танцевать мы начали со строгой дистанции. Но сейчас все было иначе, чем с Присыпкиной. Даже на расстоянии я чувствовал ее близость и улавливал легкий аромат духов (наверное, выпросила что-то из заграничной коллекции мамы). Полагалось что-то говорить, но я терялся в поисках подходящей темы. Наконец, Маша сама нарушила молчание:

   – Аля тебя не заревнует? – произнесла она с усмешкой, и кивнула в сторону соседней пары. Я посмотрел, как "лягушонок" пытается прижаться к мужественному плечу Костика, и мне вдруг стало весело.

   – Нет, она у меня не ревнивая! – ответил я, как можно беспечней. Маша улыбнулась, оценив мое чувство юмора. И ту же доверительно сообщила:

   – А ты в последнее время изменился. Повзрослел что ли…

   – Пора уже. Пятнадцать стукнуло – в тон ей ответил я. И тут Мария придвинулась на минимальное для школьной этики расстояние. В волнующей близости от себя я ощутил молодое женское тело.

   – Я домой собираюсь уходить. Проводишь? – тихо произнесла Мария, наклоняя к моему плечу голову. Я так же тихо произнес в ответ "Да". И когда мы покидали зал, даже спиной чувствовал ненавидящий взгляд Костика.

   Оказавшись на улице, я постарался успокоиться. Опытный и искушенный жизнью мужчина, окончательно взял верх. Ну а девочка мнила себя гораздо взрослее своего провожатого:.

   – А ты Костика не боишься? – поинтересовалась она с коварной улыбкой.

   – Боюсь! – охотно согласился я, и тут же добавил, что боюсь, но не очень сильно. Мария рассмеялась:

   – А ты действительно повзрослел!

   Мы медленно шли по тротуару. Редкие фонари отражались в апрельских лужах под ногами. Мария рассказывала мне, что их отношения с Костиком зашли в тупик. В голосе ее улавливалась пробуждающаяся женственность. Иногда наши пальцы соприкасались, и мои мысли принимали опасное направление. Но усилием воли я сдерживал себя.

   " Зачем тебе это! Ничем серьезным этот флирт не кончится. А если и кончится, это будет совращением малолетних…"

   Проводив Марию до лифта, я по-отечески поцеловал ее в лоб. Не оборачиваясь, сбежал по ступенькам. Но чувствовал, как она в растерянности смотрит мне вслед. На следующий день, когда входил в класс, меня буквально ожег ее взгляд. Чувствуя, как внутри снова мечется взбунтовавшийся подросток, я даже забыл проверить сидение. За что и получил укол кнопки, прямо в центральную часть левой ягодицы.

   Глава 6: Опасный эксперимент

  Денис все чаще ловил себя на том, что начинает анализировать авторские фантазии господина N, как реальность:

   " А можно ли действительно что-то изменить, если перенесешься в собственное прошлое? "

   Из институтского курса философии он помнил, что на эту тему писал Шопенгауэр. По теории мудрого немца выходило, что человек практически не волен в своих поступках. С одной стороны давят внешние силы, с другой стороны субъект реагирует на них согласно своему характеру, который дан от рождения и переделке не поддается. Получалось, что при неизменных обстоятельствах, ты обречен повторить те же действия. Похоже, что этим вопросом мучился и герой повести …

   … После вечеринки, я почувствовал себе гораздо увереннее. Казалось, полученный опыт дает фору перед сверстниками. Но потом я спросил себя:

   – А что собственно изменилось?

   Взгляды, которые теперь украдкой бросала на меня Мария, щекотали самолюбие. Но не более того! В целом все развивалось, как и много лет назад. Маша продолжала свои "сложные отношения" с Костиком. В дальнейшем ее ожидали еще более сложные отношения с тремя будущими мужьями. Что касается моей персоны, то и тут мало что поменялось. Успеваемость в школе улучшилась, но не кардинально. Мешало предвзятое отношение учителей, другим сдерживающим фактором оставался я сам. В отличие от моей "первой попытки", я хорошо знал, что должен делать. Но знать и хотеть, это еще не исполнить! Подростковая лень накладывалась на духовную усталость пятидесятилетнего человека. Не так уж и много ожидал я теперь от будущего. Рассчитывал лучше устроить свое материальное благосостояние, Подсуетиться в девяностые, организовать какую-нибудь небольшую фирму.

Рейтинг@Mail.ru