Алексей Филиппов
Страсти вокруг шарады
1
Ехать в Варварино мне не хотелось. Как говорят некоторые особо продвинутые граждане – от слова “совсем”. Не то настроение. Но Славка настаивал.
– Ты чего? – стучал он себя пальцем по лбу. – Совсем что ли, от такого дела отказываться? Сенсация в руки лезет, а он кочевряжится? Ещё журналист…
– Какая сенсация? – спросил я и сделал попытку поймать присевшую на стол муху. Не получилось. Муха ловко увернулась от моей ладони и взвилась к потолку.
– Какая? – Славка наморщил лоб и глянул на меня с каким-то потаённым сочувствием, дескать, вот дурень. -Ты ничего не знаешь о деле Коковина?
– Какого ещё Коковина?
– Как тут всё запущено, – теперь Славик на мгновение прикрыл ладонями лицо и принялся просвещать меня. – Это же дело о хищении крупнейшего уральского изумруда. Тайна покрытая мраком! По всей России дело гремело… И ты не знаешь? Темнота… Это же… Ну, если честно, то я тоже не знал, но тут с одним перцем разговорился, вот он мне и поведал… Кстати сказать, у него в Варварино родственники живут. Он в гости к ним приехал и узнал…
– Чего узнал? – надумал я немного подсократить словесный фонтан своего двоюродного братца. – говори толком.
– Как чего? – развёл руками тот и посмотрел на меня так, как смотрят на забредшего в кулуары на научного симпозиума идиота . – Тайну похищенного изумруда!
– Да пошёл ты, – решил я пока не поздно прекратить эту бестолковую беседу и опять прицелился изловить муху.
– Ты, это, – Славка схватил меня за рукав, – кончай. Посылает он… Тут дело серьёзное… Короче… В Варварино след огромного богатства нарисовался. Такие бабки, что… Впрочем, дело тут вовсе не в деньгах.
– А в чём же? – вздохнул я, провожая глазами несостоявшуюся добычу. Муха улетела в другую комнату.
– Это же сенсация мирового, можно сказать, масштаба. След крупнейшей коллекции уральских изумрудов. Разгадка покрытой мраком тайны. И ты, как журналист, просто обязан распутать эту загадку. Я тебе помогу. Пока дистанционно, а дальше – посмотрим…
– Какую еще загадку? – поняв, что от кузена так просто не отвязаться и муху мне сегодня поймать не суждено, стал я изображать заинтересованность. – Давай ближе к делу.
– Я знал, что тебя дельце это зацепит, – Славка помахал у меня перед носом сжатым кулаком, потом выхватил из кармана газетную вырезку. – Я же тебя как облупленного… Знал же! Давно бы так, а то: не буду, не хочу… Короче, в Варварино местный краевед нашёл дневники внучки последнего владельца Варваринской усадьбы. Вот, в газете областной администрации об этом даже написано… А в такой газете, сам понимаешь, по такому случаю врать особо не будут. Так-то. И в тех дневниках сказано о каких-то там огромных изумрудах. Таких огромных, что за них можно лимона три евриков выручить, а то и больше. Это по прикидке областного корреспондента. Понял?
– Пока нет, – честно признался я и вздохнул.
– Ну, ты вообще что ли? – Славик скривился и махнул рукой. – Я ему битый час толкую, а он не в зуб ногой. Чего тут непонятного? В усадьбе клад спрятан и теперь там его ищут. Краевед этот говорит всем, что знает – где богатство зарыто и на празднике села народу об этом объявит, но я думаю, что врёт. Знал бы, так давно сам бы откопал…
– Я-то здесь с какого бока? – тряхнул я головой.
– Как с какого? – братец сунул мне в руку газетный листок. – Ты должен поехать туда, провести расследование и найти клад. Встретишься с краеведом, постараешься вытянуть побольше информации из него, а дальше по обстоятельствам… Я бы и сам поехал, но у меня на службе полный затык. Начальство рвёт и мечет… А ты в отпуске… Поезжай и дядю Вика заодно навестишь… А если с ним договоришься, то он тебе и поможет. Дядя Вик умный… На две палаты ума хватит да ещё на три останется…
– Ага, договоришься с ним…
– А ты попробуй. Напряги извилины… Или у тебя вместо извилин одни завитки вокруг лысины остались. Ха-ха-ха! Ладно, шутки в сторону. Дело серьёзное. Если найдём клад, то за реализацию не волнуйся. Нужные каналы имеются. Такие, что и хотелось бы понадёжнее, но уж дальше некуда. Ох, и заживём мы с тобой ВиктОр… Как только бабки срубим, я в тот же день богадельню свою подальше пошлю. Домик у моря прикуплю…
Богадельней Славик называет городской отдел полиции, где служит оперативным работником в чине старшего лейтенанта. Только не уйдёт он из своей “богадельни” ни за какие деньги. Это уж ни к какой бабке не ходи. Да и где эти деньги взять? Я уже не в том возрасте, когда о кладах мечтают. Приземлённые теперь у меня мечты. Квартирку бы мне отдельную… Родителей бы уговорить, чтоб “двушку” нашу разменять. Такая у меня сейчас заветная мечта. Вот в детстве – да, полазили мы со Славкой по разным развалинам в родном Варварино. И даже кое-что нашли, например, шпагу старинную. Вот радости-то было… Славка страсть как любил разные древности искать, благо, село у нас старинное. У Славки даже прозвище было под стать увлечению – Шлиманок. Мы все думали, что будет он археологом, да вот всё получилось иначе. Ищет Славка, но не древности редкие, а всяческий преступный элемент. Однако и увлечения отрочества нет да нет дают о себе знать. Как вот сейчас, например. Правда, решил он на этот раз искать древние богатства чужими руками – моим, стало быть. Это с одной стороны, а с другой стороны – добра мне хочет Славка. У меня на личном фронте случилась полнейшая засада, такая, что дело до развода докатилось. На той неделе мы с моей, теперь уже бышей, разбежались официально… А ведь совсем недавно любили друг друга до помрачения ума, потому и настроение у меня ни в какие ворота. Славка знает о моих печалях как никто другой, потому и старается изо всех сил отвлечь от мрачного настроя. Так что, надо в Варварино ехать, хотя и не хочется. А с другой стороны – всё лучше, чем дома у родителей на диване лежать да думать об одном и том же.
2
Поезд к станции подошёл во втором часу ночи. В вагоне унылый полумрак. Все, кроме сердитого проводника, спали. На улице тоже ничего из приятного. Наигрустнейшая картина – холодно и темно. Когда поезд, отстояв положенные две минуты, пополз во тьму за станционными огнями, навстречу ему из той тьмы вырвался другой состав. Я обрадовался, что ещё кто-то скрасит моё унылое одиночества, но никто не сошёл с поезда, лишь проводник ближнего вагона глянул на меня из открывшейся с лязгом двери, нахмурился, зевнул да опять убрался восвояси. Поезд дёрнулся и пошёл… Опять я один. Темно и уныло кругом. Только над крыльцом местного вокзала светилась тусклая лампочка. Она светила то бледно, то совсем бледно.
“Перегорит скоро, – подумал я – и поспешил к свету”.
В кустах возле вокзала затрещал мотоцикл. Я ещё прибавил шагу. А чем чёрт не шутит: вдруг мне с этим местным байкером по пути. Только не дождался меня байкер. Прибавил он газу и я успел заметить лишь проблеск красного фонаря.
Сразу за вокзалом стояла автобусная остановка и серого бетона. На остановке естественно – никого. Первый автобус будет часа через четыре. Я вышел на шоссе. Вдалеке справа светился город, слева тьма. В эту тьму я и пошёл. Там Варварино. Километров шесть мне идти по шоссе, а потом с километр по дороге просёлочной. Очень хотелось, чтоб догнала меня попутная машина, но не случилось так – как хотелось. Лишь луна составила мне компанию на тёмном шоссе, да только пользы от неё – что с козла молока. Смотрит сверху и молчит. Это тебе не добросердечный водитель-балагур рядом с которым тепло и весело. Прошлось идти пешком и никак иначе…
Село встретило меня удивительной тишиной и покоем. Ни единого шевеления вокруг. Даже и не облаял никто. Казалось, что вымерло здесь всё. И только три купола местного храма в свете бледной луны строго смотрели на меня, будто вопрошая: кто ты? зачем здесь? Изба дяди Вика стояла третьей с краю. Я прошел мимо крайней, мимо другой и тут кто-то маленький и серый пробежал прямо передо мной. Потом тихий-тихий шепот из кустов, словно шипение встревоженного гада:
– Кис-ш, кис-ш, кис-ш
Я встал и замер, словно столп соляной, но опять тихо всё кругом. Тихо и жутко. Да и луна спряталась, будто испугалась подлого шипения. Я постоял чуток и поспешил к нужной мне избе. Вот она. Одно окно чуть приоткрыто. Из-за сереньких занавесок пробивался свет. Другой бы удивился этакому лучу света в темном царстве, но меня это ничуть не смутило. Мой дядя – Викентий Сергеевич около тридцати лет преподавал в школе математику, сначала в областном центре, потом у нас в селе, и был для всех образцом порядка и точности. Никто не помнил случая, чтобы Викентий Сергеевич куда-то хоть на минуту опоздал. Всегда одет с иголочки, причёсан, надушен – хоть картину пиши. Короче, идеал всем и и во всём. Но стоило ему выйти на пенсию, вся любовь к порядку испарилась, словно лужа на асфальте в знойный день. И стал теперь дядя Вик – порядка враг и расточитель. Одевался кое-как, стригся раз в полгода и бороду отпустил чуть ли не по пояс. Он теперь мог весь день проспать, а потом всю ночь заниматься любимым делом. Вот как сейчас, например. А любимое дело его – искать математические закономерности в архитектуре православных храмов. Вот такой у моего дяди случился задор. Казалось бы, чего там искать, все одинаково, но всё ищет и ищет…
Дверь в избу оказалась незапертой, так что и стучать не пришлось. Когда я вошёл в избу, дядя Вик стоял на коленях перед большим листом ватмана и что-то отмерял циркулем. А по полу разбросаны листы с разными математическими вычислениями.
– Поешь там на кухне, – сказал дядя Вик, глянув на меня кое-как мельком, словно расстались мы с ним всего полчаса назад.
Я поел гречневой каши с тушенкой, выпил бокал чая и подошёл к Вику, чтобы переброситься хотя бы парой слов, но не тут-то было. Дядя решительно показал мне на диван в тесной каморке, дескать, ложись и не мешай работать. Пришлось подчиниться. В избе тихо, только ходики чуть слышно стучат – так-так, так-так… И дальний стрекот мотоцикла припозднившегося путешественника – тд-д-д, тд-д-д… Всё дальше и дальше…
3
Когда я проснулся, дядя Вик стоял перед ватманом всё в той же позе и часто чесал циркулем затылок.
– Доброе утро, дядя Викентий, – улыбнулся я родственнику, ожидая ответного радушия, ответом мне стал лёгкий кивок в сторону кухни.
– Ешь там…
Пришлось идти есть. Отзавтракав бутербродами, я попытался ещё раз поговорить с дядей, но опять без особого успеха. После этакой неудачи мне стало малость грустно и захотелось уйти поскорее куда глаза глядят. Глаза поглядели на дверь и я пошёл на улицу. А на улице радостно. Погода разгулялась. Утреннее солнце весёлое и ласковое. От красоты летнего утра дух захватывает.
Как я уже говорил – изба дяди Вика стояла третьей с края, а у крайней избы толпился народ. Мне стало интересно и я пошёл к народу, благо увидел там знакомые лица.
– Тётя Оля, – тронул я за локоть стоявшую чуть поодаль от толпы возле куста бузины пожилую женщину, – чего тут у вас?
– Витёк, – чуть обернувшись, сразу же узнала меня старушка и обрадовалась, – ты как тут?
– К дяде Викентию в гости приехал.
– К чудику?
– К нему.
– Ночью что ли?
– Ночью. А что тут у вас за волнение?
– Короеда нашего убили, – стала креститься тётя Оля. – Царство ему небесное…
– Кого? – не сразу понял я ответ на свой спрос.
– Вовку Филькина. Историка. Всё чего-то он выискивал, вынюхивал, вот и донюхался. Жил бы спокойно да детишек уму-разуму учил, а он клады начал искать. Вот и доискался…
– Витька, ты что ли? – подошли к нам ещё два моих старинных знакомых: Сеня и Веня.
Два местных прощелыги в пиджаках на голое тело – гроза незапертых сараев и прочих хозяйственных построек. К моей персоне они тоже подвалили с целью чем-то поживиться, а потому, торопливо поинтересовавшись – когда и зачем я приехал, сразу приступили к делу – попросили денег взаймы. Настойчиво попросили: сперва слёзно, а потом к слезам примешались кое-какие намёки на угрозы. Так себе угрозы, но стало понятно, что односельчане скоро не отвяжутся да и дух от них здорово мешал наслаждаться утренним деревенским воздухом. Пришлось дать им сто рублей. Дежурную сотню, какую всегда держу в кармане. Пока Сеня с Веней благодарили меня и клялись в вечной дружбе, подошёл племянник тёти Оли – Игорёк. Этот сразу сообщил, что на прошлой неделе освободился, спросил: когда я приехал и попросил денег в долг.
Тётя Оля отогнала наглого родственника, высказав пару достаточно веских нецензурных фраз, но тут её осадил вежливый голос.
– Что же ты, Ольга Васильевна богохульствуешь?
– А чего я? – сразу же засуетилась старушка. – Я ничего… Отец Евлогий… Чего я? Человек сегодня ночью только приехал, а они… Я ничего…
К нам подошёл человек в рясе. Священник. Тётя Оля принялась лобзать его руку, а я решил поближе подойти к избе, где свершилось преступление, но тут кто-то положил тяжеленую руку мне на плечо.
– А ваши документики можно посмотреть? – услышал я за спиной строгий голос.
Передо мной стоя полицейский лейтенант, молодой, но с чрезвычайно строгим лицом и колючими глазами.
– Ты чего, Петюня? – оторвавшись от руки батюшки, попробовала отмазать меня от представителя закона тётя Оля. – Это же Витька Смолин. Нашенский он. Василия Петровича сын… А Василий Петрович председателем сельсовета лет, почитай, двадцать был, пока на повышение не уехал. Нашенский он…
Веня с Сеней, стоявшие чуть поодаль, а с ними и примкнувший Игорёк куда-то юркнули, будто тараканы из-под тапка рассерженного домовладельца. Священник перекрестился и тоже отступил в сторону от греха подальше. Так что на мою защиту смогла встать только тётя Оля, но авторитета у ней оказалось маловато. И ей об этом сразу же было сообщено.
– Дура-ш ты, – прохрипел плешивый старик в серой прожжённой много раз спецовке. – Куда лезешшшь? Шшалава, едри твою… Чего власти-ш перечишь? Ты ж шмакодявка, а туда же шш…
– Пошёл ты, чёрт шепелявый, – огрызнулась тётя на доброхота, и опять повернулась к полицейскому. – Петюня, отстань от него. Он же наш…
– Документики, – пропустил страж мимо ушей ещё одну попытку доброй женщины спасти меня от напасти.
– Нет у меня, – развёл я руками.
– Документики, – глаза полицейского нехорошо заблестели.
– Они в сумке, – вздохнул я и глянул на крыльцо дяди Вика. – Дома у дяди… Если хотите, пойдёмте, я покажу…
– Пойдёмте…
Дома дядя Вик, чуть высунув бледный язык, строил по лекалу какую-то замысловатую кривую, и не обратил на нас с полицейским ни малейшего внимания. Полицейский тоже воспринял его, как предмет неодушевлённый, всё своё внимание сосредоточил страж порядка на моей персоне. Я покопался в сумке и достал паспорт, а, когда доставал, на пол выпало почти всё содержимое потайного кармана сумки, в том числе и вырезка из газеты. Та самая, какую мне сунул Славка, снаряжая в экспедицию до Варварино. Полицейский ринулся на эту вырезку, будто ястреб на зазевавшегося цыпленка.
– Так, так, – довольно усмехнулся страж, развернув газетный листок. – За сокровищами, значит, явились? Вот теперь полная ясность момента. Пройдёмте!
– Куда?
– К начальству, – нагнулся и мгновенно выпрямился лейтенант.
– За что это ты его в полицию тащишь? – не отрывая глаз от чертежа, поинтересовался дядя Вик.
– Не твоё дело, – огрызнулся полицейский, пока я собирал рассыпавшееся содержимое потайного кармана.
– Как это не моё? – переспросил дядя и соединил ещё пару точек на кривой. – Это мой племянник и гость, а ты его из дома уводишь. Нехорошо…
Ответом полицейский хозяина избы не удостоил, подтолкнул мне носком ботинка ещё одну свёрнутую вчетверо купюру и приказал следовать за порог. Мы вышли на деревенскую улицу и я, следуя строгим указаниям стража, пошёл к крайней избе. Полицейский шёл следом, старательно выполняя основные правила конвоирования преступников.
