Алексей Елисеев
S-T-I-K-S. «А» – значит атомиты!
«А» – значит атомиты!
Однажды очнувшись на рассвете в незнакомом городе, я не помнил, как я тут оказался и кто я такой. Вокруг меня творился чёртов зомби-апокалипсис, а лучи солнца оставляли на коже ожоги. Что делать? Прятаться, спасаться, бежать? В такой ситуации естественно отступить, но обстоятельства вынудили меня принять бой. Чтобы выжить в мире монстров, мне предстоит поверить в себя и понять, кто я такой, а после этого обрести силу. Зачем? Я собираюсь не просто остаться в живых и выстоять против всех опасностей мира под названием Улей, но и преуспеть.
01. Хищник
Бежать, бежать, бежать, бежать, бежать, бежать! Я не знал, сколько я уже бегу, ноги были готовы отказать в любой момент. В висках стучала единственная навязчивая мысль, не мысль даже, а паническое побуждение: “Спасайте меня, мои ноги!!!” Этой ночью я прекрасно себя чувствовал. Я питался. Было вкусно и, наконец-то, тепло. Я был охотником. Я был сытым.
Но всё изменилось в один момент: хороший фон резко превратился в отвратительный. И я это чувствовал, инстинкт самосохранения буйствовал на задворках сознания и твердил: «Беги, спасайся!»
Стоило выскочить из зоны опасного, неприемлемого фона, и я рухнул на асфальт, тяжело дыша, словно загнанный зверь. Но так валяться нельзя. Найдут и съедят. Если не такие, как я, то звери. Отполз за угол и уселся у стенки в тени.
Солнце ещё не показалось, а я уже ощущал, что обжигающие лучи светила ничего хорошего моей коже не сулят. Что со мной? Кто я? Я поднёс руки к глазам и увидел, что кожа на них болезненная, сморщенная, покрытая мелкими язвочками, как при аллергической реакции. Захотелось заплакать в голос от увиденного.
Что со мной?!
Я не такой! А какой? Какой я? Но философскую мысль беспощадно оборвали лучи солнечного света, пронзившие небосвод. Я огляделся.
В переулке стояли металлические мусорные контейнеры. Забраться в один из них? Если зарыться в кучу мусора, солнечные лучи не доберутся до моей кожи, ставшей чувствительной к дневному свету. Нет. До такой степени я ещё не погрузился в пучину отчаяния. Рядом, в стене напротив, виднелась задняя дверь, выглядевшая неприступной, но взгляд выхватил, что она приоткрыта на пару пальцев. Ринулся к ней. Дёрнул за ручку. Заперто!
Но створка чуть поддалась, а внутри звякнула цепь. Цепь? Цепь! Я снова огляделся. Солнце уже вставало. Кажется, это явление называется «рассветом». Рука моя пролезла в щель и нащупала крюк с цепью, державший металлическую дверь и не позволявший ее открыть. Минутная борьба – и крюк удалось вытащить из петли. Цепь со звоном упала – створка с диким скрипом распахнулась. Парализованный страхом, я на несколько секунд замер.
Я не знал, что мне грозит, но инстинкт самосохранения орал в голос: «Бойся!» В общем, я и боялся. Как оказалось, очень не зря.
За спиной раздалось урчание. Только не надо путать эти жуткие звуки с теми, которые издают коты. Такого урчания я никогда в жизни не слышал. Если люди всегда произносят что-то на выдохе, то это урчание вырывалось на вдохе, и голосовые связки тут были явно ни при чём. Осторожно обернувшись, я увидел мужика совсем не богатырского сложения, с обычным человеческим телом. Только кожа незнакомца была неестественного мертвенного цвета, да голые мощные ноги оказались перевиты канатами асимметричных мышц. В общем и целом, походил он на бомжа, но какого-то странного – ниже пояса одежды на незнакомце не было, а вот верхнюю часть тела прикрывала замызганная до последней стадии майка–алкоголичка, обтрепавшаяся до состояния топика.
Глаза… Глаза “бомжа” не принадлежали человеческому существу. Не осталось в них ни радужки, ни всего остального. Они были чёрными, как у какого-нибудь насекомого. Но больше всего впечатлил меня взгляд. Несмотря на произошедшие с органом зрения мутации, читались во взгляде голод и полное отсутствие интеллекта. Чтобы осознать всё это, мне потребовалась секунда. На меня охотились!
Тварь, отдаленно напоминавшая человека, бросилась на меня. Единственное, что я успел сделать, – это заскочить в помещение, однако я не захлопнул дверь. Внутрь просунулась рука с грубыми заскорузлыми ногтями. Чужие пальцы вцепились в воротник моего пиджака и потянули ткань на себя. Я, ошалев от ужаса, полуобернулся, схватился за ручку металлической створки и изо всех сил потянул её на себя. Жуткое урчание повторилось, оно, как раскат грома, заставило меня вздрогнуть, но на этот раз это был дуэт! Тварь подавала сигнал своим! Подобные ей существа отвечали на зов, обещающий боль и смерть.
Через минуту я заметил, что около двери стоит метла… Знаете, есть такие мётлы, связанные из прутиков, с деревянной ручкой? Она–то и приковала моё внимание, а секундой позже я увидел такой же грязный ржавый топор, притаившийся за оцинкованным ведром.
Продолжая удерживать дверь одной рукой, я попытался дотянуться до топора. Получилось это у меня далеко не с первого и не со второго раза – голодная тварь в облике человека дёргала меня, мешая вооружиться. Но в итоге все получилось, и, завладев тупым и зазубренным топором, я тут же рубанул им по запястью мертвяка.
Естественно, смазанный и неуверенный удар особых результатов не принёс. Рука даже не отпустила меня.
Внезапно весь дикий ужас, который я испытывал с того момента, как осознал себя бегущим, отступил, а на смену ему пришёл гнев, придавший мне решимости.
Во второй раз я треснул бешеного незнакомца изо всех сил, с пролетарской ненавистью, так сказать. Но и этот удар выщербленным инструментом не заставил мертвяка разжать пальцы, хотя было видно, что рана у твари появилась серьёзная, и из неё сразу начала литься тёмная густая кровь. Я саданул в третий раз так, что по гулкому помещению пошёл звук удара о кость. Цели своей я добился – руку преследователю отрубил и вытолкнул зомбака на улицу. После того, как дверь захлопнулась, я для верности зафиксировал её цепью.
Была тут и мощная самопальная задвижка из листовой стали, которую я сразу применил по назначению. И тут же в створку кто-то врезался. Мощная дверь задрожала, несколько кусков шпаклёвки возле косяка отвалилось. Но преграда выдержала натиск голодной твари.
Наверное, впервые за сегодня я выдохнул с облегчением. За первым ударом раздался ещё один, затем – ещё и ещё. Хотелось сказать, чтобы головой постучал, но решил не провоцировать монстра. Хотя… что может быть большей провокацией, чем отрубание части тела ржавым топором?
Я посмотрел на орудие труда, зажатое в моей руке, и взвесил его. Тяжёлый. Отбрасывать его в сторону, как хотел сначала, не стал. Вдруг понадобится ещё?
Стало ясно, что попал я на какое-то предприятие. Передо мной был просторный тамбур и коридор. Стены примерно мне до плеча были покрыты краской казённого ядовито–зелёного цвета, выше шла побелка. Пол устилала шершавая керамическая плитка цвета детской неожиданности. Ну да, работягам и так пойдёт. Внутри помещения никто не урчал, так что если исключить тот факт, что резвый упырь продолжал долбиться в дверь, то кругом царила мрачная гробовая тишина.
Болело всё, кроме ногтей и волос. Больше всего хотелось лечь и притвориться мёртвым прямо тут, на грязной светло-коричневой керамической плитке, но здравый смысл толкал меня осмотреть предприятие и, если обнаружу другие двери, закрыть и их, чтобы спящего меня не попробовал на вкус зомби, беснующийся снаружи.
Непохоже, что у него хватит ума обойти и поискать другие входы в здание, но рисковать не стоит. К тому же упорства и выносливости у мертвяка хоть отбавляй – тварь раз за разом бросалась на тяжёлую металлическую дверь, не жалея ни себя, ни собственных сил и не желая (или попросту не умея) отступать.
Сюрприз ждал меня буквально сразу после входа в цех. Пересидеть сколько-нибудь серьёзную осаду тут не получится, впрочем, как и скоротать в убежище солнечный день. Огромный цех, предназначенный для химчистки вещей, был буквально весь пронизан противопоказанными мне солнечными лучами, стреляющими в просторное помещение сквозь высокие окна.
Или всё же получится? Я заметил собранные жалюзи и первое, что сделал, – опустил их. На одном из окон систему заело, но это уже не играло для меня решающей роли, ведь освещённым остался лишь небольшой участок цеха.
Пройдя дальше, я выдохнул свободно. Парадная дверь закрыта. Снаружи опущены рольставни, закрывающие стеклянную входную группу. Не Форт-Нокс, но я почувствовал, что после этих манипуляций стало не в пример безопаснее. Кроме клиентской зоны, кабинетов с казёнными табличками, бухгалтерии и администрации, нашлись склад с химией, комната, заваленная грязной одеждой, каморка механика, видимо, чинившего стиральные машины, и бытовка рабочих. Вот бытовка-то и предоставила мне всё необходимое. А что мне надо было? Немного. Выпить полтора литра воды из кулера и упасть на продавленный диван. Сон был похож на потерю сознания, словно свет выключили.
02. Проблеск
Уютный шорох тёплого июньского ветра, дышавшего летним зноем, не мог пробраться в салон автомобиля. Кондиционированный воздух, охлаждённый до комфортного двадцати одного градуса, был приятен, но, увы, стерилен, безжизнен, как была мертва и надежда на то, что родители Арка примут его невесту. Не сказать, что это доставляло моральные страдания, но от равновесия Аркадий также был далёк. Его переполняла злость на самого себя, она выжигала нутро, из-за чего эмоции уступали место внутренней пустоте, которая стремительно разрасталась, как запущенная злокачественная опухоль.
Ведь был телефонный разговор с отцом, в ходе которого он получил предупреждение, что родительского благословения не видать как своих ушей, но нет… Ему показалось, что, когда мама увидит Лию, будет ей очарована так же, как и сам Арк. Как можно не влюбиться в Лию?!
Когда он впервые увидел свою малышку, то на пару минут потерял дар речи. Она даже принесла Аркадию стакан воды, чтобы привести его в чувство. Но всё равно ещё полчаса Арк мог давать только односложные ответы, за что Лия до сих пор иногда звала его медвежонком.
Правда, на следующий день он пришёл к ней с огромным букетом цветов. Этот роман был словно обжигающая вспышка коллапсирующей звезды, как выстрел в самое сердце.
Все дальнейшие события воспринимались словно в облаке из розовой сахарной ваты. Нет, он не прилагал усилий, оно само собой как-то так получалось. Они ходили в театры, которые Арк не понимал до этого, но с подачи Лии внезапно полюбил этот отмирающий вид искусства. Посещали вместе выставки живописи, на которые Арк отродясь не ходил. А после, держась за руки, до утра гуляли по мокрому асфальту центра древней Москвы. Он мало знал стихов и не понимал поэзию, но выучил с десяток лирических произведений, для того чтобы удивить свою Лию. Казалось, она была полной его противоположностью – любила поэзию, танцы, театры, живопись и, в отличие от многих других, кто подобное просто декламирует, во всём этом прекрасно разбиралась.
В полупустой голове висел один вопрос. Мог ли он поступить иначе? Когда позвонила мама и попросила познакомить её с новой девочкой, то Арк подумал: «Вот он, наш шанс!»
Родительница устроила только для самых близких «тихий семейный» ужин, на котором были все представители семьи Солнечниковых. А это человек двадцать с небольшим.
Когда они вошли под руку в отчий дом, то Кира, старшая сестра, закрыв лицо руками, выскочила прочь, сдерживая истерический смех. Все остальные оказались более сдержанными, чем эта дура, но их улыбки были фальшивыми, а взгляды – холодными.
Лия словно не замечала этого. Она улыбалась, наслаждалась русской кухней и даже с удовольствием станцевала под живую музыку. Мама, ну зачем приглашать целый живой оркестр на «тихий семейный ужин только для своих»?!
Валерий Денисович, глава семейства и по совместительству отец Арка, под конец ужина отозвал сына и фактически повторил своё требование расстаться с Лией. Нет, сын мог резвиться с этой девушкой столько, сколько захочет, но вот вводить её в семью… Может быть, отцу недоставало чувства такта, но чего было не занимать, так это жёсткости и харизмы. Наверное, таким и должен быть глава корпорации «Семаргл Индастрис» – военно-промышленного предприятия, у истоков которого стоял прадед Арка, но…
Как иногда хотелось почувствовать обычную поддержку и теплоту! Отец относился к тому типу людей, у которых есть их мнение и неправильное. Сегодня Арку был поставлен ультиматум – или он порвёт с этой шлюшкой, или отец лишит его финансовой помощи. Арка это взбесило, но он предпочёл не устраивать сцен. В конце концов, у его родителей может быть своё мнение, он не настаивает на том, чтобы Лию ввели в круг семьи. Просто хотелось сделать всё по-человечески, а не вот это вот всё.
Налив себе минералки, Арк подошёл к играющим классическую мелодию музыкантам так, чтобы находиться на виду у своей девушки, которая всё ещё разговаривала тет-а-тет с его матерью.
Лия – просто солнышко! Она улыбалась своей неподражаемой обворожительной улыбкой, да и мама также вещала ей что-то вроде бы весёлое. На секунду даже показалось, что эти две красивые стильные женщины нашли какие-то общие темы и теперь всё будет хорошо. Но ощущения говорили об обратном. От пары беседовавших женщин словно исходила та неосязаемая вибрация, какая бывает, когда стоишь под проводами высоковольтной линии. Почему-то вспомнилась шутка: «Сегодня клёво не будет. Клёво было вчера».
Наконец Арк дождался завершения разговора и глазами показал подруге, что им пора. Простившись со всеми, молодые люди вышли и сели в ярко-жёлтого “Жука” Лии. И тут Арк не выдержал, ударил ладонями по рулю.
– Чёрт! – выругался он.
– Эй, полегче, ковбой, – промурлыкала Лия. – Моему пони может быть больно!
Солнечников завёл старенький, но всё ещё бодро бегающий фольксваген и тронулся с места. Доехав до съезда на трассу, Арк припарковался, вопреки всем правилам дорожного движения, и посмотрел на спутницу. Порылся в кармане пиджака и выудил из него коробочку. Передал ее возлюбленной.
– Подарок…
Автоматически девушка приняла коробочку и обомлела.
– Хотел представить тебя родителям и сделать предложение, – сообщил Арк и просто сказал: – Выходи за меня.
Лия подняла на него огромные глаза. Смесь чувств заставляла девушку открывать рот, словно она была выброшенной на сушу рыбой. Верила ли Лия во все происходящее?
Об этом кричали бегущие по щекам дорожки слез. Девушка взяла руку возлюбленного длинными изящными пальцами, и он смог ощутить их дрожь. Лия придумывала новые слова, но не решалась их высказать ему…
Она прижалась к груди Арка и стукнула по ней маленьким кулачком. Эмоциональность – это слабость девушки. И сейчас её эмоции выплескивались чуть ли не из ушей.
– Ты… Ты… Ты… – в попытке подобрать слово лепетала непослушными губами Лия, но в конце концов выдала: – Конечно, я согласна.
Повисла тишина. В глазах девушки все еще стояли слезы, но она улыбалась.
– Люблю тебя… – прошептала Лия и постаралась отстраниться. – Люблю тебя, слышишь? Ты же не обманываешь меня, так ведь? И что бы ни произошло, мы будем вместе? Что бы ни случилось, обещаешь?
Будущий муж кивнул. Таков был его план.
– Конечно, неужели по мне незаметно? Я тоже люблю тебя, – выдохнул Арк, захлёбываясь эмоциями и едва держа себя в рамках.
Он чувствовал себя огромным и неуклюжим, словно медведь, обнимая хрупкую девушку.
– И никогда не оставлю тебя… – припечатал своё обещание Арк, чмокнув девушку в аккуратный шмыгающий носик. Что-то непонятное читалось во взгляде глубоких карих глаз Лии. Тогда он не понял, что это. Зато сейчас понимаю я.
Она знала, что нельзя давать такие обещания и тем более требовать или принимать подобные клятвы. Но ей хотелось, хотелось слышать эти слова от Арка. И он пообещал ей. Пообещал то, над чем не имел власти.
*****
Я лежал в полной тишине и темноте ещё какое-то время, прежде чем понял, что уже проснулся. Что это? Сон или воспоминания из моей жизни до всего этого? Я был человеком. Мужчиной. Тогда меня звали Аркадий Солнечников, для друзей просто Арк. Мне нужно разобраться с тем, что происходит вокруг меня. Чем таким я болен и болен ли?.. Слишком огромная разница между тем, как я себя чувствовал тогда и как – сейчас. Так или иначе, мне нужно получить помощь и вернуть свою жизнь. Ведь она у меня вроде была. Работа, любимая женщина, семья… Семья мне не очень понравилась, но лучше такая, чем вообще никакой.
От размышлений, воспоминаний и пока не оформившихся планов на будущее я как-то слишком резко перешёл к настоящему. Тишина. А провалился в сон я под мерные удары в металлическую дверь, которую таранил сумасшедший зверь в облике человека. Ему надоело… и он ушёл? Или… Или он сломал дверь и ворвался внутрь? От последней мысли меня прошиб холодный пот. Вчера я нашел ржавый топор, которым насилу отбился от сумасшедшего эксгибициониста, гнавшегося за мной явно не для того, чтобы хозяйство своё показать. Больше всего он был похож на… Да, правильно, на зомби. Но зомби – это мертвец, а этот был тёплым, даже горячим. Я ощутил это, когда существо схватило меня.
Топор я обнаружил там же, где его оставил. Орудие находилось возле продавленного дивана, на котором я отрубился.
03. Первый рейд
В просторных помещениях промышленного назначения царил мрак и абсолютная тишина. Собственное дыхание мне казалось чересчур громким. Пока я валялся на продавленном диване в болезненном забытье, наступила ночь. Ещё одно открытие – темнота мне никак не мешала. Я прекрасно видел в темноте. Даже лучше, чем днём, отчётливее и резче, но, правда, в чёрно-белом спектре и не так чтобы очень далеко. Наверное, метров на восемьдесят, но точно не дальше, чем на сотню.
Обойдя всё предприятие и убедившись, что никого тут нет, кроме меня, а двери целы, уделил немного времени насущным потребностям. Вернулся к кулеру с водой и напился. Утолив жажду, тут же почувствовал себя дьявольски голодным.
Пока занимался поиском, чего бы пожевать, мысленно возвращался ко сну. Он был таким ярким, стремительным и правдоподобным… Есть только одно «но». Я не уверен, что это воспоминания и что они мои. Видение было как вспышка, наполненная цветами и эмоциями. Если бы не голод, не знаю, сколько бы я просидел в директорском кресле, анализируя происходящее и ища ответы на вопросы. Какие? Самый главный, пожалуй – если я он, в смысле Арк, как так получилось, что я из преуспевающего молодого человека стал… Кем? Кем-то вроде бомжа, блин. Да ещё и больного. И кто все эти зомби? Что вообще случилось? Но голод погнал меня на поиски пищи.
Выручила подсобка. На столе нашлось немного остро пахнущего плесенью хлеба и полпачки зачерствевшего овсяного печенья. Хлеб есть не рискнул: не хватало мне ещё проблем с кишечником в довесок ко всему навалившемуся. Печенье всё до крошки сгрыз. Но это не принесло облегчения – живот от голода скрутило так, что я чуть было не изверг всё съеденное обратно. Пока я корчился, пытаясь унять резь в желудке, взгляд упал на холодильник.
Ну конечно! Вот откуда мне стоило бы начать свои поиски!..
Это было ошибкой! Жуткая вонь заставила меня всё-таки прочистить желудок. Не помогло даже то, что я сразу захлопнул дверцу.
Снова разболелась голова.
Вернувшись к кулеру, я умылся и прополоскал рот. Поразмыслив, скинул с себя вообще всю одежду и помылся целиком, соскребая с себя грязь и отвратительные запахи. Кусок мыла, который я нашёл в уборной, помог мне справиться. Пока я плескался, запасы воды иссякли, но я видел несколько бутылок, стоявших у стены. Две из них точно были полными. Немного покумекав, разобрался, как заменить пустую бутыль полной. Напился повторно и отправился искать, во что одеться. Деловой костюм, что был на мне, превратился в заскорузлое отрепье, которое побрезгует нацепить самый опустившийся бродяга. По-хорошему, нужно бы всё это тряпьё сжечь.
Как есть, голышом отправился на поиски одежды. В углу цеха, на вешалках, обнаружилась уже чистая одежда, обёрнутая в полиэтилен и пропитанная дезодорирующими ароматами, среди продукции химчистки я и нашёл запакованные в полиэтиленовые пакеты наборы формы какого-то охранного предприятия. Прочные чёрные брюки со множеством карманов, чёрные футболки и куртки… Правильно, тоже чёрные! Нашлись и ботинки, и толстовка с капюшоном. Чтобы не изменять себе, подобрал их в цвет. Вроде стал похож на человека.
Однако я вспомнил, как жгло солнце мою кожу, и решил сделать маску. Некоторое время потратил, просто перебирая барахло, и в итоге был вознаграждён тем, что нашёл чёрное постельное бельё из искусственного шёлка. Проделав дыру в наволочке, получил что-то вроде маски. Посмотрел на себя в зеркало.
Мда… Если я встречусь с обычным человеком, напугаю его до заикания. Выглядел я с топором на плече как заправский серийный маньяк. Ну или как ниндзя колхозного разлива. Хорошо бы найти очки солнцезащитные и перчатки, но таких предметов на глаза не попалось. Голод снова погнал меня искать еду.
На улицу из химчистки выходил с опаской, держа топор наготове. Однако вокруг всё было тихо и спокойно. Никакие зомби меня снаружи не поджидали. Пока не взошло солнце, осмотрелся.
Меня окружали обычные жилые “свечки” от восьми и до двенадцати этажей, микрорайоны с инфраструктурой и всем необходимым. Здание с химчисткой, давшее мне приют и убежище, располагалось в одном из таких двенадцатиэтажных домов с двумя нежилыми нижними этажами. Выглядела застройка громоздко, неопрятно, неудобно.
Память подсказывала, что я никогда в таких домах не жил… Но она зияла провалами и пробелами. Например, я прекрасно знал, что такое школа. Вот стоит за забором здание – это школа. В нём учат детей до определённого возраста. Но вот, в какой школе учился я сам и учился ли вообще, сказать не мог. А то здание – детский сад, и… Снова та же самая история, что и со школой. И так обстояло дело с воспоминаниями относительно любой сферы жизни, бывшей у меня до вчерашнего дня. Я стал новым существом, словно начал отсчёт своей жизни только вчера.
Логика подсказывала, что магазин, торговавший едой, должен найтись неподалёку. И отыскался он легко. Большой, сетевой и торгующий всяким съедобным. Прижимаясь к фасаду здания и замирая, словно крыса, при каждом непонятном движении, я добрался до входа. «Магнит», – гласила вывеска. Я задумался. Уж не ошибся ли я? Как-то странно называть продуктовый магазин «Магнитом».
Осмотрелся вокруг, решился и вошёл. Нет, я не ошибся. Вот только многие продукты уже безнадёжно испортились, о чём мне сообщил запах. Взяв несколько пакетов, я, не перебирая особо, наполнил их разнообразными консервами, хлебцами, галетами, шоколадными батончиками и бутылками с минеральной водой. Чтобы не делать лишней ходки, решил поесть прямо в магазине.
Я набрал вакуумные упаковки с копчёным мясом и до отвала наелся ими, запивая минеральной водой. И сразу полегчало. Прошла резь в животе, и голова стала болеть поменьше; кажется, даже улучшилось настроение. Быть сытым так приятно и замечательно. Сразу захотелось спать, но ещё рано возвращаться. Надо кое-что сделать. Найти тёмные очки и перчатки. Тогда ставший вредным солнечный свет не будет опасен. Помня о встрече с людоедами, презирающими штаны и нижнее бельё, я тихо и осторожно обошёл магазины, расположенные на первых и вторых этажах.
Дешёвые пластиковые и почти чёрные очки, закрывающие пол-лица, нашлись сразу. Нормальные перчатки отыскать не удалось. Всё, что нашлось, – это хозяйственный вариант, какой используют женщины, чтобы мыть посуду. На первое время пойдёт. Низкое качество тонких резиновых перчаток я компенсировал количеством, взяв с собой два десятка пар.
Когда я вернулся в магазин со смешным названием «Магнит» за своими пакетами, то на том месте, где оставил их, ничего не нашёл. По спине пробежался холодок. Люди, превратившиеся в тупых кровожадных зверей, на такое не способны. Или способны? Что я вообще о них знаю? Вдруг они не только бестолковые есть, но и достаточно умные, чтобы…
Чтобы устроить засаду!
Мои глаза всматривались в темноту, а руки вытягивали заткнутый за пояс топор.
– Не балуй…
Тихий голос того, кто подкрался ко мне со спины, чуть не заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.
– Топорик, говорю, не мацай. Не надо.
Я послушно оставил попытки вооружиться.
– Хороший мальчик…
Сзади раздались шаги. Справа меня обошёл мужчина с автоматом Калашникова, естественно, направленным на меня.
Незнакомец уселся на ленту кассы и, не убирая оружия, снабжённого банкой самопального глушителя, спокойно продолжил общение:
– А теперь давай знакомиться… Ты кто такой?
И что ответить? И я решил говорить очень спокойно и нейтрально:
– Человек.
Мой голос поразил меня хрипотой. А мужчина весело хмыкнул.
– Просто человек? – уточнил он.
– Да…
– И кто ты, «просто человек»? – настаивал собеседник.
Я успел рассмотреть его. Лицо широкое с высоким лбом и упрямым твёрдым подбородком. Небольшая борода и короткая стрижка. Крупный. Одет в прочную походную одежду. За спиной здоровый туристический рюкзак. На поясе пара подсумков и кобура с каким-то большим пистолетом архаичного вида. Через плечо перекинута сумка с противогазом.
– Пытаюсь выжить, – ответил я. – Как и ты.
