Алексей Дмитриевич Козловский
Обнаружение взгляда
Тем временем Сашка направился к утонувшему во сне телу Лёвы, скинул с него одеяло и дёрнул его за ноги.
– А-а! – вскрикнул тот.
Сашка тут же бросился закрывать ему рот руками, чтобы на шум не прибежала вожатая или того хуже.
– Тихо, – приговаривал он, пока Лёва приходил в себя.
– В следующий раз прокушу тебе ладонь, – отплевался тот, побагровев как гранат и тяжело дыша.
– Да всё, всё! Не подумал, – Сашка еле сдерживал смех.
Когда все успокоились и перевели дух, он, осторожно ступая по линолеуму, направился к двери. За ним поплелись Лёва и Валя. Выйдя в мужской коридор, троица посмотрела по сторонам в поисках вожатой.
– Никого, – процедил Волобуев.
– Дрыхнет, – подметил Сашка.
Они на носочках прошмыгнули через гостиную в женский коридор. Он отличался от мужского характерным запахом недорогих духов и отсутствием чёрных полос от туфель и ботинок на линолеуме.
– Хватаем всё, что со шнурками, и тащим в гостиную, только очень и очень тихо, – Сашка шёпотом напомнил план злодеяния (кто-то и вовсе слышал его впервые), а затем троица разделилась. Сам Савченко пошёл в первую комнату, Лёву отправил во вторую, а Валю – в третью. Последний возмутился.
– Ты смеёшься?
Ему досталась комната с самыми старшими девчонками. Лерка Лунина была самой милой девчонкой в отряде, а её соседки, Катька Котова и Вика Воскресенская, были на голову выше и мускулистее всех парней.
– Что такое? – спросил Сашка.
– Как бы кроссовок не оказался у меня в заднице, вот что.
Лёва Лисин хрюкнул от смеха, а затем все разбежались по комнатам и принялись за работу.
Волобуева ожидало сложнейшее испытание его воли и характера. Дверь в третью комнату была слегка приоткрыта, и тот, словно приведение, проник внутрь. Вика храпела как паровоз. «Это сыграет мне на руку, – подумал Валя. – Ведь остальные, должно быть, уже привыкли к сейсмической активности по ночам». Остановившись на цыпочках посередине комнаты, он принялся оглядываться вокруг в поисках кроссовок. Это было тяжело, потому что видел Валя не дальше вытянутой руки, а очки свои он по глупости и рассеянности оставил на тумбочке. «Где может быть обувь? Логично, что на полке для обуви, – подумал Валя. – Но где, блин, сама полка? Куда они её переставили? Вечно у них руки чешутся что-то передвинуть. Возмутительно.».
Наконец, спустя пару минут поисков, пролетевших как один миг, он засёк пять пар кроссовок в полке для обуви, что располагалась между большим шкафом по левую руку от Волобуева и стеной.
