Алексей Будищев
Кольцо

Подпоручик перестал краснеть и засмеялся.

– О, конечно, я предан вам всем сердцем, но В лесу такая темень, что, пожалуй, заплутаешься и попадешь волкам в зубы. Завтра же в восемь часов утра колечко с рубином будет на вашем пальчике! – любезно проговорил он.

Подпоручик щелкнул шпорами, доктор переменил тему разговора, и Лидия Владимировна перестала улыбаться. Стали снова пить чай и есть вишневое варенье.

Не пил чай только 12-летний сынишка Лидии Владимировны Боря. Это был худенький и тоненький мальчик с большими серыми глазами, задумчивыми и грустными. Во время разговора он сидел в темном уголке, на стуле, никем не замечаемый, жадно слушал рассказы доктора и не сводил с матери влюбленных и грустных глаз. Но после остроумной шутки матери мальчик встал и тихонько вышел из комнаты. Он прошел в прихожую, надел гимназическое пальто и фуражку и, вооружившись тяжелой палкой покойного отца, отворил выходившую во двор дверь.

Боря решился идти в караулку за кольцом матери. «Мама увидит, – думал он, как я люблю ее, и сама полюбит меня. Она дорожит кольцом, и я принесу его».

На глазах Бори сверкнули слезы. Видите ли, как бы вам это сказать поделикатнее? Мама не особенно любит его, да, не особенно, и он знает это. Он вечно ждет от неё ласки, жадно, беспокойно, со слезами на глазах, но ей некогда приласкать сына.

Она страшно занята выездами, пикниками и портнихами, и чаще видится с подпоручиком, чем с ним, Борей; но подпоручик не пошел за кольцом, а Боря идет, Боря ничего не боится, только бы его приласкала за это мама.

Боря застегнул пальто на все пуговицы и слегка побледнел; им овладело нервное беспокойство.

Когда мальчик вышел на двор, буря едва не сорвала с него фуражку. Боре стало страшно. Черные тучи, косматые и тяжелые, заволокли все небо; дождь лил, как из ведра, и хлестал лицо мальчика точно плетью. Порою черный полог туч на минуту разрывался и вспыхивал бледным заревом, освещая зубцы леса и соломенные крыши усадебных построек; в то же время что-то трещало там, наверху, и с оглушительным гулом рассыпалось в разные стороны; можно было подумать, что по чугунному полу катились тяжелые свинцовые ядра, одно за другим, кучами с стремительной быстротой. Боря в нерешительности остановился, но он колебался недолго; он вспомнил подпоручика и маму и решился идти за кольцом. Завтра он может проспать, и подпоручик в 8 часов утра завладеет колечком матери. А он этого допустить совсем не желаете Боря поднял воротник шинельки, нахлобучил фуражку и, осторожно ступая по мокрой и скользкой тропинке, вышел за ворота Ему нужно было повернуть направо, перерезать поляну, на которой стояла усадьба, и идти лесом к караулке, мимо старых сосен.

Боря хорошо знал эту караулку; рядом с ней извивается глубокий овраг, с крутыми берегами, обросший высокими соснами. На его берегах лежат исполинские камни, серые, покрытые зеленоватым мохом и изрытые, точно морщинами; под этими камнями, в норках, живут хорошенькие ящерицы, с веселыми глазами; а в русле оврага между в щебень избитыми камнями попадаются красивые окаменелости. Боря любит собирать их и изучил эту местность вдоль и поперек. Он не собьется с дороги и найдет караулку с закрытыми глазами.