Алексей Борисов
Время "Ч"
Игорь Иванович до упора распахнул дверь, впуская в кабинет обоих кандидатов. Пока длился осмотр, они успели выпить чая и обменяться ничего не значащими фразами в присутствии охранников. Генерал, продолжая демонстрировать, что именно он является принимающей стороной, первым сел и предложил главному коммунисту последовать его примеру.
Майор уже сделал полшага в коридор и, словно вспомнив что-то, резко повернулся к своему шефу.
– Извините, Александр Иванович, – вполголоса обронил он, доставая из кармана пиджака и кладя на журнальный столик тонкий линованный блокнот для записей.
Рядом с блокнотом на стеклянную поверхность легла малахитовая ручка с золотым ободком.
– Есть звук? – спросил коллега из Минеральных Вод.
Самойлов поднял вверх большой палец и затем показал: слушаю, мол, не отвлекай. В пикапе со специальным радиоприемником они выехали со стоянки в аэропорту, дав генеральскому джипу уйти из зоны видимости. Маяк из галстучного зажима слал четкий сигнал, перемещаться за ним было одно удовольствие. Дорогу позади них контролировала еще одна машина. Ничего подозрительного не наблюдалось.
Временный напарник, совсем молодой парень, буквально сгорал от любопытства. Самойлов классифицировал его для себя как вероятного выпускника школы милиции или, вообще, недавнего военнослужащего срочной службы. Их работа пока была для него увлекательной игрой, вроде кино. В «Корсаре» подобрались люди поопытнее, без юношеских восторгов и лишнего горения. Однако здесь выбирать не приходилось: кого прикрепили, того и прикрепили. Для однодневной командировки и полученного задания и такое в принципе годилось.
Магнитофон фиксировал всё, что происходило в коттедже через две улицы от них.
– Хвоста за вами не было, Геннадий Андреевич? – участливо спросил генерал.
– Теперь вы меня обижаете, Александр Иванович, – в тон ему откликнулся лидер ЦК.
– Официально вы в Кисловодске?
– Да, в санатории «Заря»18.
– А я обедаю где-то в Ростове или около него. Приступим?
– Инициатива была ваша. Слушаю.
– ВЦИОМ дает мне сейчас двадцать процентов, – без раскачки начал Лебедь, – вам двадцать пять…
– Знаем, как они считают, – подал реплику Зюганов.
– По данным других центров, разрыв еще меньше: три-четыре процента, – спокойно продолжил генерал, – и вы это знаете. Мало того, неделей раньше он был на один или полтора процента больше. Такая динамика имела место весь прошедший месяц. Что из этого следует?
– Что же?
– А вот что. Через три недели, как раз ко второму февраля, разрыв может вообще исчезнуть.
– А может и сохраниться, – главный коммунист проявлял чудеса выдержки.
– Может. В пределах допустимой погрешности. Как вы думаете, кто из нас двоих победит во втором туре?
Геннадий Андреевич скрипнул креслом.
– Черномырдина вы уже списали в утиль?
– У него рост при сегодняшних семнадцати процентах почти не фиксируется.
– Очень интересно. Что вы предлагаете?
– Предлагаю договориться, пока есть время.
– О чем?
Генерал проникновенно посмотрел на собеседника.
– О разделе продукции.
Последующая пауза так затянулась, что Самойлов внутри пикапа забеспокоился, не отказала ли техника.
– Вы хотите снять свою кандидатуру в мою пользу? – спросил, наконец, красный вождь.
– Нет, наоборот. Я предлагаю вам снять свою кандидатуру, – совершенно ровным голосом ответил Лебедь.
– Александр Иванович, мы всё-таки серьезные люди…
– Я не шучу, – голос генерала стал жестче. – Вам не дали победить прошлым летом, и теперь тоже не дадут.
– Ну, это мы еще посмотрим.
– Тут смотреть нечего. Кандидат под красным флагом не будет президентом России. Не для того боролись на баррикадах. Точка.
Председатель ЦК задумчиво улыбнулся.
– Вас Чубайс19 ко мне послал?
– Чубайса я уволю одним из первых, – пообещал генерал.
– Я так полагаю, деньги у вас и на этот раз есть, – как бы рассуждая вслух, сказал Зюганов. – Олигархи страхуются?
– Давайте опустим публицистику, ладно? Политики без денег не бывает.
Генерал покатал ручку по столу, от чего Самойлов в наушниках почувствовал себя некомфортно.
– Предположим, я снимаюсь, хотя это фантастика. Что взамен?
– Я сделаю вас премьером и дам сформировать коалиционное правительство. Если захотите, можете назвать его народно-патриотическим. Дума уже ваша, Совет Федерации краснеет после каждых губернаторских выборов. Мало?
Следующая пауза оказалась еще длиннее.
– Вы азартный игрок, – нарушил ее Зюганов.
– Я иду побеждать, – поправил его Лебедь.
– Что же вы скажете своим олигархам? Как они примут эту идею с правительством?
– Они мне не свои. Это, во-первых. Во-вторых, им будет некуда деться. О снятии вами своей кандидатуры вы объявите перед первым туром, а нашу договоренность насчет поста премьера мы оформим письменно и обнародуем после подсчета голосов. Мы ведь оба за великую державу, правда?
– Понимаю, почему такая конспирация, – снова как бы про себя заметил главный коммунист России.
– Согласны?
– Наше правительство не сможет быть ширмой для банкиров, и вы это прекрасно понимаете.
– Банкирам придется ограничить свои аппетиты, – веско ответил генерал. – Иногда нужно отдать часть, чтобы сохранить целое.
– Вы и под этим готовы подписаться?
– Под некими общими принципами да. Конкретные меры готов обсудить третьего февраля.
– Но залоговые аукционы20…
– Без корректировки нам тут не обойтись, – разъяснил свою позицию Лебедь.
– Вы обходите эту тему в своих выступлениях.
– Элемент тактики. Всему свое время.
– Ну что ж, доверительный у нас получается разговор, – констатировал народно-патриотический кандидат.
– То есть, вы готовы продолжать?
Еще через несколько минут лидер коммунистов еле слышно вздохнул и сказал:
– Вы кое-чему научились за эти полгода.
– Пришлось, – не стал вдаваться в подробности генерал.
– У нас в партии коллективное руководство, как это ни странно звучит, – продолжил Зюганов. – Я должен кое с кем посоветоваться.
– А ваша личная позиция?
– Скажем так: мне ваше предложение кажется интересным.
– Имейте в виду, – предупредил бывший командарм, – времени мало.
– Мне нужна неделя.
– Согласен. До следующей субботы?
– Да.
– Геннадий Андреевич, вы сможете убедить своих товарищей. Я уверен, – на лице генерала впервые обозначилось подобие улыбки.
– Мы свяжемся так же, как в этот раз? – уточнил председатель ЦК.
– Лучшее – враг хорошего.
Зюганов молча наклонил голову.
– Если мы договоримся и выиграем первый тур с двойным перевесом, второй станет чистой формальностью. Силовики даже пальцем не шевельнут, – добавил Лебедь, вставая из-за столика.
Кандидаты, не говоря больше ни слова, пожали друг другу руки. Первым отбыл Зюганов. Пока охранник Олег ходил на второй этаж, за хозяином дома, Кошелев забрал из кабинета неиспользованный блокнот и ручку.
– Интересно было? – не утерпел временный напарник, пытаясь что-нибудь понять по лицу Самойлова.
– Так, не особо, – поморщился тот, сняв наушники. – Поехали, пожрем как люди, а то мне без горячего вредно. Есть у вас приличные заведения?
– Организуем! – охотно поддержал эту идею начинающий сыщик.
Когда генерал с малым эскортом вернулся в аэропорт, «Ан-24» уже был готов к обратному полету. Взревели двигатели, под крыльями всё быстрее побежала бетонка, и после пятидесяти минут, проведенных высоко в воздухе, в сумерках внизу нарисовались огни Ростова. Ровно в 18.20 тот же тонированный Mercedes, куда опять пересели все четверо, стоял перед парадным подъездом гостиницы.
– До завтра отбой, – скомандовал кандидат в президенты. – В 9.00 по плану выезд в Новочеркасск.
Игорь Иванович Кошелев без энтузиазма поужинал в ресторане на первом этаже, впервые за месяц с лишним заказав себе рюмку водки, а потом еще одну. Им владели крайне противоречивые чувства. С одной стороны, всё прошло на редкость гладко. Хотя удалось ли его тайным друзьям сделать качественную запись, он по законам жанра, скорее всего, никогда не узнает. С другой стороны, шевелился глубоко внутри какой-то червяк сомнения. В самом деле, когда Виталий уже сведет его с кем-то еще из сподвижников? И вообще, как и когда эта секретная организация начнет активно действовать? Выборы состоятся совсем скоро, а генерал явно не расположен остаться без результата и, кажется, не намерен останавливаться ни перед чем… После второй рюмки Кошелев твердо сказал себе: «Стоп!», расплатился по счету и направился в номер.
Василий Самойлов из детективного агентства «Корсар», в отличие от него, поел с удовольствием. Молодой коллега не обманул, привез в отличное грузинское кафе. Очень жаль, что не было возможности как следует налечь на вино (командировка всё-таки), но пробу с бутылки с высоким горлышком они сняли. В процессе трапезы выяснилось, что Роман (так звали временного напарника) действительно отслужил полтора года оперуполномоченным в одном из райотделов, а потом забросил это неблагодарное занятие. В ЧОПе, куда его сманил одноклассник, платили в разы больше и точно в срок.
Старший товарищ слушал Романа и благодушно поддакивал. Еще до похода в кафе он, выбравшись из пикапа на улицу, позвонил по сотовому телефону в Москву и выдал кодовую фразу. Она означала следующее: «Материал особой важности».
Глава вторая
Мобила
11 января, суббота
«Ту-134» слегка качнуло, и Самойлов рефлекторно напрягся. По его прикидкам, вот-вот должны были объявить снижение и попросить всех пристегнуть ремни. Прозвучал сигнал, напоминавший перезвон колокольчика, и в динамиках внутренней трансляции раздался усталый голос:
– Уважаемые пассажиры, внимание! С вами говорит командир корабля. Из-за неблагоприятных метеоусловий наш самолет совершит посадку в городе Романове-на-Волге. Аэропорт «Домодедово» закрыт метелью.
Пассажиры загудели, задвигались в креслах. Сосед Самойлова, полный мужчина лет пятидесяти, ругнулся себе под нос:
– Прилетели, блин, на ночь глядя.
Уши чуть заложило. «Тушка» пробила облака и целилась носом на разноцветные посадочные огни. Вдоль рядов быстро прошли стюардессы. Одну из них, миловидную брюнетку, Самойлов успел окликнуть.
– Не подскажете, надолго эта история?
Девушка в фирменной пилотке пожала плечами.
– Нам не сообщали.
Сотрудник «Корсара» проверил крепление ремня и переложил портфель из-под ног на колени. Другого багажа у него с собой не было. Тщательно упакованная кассета лежала в боковом кармане пиджака, отдельно от всего остального. Роман из Минеральных Вод проводил московского коллегу до самого выхода на посадку и помахал ему рукой, как старому приятелю. На контроле он прошептал что-то на ухо служащему аэропорта, и ни единого вопроса насчет содержимого портфеля не прозвучало. Впрочем, в случае чего Самойлов был готов представиться радиолюбителем со стажем.
Сели мягко, кто-то в салоне даже захлопал. Специального автобуса для пассажиров рядом не оказалось, он был, видимо, нарасхват в тот вечер. Однако особого неудобства никто не испытал, «Ту» подрулил почти к самому аэровокзалу. Везде, и перед зданием, и внутри него, ощущалась изрядная суматоха. Внеплановые рейсы продолжали прибывать. Табло в зале ожидания не показывало ничего существенного, поэтому Самойлов двинулся к окошку дежурного. Это окошко уже осаждала целая толпа, раздавались возмущенные крики.
– Бардак везде! С девяносто первого года ничего не изменилось! – орал какой-то человек пенсионного возраста.
– Развалили авиацию, – поддакнула женщина средних лет, мертвой хваткой держа перед собой баул.
– Им тоже трудно, – попыталась выступить в роли адвоката другая дама, почище на вид.
– Если трудно, пусть увольняются! – дал ей отпор горластый пенсионер.
Минут через двадцать, когда градус возмущения возрос, дежурный сообщил, что рейс на Москву отправят только утром, не раньше половины восьмого.
– А гостиница?! – завопил один из страдальцев.
– В порту всё занято, – был ответ.
Толпа еще поругалась и поредела. Пассажиры, не попавшие субботним вечером в Домодедово, стали расползаться кто куда. Самойлов отошел подальше от источника шума и вытащил телефон. В столице уже знали, что рейс не прибыл (первый звонок он сделал, едва сойдя с трапа). На повторный вызов ответил заместитель директора агентства.
– Ну, что у тебя?
– До утра глухо.
Зам упомянул чью-то мать.
– Может, машину за тобой прислать?
– Она часов шесть будет ехать в один конец. Выйдет в лучшем случае то же на то же, – отреагировал Самойлов.
– Ладно. Бабки есть, дуй в гостиницу. Как заселишься, позвони, – принял решение руководитель операции.
У Вована Ремизова по прозвищу Перец вечер не задался. Во-первых, его «девятка» с большим трудом завелась при выезде на промысел, и он точно знал, что карбюратор давно требует ремонта, а то и замены. Во-вторых, его сожительница Сонька совершенно внезапно закатила истерику по поводу того, что ударили морозы, а ей, видите ли, холодно в китайском пуховике, взятом на вещевом рынке год назад. В-третьих, когда его тачка после напряженной борьбы всё-таки завелась и пришла в движение, дорогу ей вперед шлагбаумом гаражного кооператива перебежал кот.
Вован в принципе не считал себя суеверным человеком, однако для черных котов делал исключение. Правда, в тусклом свете фонаря было невозможно точно определить масть животного, но это и напрягало особенно сильно. В прошлый раз, когда стряслось такое, его тормознули менты и под предлогом отсутствия аптечки обобрали до нитки.
Учитывая всё вышеизложенное, Перец, пожалуй, сразу повернул бы назад. Но к тому моменту ситуация с финансами сложилась критическая. Наличных денег не осталось не то, что на новый пуховик Соньке, но даже на полноценное питание на неделю вперед. А безналичных у Перца никогда и не водилось.
Московского гуся Вован приметил не сразу. Вначале он попробовал предложить свои услуги барыне в длинной, до пят, шубе, с модным чемоданом на колесиках. Барыня, судя по ее лицу, заколебалась, но что-то ей не понравилось в наружности Перца. Этого короткого замешательства хватило, чтобы сбоку подскочил ухарь в дубленке и увел у него клиентку. Вован аж чуть не кинулся за ним выяснять отношения, но вовремя сдержался. Бормоча себе под нос самые грязные слова, он снова побрел в зал ожидания, и вот тут увидел этого деятеля с мобилой.
Деятель стоял у гигантского, во всю стену, окна, которое выходило на парковку перед аэровокзалом, и трещал по сотовому. Куртка его, с флажком какого-то государства на рукаве, была куплена явно не на толкучке, и портфельчик он держал из натуральной кожи. Такие в Романове красовались только в витрине магазина «БутикЪ» на проспекте Карла Маркса. Отоваривались там одни «новые русские» со своими женами и подругами. Перец даже не переступал порог того магазина, только мимо проезжал.
– Уважаемый, до города поедем? – вызвался Вован, едва москвич перестал болтать.
– Долго ехать? – спросил тот.
– Домчу ровно за двадцать минут прямо в центр, – заученно похвастался Ремизов. – Вам в гостиницу?
– Да.
– Можем в «Утес», классное место. Иностранцы останавливаются.
Гусь, кажется, тоже колебался. «Неужели облом?» – в отчаянии подумал Перец.
– Ладно, уговорил. Веди! – сказал москвич.
Сердце в груди у Вована подпрыгнуло от счастья.
– Пожалуйста, пожалуйста… вот дверка на улицу, – приговаривал он, указывая путь.
Серая «девятка» Вована (спасибо отцу, помог купить, когда завод еще не загнулся) была припаркована левее здания. Рядом загружались в такси другие пассажиры, не попавшие Москву из Минвод, Адлера или, быть может, солнечного Баку. Перец предупредительно распахнул перед клиентом переднюю дверцу, но тот уселся назад. Это несколько меняло планы.
Увы, делать было нечего. Вован завел тачку (на удивление сразу, что было принято им за добрый знак) и медленно двинулся вдоль парковки к выезду на пригородную трассу.
– «Спартаку» подучиться надо в футбол играть, – сказал Андрей Баринов без тени сомнения.
– Не, ну гол после рикошета в дополнительное время, в последней контратаке – это ведь чистая случайность, – возразил его водитель Сергей, стойкий болельщик «народной команды».
– Два золота подряд у «Алании» – тоже случайность? – поддел его Андрей.
– Ты за Владикавказ, что ли?
– Я за разнообразие, а в «Спартаке» пока пионерский отряд. Чудес не бывает.
– Эта «Алания» сезона через три в первой лиге будет, – заявил Сергей. – Там вон власть поменялась, сейчас они зубы на полку положат.
– Положат, и ладно. Я раньше, вообще, за киевское «Динамо» болел.
Это признание, по идее, должно было дать толчок новому витку дискуссии, однако Андрей посмотрел на часы и предложил:
– Поехали уже? Сегодня точно не прилетит. Я к дежурному ходил, он знает.
– Что ж ты раньше не сказал? Могли бы по дороге обсудить, – попенял Сергей.
– Уж больно тема интересная, – усмехнулся Андрей. – Не хотел тебя отвлекать во время вождения.
Они проторчали в аэропорту битый час. Андрей как помощник депутата Госдумы взял транспорт из гаража обладминистрации для встречи своего шефа. В связи со сложной обстановкой в стране парламент решил не уходить на каникулы, ограничившись тремя дополнительными выходными на Новый год и Рождество. Илья Вениаминович Кузин из депутатской группы «Регионы России» мог пожаловать на историческую родину еще вчера, но задержался в Москве. Согласно официальной версии, до полуночи с пятницы на субботу напряженно заседал бюджетный комитет. А на самом деле шеф устроил себе и нескольким коллегам, по его выражению, «забег в ширину». После такого события просто надо было позаботиться о здоровье.
Парламентарий честно стремился вернуться к жене и детям хотя бы вечером в субботу, но тут вмешалась погода, над которой не властны даже законодатели. Рейсы из Москвы были отменены.
Про «забег» Андрей под величайшим секретом узнал от другого помощника. Они вдвоем делили депутатскую приемную в округе, вполне доверяя друг другу. На это место Баринов угодил практически случайно. До июня девяносто шестого он был выпускающим редактором в службе новостей местной гостелерадиокомпании. Туда его позвал сам гендиректор, освежавший кадры. Прошлая творческая деятельность Андрея протекала в городских печатных изданиях, которые отличались разной степенью скандальности. Генеральный тогда решил, что его каналу не хватает живости.
С приходом молодых, раскованных сотрудников живости точно прибавилось. Чего не стало больше, так это денег. Год президентских выборов, вопреки ожиданиям, стал для большинства коллектива сезоном сплошной диеты. Пока в столичном медиа-пространстве фигурировали коробки из-под ксероксной бумаги, полные валюты21, здесь перешли на самые дешевые макароны и домашние соленья. Возможно, Андрей внял бы руководящему призыву потерпеть еще чуть-чуть, поскольку телевидение ему нравилось. Но, задерживая и без того скромную зарплату, с него и остального персонала требовали всё большей и большей лояльности правящему режиму.
Всё закончилось, когда с высокого верха от них потребовали воспеть отмененный визит Бориса Николаевича, уже ощутившего проблемы с сердцем. Дескать, прибыть не смог из-за очень плотного рабочего графика, но ведь дороги-то асфальтируют. Андрей, получив такую установку, плюнул и тотчас накатал заявление по собственному. К его искреннему удивлению, на то, чтобы выдать ему расчет, средства мигом нашлись…
– Утром опять поедешь? – поинтересовался Сергей, плавно трогаясь с места.
– Скорее всего. Алексей звякнет шефу и скажет.
– Тогда уже не со мной. У меня законный отдых завтра, – заметил водитель.
Алексеем звали второго депутатского помощника. Он-то и предложил Андрею эту работу четвертого июля, когда стране объявили, что президент Ельцин получил голоса большинства избирателей. Судьбоносная встреча состоялась в парке культуры и отдыха. Бывший редактор сидел на лавочке и мысленно подсчитывал, на сколько еще дней ему хватит оставшейся после расчета суммы. Алексей, с которым он был близко знаком не первый год, сам окликнул его.
Выяснилось, что следует он через парк в университет, на юридический факультет. Второе высшее образование Алексей получал на всякий случай, впрок. «Понимаешь, не бывает вечных депутатов и вечных помощников», – объяснил он свою доктрину. А затем сообщил Андрею, что в аппарате у Ильи Кузина открылась вакансия. Ранее трудившийся там человек безнадежно запил.
Находясь в каком-то расслабленном состоянии, как в тумане, Андрей там же, не вставая с лавки, принял внезапное предложение. Теперь творчества в его деятельности было совсем мало, зато личные финансы перестали петь романсы.
Вован очень аккуратно, чтобы никого случайно не задавить, проехал вдоль фасада и начал поворачивать влево, по стрелке придорожного указателя. На повороте, сразу за парковкой, в кругу света материализовался человек, машущий руками. Санек Боев, по кличке Плейбой, очень натурально изображал голосующего мужика из аэродромных работяг. До сих пор все попадались на эту нехитрую уловку.
– Подберем? – полувопросительно сказал Вован, давя на педаль тормоза.
– Нет, – резко ответил москвич, моментально подобравшись.
«Девятка» уже остановилась. Санек привычно дернул на себя ручку задней дверцы и подался головой вперед. Вован повернулся в его сторону, не убирая рук с руля. Надо было действовать, пока не поздно, однако пассажир с заднего сиденья взял инициативу на себя. Он сделал быстрое движение правой рукой, и Плейбой с воем схватился за лицо. Из носа у него брызнула кровь.
– Ай, падла-а! – завопил Санек, отшатываясь.
Москвич рванулся наружу, прямо на него. Вован сообразил, что добыча уходит, и пулей вылетел из машины через переднюю дверцу. Он вряд ли успел бы, потому что ему надо было обежать вокруг капота, но Плейбой всё-таки вцепился в этого гада. Тот, врезав Саньку еще раз, потерял темп, и до Вована дошло, что он может не одолеть своего противника в схватке один на один. Его рука сама собой метнулась к поясу, где висел настоящий финский нож.
Многострадальный Плейбой отвлек на себя внимание, и удар пришелся в правый бок москвичу. Отточенное лезвие играючи пронзило куртку и зацепило что-то твердое под ней. Из-за этого эффект оказался не совсем таким, как ожидалось. На редкость прыткий пассажир не рухнул, как подкошенный, а сумел с разворота, с левой, засветить Вовану в глаз.
Перцу почудилось, что всё вокруг него полыхнуло сотнями звёзд. Стало светло, как днем. Он откинулся назад, сумев удержать финку. От ярости заскрипел зубами и кинулся на гада, занося нож для решающего удара. Грохот выстрела почти оглушил его. Яркий свет, который никуда не исчез, оказался огнями чужих фар.
– Руки вверх! Стоять! – крикнул кто-то.
Москвич повалился на спину. Видно, Вован смог нормально достать его с первого раза. Санек стоял на четвереньках, ухватившись за распахнутую дверцу. Грянул еще один выстрел.
– Линяем! – прохрипел Плейбой, забираясь в авто.
Вован подхватил портфель москвича и уже на ходу запустил руку под его куртку. Так и есть, мобила была здесь. Через несколько секунд «девятка» ринулась с места на третьей скорости. «Менты? Не менты? Номер видели? Не видели? Главное оторваться, дальше разберемся», – пульсировало у Перца в голове.
Сергей с его афганским боевым прошлым среагировал на внештатную ситуацию первым. Андрей даже не понял, как он разглядел нож в руке худощавого парня в куцей кожанке и вязаной шапочке. По издаваемому звуку газовый пистолет почти не отличался от боевого, из которого лет восемь назад рядовой Баринов упросил-таки дать пострелять знакомого офицера. Водитель с его оружием и Андрей с монтировкой, выхваченной из-под сиденья, на мгновение опоздали к месту происшествия. Двое в серой «девятке» (судя по всему, они маскировались под такси) успели бежать.
Их жертва лежала без движения. Возле накладного кармана на куртке защитного цвета расплывалось темное пятно.
– Ни х… себе! – выразил общее мнение Сергей.
– Замочили? – предположил Андрей.
Водитель склонился над упавшим мужчиной, ощупал его шею.
– Жив, – уверенно сказал он.
Андрей присел на корточки рядом с ним. Раненый застонал и открыл глаза.
– Телефон…
– Что?
– Телефон дай… позвонить…
– Нет у меня, только пейджер.
Мужчина зашарил рукой по своей куртке. Тут до Андрея дошло, что он ищет свой мобильник.
– Лежи, не дергайся, – встрял Сергей. – Я найду.
Но телефона в куртке не оказалось. От движения и голосовых усилий раненому стало хуже, и Сергей метнулся к «Волге» за аптечкой. Тут пострадавший снова открыл глаза.
– Надо срочно… очень важно…
Он запустил руку под куртку, где всё сильнее кровоточила рана, и схватился за что-то пальцами, но потерял сознание. Предположив, что это и есть искомый телефон, Андрей залез туда без лишних церемоний, но вместо мобильника обнаружил пакет из плотной, прорезиненной ткани, размером чуть больше обычного почтового конверта. Пакет был сбоку распорот ножом и запачкан кровью.
– Отойди-ка!
Сергей отодвинул помощника депутата в сторону и решительно взялся оказывать первую помощь. Чтобы попусту не мешать ему, Андрей сделал несколько шагов к машине и внимательнее рассмотрел находку. Он попытался вытереть пакет о снег, но понял, что проще снять его совсем. Тем более, под внешней плотной оберткой действительно оказался конверт из бумаги, тоже пострадавший от удара.
С помощью пальца расширив надрез, Андрей вытащил из конверта твердый футляр из пластика. Нож оставил на нем глубокую вмятину, но не пробил корпус, а скользнул по касательной. Возможно, это и спасло человеку жизнь. Продолжению осмотра помешало появление милицейского «уазика». Пришлось сунуть футляр и всё остальное в карман пуховика, чтобы вынуть служебное удостоверение с двуглавым орлом и надписью «Государственная Дума».
В аэропорту пришлось провести еще больше часа. Пока Сергей отвозил раненого в больницу «скорой помощи», Андрей дал объяснения патрулю. «Корочка» произвела кое-какое впечатление на трех служителей порядка, а у водителя депутатской машины, кроме зоркого глаза, оказалась цепкая память. Номер скрывшейся «девятки» сообщили по рации всем постам. Перехватить ее на трассе, как скоро выяснилось, не смогли. Наверное, она вовремя повернула в сторону дач.
– Никуда не денется, найдем, – заверил старший патруля.
Перед тем как занести в машину, человека в защитной куртке осмотрели. Телефона у него действительно не нашлось, зато были бумажник и паспорт с билетами от Москвы до Минеральных Вод и обратно. Оба на одиннадцатое января. Звали потерпевшего (так он теперь фигурировал в деле) Василием Васильевичем Самойловым, 1952 года рождения. Андрей даже запомнил адрес его прописки: улица Земляной Вал, дом 24, квартира 33. В бумажнике лежало около трехсот тысяч рублей разными купюрами. Учитывая инфляцию, не ахти какое богатство22.
– Вещи у него были какие-нибудь? – спросил милиционер, составлявший протокол.
– Что-то вроде портфеля, – припомнил Андрей. – Один из этих двоих утащил. Тот, который с ножом.
– Опознать сможете?
– Портфель?
– Нет, парня.
– Не уверен, – Андрей пожал плечами. – Очень быстро всё произошло. На нем шапка была, и воротник поднят.
– Потерпевшего не трогали?
– Пульс щупали. Перевязывали. Но это уже при вас. А, ну да, он свой мобильник искал, пока в сознании был. Говорил, что это важно, – добавил помощник депутата.
– Что именно важно?
– Не сказал, вырубился.
– И телефона вы не видели?
– Не видели. Думаю, эти козлы забрали.
– Оставьте нам свой номер. Придется потом в отдел подъехать, к следователю, – сказал старший, завершая формальности.
Почему он не рассказал про пакет и не отдал его милиционерам, Андрей и сам не понял. Та часть его мозга, которая отвечала за нужный участок, в критические минуты будто перестала выполнять свои функции. Может быть, виной всему стал мощнейший выброс адреналина.
Наличие у Сергея газового пистолета не слишком понравилось стражам закона. Но тот спокойно предъявил разрешение, которое всегда возил с собой, и возможные вопросы отпали.
– В другой раз осторожнее будьте, – посоветовал командир экипажа. – У некоторых тоже стволы имеются, и не все газовые.
Андрей вернулся домой ближе к одиннадцати. Волноваться за него с позапрошлого года было некому: от родителей он съехал в бывшую дедушкину квартиру. Хрущевка на пятом этаже была неказистой, но своей. За это время он сделал косметический ремонт и сменил деревянную входную дверь на железную. Старую мебель, также доставшуюся по наследству, почти всю продал, дав объявление в газету. Оставил только этажерку и комод. На данный момент внутренняя обстановка носила элементы хаоса. Многие предметы его одежды висели на дверных ручках везде, не исключая кухню, бумаги и книги лежали на стульях и подоконнике. Телевизор стоял на письменном столе, привезенном от мамы с папой. Им Андрей всё равно не пользовался по назначению, так как работать предпочитал на работе, а читать лежа.
Заперев дверь квартиры на засов, он первым делом скинул ботинки, а уже затем водрузил пуховик на вешалку. И вспомнил про пакет. Вынул его из кармана и оглядел при нормальном свете. Бежевый пластиковый футляр имел наклейку с эмблемой и названием известной зарубежной компании. Он был основательно обмотан скотчем, но, когда Андрей удалил липкую ленту, открылся легко. Внутри лежала аудиокассета стандартного размера, вся из прозрачной пластмассы с коричневатым оттенком. Судя по маркировке, ее объем составлял девяносто минут.
Стало интереснее. Андрей вспомнил какой-то шпионский роман из числа недавно переведенных на русский язык, то ли Джона Ле Карре, то ли Фредерика Форсайта. Он периодически баловал себя такой литературой. Там один герой примерно так же упаковал «посылочку» для агента. Притащив с кухни магнитолу, Андрей извлек из нее кассету с песнями Адриано Челентано и вставил в гнездо свой трофей. Перед прослушиванием умылся, заварил растворимого кофе и удобно расположился на диване. Лишь потом нажал кнопку Play.
– Хвоста за вами не было, Геннадий Андреевич?..
На словах Зюганова «Наше правительство не сможет быть ширмой для банкиров» у Андрея в квартире зазвонил телефон.
– Ты куда делся? Я уже в гараж звонил, – раздался в трубке голос Алексея.
– Там ЧП было, пришлось в свидетели записаться, – ответил Андрей, стараясь говорить как можно беззаботнее. – Шеф утром прилетит?
– Да, первым рейсом, в 8.40. Вечером обратно улетает. Зинка злая, как сто чертей, – поделился информацией коллега.
Зинка была женой депутата Кузина, в юности она училась вместе с Алексеем на одном факультете лесотехнического института.
– Неохота снова ехать встречать?
На этот вопрос Андрей хотел ответить честно, но запнулся. Голову переполняли всякие мысли насчет таинственной кассеты. По воцарившемуся молчанию Алексей понял, что перспектива раннего вставания и очередной поездки в аэропорт не особо вдохновляет его товарища.
