Алексей Андреев
Тимофеев и верховные органы
– Вот за что я наш великий народ люблю, – подумав, важно изрекла голова, – так это за постоянство. Другой какой народец давно бы уж чем-нибудь бесполезным занялся, а наш народ, нет, он не такой, уж коли начал за жратвой давиться, так ни за что не остановится, хоть ты тресни! – И опять скрылась. На этот раз уже окончательно.
– Эй! – подождав, Тимофеев постучал по крышке люка. – А мне-то чего теперь делать?
– А что хочешь, – глухо донеслось сквозь толстую железяку. – Хочешь – танцуй, хочешь – песни пой. Свобода, блин!
– Ладно, – сказал Тимофеев и начал внимательно к другим люкам приглядываться. Тут как раз один из них приоткрылся и оттуда с немыслимой частотой стали вылетать пустые банки из-под всяких заморских консервов. И бутылки, конечно.
