Алексей Александрович Рябиков
Memento
Полицейский обратился ко мне:
– Ты его слышал, старик. Придется платить. Зачем нарушаешь? Небось живешь-то небогато, а тут еще на штрафы разоряться.
– Мне все равно, "сынок".
Я грустно ухмыльнулся.
– Слушай, ну если не согласен, обжалуй. Иногда получается снизить сумму выплат.
– Да я не о том. Скажи лучше, если я кинусь на вас сейчас, ты пристрелишь меня?
– Хреновый день, дед? Нет, не могу. Это запрещено. Мы тебя вырубим и доставим по месту твоей прописки. И начислим штраф за нападение, да.
– Ну железяка меня не поймет, а ты? Я не могу так больше, понимаешь? И ты не поможешь старику? Не сможешь потом написать, что я кинулся на тебя с намерением убить, или что я известный террорист-подпольщик, за которым Интерпол по всему свету охотится, м? Что я был убит при попытке к бегству, или как там писали во времена моей молодости?
– Нет, дед, прости. Люди еще могли бы войти в положение, но машины – нет. Есть регламент и важен только он. Нет ничего за пределами регламента. Такова служба. Что довело тебя до этого, дед?
Он пристально всматривался в меня.
– Ты ведь уже сам ответил на свой вопрос. Я был рожден свободным человеком и не хочу доживать свой век, будучи придатком машины. Лучше смерть, чем рабство. Что это, как не новое рабство, в конце концов?
– Прости дед, не могу. По-человечески тебя понимаю, но не могу. Долг.
– Другого ответа я и не ждал. Что же, штраф мне вы выписали, так? Пойду я к дому, что ли. Может удавлюсь на крюке от люстры. Если найду в себе силы на этот шаг.
Поднявшись, я поковылял в сторону метро.
– Эй, дед, послушай!
Я обернулся.
– Говорят, что на границе города, ввиду возможных волнений, усилены меры безопасности. Всех, кто пытается покинуть город без пропуска, система городской безопасности уничтожает на месте. Так что ты, смотри у меня, не балуй.
– Спасибо.
Я закурил последнюю сигарету из моей пачки и, в ожидании скорой развязки, с улыбкой отправился к городской границе.
В оформлении обложки использована художественная работа автора.
