Алексей Квицинский Механика звёзд: Наследие

Пролог

Космос… бескрайний и равнодушный. Миллиарды звёзд, похожих и разных, глядят на нас с высоты, где нет ни звука, ни ветра, ни смысла. Когда-то человек смотрел на них снизу, мечтая о великих открытиях. Теперь он живёт среди них – и всё чаще задаётся вопросом, стоило ли…

Три солнца над домом

Третье солнце поднималось над горизонтом, растекаясь золотом по куполу небольшого дома на окраине долины. Утро на Капелле V наступало стремительно – здесь не было долгих сумерек. Первое светило только касалось верхушек скал, второе уже било по стеклу, а третье заливало равнину до самого края небосклона. День длился двадцать два часа, ночь – четыре, и всё живое на планете словно дышало в ускоренном ритме.

Дэн Ардин стоял у окна и слушал, как под стенами дома шелестит плотный, как мёд, воздух. Снаружи – синие травы, похожие на воду, мягко колыхались под тройным светом. Вдалеке светились горы – серебром, будто кто-то покрыл их пылью из кристаллов. Планета была чужой, но красива до немоты.

Он привык к этому звуку – к мягкому гулу в глубине земли, похожему на ровное дыхание. Иногда казалось, что планета жива и слушает их, новоприбывших, с лёгким недоверием.

В соседней комнате Майлин тихо переговаривалась с детьми. Близнецы – Арис и Кай – смеялись, играя с прозрачными шарами воздуха, которые всплывали под потолок. На Капелле вода испарялась медленно, и дети любили устраивать «дождь» прямо в доме. Всё здесь было непривычным, но уже своим.

Прошел почти год с момента переселения, и Дэн всё ещё просыпался с ощущением, что что-то не так. Будто его тело ждало длинной земной ночи, а вместо этого получало очередной рассвет. Иногда, когда три солнца сходились на небе, он щурился и думал, как давно не видел звёзд – настоящих, холодных, далеких.

Он не жалел, что ушёл. Просто иногда вспоминал, как всё началось.

____________________________________________________________________________________

Прадед Дэна, Дэнмар Ардин, был одним из тех, кто первым решился поверить в невозможное. Он создавал интерфейсы ранних автономных систем, которые позже стали ядром искусственного разума для межзвёздных кораблей. Тогда это называли «дистанционной теорией полёта» – когда навигация должна была работать без участия человека, а корабль сам выбирал путь. Люди спорили, боялись, смеялись. Конрад лишь говорил: «Если боишься тишины – ты не для звёзд».

Его сын, Эдмар Ардин, построил первый лунный ретрансляционный узел связи – именно через него прошли первые сигналы с дальних зондов. Его чертежи потом легли в основу орбитальных сетей, которые связывали планеты быстрее, чем свет успевал догнать мысль.

Джон Ардин, отец Дэна, руководил разработкой корпусов кораблей программы «Солитон». Эти суда были не просто транспортом – это были города, способные пережить века. Каждый корабль имел собственный интеллект, сам обучался, сам выбирал курс, подстраивался под звёздное поле, искал пригодные миры.

Но космос оказался тише, чем ожидали. Первые корабли уходили в неизвестность, и Земля ждала сигналов годами. Люди слушали эфир, строили гипотезы, создавали всё новые двигатели – быстрее, мощнее, точнее. Потом ждать перестали. Заводы заработали в три смены, человечество повернулось внутрь себя. К середине двадцать второго века Земля стала одной гигантской машиной – гулкой, дымной, не знающей сна.

И всё же однажды сигнал пришёл.

Сначала – слабый всплеск частоты, затем – данные о колебаниях света далёких звёзд. Люди научились замечать, как крошечная тень проходит перед своим солнцем – и понимать: там есть планета. По рассеянию света вычисляли состав атмосферы: где-то был азот, где-то – следы кислорода, где-то – пар воды. Впервые за столетия цифры заговорили голосом надежды.

Так началась новая гонка. На орбите строили «Солитоны» – тяжёлые корабли-дома, рассчитанные на многопоколенческие перелёты. На Земле бурлили верфи, поднимались купола сборочных станций, миллионы дронов клали килотонны металла в плавильные ванны. Люди снова смотрели вверх – не ради прибыли, а чтобы уйти.

Первыми были системы Энтелии и Мерид. Там нашли атмосферу, близкую к земной, и хрупкий след воды на поверхности. Затем – Капелла: зелёно-голубая планета с плотным воздухом и мягким светом. Колонии строились одна за другой, пока человечество не стало расселяться, словно семена, брошенные по ветру.

Дэн был инженером реакторных узлов – его руки знали металл, как другие знают кожу. Он участвовал в разработке/сборке стабилизаторов полей и плазменных контуров, но в какой-то момент понял, что строит не просто корабли, а продолжение конвейера. Всё стало повторением старого – только в вакууме.

Когда Майлин сообщила, что ждёт близнецов, его глаза налились светом. И следующим решением было: «Пора уходить». Они подали заявление на переселение – и выбрали Капеллу. ________________________________________________________________________________________

Теперь он стоял у окна и слушал, как по скалам катится свет. На Капелле не было ночных городов, не было сигнальных башен, только мягкий ветер и стрекот невидимых существ в траве. Иногда Дэну казалось, что звёзды там, за пеленой света, стали ближе.

Он вспоминал слова прадеда: «Люди придумали двигатели. Но придумать, зачем лететь – это сложнее». И, глядя на тройное солнце над домом, Дэн понимал: их семья летела не ради победы, а ради тишины.

Археологическая экспедиция на планете Бета-7

Космос оставался молчаливым, и тише он становился для тех, кто уже научился пересекать световые годы. Новые миры манили своей пустотой, удивляли красотой, но оставались необитаемыми. Почему? Этот вопрос висел в воздухе, как невидимый сигнал, который невозможно было поймать или расшифровать.

На планете, обозначенной людьми как Бета-7, археологическая экспедиция изучала руины древних структур. Название планеты казалось простым – буква и цифра, но в этом сочетании таилась привычная для человека логика систематизации. Горы из кристаллизованного минерала, редкие растения, способные к фотосинтезу под тусклым светом двух солнц, и таинственные руины, оставшиеся от некогда разумной цивилизации, придавали миру странную гармонию. Бета-7 была пустынна, но красивой – словно сама природа решила проверить, как человек отреагирует на совершенство, лишённое конкуренции.

Калвин Нил стоял перед интерфейсной панелью К.А.Л.В.И.Н. Его руки едва касались сенсоров, но каждый жест оживлял сложнейшие алгоритмы, отслеживающие энергетические потоки, структурные аномалии и даже микро-вибрации почвы. К.А.Л.В.И.Н. выполнял функции аналитического мозга экспедиции, самостоятельно строил модели строений и предлагал гипотезы их предназначения, позволяя людям сосредоточиться на полевых исследованиях.

До перелёта, Нил дни и ночи сидел за терминалами в лабораториях на орбитальной станции, доводя прототип своего ИскИна. На Земле-заводе, где он родился, воздух был фильтрован и сух, а детство проходило между конвейерами и корпусами; чистого неба он не видел никогда. С раннего возраста его привлекали компьютерные технологии, и это привело к тому, что он оказался под контролем государственных программ – либо исправительная колония, либо работа на исследовательские проекты. Выбрал второе. И создал – украдкой, с гордой дерзостью – систему, названную в официальных документах как «Когнитивный Архитектор Логических Векторов Интеграции Нейросети», – но в рабочем каталоге и в собственной записи он вывел имя иначе: К.А.Л.В.И.Н. Никто не решался долго осуждать этот жест; кому-то показалось это мелкой гордыней программиста, кому-то – шуткой. А для Калвина это было актом вечности: он втиснул в стек аббревиатуры своё имя, как подпись под кодом, который должен был жить дольше него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.