Александра Завалина
Соседи
И вдруг в один миг поняла, что вчера вечером совершенно точно закрывала его – еще ручка не поддавалась, она об нее ноготь сломала. Эта мысль грянула в голове росчерком молнии, и все чувства разом обострились. Инна развернулась лицом к комнате и, задержав дыхание, обвела ее взглядом. С улицы, просвечивая сквозь шторы, в студию лился неверный оранжевый свет фонарей. И все выглядело привычным, абсолютно нормальным.
Только проход к входной двери и в ванную выглядел черной пастью, в которой могло затаиться что угодно. Оно наверняка там и было…
Инна осознала, что вчера надела чистую футболку – и забыла вывернуть ее. Сейчас она судорожно стащила ее с себя, быстро вывернула и вновь надела на себя. В это время в ванной послышался глухой стук.
Инна на цыпочках подошла к кухонному шкафу и взяла нож. Рукоять привычно легла в ладонь, немного успокоив ее.
В голове было абсолютно пусто, если не считать фоновой боли. Инна медленно двинулась к темному проему, до которого слабый свет фонарей добраться не мог. Оказавшись у прохода, Инна хлопнула по включателю, и комната утонула в ярком свете люстры. Прищурившись, Инна двинулась дальше.
Теперь она видела прихожую, но в ванной по-прежнему было темно. На полу валялось несколько ягод рябины.
Еще один включатель. В ванной вспыхнул свет, Инна напряглась.
И тут же расслабилась: никого. Ну да, а чего она ожидала?
Инна в изнеможении шагнула вперед и вдруг боковым зрением уловила движение. Что-то стояло в ванной. Она повернула голову и увидела, как на нее падает нечто крупное и темное.
Инна истошно завопила. Она отскочила, поскользнулась и упала.
***
Очнулась Инна утром, в ванной. Лежала на полу, голова раскалывалась от боли.
Лицо. Точнее, половина лица. Вот что видела Инна прежде, чем упасть на пол и потерять сознание.
Она с трудом поднялась и посмотрела на себя в зеркало. На виске запеклась кровь. «Так я скоро себя прикончу», – подумала невесело. С опаской вышла в основную комнату и увидела, что студия залита ярким солнечным светом, проходящим сквозь неплотные шторы. Глянула на время: десять утра.
«Опоздала на пару, – констатировала Инна. – Ну и ладно». Она уже привыкла не ходить в университет. Казалось, теперь, после стольких опозданий, ей вовсе не стоит там появляться – одногруппники и преподы заклюют до смерти.
Она открыла шторы и впустила в студию солнечный свет. Все было таким обычным и безобидным. Что же приключилось ночью?
Кошмар?
Может, она лунатит?
Или сходит с ума?
Или, может, ее соседи и впрямь чудовища из удмуртской мифологии? Дичь, конечно…
Голова раскалывалась, и Инна в очередной раз заглотила таблетку. Пока она думала, что ей делать и стоит ли идти в университет, зазвонил телефон. Инна поскорее взяла трубку, потому что от громких звуков в голове стучало, словно в колокол били.
– Алло? Инна Верещагина?
– Да, это я, – осторожно промолвила Инна, гадая, кто же это может быть.
– Это Алена из деканата. Я тут по поводу твоей учебы… ты не появлялась уже целую неделю, пропустила два зачета. У тебя там все в порядке?
Инна что-то промычала, но Алене, кажется, было плевать, в порядке она или нет. Она тут же переключилась на другие темы и заговорила быстро-быстро:
– В общем, ты очень сильно отстала от других ребят, и руководство приняло решение тебя отчислить.
– Погодите… – проблеяла Инна. – Но ведь я могу еще сдать…
– На твое место есть способные ребята с платного, – будто стараясь заглушить ее возражения, Алена затараторила еще быстрее. – И они готовы перейти уже сейчас, а ты все равно не успеешь сдать зачеты до конца недели. Поэтому мы отчисляем тебя.
– Но так нельзя, – совсем тихо сказала Инна. – Я поступила на бюджет. Я еще могу подчистить хвосты, нельзя так резко исключать…
– Либо мы переводим тебя на платное, либо исключаем, – непреклонно заявила Алена.
Когда она отключилась, наступила блаженная тишина, но в голове заболело еще сильнее. Инна осела на пол, прижимая телефон к груди. Да разве так можно? Она ночей не спала, чтобы поступить на бюджет… А тут из-за пары опозданий ей даже шанса дать не хотят. Разве так тут все устроено?
«Конечно, не так, – возразила она сама себе. – Скорее всего, кто-то кому-то хорошо заплатил, и убрали самого неугодного студента».
От несправедливости и бессилия у нее навернулись слезы. Теперь она не просто одна тут, в чужом городе. Она сама – чужачка: отчисленная из университета студентка, плохо работающая продавщица.
Кто она?
И что ей теперь тут делать? Получается, нужно возвращаться к родителям? Инна представила кислые и разочарованные лица мамы и папы, унылое чередование деревенских будней, которые поглотят ее, словно болото. Никаких перспектив, никакого статуса. Только тяжкие вздохи родителей и шепотки соседей.
Соседи… Инна с ненавистью глянула на стену, словно могла видеть их через нее.
– Соберись, – приказала она сама себе и перезвонила Алене. Сказала, что согласна на платное, можно ведь будет потом перевестись обратно при хорошей учебе? Алена сказала, что да, это возможно, но пропускать зачеты будет нельзя. Инна спросила о цене и подумала, что все не так уж плохо: она ведь работает, сможет оплатить. А там вновь вернется на бесплатное, и все будет хорошо.
***
Ее выгнали с работы. Все было так просто: она пришла, а менеджер вызвал ее к себе и сказал, что она уволена. «Я вижу, что ты не подходишь для продаж», – сказал он и не сжалился над ней, несмотря на ее заверения, что она будет стараться. В бухгалтерии Инне выдали скромную сумму и с издевкой спросили:
– Что, мало? Сколько заработала, столько и получила.
И переглянулись с ухмылками: вот ведь какая недотепа.
Инна шла домой уничтоженная. От головной боли и темных мыслей она натыкалась на прохожих и даже не замечала этого.
Когда она вернулась в квартиру, ей позвонили. Может, из университета? Может, скажут, что ошиблись? Но нет – это была мама.
– Ты чем там занимаешься? – сходу, без приветствий начала она возмущаться. – Мне тут сообщили, что тебя исключили! Сказали, что ты на парах вообще не появляешься! Это как понимать, Инна?!
Инна молча выслушала длинную тираду о том, что в будущем ее даже в дворники не возьмут, потому что даже дворнику сейчас нужно высшее образование.
– Завтра рано утром приеду, – напоследок погрозила мама и отключилась.
Инна положила телефон на стол и легла в постель. Плевать. Надо выспаться, а завтра видно будет, что обо всем этом думать.
***
Инна проснулась от криков. По коридору кто-то пробежался, царапнув ее дверь, а затем – истошно, совсем не по-человечески заорал.
Инна поднялась, скинула с себя одеяло. И долго, долго смотрела в темный проем прихожей – ждала, что дверь распахнется и сюда войдет палэсмурт. Или несколько палэсмуртов.
«Ну давайте, – подумала она. – Чего жметесь? Просто придите и убейте меня».
Она схватила нож со стола и прошла в прихожую.
По коридору мимо снова кто-то пронесся – только уже без воплей. Инна устало прислонилась к стене, не спуская глаз с двери. Голова трещала и раскалывалась, чувство недосыпа затуманивало разум.
«Это все из-за вас, дурацкие соседи», – появилась мысль, и Инна решительно сдвинула замок в сторону. И распахнула дверь в ярко освещенный коридор.
Никого. Только за дверью соседей кто-то копошится.
Инна хмыкнула и закрыла за собой дверь, оставшись в коридоре.
И почти сразу на нее напали. Со спины, повалив на пол. Инна ударилась подбородком и ощутила, как ее схватили за волосы. Она наугад пырнула ножом, и тварь истошно завопила. Инна катнулась вбок, вскочила на ноги – и увидела прямо перед собой палэсмурта. Левая половина человека, болтаются кишки, а справа пусто. Левой рукой палэсмурт зажимал рану в боку и вопил, зло глядя на нее единственным глазом.
– Вопи, все равно полиция тебе не поверит, – мстительно сказала Инна.
Нереальность происходящего путала ее мысли и помогала не сойти с ума от увиденного. Прямо перед ней получеловек, а лицо не выглядит человеческим – скорее звериным. На нем полфутболки и полштанов. Только с той стороны, с которой должна быть правая половина, запеклась кровь, будто бы человека разрубило пополам гигантским световым мечом – и заодно прижгло.
Алый, налитый кровью глаз уставился на нее, но Инна не стала ждать, когда монстр очнется от шока – и атаковала первая. Рванула вперед и чиркнула ножом по шее. Брызнула кровь и попала Инне на футболку, а она подивилась, как все оказалось легко. Палэсмурт завизжал, завопил, а потом опустился на колени, держась за горло. И перестал кричать…
«Получил, да? Это тебе за мои несчастья!»
Инна обернулась, услышав за спиной шаги, и увидела, как захлопнулась соседская дверь. Еще один! Она помчалась туда, схватилась за ручку и открыла дверь. И шагнула на территорию врага…
Это был он. В своей рыжей куртке, похожей на баскетбольный мяч. А кто тогда в коридоре? Его жена? Он стоял в квадрате света в прихожей на одной левой ноге и зло смотрел на нее. Правой части туловища не было, как и правой части лица. Инна шагнула внутрь, кровь стучала в висках. В квартире стоял густой запах алкоголя, под ногами блестели бутылки из-под водки.
– Ну что, ты меня преследовал? – спросила Инна. – Ты пробирался ко мне в дом через балкон? Ты мешал мне спать по ночам и грозил через дверь? Ты… из-за тебя меня исключили из универа и выгнали с работы! Это все ты!
Палэсмурт взвевел и бросился на нее. В его единственной руке была зажата разбитая в «розочку» бутылка из-под алкоголя… которая тут же ткнулась в плечо Инны. Инну прорезала острая боль, она вскрикнула, обозлилась и махнула в ответ кухонным ножом. Палэсмурт ловко уклонился, а затем снова обрушил на нее удар – на этот раз, попав куда-то в бок. Боль пронзила все ее существо, в глазах потемнело, терпко запахло кровью.
– Ты… все из-за тебя, – прошептала Инна и накинулась на него. Ей уже было все равно, что он сделает – она просто пошла в лобовую атаку и со всей силы вонзила нож в его шею. А потом еще раз, и еще, и еще…
Палэсмурт обмяк и сполз по стене, оставив на ней длинный кровавый след. Злой огонь в его глазе потух и сделался слепым, черным. Инна попятилась и оперлась на стену, зажимая бок. На пальцах отпечаталась кровь, много крови…
Она посмотрела на палэсмурта – тот не шевелился и, похоже, был мертв.
– Ну вот, – пробормотала Инна, уронив нож. – А говорили, убить невозможно.
