Александра Яковлева
Голубиные дети
5
Проснулся он оттого, что его будто окликнули по имени. Пашка открыл глаза. Вокруг было темно, пахло тиной, а сам он тонул в чём-то мягком, но упругом. Вскочив, он ощупал прохладный губчатый пол и такие же стенки. Похоже, он попал внутрь какого-то растения. «Лишь бы не начало меня переваривать», – мелькнуло в голове. Память подкинула яркий разворот из какой-то книжки про живой мир: там хищные растения ловили мух на сладкие капельки.
Пашка взвыл и стал биться плечом в стенку.
Главное, про растения-ловушки он помнил, а как попал в одно из таких – нет. Да и вообще, вчерашний вечер почти стёрся из памяти. Только мелькали в воспоминаниях жёлтые огоньки да звучала одинокая протяжная мелодия.
Стенка поддалась, расступилась, и Пашка наполовину выпал наружу – и сразу понял, где находится. Каким-то чудом он угодил в один из шаровидных домов, что росли на озере, и, видимо, проспал в нём всю ночь.
Был день. Меж гигантских корней в грот проникали лучи солнца. Они играли на воде, отражались бликами на корнях. В гроте стояла сонная тишина.
Снова зов. Теперь Пашка уловил голос короля, который звенел прямо в его голове. Не раздумывая о том, как вообще такое может быть, Пашка прямо из шара прыгнул в озеро. Высота была нестрашная: то ли уровень воды поднялся, то ли шары присели. Но он всё равно плюхнулся так, что поднял тучу брызг, а гулкое эхо запрыгало по стенам. Из некоторых шаров выглянули заспанные мальчишки. Одни пожелали новичку доброго утра, другие – утопнуть в озере и не мешать спать.
Прохладная вода бодрила, Пашка плыл к берегу так быстро, как мог, молотя со всех сил ногами и по-собачьи перебирая руками. Пловец из него был такой же, как и бегун, – то есть никакой. Выбравшись, наконец, на берег, он полез по одному из корней наверх. После вчерашнего древолазанья руки ещё болели, но удивительное дело: сил как будто прибавилось.
Грот наполнялся смехом и плеском воды. Обернувшись, Пашка увидел, что некоторые мальчишки тоже попрыгали в озеро и принялись трясти стебли с домами ворчунов. И ни один не спешил, повинуясь королевскому зову.
Пашка взбирался по грибной лестнице и немного нервничал: что королю от него понадобилось? Вчерашнее собрание горело в памяти, а вместе с ним горели и Пашкины уши. Он должен был вмешаться, как-то переубедить короля! В конце концов, предложить другую игру, безобидную. Такую, в которой не надо разрушать голубятню.
Сверху послышался шорох, треск, хрустнул трухлявый гриб – и на Пашку свалился Рыжий.
– О, проснулся! – обрадовался он. – А я как раз за тобой.
– Привет! А я уже…
– Услышал зов?
– Вроде да.
– Здорово! Я тоже всегда хорошо слышу, если король зовёт. Побежали скорей!
И Рыжий как ни в чём не бывало полез обратно, на ходу рассказывая:
– У нас там этот… Как его… Военный совет! Разрабатываем эту… Как её…
– Стратегию?
– Да, точно, стратегию. Все ждут твоих идей.
Пашка вслед за Рыжим подтянулся на крепкой ветке:
– Знаешь… Уф! У меня только одна идея: поиграть во что-нибудь другое.
– Чего-о? – Рыжий запнулся и чуть не наступил Пашке на голову. – Нет, так не пойдёт, ты что! Первое слово дороже второго! Ты же сам хотел воевать…
– Это не я хотел, а король.
Рыжий дёрнул плечами:
– Без разницы. Ты сказал: придумываем вместе. Вот король и придумал. Я сначала такой: что за ерунда? Никуда я не вернусь, мне и тут хорошо. А вот Белую даму свергнуть – другой разговор! Она же крадёт детей просто-напросто. Да ты не боись! Весело будет. Мы сто раз уже ходили на голубятню…
– Ломали?
– Да не, король ведь никогда не играет в одно и то же дважды. Следили, исследовали… Ещё по голубям стреляли.
– По голубям?! – Пашка аж закашлялся. – Да как вы… Они живые, им больно!
Рыжий обернулся и улыбнулся так, будто Пашка был совсем дурачок.
– Ну, чего ты? Подумаешь… Не такие они и живые.
– То есть?
– То и есть. Рассыпаются прямо в воздухе, только пыль от них, серебристая такая. Красиво очень. Ну, увидишь ещё.
– Ты обманываешь, – насупился Пашка, – чтоб меня успокоить. Так ведь не бывает.
Рыжий не стал спорить.
Когда они, наконец, взобрались на самую вершину Одинокой ивы, полуденное солнце уже вовсю припекало. Пашка был рад укрыться в тёмном, прохладном жилище короля. Здесь, как и вчера, пахло чем-то сладким, карамельно-медовым. Сегодня Пашке даже нравился запах. В редких белых лучах танцевали былинки, блестели лазерные диски и цветные стёклышки, подвешенные к потолку.
В гнезде была куча народу. Скрестив ноги, в кругу сидели четверо мальчишек: один помладше, двое примерно Пашкины ровесники и ещё один почти взрослый парень. Трое из них жарко спорили, только младшему не давали и слова вставить.
– С деревьев надо! – доказывал темноволосый мальчишка диковатого вида, с густыми бровями и орлиным носом.
– А я говорю: с холма! – настаивал самый старший, высокий и широкоплечий блондин.
– Надо вообще по-тихому подкрасться, – говорил третий, тоже светлый, но худющий пацан с высоким лбом и удивительно длинными пальцами. Сам он выглядел спокойным, только пальцы будто жили своей жизнью: нервно теребили то ухо, то волосы, то края шорт.
У дальней стены стоял Шурик. Он сумрачно следил за спорщиками, но сам отмалчивался. Увидев Рыжего и Пашку, он слегка мотнул головой в сторону, мол, забегайте.
– Что ты на этих деревьях делать будешь? – усмехался блондин.
– Бросаться! – отвечал чернявый.
– Чем, шишками?
– Почему шишками?.. На берёзах шишки не растут.
– Да ладно, гений!..
– Камней наберём и…
– Никаких камней! – вмешался Пашка.
Теперь их с Рыжим заметили все.
– О, это ж новичок, который игру придумал! – Блондин протянул Пашке широкую лапу. – Привет, я Брюс. А этот древолаз – Арман.
– А чего я?.. Я так просто, – Арман насупил густые брови, но тоже поздоровался с Пашкой.
– Он прав: камни – фигня. Лучше всего огонь, правда же? – лукаво подмигнул худощавый мальчишка, но, увидев Пашкино лицо, поспешно добавил: – Да не дрожи, я пошутил. Тадеуш, можно Тадзи.
Рука у Тадзи оказалась на удивление крепкой и холодной, как у скелета.
– А я, – протиснулся к Пашке самый младший мальчишка, лет семи-восьми на вид, – я Флориан. Можно Фло.
У Флориана были огромные серо-голубые глаза и по-детски длинные ресницы. Пашка невольно улыбнулся, вспомнив «Бэмби»:
– Тебя тут не дразнят Цветочком?
Флориан помотал головой:
– Нет! У нас никого не дразнят.
– Это правда, – вдруг сказал невидимый голос, и наверху зашуршала сухая листва. – Мы все – одна большая семья.
Из темноты выпала тень, распрямилась, шагнула в круг. Король расправил худые Пашкины плечи, улыбнулся на Пашкин манер, одним уголком рта:
– Рад, что услышал мой зов. Без тебя тут скука смертная и никто правил не знает.
– Да, – поддержал Арман. – Ты скажи толком: что можно, что нельзя. Мы ж не знаем, игра твоя.
Пашка насупился:
– Да не моя она…
Он глянул по сторонам – на Рыжего, на Шурика, ища поддержки. Рыжий показал язык. Шурик же устало вздохнул, совсем как взрослый, отлепился от стенки и шагнул к ребятам:
– Слушайте, новичок ясно вчера сказал: давайте придумывать все вместе. Вот, пусть каждый назовёт одно правило.
– Пашкино правило – не бросаться камнями, это я понял, – сказал Арман. – Тогда моё будет нападать с деревьев!
– Так не пойдёт! – нахмурился Брюс. – Моё правило – нападать с холма.
– С деревьев!
– С холма!
– А моё! – воскликнул вдруг Флориан, и все удивлённо посмотрели на него. – Моё правило – нападать с двух флангов одновременно. И с деревьев, и с холма.
Брюс и Арман переглянулись.
– Фло, да ты гений, – похвалил Рыжий.
Флориан зарделся:
– Я давно хотел предложить, мне просто не давали…
– Рыжий, Тадзи, у вас что? – спросил Шурик.
– Хочу возглавлять разведку! – воскликнул Рыжий.
Тадзи лениво потянулся:
– Ну, если поджигать нельзя, давайте хотя бы ночью нападём, что ли.
– Принимается, – кивнул Шурик. – Моё правило такое: сначала мы подготовимся как следует. Проведём разведку, военные сборы, натренируем всех. Вообще всех, – строгим взглядом он обвёл совет, остановился на Пашке. – Особенно дохляков и новичков.
Король хлопнул в ладоши:
– Отлично! Подготовка – это важно. Даю три дня. Потом идём в атаку!
Шурик открыл рот, закрыл. Моргнул.
– Но как же?.. – Он совсем растерялся. – Три дня – слишком мало! Я думал, недели две… А то и месяц! Вон, Пашка: даже на дерево залезает кое-как! И его – на битву? Я хотел…
Король скривился:
– Знаю я, что ты хотел. Игра тебе не нравится, и ты решил, я за две недели забуду о ней, или появится другой новичок.
– Нет, совсем нет, ваше Мальчишество!..
– Три дня! – Он сцапал и рванул блестящий диск с верёвки. – Ни часом больше. А первый день уже начался.
Раздался хруст: одним движением пальцев король разломил диск на кусочки. Протянул осколок Шурику, приказал странным, будто стрекочущим голосом:
– Сделай себе зарубку, Шурик.
Пашку от этого голоса пробила крупная дрожь и вместе с ней пришла радость: это Шурика наказывают, а не его, Шурика, а не его.
– Сделай зарубку!
Левая рука Шурика, как чужая, взяла осколок, замахнулась, на миг задержавшись, дёрнулась – и резко, накрест хлестнула по запястью правой.
Пашка и не думал, что Шурик левша. Тот, другой, добрый и мягкий, которого Пашка знал когда-то раньше, в прошлой жизни, он бы резал правой. Нет, он бы вообще не резал. Слишком боялся вида крови.
Ниточка из маленьких тёмных капель набухла, собралась в одну большую. Капля поползла по руке, оставляя красную дорожку. Шурик слизнул её.
– Это первый день, – сказал король.
– Первый день, – эхом повторил Шурик.
Король одобрительно кивнул.
– А до тебя не так-то просто докричаться, – сказал он. – И на пиру прошлой ночью не было.
– Я устал и уснул.
– Правда? Ну, ничего. Мы это исправим. – Король окинул скучающим взглядом остальных. – Ладно, все свободны. А ты, Шурик, останься.
Мальчишки тут же поспешили на выход, толкаясь локтями. Пашка с тревогой взглянул на Шурика: тот, как заколдованный, смотрел на свою руку. Рыжий схватил Пашку и поволок к выходу.
– Пойдём, пойдём, – подгонял он.
– А как же?..
– Ничего, пошли. Всё в порядке.
После сумрака королевского гнезда солнце слепило. Пашка рвался назад, но Рыжий преградил ему путь.
– Всё в порядке, – повторял он.
– Ничего не в порядке! – Пашка бил Рыжего кулаками в грудь, а тот просто стоял как истукан и терпел. – Он же порезал себя! Не хотел, но порезал! Ты что, не видел? Его заставили!
– Видел, – ответил Рыжий.
Пашка взвыл. Он хотел уже таранить Рыжего головой, но тут на плечо ему легла тяжёлая рука Брюса.
Брюс сказал:
– Осади, новичок. Шурик сам виноват. Прокололся.
– Прокололся?
– Да. С его Мальчишеством шутки плохи. Не любит, когда с ним спорят.
– И когда пропускают пир, – добавил Арман. – Ну что, пойдём? Я уже придумал, кого возьму в свой элитный отряд стрелков!
– Пошли, – Рыжий примирительно улыбнулся.
– Никуда я не пойду. – Пашка дёрнулся прочь. – Буду ждать Шурика.
– Долго просидишь, – сказал Рыжий.
Вместо ответа Пашка поднял большой палец вверх и медленно сел на ветку около гнезда. И вдруг почувствовал: такое уже случалось с ним. Когда и где – непонятно, но точно было. И такая тоска вдруг охватила Пашку, что он не выдержал, сказал:
– Ребят, у меня сейчас было дежавю. Это когда…
– Когда кажется, что такое уже происходило, – закончил за него Флориан. – Обычное дело, здесь у многих так.
– У многих?
– Говорят, это прошлая жизнь пробивается, – добавил Тадзи, – которая до голубятни была.
Арман фыркнул:
– Вот вы позорники… Ещё признайтесь, что в штаны дуете.
Рыжий захихикал. Пашка недоумённо закрутил головой.
– Не принято о таком говорить, – пояснил Брюс. – Да и король не любит. У кого бывает, те молчат. А у кого-то и не бывает.
– У меня вот никогда не бывает! – Рыжий задрал нос.
– Ну и радуйся, – огрызнулся Пашка.
– Ну и радуюсь!
– Всё, пошли, – позвал Брюс. – Шурику привет!
Один за другим мальчишки стали спускаться с дерева. Цепочку замыкал Рыжий. Уже свесив ноги с ветки, чтобы спрыгнуть, он посмотрел на Пашку и сказал:
– Ты это, приходи потом всё равно. Всё-таки это твоя игра.
У Пашки чуть слёзы из глаз не брызнули:
– Да не моя это игра! Не моя! Вы сами всё придумали, король придумал! Я ни при чём. Я вообще домой хочу… Но ничего не помню, ничего! – Он саданул кулаком по жёсткой коре, костяшки пальцев обожгло. – Просто какая-то дыра вместо прошлого…
Рыжий вздохнул.
– Ладно, – сказал он. – Думай что хочешь, но мы тебя всё равно ждём. И Шурика тоже.
И он скрылся в густой листве.
6
Минуты шли. Шурик торчал в гнезде убийственно долго. Что-то щёлкало тихонько у Пашки за спиной. Ветка или?.. Затылок щекотало холодком, будто сам король стоял за его спиной и наблюдал. Пашка боялся повернуть голову. Его Мальчишество наверняка слышал весь разговор и теперь расправится с Пашкой так же, как расправился с Шуриком. Ноги у Пашки горели, хотелось бежать прочь. Но бросить в беде человека он попросту не мог.
Наконец, покачиваясь на мягких ногах, из гнезда выбрался Шурик. Пашка едва успел его подхватить, чтобы не рухнул с дерева головой вперёд. Шурик смотрел на него блуждающим взглядом и как будто не узнавал. От него шёл странный запах, и Пашку снова накрыло воспоминанием, только жутким. Кто-то так пах в его прошлом, кто-то большой, близкий и опасный.
Впрочем, Шурик опасным не выглядел, а вот беспомощным – ещё как.
– Пашка, – пробормотал Шурик, кое-как ворочая языком. – Пашка, друг мой, я хотел вспомнить хоть что-то… Тебя почти вспомнил… Но этот жук! – Он потряс кулаком в воздухе. – Этот жучила всё испортил, Пашка. Теперь опять забуду…
– Ладно-ладно. Пойдём домой.
Пашка подхватил Шурика и помог ему спуститься к жилищу, кое-как затащил внутрь, в прихожку. Там Шурик упал и дальше идти отказывался. Пашка устроил его на мхе, пробормотал:
– Что же король с тобой сделал?..
– Какой он, к бесам, король!.. – Шурик вдруг развязно, по-моряцки выругался, так что у Пашки глаза на лоб полезли. – Па-ра-зит он. Только светится красиво. Эта голубятня… Понимаешь, ему выгодно! Сломать её выгодно. Чем больше новичков, тем больше надо сил на них тратить. Магии там, не знаю, как он это делает: пуф – и разлетелся на огоньки…
– Какой магии? Зачем?
– Ясно же: чтоб забывали прошлое, чтоб не росли. И были при нём всегда – служили, развлекали… Но на всех, видимо, уже не хватает сил. Я сейчас усну. А ты больше не пируй, понял? Не пируй. Иначе даже имя своё забудешь. Рыжий вот… Рыжий не помнит. А я…
И Шурик действительно уснул, оставив Пашку с разинутым ртом и полной кашей в голове.
Вернее, наоборот: всё только прояснялось, вставало на свои места.
Очарование прошлого вечера – всё это братство и светлячки над водой – окончательно улетучилось. Только что Пашка узнал ужасную вещь: каким-то образом король отнимал у мальчишек все воспоминания о том, что было до голубятни. И у Пашки тоже: как ни старался, он не мог вспомнить ничего, что было раньше Белой дамы.
Ох, как же хотелось драпать, да со всех ног!.. Сверзится с этого дерева-переростка, сбежать от короля – и в лес, к Связующей голубятне, пока король её не разрушил… А что дальше?
Пашка вцепился в Шурика и стал его трясти. Тот мгновенно подскочил, ошалело озираясь по сторонам.
– Я не сплю! – Он громко зевнул. – Дурацкие ночные дозоры…
– Надо бежать! – перебил его Пашка. – К голубятне!
– А что, уже началось?
– Что началось?..
– Наступление. – Шурик посмотрел на глубокий порез, что сделал по приказу короля, так же спокойно, как если б это были наручные часы. – Какой сейчас день?
– Первый… – оторопел Пашка. – Ты что, совсем ничего не помнишь? Король с тобой что-то сделал, и ты всё забыл!
Шурик сморгнул. Уставился на Пашку, как на помешанного:
– Неправда, я всё помню. Его Мальчишество вернул меня в семью, теперь я чувствую всех-всех! Только щекотно немного. А вот тебя, новичок, пока не очень. Ты обязательно сходи на пир!
– Вот же только говорил, что…
– Обязательно! Знаешь, куда идти? А то давай провожу.
Шурик попытался подняться, но запутался в ногах и упал.
«Только этого не хватало, – ужаснулся Пашка. – Он вообще как будто обнулился».
Но вслух сказал очень бодрым голосом:
– Да ты лежи, лежи! Не заблужусь. Лучше отдохни, как следует, нас ведь ждут великие дела.
– Это ты прав, новичок, – Шурик сразу расслабился. – Точно дорогу найдёшь? Надо спуститься под корни, там…
Шурик опять уснул, недоговорив. Оставил Пашку совсем одного. «И этот туда же», – с горечью подумал Пашка, хотя и не мог вспомнить, кем был другой.
На строевую он, после долгих раздумий, всё же спустился. С северной стороны ивовая крона давала густую прохладную тень. Здесь, на вытоптанном пятачке, бегали по кругу человек двадцать. В центре круга, сложив на груди руки и широко расставив ноги, стоял Брюс. Он сурово следил за бегунами и с удовольствием покрикивал:
– Пошевеливайтесь! Ать-два, ать-два! Будете бегать, пока у меня голова не закружится! – и всё в таком духе.
Пашка по широкой дуге обошёл Брюса – ещё не хватало, чтобы его заметили, – и нарвался на стрелков из рогаток. Отрядом руководил Арман. Сидя на узловатом вздыбленном корне, он подкидывал в воздух какие-то шарики, похожие на шишки, а отряд старался поразить движущуюся мишень. Пашка задержался, вглядываясь в снаряды стрелков: хоть и мелкие, всё-таки камни! Арман его заметил, помахал.
– Давай к нам! Мы тут тренируемся.
Делать нечего. Пашка, стараясь не переломать в корнях ноги, пробрался к мальчишкам. Сразу множество рук, загорелых и в веснушках, в цыпках и в порезах, потянулись к нему, и Пашка пожал каждую. Кто-то сунул ему рогатку. Пашка растерянно повертел её: выстругано не очень аккуратно, но старательно, а чёрная резинка крепкая, тугая, с широким ложем для снаряда.
– Умеешь стрелять? – спросил веснушчатый мальчишка.
– Да чего б он не умел! – вступился за Пашку другой. – Из рогатки все умеют.
– Ага, особенно ты, – поддразнили заступника.
– Да я и не буду стрелять. – Пашка попытался растянуть резинку, но не смог. – Жёсткая!
– Не, – сказал Арман, – рогатки тогда не твоё. Может, в разведку хочешь?
Пашка подумал и сказал:
– В разведку хочу. Если там стрелять не надо.
– Не надо, – заверил Арман и махнул в сторону луга. – Иди вон к Рыжему.
Отряд сразу загалдел всякое подбадривающее:
– Ничего! Быть стрелком непросто.
– Разведчики тоже нужны! Без разведки какая война?
Пашка попытался вернуть рогатку, но никто её не взял.
– Оставь, – посоветовали. – Вдруг ещё передумаешь.
– Или пригодится!
– Ладно, – Пашка сунул рогатку в карман уже порядком замызганных шорт и пошагал к лугу, мимо Брюса и его бегунов. Теперь, пристроенный, он не боялся Брюса, и когда тот окликнул его, явно желая затянуть в свой бесконечный бег по кругу, просто ответил:
– Я разведчик!
Брюсу этого хватило, чтобы отстать. Видимо, разведчикам не обязательно метко стрелять или быстро бегать. Хотя рогатку ему всё-таки навязали, и теперь она раздражающе хлопала Пашку по ноге. И чем она ему пригодится, интересно? Пашка решил, что просто передарит тому, для кого стрелять в порядке вещей. А ещё лучше – совсем выкинет. Да, именно выкинет.
Зайдя по самую шею в пряное луговое разнотравье, Пашка размахнулся и со всей силы запустил рогаткой. Прощай, оружие!
– Ой! – вскрикнул кто-то. Среди колокольчиков и чертополоха показался высокий лоб Тадзи с длинной красной ссадиной, а следом рука Тадзи. Рука потёрла лоб. Тадзи увидел Пашку и нахмурился:
– Это ты, что ли, палками кидаешься?
– Вообще-то, рогатками, – уточнил Пашка. – Прости, я не хотел.
То там, тот тут, как грибы, из травы выглянули и другие мальчишки. Словно индейцы, они окружили Пашку.
– Всю операцию мне сорвал, – жаловался Тадзи. – Ещё и шишку набил.
– Прости, – опять повторил Пашка. – Вы разведчики, да? Меня к разведчикам… Ай!
Кто-то подкрался сзади, схватил его за плечи и сильно дёрнул вниз. Пашка завалился, перекатился на живот – на него тут же уселись и крепко схватили за руки.
– Попался, – довольно сказал Рыжий. Он сидел верхом на Пашке и прижимал его острыми коленками к земле.
– Ты чего?! Отпусти!
– В разведчики захотел, да? А для разведчика знаешь, что самое главное?
– Не быть рыжим? – простонал Пашка.
– Незаметность, – припечатал Рыжий.
– Ну, вообще-то, – раздался вдруг тихий голос Флориана, – ты, Рыжий, очень заметный…
– Ой, умные все какие! – командир отряда всё-таки смилостивился и отпустил Пашку. – Давай называй три качества хорошего разведчика – тогда примем.
Другие мальчишки подбежали ближе, навострили уши, а Тадзи забыл про своё ранение.
Пашка нахмурился, пытаясь вспомнить хоть что-то про разведчиков. Флориан подбодрил его кивком. И тут в чёрной дыре, которая зияла теперь вместо прошлого, вдруг всплыла полка с книгами. Где Пашка видел эту полку раньше и что за книги на ней стояли, он не знал, но этот проблеск воодушевил его.
Пашка стал загибать пальцы:
– Значит, так: незаметность… Ещё наблюдательность: потому что разведчику нужно всё замечать и запоминать. И наверное… – Он задумался на миг. – Наверное, уметь ждать.
– Почему? – спросил Рыжий.
– Потому что бывает так, что лучше затаиться и переждать, чем лезть напролом.
– Точно. – Рыжий показал «класс». – Лично я всегда за то, чтобы переждать. Не нарываться, знаешь. Не высовываться. Кстати, как там Шурик?
– Странно, – честно сказал Пашка. – Сказал, что почти меня вспомнил, но из-за короля опять забыл…
– Да, точно! – перебил Рыжий. – Ещё знаешь, что важно? Не болтать слишком много, правда же?
Он улыбнулся и как ни в чём не бывало переключился на Тадзи:
– Ну, что там у тебя? Шишка? Ну-ка, покажи.
Остальные разведчики тут же потеряли к Пашке всякий интерес. Кто-то нырнул с разбегу в траву и пропал. Другие принялись их искать, прочёсывая луг. Делали они это увлечённо, но как попало. Только Флориан не спешил прятаться или искать. Он вдруг дотронулся до Пашкиной макушки:
– Надо тебе на голову что-то.
Действительно, солнце припекало, и тёмные Пашкины волосы стали уже горячие.
– Тадзи! – позвал Флориан громко. – Тадзи, стоп игра! Дай Пашке свою бандану, ты всё равно не носишь!
– Ничего не стоп. – Совсем рядом зашуршала трава, и Тадзи возник прямо под носом у ребят.
– Прости, – снова сказал Пашка, хотя уже дважды извинялся.
– Да проехали. – Тадзи протянул Пашке выцветший платок. – Вот, держи.
– Спасибо.
– Ерунда. Не выдавайте меня только.
Тадзи нырнул в лиловые стрелки кипрея и исчез.
– Он мастер в прятки играть, – похвалил Флориан.
– Слушай, – Пашка расправил платок и стал обвязывать им голову на пиратский манер. – А ты тоже, как Рыжий, за короля?
Флориан как-то глупо хихикнул. Пашка уточнил:
– Тоже думаешь, что Мальчишество прав, что он был тут всегда, что играть в войну весело, что голубятню надо уничтожить?.. Что тут смешного?
– Ничего, – сказал Флориан. – Просто новички всегда так поначалу: задают вопросы, пытаются убежать…
– А ты много новичков видел? – усмехнулся Пашка.
– Я маленький, но дольше всех в Долине. Для меня тут все новички.
– Врёшь!
– Можешь не верить, но я всё про тебя знаю. Ты хочешь убежать, но боишься или не знаешь куда. И ищешь, кого бы подбить на побег, да же? С Шуриком не получилось – ты ко мне. Но, по-честному если… – Флориан поднял на Пашку огромные, немного навыкате глаза. – Отсюда ведь не убежишь.
Посреди жаркого лета Пашку обдало холодом.
– Иногда я воображаю, что на самом деле сплю, долгим-долгим сном, – продолжил Флориан. – Тогда легче становится.
Он развернул руки тыльной стороной вверх, чтобы было видно. Пашка тупо уставился на тонкие белые шрамики от порезов, прямо как у Шурика. Шрамиков было очень много.
– С его Мальчишеством лучше играть, – тихо сказал Флориан. – Поверь.
В памяти ни с того ни с сего всплыла странная история про летающего мальчика. Этот мальчик дружил с феями и играл на флейте. А ещё – крал детей и бил их по рукам, если они плохо веселились. Откуда он её помнит?..
– Пашка! – позвал Рыжий из далёкого далека. – Чего застыл? Давай прячься! Посмотрим, какой из тебя разведчик.
И Пашка спрятался.
