Александра Стрельцова
Я заберу тебя себе

Глава 7

АНЯ

С детства боюсь врачей. Этот страх я не смогла побороть даже, встав взрослой. Папа до сих пор впадает в ярость на того доктора, что довёл меня до такой фобии. Казалось бы, что может быть страшного в обычной капельнице и враче, который её ставит? Как она может напугать семилетнего ребенка до заикания, и фобии на врачей в дальнейшем. Оказывается может.

Если тебе ставит её очень грозная тётенька, при этом привязав твои ручки к больничной койке, чтобы ты не вырвала руку из-под огромной иглы. Я лежала в больнице с бронхитом, со мной постоянно была мама. Папу в палату не пропускали, и именно в тот день и момент, папа привёз нам сменные вещи, мама спустилась к нему вниз. В палате я осталась одна, вот тут-то и пришла «добрая» тётя врач. Она даже не обратила внимания, что мамы нет в палате. Поставила около койки штатив под капельницу с двумя бутылками с лекарством.

Когда она приказала мне лечь, и закатать рукав кофточки, я начала плакать, потому что поняла, что мне собираются делать. Но тётя врач быстро нашла решения проблемы, достала из кармана два длинных отрезка бинта, и привязала мои руки к кровати. Тогда у меня случилась первая в жизни истерика, я верещала на всю больницу. Когда мама залетела в палату, врачиха быстро отскочила от меня. Скандал был огромным, папа прорвался на этаж и устроил там целый Армагеддон. В тот же день меня перевезли в другую больницу, врачи сменились, заикание прошло, но вот жуткий страх остался и по сей день.

– Анют? – голос Тимофея вырвал меня из страшных воспоминаний, – всё хорошо, я рядом, – вновь проговорил мужчина.

Эти слова он говорил через каждую минуты, руку он мою не выпускал, большим пальцем поглаживал мои. Мы уже полчаса здесь, в этом жутком месте. Меня успели осмотреть двое врачей, пока они совершали осмотр, я лежала с крепко зажмуренными глазами, и дышала через раз. Правда взвизгнула, когда брали кровь и проткнули палец на одной из рук. И стыдно мне за это не было. Да я взрослая, но со своим страхом превращаюсь в маленькую девочку.

– Ань, – в тысячный раз зовёт меня мужчина, – нужно составить список, что тебе нужно, одежда, средства гигиены, как я понял лежать нам тут две недели, – огорошил меня Тимофей.

– Я не останусь здесь! – подорвалась с постели, готовясь к побегу.

Но моя попытка не увенчалась успехом. Крепкие руки сомкнулись на моей талии, и прижали к твёрдому торсу мужчины.

– Не думал, что ты такая трусишка, – горячие дыхание опалило кожу около уха, – наверное, я ошибся, когда принял тебя за самую храбрую девушку во всём мире, – голос мужчины вибрировал, одна из его рук сместилась мне на плоский живот.

– Я… Уже сказала, что боюсь врачей, – замерла мышкой в лапах кота.

Пальцы той руки, что медленно поглаживала мой живот, коснулись голого участка кожи между футболкой и короткими шортиками. По телу табуном пронеслись мурашки.

– Я помню об этом, – голос стал низким и хриплым, – также помню своё обещание быть всегда рядом, не бойся малышка, я не дам тебя в обиду, – нежный, неожиданный поцелуй, от которого кожа на шеи загорелась огнём, а ноги в коленях задрожали.

– Ты… Ты…

– Давай малышка обратно в постельку, – нагло перебил меня Тимофей, уложив на кровать, и укрыл одеялом.

Я стала задыхаться от такой наглости, уже набрала побольше воздуха в легкие, чтобы высказать протест, как в палату зашёл очередной доктор. Воинственный настрой быстро сошёл, уступая место страху и мелкой дрожи по всему телу. Ну, ничего! Я с тобой ещё разберусь. Соблазнитель хренов!

Тело сотрясается в мелкой дрожи, смотрю на штатив для капельниц, и картинки из детства одна за другой вырываются из памяти. Тимофей, что клялся не оставлять меня одну, вышел в коридор для разговора по телефону. Молоденькая медсестра смотрит на меня настороженно, набирая в шприц какой-то раствор.

– С вами всё хорошо, как вы себя чувствуете? – тянет свою ладонь к моему лбу.

Дёргаюсь всем телом назад, словно ко мне протянули не руку, а ядовитую змею.

– Это что ещё такое? – с огромным удивлением спрашивает меня медсестра.

– Выйдите… П-пожалуйста, – хриплю девушке.

Чувствую, меня скоро накроет истерика.

– Что значит «выйдете?» – девушка не злится, что меня уже радует.

– У меня на вас ф-фобия, – говорю медсестре.

Брови девушки взлетают вверх, пару секунд и они сходятся на переносице, губы поджаты в тонкую линию.

– Что за бред? Вы же взрослый человек, как можно бояться врачей?! – тон её голоса стал злым.

– Выйдете отсюда, – прошу ещё раз.

– Девушка, я не уйду пока не поставлю капельницу, прекращайте свой театр, и давайте руку! – рука девушке ныряет в карман медицинского халата, а меня начинает душить страх.

– Уйдите!!! – хрипло кричу на всю палату.

Медсестра делает шаг назад, смотрит на меня, как на душевно больную.

– Что здесь происходит?! – прогремел Тимофей, ворвавшись в палату.

Мужчина осматривается вокруг, его сканирующий взгляд проходит сначала по мне, потом по медсестре.

– Анют, что она тебе сделала? – мужчина стремительно оказался рядом.

– Да ничего я ей не делала! – вместо меня ответила медсестра.

– Я не вам задал вопрос! – грубо укоротил девушку Тимофей.

Медсестра выпучила глаза на мужчину, рванула к выходу.

– Стоять! – рявкнул Тимофей.

От его интонации вздрогнула не только девушка, но и я. Медсестра замерла на месте, в глазах страх, да такой отчётливый, что мне её стало жаль.

– Она не поверила, что у меня фобия, – выпалила быстро, скрывать, что здесь произошло, я не собираюсь.

Мужчина издал рык, схватил мою руку, поцеловал в ладошку.

– Прости малышка, теперь я и на секунду не оставлю тебя одну, – и взгляд полный вины.

– Да, как можно бояться врачей?! – возмущённо донеслось от медсестры.

Тимофей медленно перевёл на неё взгляд, также медленно поднялся с моей кровати. С грацией хищника подошёл к девушке, я же затаила дыхание. Он же не ударит её? Или ударит? Уже хотела подняться с постели, как по палате разнёсся голос мужчины.

– Скажи ка мне, – Тимофей пальцами подцепил бейджик на груду девушки, – Ирина, – прочитал её имя, – чего ты боишься больше всего на свете? – нависая над медсестрой, спросил мужчина.

– П-пауков, – ответила девушка, заикаясь, прямо, как я пару минут назад.

– А, что с тобой будет, если я посажу тебя в комнату, которая кишит этими милыми созданиями? – задал следующий вопрос.

– Я… – запнулась медсестра.

Наверное, она представила эту картину, потому, как стала стремительно бледнеть.

– А я знаю, у тебя случится паническая атака, мне продолжать дальше? – склонив голову набок, поинтересовался мужчина.

– Нет, – завертела головой медсестра.

– А что так? Страшно стало? Можешь не отвечать и так вижу, что боишься. Так вот запомни, раз и навсегда. Моя девушка боится тёть и дядь в белых халатах, и если она сказала, что ей страшно, значит ей страшно. И впредь, если меня нет рядом с Анютой, в палату не входить, ослушаешься, я тебе ноги повырываю, поняла меня? – девушка закивала головой словно болванчик, – и остальных предупреди, а теперь бегом за другой медсестрой, – зарычал Тимофей на последних словах.

Речь мужчины настолько поразила меня, что я не могла, пошевелиться, смотря на него с открытым ртом. За меня из мужчин кроме папы и Мишки, больше никто так не заступался, даже Алексей.

Медсестру, что ветром сдуло. Мужчина повернулся в мою сторону, и нахмурил брови.

– Анют? Я напугал тебя? – осторожно стал подходить к постели.

– Нет, – ответила, отмирая.

– Точно? – присел на край кровати.

– Точно, просто я не ожидала, что ты так кинешься заступаться за меня, – призналась мужчине.

– Иди сюда моя трусишка, – распахнул свои руки для объятия, подошёл к кровати, а у меня вся злость на мужчину пропала, за его поцелуй без спроса.

Недолго думая нырнула в кольцо его крепких рук.

Глава 8

ТИМ

– Тоха! Если ты сейчас не заткнёшься, я отправлю к тебе Бронислава, он быстро приведёт тебя в чувства! – рычу на друга, скосив взгляд на спящую Анюту.

– Мен-ня Б-броня не тронет, – сквозь смех произносит парень.

– Если я прикажу, то он тебя ещё и закопает, в ближайшем лесочке, – очень тихо говорю в микрофон.

Новый взрыв смеха почти оглушает меня, отдёргиваю телефон от уха, сжимаю зубы до скрежета, лучше бы я обратился к Нику, думаю про себя, направляюсь на выход из палаты. Кинул взгляд на Анюту, малышка уснула сразу после капельницы, а вот я никак не могу успокоиться, злость на медсестру всё ещё кипит во мне.

Вышел в коридор, плотно прикрыл за собой дверь палаты. Встал рядом с ней, спиной облокотился на стену.

– Друг… Т-ты ещё здесь? – донеслось из динамика похрюкивание парня.

– Харе ржать! Лучше сделай, что я тебя попросил, – гаркнул в ответ.

На той стороне образовалась тишина, следом покашливание, и несколько глубоких вздохов, кажется, Тоха брал себя в руки.

– Конечно сделаю, без проблем, – голос стал более-менее серьёзным, сразу бы так!

– Мне нужно доставить всё необходимое уже сегодня, – предупреждаю друга.

– А пижамку в клеточку, или в полосочку?

– В горошек б..дь! – ору на весь коридор, довёл!

В динамике снова слышится хохот. Сука! Лучше бы Брониславу приказал купить эту чёртову пижаму. А во всем виновата малышка, что крепко спит сейчас в палате. Надо же такое придумать?! Сама же трясётся, как осиновый листочек при виде врачей, и тут же ставит мне условие моего ночного нахождения вместе с ней в палате!

«– Я согласна на твою ночёвку здесь, только при одном условии! Ты будешь спать в пижаме! В штанах, и кофте с длинным рукавом!». Вот такое вот условие поставила малышка. Во избежание подколов от Бронислава, обратился к Тохе, и сразу об этом пожалел! Друг оказался хуже моего безопасника.

– Ч-через час подвезу, – продолжая дико хохотать, произнёс друг и отключился.

Вот гадство! Открыл дверь, зашёл обратно в палату, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Кровать в vip палате большая, на ней легко поместятся три человека, а нам на двоих и вовсе за глаза. Аккуратно, чтобы не разбудить девушку, прилёг рядом, стал рассматривать её личико.

Пушистые ресницы подрагивают во сне, под глазами болезненные тёмные круги, само лицо бледное, а вот щёки отдают румянцем. Протянул руку, положил ладонь на её маленький лобик. Его кожа опалила мою ладонь. Резко оторвал руку, приподнялся с постели, на столе взял электронный термометр, вернулся обратно на кровать.

– Анют, маленькая, давай измеряем температуру, – тихонько стал будить девушку.

В ответ получил неразборчивое бормотание.

– Аня? – громче позвал малышку.

– Ммм? – сонно отозвалась голубоглазка.

– Нужно измерить температуру, ты очень горячая, – произнеся последнее слово, подумал, как двояко оно звучит.

Пах свело судорогой, чуть пополам не согнулся.

– Хочу, – доносится от малышки, а я замираю, сглатываю слюну, которой наполнился мой рот, – пить, – продолжает свою речь, опуская меня с небес на землю.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как? Как мне выдержать, когда мой мозг активно рисует позы из Камасутры, с участием Анюты.

– Сейчас маленькая, – беру себя в руки.

Снова встаю с постели, беру со стола бутылочку воды, возвращаюсь обратно.

– Давай я тебе помогу, – говорю девушки, а руки уже приподнимают её голову за затылок.

Подношу горлышко бутылки к её алым губам, Анюта приоткрывает их, прислонившись к пластмассе. Вода из бутылки попадает в её ротик, малышка делает глоток, прикрывая губки, в этот момент я не успеваю убрать бутылку. Вода тонкой струйкой течёт по её подбородку вниз по тонкой шейке, капелькой скатываясь в ложбинку между грудей. Мой взгляд жадно скользит вместе с пролитой водой, когда капелька прячется от меня за тканью футболки, из горла вырывается стон разочарования.

– Ещё, – говорит Анюта, возвращая меня в реальность.

Стискиваю зубы, снова подношу к её губам горлышко бутылки, стараюсь смотреть её в глаза, боюсь опустить взгляд, ещё одного такого пируэта я не вынесу, могу сорваться и наброситься голодным зверем на мою больную Анюту.

– Спасибо, – шепчет голубоглазка, откидывает голову на подушку.

– Давай измерим температуру, – говорю, и протягиваю её термометр.

Как только девушка ставит градусник, встаю с постели, направляюсь на пост к медсестре. Я уже понял, что у Анюты высокая температура, без жаропонижающих не обойтись. Чёрт! Прикрываю руками своё возбуждение, подхожу к посту. Говорю, что у Ани поднялась температура, и ей необходимо лекарство. Женщина лет пятидесяти кивает головой, что-то записывает.

– Готовьте девушку к уколу, я подойду через пару минут, – говорит женщина.

– Как готовить? – спрашиваю без всяких мыслей.

– Попочку оголяйте и ждите меня, – улыбается женщина.

Мой громкий и протяжный стон разносится по всему коридору.

Иду обратно в палату, в голове гулом повторяются слова медсестры «– Попочку оголяйте и ждите меня».

– Рррр, – вырывается из горла, – где я б..ть так нагрешил? Сука! Я же сорвусь! – говорю в голос, подходя к палате.

Рывком распахиваю дверь, делаю шаг через порог, застываю. Анюта лежит с закрытыми глазами. Розовые щёки и губы сильно выделяются на фоне бледного лица. Скольжу взглядом по её телу. Грудь, что прикрыта тонким пледом, тяжело поднимается и опускается, её руки находятся на её животе. Сглатываю тягучую слюну, опускаю голову вниз. «Лежать!» мысленно кричу на стоящий колом детородный орган.

Не слушается! Он живет отдельной жизнью рядом с голубоглазкой. Хочется завыть в голос.

– Тим, – тихий голос Анюты.

Вскидываю голову, смотрю на девушку, она держит термометр, делаю несколько широких шагов, оказываюсь рядом с постелью, присаживаюсь на край, забираю градусник, смотрю результат. Я не ошибся, температура высокая, значит, без укола точно не обойтись.

– Сейчас придет медсестра, – говорю осторожно, беру горячую ладошку Ани в свою руку.

– Зачем? – в глазах сразу появляется страх.

– Анют, температура сильно высокая, нужно её сбить и чем быстрее, тем лучше…

– Укол? – перебивает дрожащими губами.

Прикусываю нижнюю губу, киваю в ответ. Малышка громко и надрывно вздыхает.

– Ну ты же меня одну не оставишь? – так жалобно, что сердце сжимается.

– Не оставлю, – шепчу, наклоняюсь к ней, и не сдерживаюсь, слегка касаюсь её горячих губ своими.

Моё тело пробивает разряд тока, внутри всё завязывается в тугой узел. Отрываюсь от губ, смотрю в голубые глаза с туманной поволокой, жду гневной тирады от девушки, но её нет, видимо малышке совсем плохо.

– Ты сможешь…, – спазм сжимает гортань, – сама приспустить шортики? – прокашливаюсь, договариваю вопрос.

В ответ слабый кивок головой. Судорожно выдыхаю, внутренне радуюсь, что мне не придётся этого делать самому. Но радость моя исчезает так же быстро, как и появилась.

– Вы ещё не готовы? Молодой человек, быстро помогите своей девушке, – в палату заходит медсестра, – милочка, а вы на животик, и глазки свои закройте, а-то не дай бог, ещё в обморок грохнетесь, – тараторит женщина, в секунду оказывается рядом со столом, ставит на него железный поднос со шприцом и тремя ампулами с лекарством.

Пи…ц! Ору про себя, и смотрю на широко распахнутые глаза Анюты. И в них сейчас далеко не страх, в них предупреждение «УБЬЮ! ТОЛЬКО ПОСМЕЙ МЕНЯ РАЗДЕТЬ!»

– Я не буду смотреть, только помогу, – шёпотом даю обещание, вот только не пойму, кому из нас двоих?

– Да, что же это такое? Девушка! Носом в подушку! – прикрикивает женщина, но в её голосе нет злости, зато в глазах прыгают черти.

Кажется, моё состояние заметили! Оно и не удивительно! Мою ширинку скоро разорвёт от выпирающего бугра.

– Анют, – зову девушку, – всё будет хорошо, верь мне, – говорю малышке.

Девушка кидает на медсестру пугливый взгляд, и начинает переворачиваться на животик.

– Молодой человек, пересядьте вот сюда, – медсестра указывает, чтобы я сел к изголовью кровати, – спускайте шортики, и держите крепко её бёдра, – её слова, словно обухом топора бьют по голове, – знаю я вашу проблему с фобией, не дай бог начнёт дергаться, так можно и иголку сломать, – продолжает женщина.

Впиваюсь убийственным взглядом в медсестру. Я понимаю, что она прекрасно видит моё состояние, но та даже бровью не ведёт. Это, что месть за её сотрудницу отчитанную мной? Ну, сука! Вы у меня ещё попляшете!

Анюта лежит тихо, даже не шевелится. Аккуратно стягиваю с неё плед, оставляю прикрытыми голые ноги. Подпрыгивающими пальцами дотрагиваюсь до оголённого участка поясницы малышки, отчего мы одновременно вздрагиваем. Сжимаю зубы, игнорирую пульсацию в паху, поддеваю резинки пижамных шортиков и трусиков, медленно тащу их вниз. Сглатываю, и задерживаю дыхание.

Мышцы сводит судорогой от вида голой аппетитной попки Анюты, мысленно убиваю медсестру, что стоит и терпеливо ждёт, когда я уберу руки. А я! Я не могу их убрать сука!

– Молодой человек! Фиксируйте тело девушки! Ручки на бёдра, и навалитесь на неё сверху, только смотрите не придавите её, – выводит меня из ступора весёлый голос женщины.

В голове загорается красная лампочка. Усердно мигает надписью «ОПАСНО!». А следом картинка, как брату кололи обезболивающие в ногу. С утробным рычанием, возвращаю вещи на место, прячу от своих глаз, самую прекрасную попку в мире. Подхватываю Анюту, укладываю не чего не понимающею девушку на руки, прижимаю его голову к своей груди, отбрасываю плед в сторону.

– Колите в ногу! – цежу сквозь зубы медсестре, та в ответ усмехается.

Точно сука мстит!

Впервые в жизни почувствовал себя «Оловянным солдатиком». Одновременно счастливым и в тоже время несчастным «Оловянным солдатиком». Вы даже представить себе не можете, какого провести ночь в одной постели с очаровательной девушкой, и ни разу к ней не прикоснуться! Смотреть, дышать её запахом, протягивать и следом одёргивать свою руку. Это чистой воды издевательство самим над собой.

Но я готов даже на полу спать, только быть рядом, и заслужить доверие голубоглазки. Смог уснуть только к середине ночи, и то, когда Аня закинула на меня свою ножку во сне. Я смухлевал, убрал преграду в виде двух подушек, между нами, надеясь, что малышка не проснётся и не придушит меня своими ручками.

Проснувшись утром раньше Анюты, положил подушки обратно, словно они всю ночь были на месте. На часах было семь утра, поднялся с постели, направился в душ, прихватив спортивные штаны и футболку. Вчера Бронислав привёз мои вещи из дома, а Тоха пижаму. Как я его не прибил в коридоре больницы, знает только бог. Этот сукин сын решил поиздеваться надо мной. Мой рык и гогот друга стояли на весь этаж.

Зато пижама понравилась Анюте, у неё прям, глазки загорелись, только из-за этого не стал переодеваться.

«– Какая прелесть!». Хриплым голосом радостно произнесла Анюта, увидев меня в этом безобразии перед сном. Я целых полчаса настраивался в ванной комнате, чтобы надеть на себя покупку друга. Это даже не пижама, это комбинезон голубого цвета с мордашками панды.

Привёл себя в порядок, надел домашние шмотки, уже представил, как буду кормить Анюту завтраком, который должен подвезти Бронислав с минуты на минуту, вышел из ванной комнаты, и застыл на пороге.

– Убрал от неё руки! – прорычал тихо, чтобы не разбудить малышку.

На постели около Анюты сидел мужчина, он гладил малышку по бледной щёчке. Лица я его не видел, только спину. Незваный гость, медленно поднялся на ноги, и только после этого повернулся ко мне. Я же увидев посетителя, чуть воздухом не подавился.

– Я конечно рад, что за мою малышку так рьяно заступаются, но я буду решать сам, когда прикасаться к своей дочери, молодой человек, – произнёс холодно Королёв.

Отца малышке я не ожидал увидеть так быстро, не то, чтобы я против знакомства с родителями Анюты. Напротив только за! И не важно, что мы знакомы несколько дней, я чувствую, что она моя! Та самая единственная! Готов горы свернуть, но добиться её.

– Извинятся не стану, Владислав Иванович, я не знал, что вы приедете так рано. Тимофей Горский, – представился на всякий случай, протянул раскрытую ладонь, отцу Ани.

– Я в курсе, что ты Горский, так же, как и ты в курсе кто я такой, – протянул руку в ответ, – только вот объясните мне Тимофей Владимирович, что вы делаете в палате моей дочери, и как она вообще здесь оказалась? – мужчина не спешил отпускать мою руку, стало понятно, проверяет мою выдержку.

– Давайте выйдем в коридор, не будем будить Анюту, у неё есть ещё полчаса на сон, – предложил Королёву.

Мужчина прищурился, слегка склонил голову в бок.

– Ну что же, пойдёмте, молодой человек, – произносит тихо, и кидает быстрый взгляд на спящую Анюту.

Выхожу в коридор первым, отец малышки следует за мной, тихо прикрывает дверь палаты. Оба отходим к окну.

– Я слушаю вас молодой человек, – тон голоса холодный.

Бизнес у Королёва сильный, хорошо поставлен на ноги, так что передо мной стоит не абы какой человек. Я не обращаю внимания на его командные нотки в голосе, прекрасно понимаю, человек привык командовать, сам такой же.

– Юлить и обманывать не стану, – начал говорить, смотря прямо в глаза мужчине, – мы с Анютой знакомы всего несколько дней, – брови Королёва приподнялись, мужчина явно удивлён.

Дальше я рассказал, как малышка спасла жизнь Арине. Также в подробностях рассказал наше знакомство. По парня бывшего тоже не стал утаивать, рассказал ему всё, что смог нарыть Бронислав на этого гадёныша. Ну и конечно, как мы оказались здесь, и почему я нахожусь рядом.

Мужчина грязно матерился на бывшего Анюты, Королёв был в гневе, попросил доставить мразь к нему в один из офисов, на что я не смог возразить, как бы я не хотел ещё повоспитывать эту тварь, Королёв тоже имеет право отомстить за дочь.

– Владислав Иванович, несмотря на то, что мы с Анютой очень мало знакомы. У меня на вашу дочь серьёзные планы…

– В зятья набиваешься? – перебил меня мужчина.

– Набиваюсь, – кивнул головой, – а ещё нуждаюсь в вашей поддержке, – решил сыграть грязно, но возможно очень эффективно.

Мужчина усмехнулся, посмотрел на закрытую дверь палаты.

– Она очень упёртая Тимофей, если, что задумала, то переубедить будет сложно, а как я понимаю, тебя она держит на вытянутую руку, и только её фобия позволяет быть тебе рядом с ней, – мужчина быстро просчитал ситуацию.

В ответ кивнул.

– Могу сказать одно, я не стану тебе мешать добиваться её, поддержку окажу, если увижу, что она сама к тебе потянется, но при этом её упрямство будет ей мешать принять тебя. И это наступит нескоро, – произнёс мужчина с загадочной улыбкой.

– Может подскажете, как сократить это «нескоро»? – с надеждой спросил будущего тестя, он им обязательно станет, и не важно через сколько.

– Ты хочешь лишить старика возможности понаблюдать за вашим противостоянием?

– Ну какой же вы старик! – возразил мужчине.

Ответить мужчина не успел, я сорвался с места, так как увидел, как медсестра нырнула в палату к Анюте. Королёв последовал за мной.