Александра Сергеевна Седова
Кекс
Глава 47
Сегодня оказывается тридцать первое число. Узнала об этом благодаря таксисту который отвозил меня домой. За всеми событиями в моей жизни, я совершенно перестала следить за календарём и потерялась во времени. Вечером наступит новый год. А для меня, новая жизнь. Ночь проведённая в объятьях Димы, открыла второе дыхание. Я понимаю что он женат. Что возможно он не сможет развестись. Но так же ясно понимаю и то, что больше не могу жить с нелюбимым мужчиной, каким бы хорошим отцом он не был. Вся наша семейная жизнь держалась только на любви сына к отцу. Я так боялась разрушить эту привязанность, боялась навредить ребёнку, боялась причинить сыну боль, что готова была тащить на себе всех нас, и самостоятельно решать все проблемы. Но теперь, я больше не хочу. Я согласна нести ответственность за себя и за ребёнка, но не за взрослого мужика который при каждой неудаче впадает в депрессию и топит неудачи на дне рюмки.
Возвращаюсь домой в надежде что все ещё спят, находясь в твёрдой уверенности что этот новый год станет последним, который мы отметим всей семьёй. Я непременно признаюсь во всем Айдару и потребую развод. Тихонько захожу, дверь закрываю. Выстраиваю в голове план: что приготовить на праздничный стол, как потом уложить Димку по раньше спать, как провести разговор с мужем.
– Где ты была?
Вздрагиваю от испуга. Смотрю на Айдара чей силуэт притаился в полумраке прихожей у стены. Приглядевшись, понимаю что он снова пьян. И сердит. Как мне это все надоело!
– Встречалась с Дмитрием Александровичем.– Кидаю слова как кости, мимо мужа прохожу, иду в ванную.
Не даёт мне дверь закрыть, следом заходит. Сверлит испытующим взглядом.
– Зачем?– Оценивающим взглядом приходится по моим ногам, плащ разглядывает. Замечает что-то на моей шее, от чего на глазах меняется.
– Разговаривала, о том чтобы он простил тебе долг.– Вру. Жду когда он выйдет, чтобы снять с себя плащ. Не хочу чтобы он узнал что я ездила к его спонсору в одном белье. Сливное отверстие затыкаю, кран с горячей водой выкручиваю.– Выйди, я хочу принять ванну.– Прошу.
– С каких пор ты стала меня стесняться?– Нервничает. Не узнаю его. Слишком сильно зол, слишком резок, слишком неприятен. Хватает меня за воротник плаща и резко его распахивает, молнию руками рвет.– А может с тех пор, как моя жена стала продажной шлюхой?!– Орёт выпучив глаза. Несёт от него алкоголем, старым перегаром и чем-то ещё, не могу понять чем. Чем-то ледяным, жутким, пугающим.
– Отпусти!– Кричу и руки его одергиваю. – Дмитрий Александрович это отец Димки.– Выпаливаю на эмоциях. Все равно собиралась об этом сказать сегодня вечером.– Да, я ездила к нему! Я не хочу тебе врать! Я хочу развестись.
– Ты спала с ним?– Звереет. Плащ до конца с меня срывает на пол бросает. Силой разворачивает меня к зеркалу, на шею указывает.
Вижу несколько ярких засосов. Стыдно. Но не на столько чтобы жалеть о случившимся.
– Шлюха!– Кричит и замахнувшись, резко бьёт мне пощёчину. Тяжёлой ладонью припечатал половину лица, которое острой болью запульсировало. От удара теряю равновесие и падаю в ванну с водой. Пытаюсь сесть, но чувствую на своей шее стальную хватку крепких рук, которые со всей злостью душат. Хочу сделать вдох, но вместо этого в лёгкие попадает горячая вода. Задыхаюсь. Захлебываюсь. Страшно до ужаса. Лютый страх насквозь пронизывает. Руками размахиваю, из последних сил пытаюсь поднять голову из воды. Хватаю себя за шею, его пальцы пытаюсь разжать но ничего не выходит. С каждой секундой все сильнее шумит в ушах. Все больнее в груди, в глазах темнеет. Понимаю что это конец… Единственное о чем жалею, что сын без матери останется. Как же он будет без меня? Он ведь ещё маленький.
Внезапно Айдар отпускает мою шею. Поднимаю голову из воды. Дикий кашель лёгкие разрывает, жгучая боль в груди. Кашляю горячей водой, никак не могу нормально дышать. Постепенно в глазах проясняется. Смотрю испуганно, а мужа нет рядом. Вышел из ванной, оставил дверь открытой. На секунду представила что только что могло произойти и трясусь от страха. Димка бы встал утром, пошел зубы чистить, а в ванной мама… Спит и не просыпается. Не знаю что делать. Звонить в полицию? Так напугана, что готова прямо сейчас поставить всех на уши. Вылезаю из ванной, закрываю дверь на щеколду, поднимаю с пола свой плащ, телефон из кармана достаю, мокрыми руками пытаюсь номер полиции набрать. Вдруг понимаю что мой голос услышит муж. Вспоминаю про Диму. И почему-то кажется что он приедет быстрее патрульной машины. Не смотря ни на что поможет, спасёт, оградит. Пишу ему сообщение: « Дима, приезжай. Айдар хочет меня убить. Я люблю тебя. Если что, позаботься о сыне». Последние слова пишу трясущимися руками, так как слышу приближающиеся шаги. Айдар одним махом выбивает дверь плечом. Хлипкая щеколда, которая уже пол года висит на соплях, тут же вылетает из двери и падает на пол. Сколько раз просила его прикрутить нормально… Смотрю в его лицо и не узнаю. Посеревшее, пьяное. В нем поселилась уверенность о неотвратимом преступлении. Замечаю в правой руке кухонный нож для разделки мяса. Телефон из мокрых рук высказывает, разбивается о пол. Пячусь назад, беззвучно шевелю губами от страха:
– Айдар, что ты задумал? Подумай о сыне. Ты ведь любишь Димку…– Утыкаюсь ногами о ванну из которой на пол выливается вода. Сажусь на её край.
– Говоришь, его отец Дмитрий Александрович?!– Не говорит а ревет.– Говоришь, он твой любовник! И давно вы это все придумали? Чтобы посмеяться надо мной? Я ему в ноги кланялся, а он мою жену трахает?!– Сам от этих слов звереет, идет на меня, замахивается.
Резко глаза зажмуриваю. Сжалась вся. Чувствую острую режущую боль в горле. Дышать не могу. Захлебываюсь собственной кровью и ужасом. Падаю в ванну, мысленно прощаясь с сыном и возвращаясь в тот сладкий июнь…
Глава 48
Отвожу Илону в гостиницу, снимаю для неё самый лучший номер. До двери провожаю, помогаю чемодан донести.
– Может прогуляемся? Покажешь мне город. Я же здесь впервые и вряд ли когда-нибудь ещё сюда вернусь.– Грустно улыбается поджав пухлые губы.
– Хорошо.– Соглашаюсь.– Только мне сперва нужно в детский магазин, хочу сыну подарок купить.
– Я могу составить тебе компанию.– Насильно улыбается.– Помогу что-нибудь выбрать.
– Ладно, поехали.– Киваю головой, чемодан в номер закидываю, такси вызываю.– Сперва доедем до моей машины, заодно посмотришь, на чем я раньше ездил.– Улыбаюсь и беру ее под руку, веду к лифту. Дружить с этой девушкой гораздо приятнее, чем быть её мужем.
Я благодарен Илоне за то что она нормально восприняла моё желание развестись. Благодарен ей за понимание, за ту теплоту что она дарила, за то что была рядом даже в самые пасмурные и холодные дни. Она замечательная. Она моё солнышко. И я уверен, что она обязательно встретит хорошего парня, который полюбит её так же сильно, как я Арину.
В детском магазине впервые, глаза разбегаются. Хочется все это купить, весь отдел игрушек. Не на шутку задумываюсь об открытии детского магазина. Илона больше меня в этом понимает, с интересом рассказывает об игрушках, откуда-то понимает что из этого яркого разнообразия предназначено для развития, а что для веселья. Советует, искренне проникнувшись ответственностью.
– Первый подарок должен быть большим! И очень ярким, запоминающимся. Тебе нужно сразу произвести впечатление, а дети любят большие коробки, наивно полагая что чем больше игрушка, тем она интереснее.– Дает советы прогуливаясь между рядями с полками, уставленными различными игрушками. Останавливается возле трехэтажной парковки для машинок.
– Это то что нужно!– Радостно хлопает в ладоши.– Все мальчики любят машинки! У него есть машинки?
– Не знаю.– Признаюсь и качаю головой. Оцениваю парковку которую она предлагает. Прикольная, я бы в детстве описался от радости, если бы мне такую подарили.
– Значит машинки тоже надо купить. Побольше, разных. Желательно чтобы все двери открывались и чтобы они по размеру подходили для нашей парковки.– Улыбается Илона.
Покупаем парковку, набор различных машинок и ещё какие-то игрушки выбранные Илоной.
После магазина отвёз её на набережную, показать красоты этого города. Но вот из-за жуткого мороза и сильного промозглого ветра, толком не погуляли. Илона замёрзла даже в своей шубе. Море её не впечатлило. У неё на малой родине тоже море есть, только Чёрное. Отвожу её в гостиницу, договариваемся о том что вечером заеду за ней и поедем встречать новый год в ресторан. А сам отправляюсь к Арине домой, не терпится вручить все приобретённые подарки сыну. Я не рассчитываю на то что малой сразу признает во мне отца и кинется на шею, но что-то подсказывает, что если мы с ним будем часто видеться и каждый раз эти встречи будут наполнены положительными эмоциями, я сумею завоевать его доверии, а в последствии и любовь.
Возвращаюсь к машине, телефон из кармана достаю, хочу Арине набрать, узнать, дома ли они. Черт. Мобильник разрядился. Прыгаю за руль, ставлю телефон на зарядку, еду к ней в надежде застать их на месте.
Подъезжаю к её дому и не могу припарковаться, весь двор заставлен полицейскими машинами. Жители дома во дворе собрались, что-то живо обсуждают, охают. Не иначе как какое-то преступление произошло. Пришлось парковаться в соседнем дворе и идти пешком с большими коробками в руках. Прохожу мимо собравшихся у подъезда зевак, пропускаю мимо ушей сплетни и слухи о каком-то убийстве.
– А как узнали то?– Спрашивает бабка из толпы.
– Дак соседа снизу затопило! Он разбираться пошёл, а там она!– Отвечает дед в выцветшей зимней куртке.
Дверь подъезда резко распахивается прямо перед моим носом. Отхожу в сторону, пропускаю сотрудников полиции, которые ведут Айдара закованного в наручники… Мороз по коже. Тошнота к горлу. Земля из под ног ушла.
Коробки на землю бросаю, кидаюсь на него, за воротник хватаю.
– Что ты сделал?– Хриплю потеряв себя от страха.
Полицейские меня отгоняют, оружием угрожают чтобы отстал. Айдара в бобик грузят, увозят. Залетаю в подъезд, бегу по лестнице, на пятый этаж, уже на втором слышу душераздирающий детский плачь, от которого душа замерзает, волосы на голове седеют от ужаса. Поднимаюсь на её этаж, кругом полно полицейских. Прохожу мимо них, прямо к распахнутой настежь двери её квартиры… Захожу. Дверь в ванную открыта. С порога вижу полную ванну красной воды. Металлический запах крови в нос бьёт. Тошнит. Дышать не могу. Мозги немеют, все плывёт перед глазами.
– Вы кто? Сюда нельзя посторонним!– Строго говорит полицейский находящийся в квартире.
– Что с ней?– Сиплю указывая на ванну.
– Вы знакомы с убитой?– Настойчиво спрашивает парень в форме с блокнотом в руках.
Киваю. Все еще не осознавая что все это означает. Убитой? Ариной? В глазах темнеет. По стене на пол сползаю, на корточки опускаюсь, за волосы себя сжимаю. Ору и голоса своего не слышу. Горячие слезы из глаз, по щекам. Капают с подбородка на грудь…Волосы на голове рву…
– Кем вы приходитесь убитой?– Повторяет вопрос. Словно не видит что я умираю. Словно ему плевать что её больше нет. Душа орёт, громче всех звуков на свете. В унисон с криками нашего сына доносящимися из кухни.
– Я отец её ребёнка.– Хватаюсь за стену, заставляю себя подняться. Иду на кухню на ватных ногах. Раскачиваюсь как будто пьяный.
Димка стоит у кухонного стола, посинел от криков, в истерике заходится. Рядом с ним на корточках сидит девушка в форме. Подхожу к нему, на руки поднимаю, обнимаю крепко, прижимаю к себе его голову, как самое дорогое что есть в моей жизни. Его плачь в моем сердце слышится.
– Молодой человек, вы кто?– Строго спрашивает девушка в форме, которая пыталась Диму успокоить. – Верните ребёнка!– Приказывает поднимаясь на ноги.
– Я его отец.– Ору на неё. Сильнее малого к себе прижимаю.– Куда увезли Арину?– Спрашиваю. Мне нужно знать где она. Я поеду к ней и разнесу любые стены, чтобы оказаться рядом.
– В городскую больницу.– Отвечает девушка.
– Ваш парень сказал что её убили!– Кричу.– Какая больница?
– Семен!– Девушка тут же выходит из кухни, идет разбираться со своим напарником.– Какой труп? Врачи сказали что пульс есть!
– Ты сама рану видела, не сейчас, так через час откинется.– Отвечает Семён, не заметив моего присутствия.
Если бы не ребенок на моих руках, я бы прописал ему в будку, не посмотрел что он при исполнении.
– Тихо, малыш, мама поправится.– Глажу Диму по голове. Свою куртку снимаю, заворачиваю в нее ребенка, выношу его из квартиры, из подъезда.
– Молодой человек! Мне нужно записать ваши данные.– Догоняет меня девушка в форме.
Одной рукой притихшего сына держу, другой паспорт из внутреннего кармана куртки достаю, протягиваю.
– Вы правда отец ребёнка?– Спрашивает, данные моего паспорта переписывает.
– Тебе тест ДНК показать?– Рявкаю на неё.
– Не нужно. Если что, вас вызовут в отдел для дачи показаний.– Сообщает и удаляется.
Усаживаю Димку в машину, ремнем пристегиваю.
– Все будет хорошо, я обещаю.– Говорю. А он такой маленький, в моей куртке как в одеяле. Но взгляд такой осознанный, испуганный, уставший. И страх у нас с ним одинаковый, один на двоих.
Пока ехал до дома, он благополучно уснул. Несу его на третий этаж, стучусь в дверь соседки.
Клавдия Ивановна не открывает. И Моня не тявкает.
– О, Димка, ты что ли?– Доносится из другого конца коридора.– На долго вернулся?– Спрашивает Валентина Егоровна, соседка по этажу.
Указываю глазами на спящего ребёнка, чтобы не шумела.
– На долго.– Отвечаю шёпотом.– Не знаете где Клавдия Ивановна?
– Так она же с подругой в санаторий укатила на все праздники!– Сообщает женщина.
– Ясно.– Вздыхаю.
Захожу домой, Диму на кровать укладываю, одеялом укрываю. Он так ревел что бледный весь, вырубился от упадка сил.
Илоне звоню, говорю что сейчас отправлю за ней такси, прошу приехать и присмотреть за сыном.
Глава 49
Больничные бледные стены, запах лекарств и медикаментов. Стою у серых металлических дверей с табличкой на которой красными буквами горит надпись « Операционная», и места себе не нахожу. Невозможно оставаться на одном месте, хочется бежать, срочно что-то предпринять, поднять на уши всех кто может помочь, в ноги им падать, угрожать, если потребуется… Вот только никто ничего не сможет сделать. Все зависит от врачей и от особенностей её организма. Думать не могу, о том что она может умереть. Даже мысли об этом невыносимы. Расхаживаю по коридору, кручусь, от нервов челюсть сводит, вены на руках напрягаются.
Слышу тяжёлые торопливые шаги, эхом по коридору разносятся. Смотрю на друзей, вижу их серьёзные лица и судорожно вздыхаю. Немного легче переносить все это, когда они рядом.
– Ты как?– Спрашивает Миша.
– Что врачи говорят?– Подхватывает Стас.
– Ничего они не говорят.– Безнадёжно развожу руками и отворачиваюсь. Не хватало ещё расплакаться у них на глазах. Челюсть сжимаю, сглатываю подступающие слезы и чувство собственной слабости. Ненавижу чувствовать себя слабым. Я привык всего добиваться, сам, трудом и упорством. А сейчас я беспомощный, такой же как Димка, напуганный и жалкий перед лицом смерти и страхом её потерять.
– Слушай, Димон, я там пробил на счёт её мужа.– Мишаня меня по плечу хлопает, чтобы привлечь моё внимание.– Он сейчас в участке, даёт показания. Утром его переведут в СИЗО. – Смотрит в мои глаза, взглядом наталкивает на дальнейшую мысль и смысл его повествования. Голос понижает, почти шёпотом продолжает: – Если забашлять кому надо, то он до суда не доживёт.
Киваю головой, на Стаса смотрю. Тот молчит. Не осуждает. Все прекрасно понимают каким будет мой ответ.
– Скажи сколько, я переведу.– Говорю.
Мишаня снова по плечу меня хлопает, в этот раз выражая сочувствие и готовность помогать во всем что потребуется.
– Стас, там Илона дома одна, с Димкой. Им надо продуктов закинуть, и одежду какую-нибудь малому купить. Спросишь у неё, она подскажет что нужно.– Обращаюсь к другу.
– Понял, щас сгоняю.– Уверяет. Тоже хлопает меня по плечу, смотрит сочувственно хмурым взглядом. Уходит, едет ко мне домой чтобы помочь Илоне с ребёнком.
– Пойдем покурим?– Предлагает Миша. Хочет вытащить меня из больницы, чтобы голову проветрил.
– Не,– качаю головой.– Ты иди, я здесь буду.– Отвечаю.
Друг тяжело вздыхает, оставляет меня одного, уходит на улицу. Все нервничают. Все переживают.
Внезапно металлические двери распахиваются, в коридор выходит врач в синем медицинском костюме и в шапочке. Стягивает с лица медицинскую маску, смотрит на меня.
– Вы к Голуевой?– Спрашивает.
– Я.– Киваю. От страха руки немеют, сердце останавливается. Как пережить, если он сейчас скажет что ее больше нет?
– Операция прошла нормально, но она потеряла много крови, требуется переливание.
– Возьмите мою!– Кричу. Не понимаю почему он медлит! Ждёт, когда она сдохнет? Пусть все органы мои вытряхнет, лишь бы мой сын не лишился матери.
– У неё редкая группа крови.– Говорит врач с глубокой печалью и искренним расстройством.– Четвёртая положительная. Мы уже сделали запрос в донорский центр. Но если у вас есть кто-то кто может приехать прямо сейчас…
– Куда приехать?– Спрашивает Мишаня, подходя ближе. От него пахнет сигаретным дымом и зимним морозом.
Безнадёжно взмахиваю руками и хватаюсь за голову. У меня вторая группа крови. Я даже здесь бессилен!
– Нужен донор крови с четвёртой группой.– Объясняет доктор глядя на Мишу.
– Тогда вам крупно повезло!– Усмехается друг.– Берите сколько надо!– Демонстративно руку врачу протягивает.
Поверить не могу! Смотрю на него, эмоции переполняют. Пидорас! Растрогал. Столько лет дружим, а про то у какая у кого группа крови, ни разу не обмолвились.
Врач заметно приободряется.
– Тогда бегите на первый этаж в лабораторию. Скажите что нужен анализ для операционной. Я их предупрежу.– Поторапливает Мишу.
Анализ крови быстро сделали, убедились что группа совпадает и Мишаня не болеет смертельными вирусами. Отправили его на переливание. Если его кровь спасёт ей жизнь, я готов буду расцеловать его толстые щеки.
Опускаюсь на лавочку в коридоре, ногой нервно трясу, руки в кулаки сжимаю, жду. Невыносимо сидеть и ждать, но ничего не поделаешь. Стас отзвонился, отчитался о том что продукты куплены, Илона уже готовит суп, а он погнал дальше в детский магазин за одеждой.
Хорошо что они есть у меня. Не представляю, как бы справился в одного.
Из металлической двери выходят двое. Знакомый доктор и Мишаня.
– Вашему другу нужно немного полежать и выпить крепкий чай с горьким шоколадом.– Настоятельно рекомендует доктор, придерживая Мишу за локоть. А тот бледный, но улыбается.
– Нормально все.– Головой кивает.
Они ненормальные? Какой нахуй чай?
– Что с Ариной?– Вскакиваю с лавочки налетая на врача.
– Кровь перелили, давление восстановили, перевели её в реанимацию. На данный момент, это все, что я могу вам сообщить.
– Мне к ней надо. Куда идти?– Спрашиваю.
– В реанимацию нельзя. Вы сможете увидеться только когда пациентку переведут в палату.– Отвечает повысив голос. Ему не в первой встречаться с такими истеричками как я сейчас, и он умеет ставить их на место.
– Я заплачу. Скажи сколько! Хочешь, дом тебе построю! Бесплатно! Дай мне только пару минут, я просто посмотрю на неё и сразу уйду.– Уговариваю.
Глаза в глаза, давлю на него своим желанием, и он видит как это важно.
– Взятки медперсоналу запрещены законом.– Отвечает.– Куртку снимая, я провожу.– Добавляет.
Иду за ним, слышу стук собственного сердца в своей голове. Доктор звонит в такие же серые двери с табличкой « Палата интенсивной терапии», от туда выглядывает молодая женщина.
– Маш, пусти на пару минут.– Говорит ей.
Женщина смотрит с опаской, недовольное лицо строит, но слушается врача.
– Ничего не трогать, близко к пациентке не подходить.– Даёт указания и идёт вместе со мной, чтобы проследить.
Арина на большой больничной койке. Подключена к каким аппаратам, изо рта трубка торчит. Шея зашитая.
– Как она?– Тихо спрашиваю.
– Выкарабкается.– Отвечает Маша.– Сергей Витальевич и не таких спасал.– Добавляет тихо.
– Сергей Витальевич…– Повторяю на автомате. Все не могу взгляда от Арины отвести. Если бы Айдар не находился под защитой правоохранительных органов, я бы его своими руками убил.
– Заведующий хирургическим отделением.– Сообщает Маша.– У него сегодня выходной был, он должен был новый год дома с семьёй справлять, а тут вашу привезли. Вот он и приехал.
Слушаю ее, а про себя думаю, что надо врача как-то отблагодарить. По больничной палате разносится пронзительное пиканье электронных часов, сообщающее о том что уже ровно двенадцать часов ночи.
– С новым годом.– Говорю женщине.
– И вас.– Улыбается.
Выхожу из реанимации, а врача нигде нет. Уехал домой.
Иду к Мишане, выходим с ним на улицу, морозный воздухом дышим. Под звук взрывающихся фейерверков закуриваем. Задираю голову, смотрю на яркие вспышки разноцветных огней, сияющих в небе со всех сторон, и думаю только о том, что она должна выбраться. Ради сына. Ради меня. Ради нашего будущего.
