София Устинова
Фантош для оборотня. Посвящение, или Игры насмерть!

Глава 8

Насилу отвернулась и только теперь оценила место, на котором сидела. Благо столик был всего на шесть персон и полностью предоставлен нам.

– Я так смотрю, ты не на самом высоком счету в этом обществе, – намекнула Роберту на удаленность и пустоту вокруг.

– А я и не стремлюсь выделиться, – дёрнул плечом мужчина, взял салфетку смочил водой.

– Не проще ли в уборную сходить?

– Не могу, – виновато покосился врач. – Должен с вами быть.

– Ух, гад, – скривилась от негодования. – Давай, помогу, – тянусь к Роберту, ведь пропускал те места, где больше размазано, но мужчина отшатнулся, будто я его током собиралась шибануть.

– Не трогай, – пророкотал сквозь зубы Вихтерёв. – Ты мне смертный приговор подпишешь.

– Да что ж такое? – возмутилась праведно. – Я что и помочь другу не могу?

– Не стоит, если конечно, не желаешь от него избавиться особо кровавым способом.

– Сказал тот, – грустно усмехнулась, следя, как врач утирал остатки крови с лица, а салфетки сгруживал на пустующий столик за спиной, – кто додумался привести на свадьбу бывшую фантош жениха. Хм, слушай, а ты случаем, не насолить хотел? – мысль уместная, странно, что сразу не пришла в голову.

– Если только чуть-чуть, – кисло подтвердил догадку Роберт. – Я был бы рад, если бы свадьба расстроилась, – признался шёпотом.

Не сдержала открытой улыбки:

– Тогда восхищаюсь твоей смелости! – подбодрила врача, хотя должна была разозлиться.

– Да? – нерешительно взлетели его брови.

– Ага, я бы сказала, даже отчаяннее меня.

– А вот это лесть! Откровенная, – хохотнул Роберт и как ни в чём не бывало, принялся поглощать еду.

Лишь мотнула головой. Твари – странные существа.

Роберт только что обливался кровью, а уже в следующую секунду – уминает за обе щёки.

Врач несколько минут жевал стейк, нет-нет да и поглядывая на меня.

– Кушай, – кивнул на тарелку и закуски, ведь я так и не притронулась к еде.

– Нет, – чуть повела подбородком. – Мне кусок в горло не лезет.

– Милена, вы меня убили наповал, – знакомый голос заставил улыбнуться и немного ожить. Обернулась и вскинула глаза на Эпштейна, остановившегося возле нашего столика. Он шикарно смотрелся в смоляном строгом костюме и бабочке. С идеальной стрижкой и начищенных до блеска черных ботинках. – Вы прекрасны до умопомрачения, – светились восхищением его глаза, на губах играла обворожительная улыбка.

– Шлёма, как же вам не стыдно так бессовестно льстить? – укорила с ответной благодарной улыбкой.

– Это не лесть. Искреннее восхищение, – теперь уже став серьёзным повторил психоаналитик. – Роберт, – кивнул врачу, – удивлён вашей смелости и благодарен за такой «сюрприз». Очень разбавили чопорность мероприятия, а то скучно было. Порадовали…

– Спасибо, – сухо отозвался Роберт без намека на юмор.

– Присядете к нам? – спешно махнула на соседний стул. – Всё равно свободен.

– С радостью, – принял приглашение Эпштейн. – Хочу знать, как вы себя чувствуете.

– Ну, – метнула затравленный взгляд на Роберта. Он чуть не подавился кусочком сыра, который в этот момент положил в рот. – Значительно лучше и более стрессоустойчива.

– Хотелось бы верить, – обронил Шлёма задумчиво.

Наша поверхностная болтовня продолжалась довольно долго и даже дала ложную надежду, что всё обойдётся без основных разборок.

Часть гостей продолжала коситься на наш столик и перешептываться между собой и явно обо мне. Стервятники – от их пересудов прямо уши и щёки горели. Другая часть – кто танцевал, кто вместе с тамадой развлекал публику, во главе которой восседал Демьян с невестой.

Я была готова поклясться, что Градов забыл обо мне, если бы в какой-то момент не ощутила острый взгляд на спине. Даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто смотрел. Я лишь нервно сглотнула и попыталась поддержать разговор, который умело вели Эпштейн и Роберт.

С непонятно чего врач засуетился:

– Мне нужно срочно выйти, – коротким кивком извинился и поспешно удалился из зала.

– Так значит, вы один? – перевела тему на личность мозгоправа.

– К сожалению, – помрачнел Шлёма.

– Не могу поверить, что нет дамы, которая бы не тронула вашего сердца, – с искренней мягкостью досадовала, ведь мужчина мне импонировал.

– К сожалению, – несмотря на меня, отозвался Эпштейн. Стало понятно, этот разговор ему неприятен.

– Потанцуй со мной! – раздался за спиной голос Демьяна не просьбой, а приказом.

Я опешила, а сердце настолько яростно принялось биться, что в груди стало нестерпимо больно.

– Прости, но меня уже пригласили, – солгала с великим трудом и даже не посмотрела на Градова. Уверена, что он знал, что врала, да и голос дрогнул, выдав моё волнение. Но сдаваться не собиралась – покосилась на Шлёму: – Так мы идём?

Психоаналитик даже бровью не повёл, что удивлён или страшился стать причиной разборок. Легко улыбнулся и протянул руку:

– А я решил, что вы передумали.

– Нет, – поспешила с мужчиной выйти на площадку. Деланно игнорировала Градова, который непросто был злой – он был самой яростью. Никогда не ощущала такого спектра его эмоций. Они проникали под кожу и отравляли своей убойной силой и яростью. Нечто новое, и мне нравилось играть на нервах мучителя.

Видимо, звери на дороге вместе с моей красотой к чертям собачьим и мозг уничтожили. Ещё бы, доводить до белого каленья тварь, что может раздавить точно клопа. Отчаянно – не то слово. Беспечно – ещё как! Безрассудно – неоспоримо! И я осмелилась. Простая человечишка осмелилась бросить вызов своему кукловоду!

Вот только он тварь ещё та, поэтому уже через несколько секунд справился с эмоциями и скрылся из виду. Даже легче стало – камень с души упал.

– Извините, – шумно вздохнула и уткнулась в плечо мозгоправа. – Мне так стыдно, – шепнула, не в силах посмотреть в глаза Эпштейну. Мы остановились почти в центре танцующих пар, но сами пока не вступили. – Я не заставляю участвовать в «этом», – абстрактное слово сполна вместило в себя куп других, которые крутились на языке: разборки, ссора, спектакль. – Я благодарна за поддержку.

– Я не против, – тон психотерапевта приободрил. Нашла храбрости и всё же посмотрела Шлёме в глаза:

– Он ушёл, вы можете отказаться.

– Почему? – усмехнулся мозгоправ, и чуть развел руки, приглашая начать танец.

– Ну, – замялась на миг, – играть больше не надо. К тому же мне слегка неудобно, – это уже шепнула, слегка покраснев. – Я плохо ногами передвигаю, да и давно не танцевала.

– Не страшно, – вновь успокоил меня Эпштейн и сделал первый шаг, деликатно притянув. Заключил одну мою ладонь в свою, а другую уместил на талии.

Непроизвольно ступила ближе и положила свободную руку на плечо Эпштейна:

– Если вы мне безотчетно начнёте отдавливать ноги, – решила внести ясности, – знайте, в том нет вашей вины! Это я умело их подставляю под ваши.

Эпштейн улыбнулся шире:

– Я знаю почему он не смог от вас отказаться.

– Кто? – уточнила робко, но осознав свою глупость, поспешила исправиться: – Вы о Демьяне?

– Да.

– Отказался… – постаралась переубедить.

– Вы забавная, – задумчиво перебил мозгоправ с едва заметной улыбкой.

– Да, – не сдержала смешка, хотя звук больше напомнил угрюмый хмык, – для женщины в моем возрасте и в моём положении – это приговор.

– Потрясающе, – умилялся Шлёма чему-то, понятному только ему.

– Вы побоялись меня привести на празднование, а танцевать не боитесь? – озвучила мысль, которая давно не давала покоя.

– Роберт сделал самый главный и решающий шаг. Я всего лишь вас поддерживаю, хотя признаюсь, побаиваюсь гнева Демьяна и, мне кажется, он вот-вот на мне отыграется, так что, заранее прошу прощения, если придётся выглядеть неподобающим образом…

– Он вас не убьет, надеюсь? – запнулась на очередном па.

– Скорее всего, нет, – скривился Шлёма. – Но волю подавит ну вы видели, что с Робертом было, – отмахнулся небрежно.

– Это вы меня простите, – прошептала виновато. – И спасибо, что не бросаете.

Чуть смелее обвила шею партнёра и не сразу поняла, что ноги больше не слушаются. Мы так и застыли посреди танцующих пар, словно монолитная колонна. Чужая сила подавляла волю сопротивляться. Непередаваемый аромат любимого мужчины заполонил лёгкие и от этой отравы спасения не было. Словно в дурмане нашла силы, чтобы повернуться туда, откуда нестерпимо пекло. Рядом с нами стоял Демьян. Такой близкий, родной, злющий. Не могла отвести от него глаз, понимая, что Градов на грани и меня, и Шлёму растерзать на части.

– Спектакль окончен! – отчеканил тихо, но так вкрадчиво, что все пары, танцующие около нас, тотчас разошлись.

Эпштейн бросил на меня вопросительный и в тоже время извиняющийся взгляд.

– Спасибо за понимание и танец, – поспешила успокоить коротким кивком.

Шлёма галантно, но не торопливо откланялся.

***

Меня не приглашали и не предлагали начать танец. Рывком притянули. Сгребли в охапку и, не обращая внимания на мои шипения и стоны, принудили двигаться:

– Что это за показуха? – шёпотом в висок выговаривал недовольство Демьян, ведя в танце резко и грубо, причиняя боль.

– Не понимаю, о чём ты… – терпела как могла, но на глазах уже щипали едкие слезинки.

– Ты невероятно строптива и своевольна, – гневно пояснил Демьян, управляя мной, словно куклой.

– Так подави мою волю силой! – возмутилась чуть слышно, не желая, чтобы наша ругань стала достоянием других. – Ты же это умеешь, – вспылила шепотом, резко сглотнув слезы, потому что движения Демьяна меня реально травмировали. Градов отстранился, но не отпустил. Несколько секунд смотрел в глаза, а потом ошарашил нежностью – губами собрав жгучие слезинки с глаз, щёк и подбородка.

– Мил, ну ты дура, – шикнул на выдохе и жадно глотнул воздух, словно ощущал его нехватку, – надо было сказать, что тебе больно, я же не контролирую себя.

Признаться, провалилась в запредельную прострацию и уже плохо соображала где явь, где вымысел. И причём то, что выпала из реальности казалось более правдоподобным, чем мысль, что Демьян без стеснения при всех гостях, на собственной свадьбе меня облобызал. Последнее было сродни галлюцинации. Да по мне психушка плакала!

Я молчаливо давилась негодованием и радостью одновременно и лишь роптание зала, вывели из анабиоза.

– Дурак, – шикнула и зачем-то прижалась сильнее, упиваясь запахом любимого мужчины. В этот момент четко осознала свою слабость перед мощью Демьяна, капитулировала полностью – больше не сопротивлялась и поглощала ощущение близости.

– Ты меня с ума сводишь, глупая, – внезапно прошептал с нежностью и таким бархатом в голосе, что я даже забыла, что надо дышать. – Зачем же ты меня нашла.

– Я не искала, – пробормотала, насилу разлепив пересохшие губы. – Мне пришлось. Я за детей боюсь, разве ты не понял?!

– Я не хотел, чтобы так… – голос был наполнен мукой и жалостью.

Не поняла, о чём Демьян говорил. Да и плевать было. Он уткнулся носом в мои волосы и жадно вдыхал аромат. Меня это сводило с ума. Уже была пьяна им. Ничего не соображала – лишь до дрожи ощутила, что он мне нужен. Прямо сейчас. Его губы, руки, дыхание…

Хочу его. Люблю его.

– Роберт к тебе приставал? – огорошил вопросом Демьян. Голос звучал глухо и с затаенной надеждой на обратное.

– Что? – ошарашено мотнула головой, прогоняя морок. – Ты о чём?

Стоп! Я нервно оглянулась, но так как вырваться из плена не могла, лишь беспомощно искала глазами врача:

– Где Роберт?

– Посмел или нет? – огрубел тон Градова.

– Да что ты за тварь? – прошипела, негодуя. – Никто! Никто меня не касается! Даже муж!

– Бывший, – напомнил услужливо Демьян, без капли сожаления за содеянное.

– Удивляюсь, как ты Эпштейна ещё не раскромсал на кусочки за то, что он посмел со мной танцевать! – умолкла, видя, как алчно блеснули глаза Демьяна, и тотчас зачастила: – Не посмеешь. Ты же понимаешь, что это глупо. Мы всего лишь танцевали. Даже не обнимались… Так, его рука на мне, а моя на нём… Чёрт! – Так как одна ладонь была крепко зажата кукловодом, ударила свободной по плечу Демьяна. – Не смей, прошу. Они единственные, кто со мной как с человеком говорили. Я клянусь, что ничего не было. Да и не могло быть, я ведь твоя… ты и сам это знаешь. Как я могу кого-то другого любить после тебя?! Я же… Одержима тобой. А разговоры, так я и с мужем говорила и что? – обшаривала взглядом лицо Демьяна, выискивая хоть чуточку понимания и смягчения. – Ты же его не убил.

– А надо? – прищурился деспот. На его лице ясно читала этот вопрос.

– Нет! – рьяно встряхнула головой, пытаясь осознать, как так сильно вляпалась в абсурдную ситуацию. – Прости, глупо было прийти. Лучше бы я позвонила.

– Это бы не изменило ничего.

– Что не… – недопоняла, но прежде чем окончить реплику, в унисон рваному всплеску негодования гостей, взвыла от боли, едва не потеряв сознание, ведь в меня вонзились острые клыки твари. Твари-Демьяна, который без лишних слов заткнул меня, весьма доходчивым способом, припав к оголенному участку на плече у плавного перехода к шеи. Отклеился так же резко, чуть испугав искаженным звериным лицом. Пока захлебывалась болью и старалась остатками разума зацепиться за реальность, которая медленно ускользала, Демьян распорол свою руку о клык и насилу приложил к моим губам.

Я плевалась, уворачивалась, но хват зверя был железным, а моё тело совсем перестало слушаться. Тщетные попытки не увенчались успехом, я обмякла в руках Градова и вскоре уже давилась тёплой жидкостью с привкусом металла. Мне становилось всё хуже и тошнотворнее. Волнение и крики, которыми был наполнен зал, сначала исказились, а потом оборвались. Картинки размазались и исчезли, вот только в этот раз темнота не радовала. Мне было откровенно плохо. Так плохо, что мечтала вернуться к свету, и плевать, что там много злых тварей, что там жуткая правда моей жизни и далеко не радостное будущее.

Я хотела вернуться!

И поэтому распахнула глаза.

Глава 9

– Как ты мог? – услышала тотчас оглушающий визг Елинии. – Я твоя жена! А она…

– Ты знала, на что согласилась, – отрезал Демьян. – Теперь примешь новую реальность. Так же как и она.

Меня скрутило от боли, но я заставила себя сфокусировать взгляд, чтобы разобраться, что происходило и, вообще, где я.

Небольшая комнатка, скорее всего, уединенное место для вип-клиентов. Напряженный и весьма недовольный Демьян. Беснующаяся Елиния. Роберт, слава богу, живой, и сейчас склонившийся надо мной. Еще пару человек, которых не знаю. И, конечно же, сама я, безвольно валяющаяся на угловом диванчике возле стола.

– Тебе что, сучек не хватает? Да бери любую. – яростно жестикулировала Елиния. – Но она… – трясло от гнева блондинку. – Людская шлюха.

– Тебе лучше замолчать, – спокойно пригрозил Демьян.

– Да как ты мог?! – продолжала яриться блондинка. – Ты теперь мой муж! А ведешь себя, точно… – она всплеснула руками, переполненная эмоциями. – Ты опозорил меня, и себя! Самодур! – выплюнула гневно.

– Тшш, – лишь повёл ладонью Демьян, и красотка умолкла, хотя было видно – она еще не высказала всё, что хотела. Смотрелось комично – будто рыба, набравшая в рот воды, но дико желающая продолжить «булькать». – Иди к гостям, – бросил ровно. – У тебя сегодня праздник, вот и веселись! – Елиния послушной девочкой сразу же направилась к выходу, но на лице её играла масса чувств. От бешенства, ненависти, до негодования и обиды. Двое молчаливых мужчин, последовали за ней.

Я её понимала, ведь ощущала почти то же самое. Мной опять распоряжался Демьян. Один! Своим решением вновь стал кукловодом моей судьбы! Была ли я зла? Нет, это не то слово. Думаю, в мире, вообще, нет подходящего слова, чтобы выразить весь спектр чувств , который бушевал в душе.

К сожалению и к радости одновременно, не могла говорить, даже хрипа издать. Да и тела совсем не ощущала, а внутри разрасталась буря. Меня трясло, знобило, выворачивало наизнанку от боли, а еще стали обостряться звуки. Голоса искажались: то взлетая до оглушительного писка, то падая до громоподобного баса.

– Что ты наделал? – сокрушался Роберт, хлопоча надо мной. Проверял пульс, трогал лоб, проверял зрачки. Я не шевелилась, даже не могла управлять веками, губами. Застыла точно кукла. Не знаю, понимали ли это мужчины. Я хоть и была фантош, но слышала, правда, с переменным успехом.

– Ей не следовало ко мне приходить! – Никогда до сего дня не видела, чтобы Демьян был столь эмоционален. При всей внешней невозмутимости, не скрывал раздражения, что читалась в его голосе.

– Тебе следовало контролировать зверя! – врач выпрямился и сейчас смотрел в глаза Демьяну.

– Рядом с ней… – Градов мотнул головой, точно негодовал и еле сдерживался. – Это невозможно!

– Если она умрет, ты себе этого не простишь! – Роберт ткнул пальцем в грудь кукловода.

– Знаю!

– Но если выживет, то станет ручной сучкой – а это тоже не вариант.

– Знаю! – прорычал Демьян и порывисто отвернулся.

– Так какого чёрта, ты натворил?! – поражал смелостью Роберт.

– Не смогу её опять отпустить. Лучше сам пришибу, если выживет, – бросил мрачный взгляд на меня. Зрачки полыхнули золотом, край рта скривился.

– Ты и так над ней уже поиздевался вдоволь, – врач покосился на меня. На лице жалость. – Это было самое страшное, чего она боялась, конечно, не считая смерти детей.

– Я отпускал её, – упирался Демьян.

– Куда? – встряхнул головой Роберт. – Ты завладел её разумом. Она одержима до конца своей жизни. Как она вообще выбралась из болота не понятно никому. Почему не угодила в психушку? Никто подобного не переживал. Она… – дёрнул рукой от переизбытка чувств. – Своей силой воли и жаждой свободы творила немыслимое, а ты…

Демьян опустил голову и сдавил её руками:

– Я сделаю всё, чтобы она стала счастливой.

– Это самообман! – напирал Роберт. – Счастливой подстилкой женатого мужчины? Твари, которая искалечила ее жизнь?

– Она сильная! – поднял глаза Демьян. – Я её столько времени готовил к тому, чтобы она была еще сильнее.

– А-а-а, – в тоне врача явно сквозила издевка, – так это ты её тренировал?

– Я не думал, что она переживет, но она смогла. Она не такая как остальные.

– Она просила убить её, если ты посмеешь с ней это сделать, – кивнул на меня Роберт.

– Только тронь её! – пригрозил Демьян, шагнув ко мне ближе, точно сторожевой пёс, охраняющий своего хозяина. На красивом лице вновь прорезались звериные черты. Никогда не видела столько угрозы в его облике, и даже рот исказился в хищном оскале, обещая скорую и весьма кровавую расправу.

– Чёрт! – досадливо ругнулся в потолок Роберт.

– Помоги, – внезапно смягчился Демьян, в голосе прорезались просительные нотки. – Ты же можешь…

– Три дня жуткой боли и невыносимой ломки, пока будет перерождаться. Она будет выть, и бросаться на стены, – словно приговор твердил Роберт. – Желание будет нестерпимым. А потом ещё время до первого полнолуния. Это будет для вас Ад на Земле, и я не могу её забрать в больницу. Да и не знаю, какие стены смогут вас удержать друг от друга.

– И не надо! Я сам за ней присмотрю. – прозвучало хладнокровно, но совершенно не обнадеживающе.

– У тебя брачная ночь и свадебное путешествие, – не преминул напомнить врач, не скрывая горькой насмешки.

– Спасибо, что не даёшь забыть, – обронил мрачно Демьян. – Елиния получила, что хотела. Пусть сама…

– Ну, одна она не сможет потомство завести от тебя.

– Да хватит уже! – отрезал Демьян, прохаживаясь по комнате. – Я всё понял. Признаю, надурил. Что-нибудь придумаю. Исправлю! Но, – не дал рта открыть врачу Градов. Застыл посреди комнатки и пригрозил пальцем: – ещё хоть слово мне скажи или упрекни, размажу! Не посмотрю, что хорошо к тебе отношусь!

– Если не я, то кто? – бросил через плечо Роберт, склоняясь надо мной.

– Я её к себе заберу. В пригород, – приблизился к нам Демьян. – Там дом большой. Есть укрепленный подвал. Даже если она будет выть и орать никто не услышит, а если и услышат, подумают волки. – рассуждал холодно.

– Ты же помнишь, – смягчился Роберт без смущения глядя глаза в глаза Демьяну, – что было с Леной. Не допусти того же.

– Милена другая. Да и я изменился.

– Так ли? – хлопнул по плечу Градова Вихтерёв.

– Я не любил…

– А сейчас? – застыл врач с жадностью смотря на Демьяна. Чёрт, я тоже ждала. Но ответа не последовало. – Надеюсь, твои чувства сильнее на этот раз и ты справишься с её бесами, – резюмировал тихо Роберт.

– Да, – кивнул Градов и пристально воззрился на меня. – Битва с её бесами, главный из которых я сам.

Глава 10

О, да! Боль – моя подруга. Верная, лучшая, неизменная. Она со мной днём и ночью, даже когда казалось, что отступала. Порой она была настолько нестерпимой, что я бросалась на стены, чтобы лишиться чувств. Билась головой, а иногда старалась её вырвать из себя – раздирала когтями свою плоть, чтобы добраться до того жуткого очага боли. Кости ломало, кожа зудела, внутри всё клокотало и хрустело.

Я то глохла, и вновь обрела слух. Выла до тех пор, пока в глотке не начиналась резь, а от сухости не заходилась надсадным кашлем. А ещё – ничего не видела, лишь кровавую пелену, которая бессменным кадром застилала весь обзор.

Когда перестала слышать в очередной раз – порадовалась. Жить в темноте и глухоте – лучшая кара за дурость. Но вскоре появились звуки. Сначала едва ли, потом обрели чёткость, как у нормальных людей, а затем стали обостренными до такого предела, что затыкала уши, ведь какофонию обрушившихся шумов было невозможно терпеть. Но только справилась со слухом, прорезалось зрение.

Багровая дымка рассеялась. Я различила очертания темного помещения, напоминающего подвал. Кирпичный, мрачный, где довольно прохладно и влажно. Мой взгляд непонимающе скользил по стенам, пока не зацепился за пугающие следы от… когтей? Длинные царапины в хаотичном направлении. Протянула дрожащую руку и наложила на одну из пятилинейных прямых. Тотчас отдернула, ведь размер совпадал с моей ладонью и пальцами.

– Тварь! – взвыла, вложив в прорезавшийся голос всю боль и ненависть, которыми сейчас была переполнена. – Тварь! – хрипела вновь подорванным связками. – Тварь.

Следом моё зрение стало играть злую шутку. Я чётко увидела крошечную мушку, влетевшую в едва заметную щель застекленного, маленького, решетчатого окошка под потолком. Я созерцала насекомое настолько ясно, что с лёгкостью различила крылышки, голову, и даже микроскопический хоботок между сетчатых глаз.

Обернулась на шелест и тотчас поймала на прицел взгляда мышь. Длиннохвостая зараза высунула голову из небольшой дырки между стеной и дверью и испуганно уставилась на меня.

Меня! Затаилась…

А я видела её кровяную систему, яростно бьющееся сердечко, пульсирующий мозг. Не знаю почему, но она мне показалась жутко аппетитной. Я даже сглотнула в предвкушении незабываемого яства.

Но не успела броситься за дичью, как послышались громкие шаги. Уже через несколько секунд заскрежетал замок, и со скрипом отворилась металлическая дверь.

Я забилась в угол и испуганно прижалась к стене. Было до дрожи страшно, ведь входила тварь опаснее и сильнее меня, а эту силу не могла игнорировать. Никто бы не смог. В мире зверей: кто сильнее – тот прав. А я слабее, значит, обязана вести себя покорно и даже пресмыкающееся. Склонилась. Опустила глаза в пол, не смея посмотреть на царя зверей без его разрешения и чуть не заскулила, сглотнув благоговейный запах.

О-о-о, потянула дурман носом и, не выдержав накала страсти, завыла от сумасшествия. Никогда ещё меня никто так не пьянил.

Я буквально накалилась от похоти: возбуждение бурлило с такой силой, что истлеваю от желания. Нестерпимо хотела этого зверя. Точно сука, жаждущая самца. Томно застонала, раздвигая ноги, скользнула руками в развилку к очагу бушующей похоти.

– Девочка моя, – хрипота голоса твари едва не лишила чувств, но и дала понять, что меня хотят… мне позволяют посмотреть на моего господина. Вскинула глаза и тотчас себя потеряла окончательно. Бархатно зеленые глаза, в которых плескалось закаленное золото, загипнотизировали. С этой секунды я жадно следила за каждым изменением зрачков, радужки. С маниакальным трепетом слушала прерывистое дыхание господина.

Крылья носа моего хозяина вздрагивали, губы кривил оскал, но это было так эротично и призывно, что бросилась к ногам Демьяна. Я была обязана коснуться его, поцеловать, лизнуть, умолять взять меня, как только пожелает.

Рывком за волосы господин поставил меня на ноги. Это было жутко неприятно, но когда очутилась лицом к лицу, напрочь забыла о мимолетной боли. Помыслы отныне были лишь о губах мучителя. И я облизала свои, потому что они пересохли и нестерпимо горели от желания припасть к поработителю моего тела и рассудка.

– Пожалуйста, – молила слезно, – возьми меня. Я горю… – повела носом, ощущая дикий прилив радости: – Ты тоже хочешь меня, Демьян, – пропела сахарно и приласкалась к нему всем телом, точно кошка к любимому хозяину. – Я чувствую твоё желание. Ты уже готов для меня. Томишься из-за меня, – развратно крутанулась и прижалась задом к его паху. Чуть потерлась: – Я готова, бери. Зазывно прогнулась, зная, что именно так твари нравилось особенно сильно.

– Ты даже не представляешь, как сложно мне отказаться от тебя, – его голос был пропитан мукой и страданием. – Мы звери, и теперь всеми нашими желаниями управляют запахи и инстинкты. Ты так истекаешь, что я рассудка лишаюсь, – замычал со скрежетом в зубах. – Я готов трахать, все, что движется, лишь бы скинуть беснующееся либидо, но понимаю, что никто не утолит моего голода, как ты. Уже пробовал, – продолжал с металлом и расстановкой хозяин. – Сотни раз, тысячи и не по одной. Ты свела моего зверя с ума. Ты его приручила к своему телу и запаху. Но я удержусь. Обязан удержаться. Ведь только так у тебя будет шанс выкарабкаться из рабского плена похоти.

– Но мне нравится этот плен, – возмутилась и провокационно ударила себя по ягодице. – Давай же, трахни меня.

– У-у-у, – проскрежетал сквозь зубы господин, – похотливая сука!

– Да, – улыбнулась, внезапно ощущая свою силу. – И ты хочешь меня.

Мои ягодицы обожгло от хлесткого шлепка, я не шипела от боли, хотя было весьма чувствительно, а лишь закусила губу и вызывающе потребовала:

– Ещё!

Новый шлепок всё же сорвал с моих губ стон. И этого мой мучитель уже не вытерпел. Рывком за волосы притянул к себе и его беспощадный рот опалил мою шею. Я судорожно пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы не упасть, но в данный момент только господин был моей опорой.

Пока его рука скользила от моей набухшей груди, где только что грубовато ласкала каждое полушарие, – к промежности, где ласк хотелось нестерпимо больше, – его губы дорожкой жгучих поцелуев, чередующихся с чувствительными покусываниями прошлись по плечу к позвоночнику и ниже. Я уже предвкушала его настырные и дерзкие ласки, как вдруг всё оборвалось и меня толкнули прочь.

Взревела негодованием, бросилась к мучителю, но он был быстрее, и потому я лишь налетела на металлическую дверь, которая захлопнулась перед носом:

– Тварь! – вопила, в бешеном запале, без передыху ударяя руками по двери. – Тварь! – задыхалась гневом, словно одержимая бесами. – Тварь, – теряя силы, съехала вниз и глотала солёные слёзы. – Хочу… пусти… убей…

По ту сторону двери раздался шумный вздох, а потом послышались удаляющиеся шаги.

Я свернулась калачиком, рыдала до изнеможения и обессиленно забылась сном. Проснулась лишь, когда послышался скрежет замка. Даже глупо предположила, что сейчас отвориться дверь и меня навестит мой господин, но вместо этого ощущала другой запах. Чужого мужчины, хоть и знакомого. Ломала голову, но никак не могла вспомнить, кого именно, пока не услышала голос:

– Милена, ты должна поесть, – голос Роберта. Отворилось небольшое окошко внизу двери, куда могла пробраться тварь не больше кошки, и на пол поставили бумажную тарелку с мясом.

Только мясо?! К тому же обжаренное! Я была откровенно недовольна. Я хотела свежего! Еще теплого! Да чтоб с кровью!

Негодующе пнула ногой пищу:

– Хочу нормального! – поджала обиженно губы. – Что у вас нет нормального мяса?

– Тебе нельзя его! – был мягок врач.

– И это мне говорит чистокровный оборотень, который не раз трепал живность, раздирая на части и утоляя голод?

– Потому и говорю, тебе нельзя! – строго упирался Роберт.

– Твари, – шипела гневно, сжимая кулаки с такой яростью, что когтями пронзила кожу. Языком собрала кровавые дорожки, с блаженством закрыв глаза, замычала: – Я вам отомщу.

– Милена, возьми себя в руки! – настаивал без нажима Роберт. – Ты сильная! Ты сможешь это пережить. Главное продержаться несколько дней, потом полегчает.

– Мне полегчает, когда накормите нормальным мясом! – перешла на визг. – А эта тварь, которая меня обратила, трахнет с особым извращением! – в запале ударила ладонями по двери.

– Нельзя, Милена, – убеждал горячо врач.

– Где мой господин? – не отпускала гнева.

– Демьян? – уточнил Роберт.

– Да, мой хозяин! Тварь паскудная! Возбужденный кобель, чьё желание я чувствую даже через стены этого грёбанного подвала!

– Он попросил меня помочь.

– В чём? – озадачилась сквозь злость. – Меня обуздать? – даже смешно стало, но смешок вырвался надсадным хмыком.

– Себя, – пояснил спокойно Роберт.

– Зачем? – вознегодовала. – Что за извращённая пытка держать нас вдали друг от друга? Мне нужен мой хозяин.

– Нельзя. В тебе говорит необузданная тварь, что ещё живёт одним инстинктом… спариваться.

– Так меня это устраивает! – выпалила гневно. – Я хочу… горю… дай этому кабелю меня трахнуть!

– Нет, – упирался Роберт. – Милена, крепись. Ты сильная.

– Я не хочу быть сильной, хочу быть покрытой своим господином, – бесновалась, точно припадочная. – Это ему легко, он имеет любую суку. А мне сложно.

– Поверь, ему не легче. Он не выдерживает вашей тяги, поэтому попросил его оградить от тебя, ну и, конечно, присмотреть за тобой.

Хотела было задать очередной опрос, но жуткий вой, который наполнил каждый миллиметр здания, дал исчерпывающий ответ.

– А-а-а, он страдает, – улыбнулась непонятно чему. По телу разлилось томительное тепло. Мелкая дрожь пробежалась от пальцев ног до головы. Даже волосы на загривке зашевелились от сладости и неги. – Моя любимая тварь страдает, – промурлыкала и обхватила себя за плечи. Прижалась к двери. Прикрыла глаза, наслаждаясь воем Демьяна. О, сколько всего было в его голосе – масса чувств. Желание, боль, гнев, ревность, признание своей слабости, негодование, угроза, обещание смерти и полнейшего наслаждения.

– Да, ему сложно, как и тебе, если не хуже, – подтвердил ощущения Роберт. – Я же говорил, что ты ему дорога.

– О, нет, милый Роберт, – облизнула губу. – Он не просто вожделеет меня, он дохнет без меня. Любит меня. Никчёмную, жалкую человечишку. Обычную бабу с двумя детьми, которой испортил всю жизнь и которую довел до сумасшествия. – О, как же сладка правда. Она так сладка, что я уже сполна подобрела. Видела цель, и даже победа над зверем мелькала как никогда близко. – Ты прав! Я сильная. Я настолько сильная, что докажу, что не я его не достойна, а он меня! Он будет умолять о моём внимании. Он признается…