Александра Сашнева
Манипуляция. Зависимость. Упражнения

Эта книга является суммой двух книг:

"Манипуляция и зависимость. Роспись" плюс "Манипуляция. Сила метафор"

Когда я закончу повесть "Роспись", которая является частью этих двух книг, я вероятно уберу из продажи "Манипуляция. Сила метафор". Но пока для читателя существуют все эти книги.

В этом текста рассматривается, как в вправлении подсознанием другого человека участвует текст, предметы, пространства… Какие способы воздействовать на реальность другого человека существуют у нас под рукой.

А так же я однажды пришла к выводу, что у манипуляции и физического насилия много общего. Как это проявляется и почему. И какие надо делать упражнения, чтобы начать понимать себя глубже. И как важны для этого зеркальные нейроны.

Манипуляция. Зависимость.

От автора

Первую книгу писать очень просто. Просто выкладываешь на бумагу все, что узнал за 30 лет изучения вопроса. А вторую? На ту же тему. Ты ведь уже написал в первой так много всего. Гораздо легче писать новый сценарий или новый роман, там другие герои, другие обстоятельства. Для этой книги я написала более 500 страниц. Я стирала их и писала снова. И вот, что я решила: я не знаю, как я буду ее писать, пусть меня ведут вперед от главы к главе Небеса.

Но я точно знаю, что здесь будет:

– размышления о том, как мы начинаем зависеть друг от друга, почему мы терпим абьюз, ради чего

– как обрести свободу и истинную любовь, практики, рецепты

– история одной длинной манипуляции – повесть «Роспись».

Я киношник, режиссер, поэтому будет параллельный монтаж. Немного текстовых американских горок.

Вероятно, что эта книга будет больше интересна женщинам, чем мужчинам. Но и мужчины найдут в ней что-то полезное для себя, ведь по сути мы все хотим:

– безусловной любви

– свободы

– защищенности

– контроля

– доверия

– разнообразия

– стабильности…

Чувствуете, какой противоречивый список. Как же быть с этим удивительным фактом, что мы постоянно хотим чего-то противоположного?

Сочувствие

Многие люди думают, что знают, что такое сочувствие, но на самом деле, все, на что они способны – это:

1. Похлопать по плечу и сказать «Ты сильная!», «Ты справишься!»

А потом они стараются быстрее убежать, чтобы не испытывать неприятного чувства бессилия. И человек опять остается один на один сидеть в своем тупике и не видеть из него выхода.

2. Начать приводить разные примеры, которые должны помочь человеку быстренько все исправить и снова быть веселым и позитивным.

3. Начать критиковать человека, говорить ему «Как ты мог!», «Я же тебе говорил!», «Да просто перестать за ней бегать!» (советов много, они все ни на что не годятся. Почему? Потому что у вас-то это не болит!

А иногда люди честно злятся и стараются еще и побольнее унизить, растоптать пострадавшего.

Почему они так делают? Потому что плохие? Не спорю, люди разные, не все добры к другим. Но даже добрые люди прежде всего хотят защитить себя от боли и беспомощности, которые мы отзеркаливаем своими зеркальными нейронами, когда общаемся с пострадавшим от жизни человеком.

Не знаю, как работают люди в госпиталях, как они умеют отключить свою эмпатию, не зеркалить болезнь, не умирать вместе с каждым умирающим.

Это большое мужество.

Дети инстинктивно убегают от необычных людей, проявляют агрессию, защищая свое здоровье эмоциональное и физическое. Они боятся отразить болезнь и перенять ее.

Но мы взрослые люди, должны поступать иначе.

Как правильно сочувствовать человеку, попавшему в стресс?

Во-первых, прекратите зеркалить несчастье. От этого никому не лучше. Удерживайте позитивное состояние. Ровное дыхание, расслабленное тело. Если пострадавший не хочет, чтобы к нему прикасались (это бывает, что касание действует, как ожог), не лезьте к нему с обнимашками. Если он непротив, подарите ему настоящее теплое прикосновение. Приведите к нему свою собаку, кошку. Эти звери иногда более желанны, чем объятия людей.

!!! Если он хочет.

Во-вторых, самое ужасное, что происходит с потерпевшим – то, что он не может вырваться из замкнутого круга. Вытащите его силком. Попросите у него помощи. Сыграйте так, что ему просто необходимо куда-то пойти с вами. Пусть это будет серьезно. если вы будете звать его развлекаться, он может впасть в еще большую депрессию. Запомните: людям дОроги их страдания! Их нельзя обесценивать. Но! В любом человеке есть какая-то черта, за которую можно его зацепить и сдвинуть с мертвой точки.

Используйте это: страсть к музыке, любимая еда, благородство и т.д. Так вы дадите импульс, это будет настоящей помощью.

Ни в коем случае не пытайтесь решить проблему вместо пострадавшего. Можно оказать какую-то помощь, важно, чтобы она была помощью, а не замещением вами его судьбы. Ответственность за страдание лежит на пострадавшем. И только он сам может это изменить. Принять решение, как и куда дальше идти, может только сам пострадавший. Не пытайтесь принять решение вместо него. Как только вы решаете за него, так вы становитесь ответственным за все последующие неудачи. Это – раз. И второе: то, что помогло вам, не факт, что поможет другому.

Игра и жизнь

Я пишу эту книгу прежде как режиссер, сценарист и актерский тренер. Я постоянно изучаю психологию и физиологию ЦНС. Я веду актерские занятия, и всегда каждый актер дает мне какие-то новые знания о человеческом поведении и психике.

Я пишу репризы, короткие метры, снимаю их.

И я точно знаю, что люди играют жизнь, и становятся рабами игр – своих и чужих. Все фильмы, пьесы и романы говорят об одном: о том, как мы хотим свободы, и как мы хотим зависеть. И все, что с нами происходит, это выбор в пользу свободы или в пользу привязанности.

Зависимость и манипуляция

Манипуляция невозможна без зависимости. Зависимость – это точка опоры для любой манипуляции, как для рычага Архимеда, которым он собирался сдвинуть Землю. Нет зависимости – нет манипуляции. И ответ находится в гормональной составляющей, в физиологии, хотя и слова тут имеют значение, как средство воздействия на вторую сигнальную систему.

Твое "Я" – это твое тело

Это очень эпатажное заявление, так как концепций «Я» существует довольно много. Нет нужды здесь перечислять их. Все довольно условно. Так как у человека есть минимум два уровня, чтобы почувствовать себя существующим – это голод, боль, эмоции и рассказ о себе, нарратив.

И если боль (голод, радость, воля, желания, инстинкты…) нам даны от рождения, то свой нарратив, рассказ о себе, мы составляем со слов и оценок других людей. Разумеется, тут правом первой руки обладает мать. Затем это может меняться, но первый, базовый нарратив прописывает именно мама. Иногда наше тело, его сохранность, вступает в противоречие с нарративом. Когда жизнеспособность ставится под угрозу в том случае, если невозможность изменить нарратив ведет к повреждениям тела (военные действия, допросы в разведках, конфликты с совестью*). Либо тело заставляет нас уничтожать нарратив, который становится слишком опасным для жизни.

Почему я отдаю управление собой манипулятору?

Разумеется, если человек не передает управление своим «Я» кому-то другому, то кто-то другой не сможет им управлять.

Вопрос: почему же некто передает управление своим «Я» манипулятору? Почему человек отдает права матери какому-то абсолютно чужому человеку?

Маленький ребенок не имеет своего «Я», его «Я» формируется под влиянием матери и отца. Точнее материнской функции и уже потом отцовской. Отец, несомненно, более формирует «Персону» – социальную форму.

Долгое время лет до 5-6 ребенок успешно пользуется «Я» матери. Когда мир становится враждебным, ребенок бежит к матери, цепляется за нее, чтобы соединиться с ее телом, увеличиться и воспользоваться материнским «Я». Как правило, в таком возрасте ребенку нравится то, что нравится матери. Конечно, речь идет не о еде, любовь или не любовь к пище – это счастливое исключение самостоятельности от рождения. Потому что тело человека – это и есть его «Ядерное Я», ядро личности. Не хотелось бы множить понятия.

Душа

Возможно, что многие назвали бы это ощущение себя душой – когда твое дыхание, сердцебиение и гортань, а так же гормональная система протестует против вербальных или поведенческих структур и заставляет бунтовать.

Возможно, это можно считать душой, но оставим это богословам. Несомненно, это реакции тела, некой точки осознания своего тела. Мы можем потерпеть боль от несложной маленькой медицинской операции, так как она не задевает в нас наше «Я», не создает угрозу ядру. Но как невыносимы иногда становятся действия и слова другого человека, хотя он не прикасается к нам даже пальцем. Почему? Потому что это ядро, это «ЯЯ», словно биос компьютера является основой структурирования жизни – целеполагания, желаний, намерений. Наше дыхание – это есть истина в последней инстанции. Наверное, поэтому дыхание и душа связаны одним значением. Все живое дышит.

Ее вторая мама

Когда жертва делегирует ответственность за свое «ЯЯ» манипулятору, она признает манипулятора в качестве матери. Это становится патологическим слиянием. И жертва теряет границы, она больше не знает, где заканчивается он сам, и где начинается другой. Это слияние многие жертвы оценивают как любовь, заблуждаясь в том, что является причиной и обоснованием принятия решений манипулятором. Жертве кажется, что манипулятор выбирает для нее наилучший путь, тогда как манипулятор всегда преследует свои цели.

Но жертва, передавшая управление своим «ЯЯ» манипулятору, не способна быть с самой собой. Фигура манипулятора выступает, как материнская фигура в раннем младенчестве, когда мать, действительно, лучше знает, что нужно ребенку, а когда младенец все-таки испытывает дискомфорт, ему ничего не остается, как плакать, взывая к помощи той, которая могла быть причиной этого дискомфорта.

Находясь в таком слиянии, жертва не может быть в контакте с реальным другим, но и другому сложно отделиться без конфликта. Эти два «Я», начинают быть некой сиамской парой. Чтобы почувствовать свое настоящее «ЯЯ», необходим конфликт, который очертит границы чувственного даже ценой боли. Это причина того, что временами между жертвой и манипулятором возникает некое подобие конфликта, в котором жертва не готова отделиться и не хочет, она лишь хочет еще большего слияния, еще более точного восприятия своего «ЯЯ» манипулятором.

Подобно тому, как мать догадывается, хочет ли младенец есть или какать, партнер должен угадать состояние и желания жертвы с тем, чтобы жертва продолжала быть в состоянии утраченной воли, в слиянии целей и ограничения интересов в рамках интересов манипулятора.

Такая странная любовь

К сожалению, это может продолжаться годами и вызывает деградацию личности за счет сокращения притока информации и утраты практики социальных контактов, планирования и т.д. Ответственность, которую жертва переложила на манипулятора, когда она возвращается к жертве, становится подобной тому, как если бы мать оставила на вокзале в чужом городе малыша одного-двух лет. Эта паника инфернальна, нерационализируема, особенно, если жертва пережила травму покинутости, предательства, отвержения в раннем детстве.

Но в то же время это шанс повзрослеть и наконец-то признать свое «ЯЯ» самостоятельной исключительной величиной, которая не нуждается в разрешении жить и дышать.

Зачем слабый партнер?

Почему частенько жертва добровольно приносит себя в жертву инфантильному эгоистичному партнеру? Начинает уступить ему, жертвовать своими интересами, боясь обидеть манипулятора? Ответ довольно прост: страх потери заставляет жертву давать манипулятору взятку своей жертвой, зато потом жертва получает некоторую точку опоры для кратковременного доминирования при помощи чувства вины.

«Как ты мог не поделиться со мной последним мороженым?» «Но ты ведь сказала, что я могу его съесть». «Но разве ты не мог побеспокоиться, вдруг я тоже хочу мороженого?» «Ты могла просто сказать это!» «Но ты выглядел таким расстроенным, что мороженого мало».

Да-да! Именно так. Жертва тут выглядит типичным манипулятором, который провоцирует манипулятора на материнскую заботу о жертве. Плюшки в виде повышенного внимания – вот чего хочет жертва, материнской заботы о внутреннем младенце.

Увы! Детство закончилось, и мы больше не бессловесные младенцы, мы должны говорить словами. Хотя так приятно, когда партнер угадывает желания. Да-да. Но пусть это будет добровольным бонусом, а не обязанностью и святым долгом.

Зачем все это нужно манипулятору? Почему он терпит это от жертвы? Трудно дать ответ, потому что в каждой манипуляции у манипулятора свой интерес – сексуальный, хозяйственный, материальный, продолжение рода, бесплатный помощник, самоутверждение, женщина (мужчина) как социальная ценность…

Но есть еще одна печаль: жертва и манипулятор как сообщающиеся сосуды, они постоянно смешиваются и меняются местами, просто по-разному. Манипулятор манипулирует, подавляя, а жертва, демонстрируя беспомощность и жертвенность.

Зеркальные нейроны

Коротко напомню о зеркальных нейронах, потому что они очень важны для того, чтобы понять, как формируется характер, в том числе и склонный впадать в зависимости. Зеркальные нейроны это такие нейроны, которые заставляют нас отражать поведение другого:

– мимику,

– жесты,

– эмоции,

– настроение,

– темпоритм,

– осанку,

– чувства,

– навыки

– учиться

– любить

– понимать

– любить

– дружить

– танцевать

– петь хором

– вместе работать…

Когда мы улыбаемся, нам становится весело. Когда нам улыбаются, нам хочется улыбнуться в ответ, но это касается не только улыбки. Гнев мы отражаем точно так же, но только гнев нам отражать неприятно, поэтому зеркально злиться мы начинаем быстрее, чем зеркально радоваться. Мало того, нас может очень сильно разозлить или депрессировать, если человек никак не отражает наши эмоции. Если его зеркальные нейроны отключены, мы это воспринимаем как агрессию, как попытку враждебности и доминирования.

Зеркальный коридор

Однажды я познакомилась с моей хорошей подругой в будущем. И это была какая-то вторая или третья встреча. Как водится, когда люди интересны друг другу, рождают друг у друга какие-то новые интересные мысли, мы разговаривали взахлеб целую ночь.

Конечно, мы смотрели друг на друга, не отводя глаз, и в какой-то момент случилась странная вещь: мне стало казаться, что ее лицо стало моим, а ей казалось, что мое лицо стало ее лицом. Как будто мы смотрелись в зеркало.

Это было так сильно первый раз в моей жизни. Так буквально. Обычно люди отражают другого человека, чтобы вступить с ним в контакт. Чтобы начать контактировать, мы должны увидеть в другом себя. Отразиться в нем. Обычно это происходит неосознанно.

Проявляя интерес к другому, желая понять его как можно лучше, мы примеряем своим телом его жесты, мимику, ритмику, интонацию, вживаемся в другого, как актер в роль. Всегда в разной степени. Искренность – это когда твой интерес к другому совпадает с тем, насколько ты это показываешь.

Искренность

Манипуляторы умеют отлично имитировать интерес, отлично отражают не только саму жертву, но и ее иллюзии. Хотя и тут полно стандартов. Есть такие фетиши, которые неотвратимо действуют почти на всех женщин или на всех мужчин.

В этом секрет популярности актеров, попсовых песенок и даже политиков. Эти люди должны быть просто отражаемыми. Они должны транслировать то, что хочет отразить большая группа потребителя. Успех или отверженность, беспечность и счастье или интеллектуальность и героизм… Референтных групп много.

Чем шире попадание в отражение, тем успешнее артист или политик в денежном смысле. Кумир – это тот, отражая кого, ты перенимаешь его качества, и это усиливает тебя.

При чем тут зависимость? Это же просто. Если ты нашел такой источник, ты не готов от него отказаться. Ты готов платить дорого, чтобы перенимать у такого человека его манеру двигаться (ведь она привела к успеху), манеры говорить (ведь она привела к успеху), даже начать злоупотреблять алкоголем или наркотиками, если твой кумир, от которого ты получаешь энергию, делает это.

Это часто заводит в тупик, потому что за спиной звезды находится, как правило, некрасивый мужик, которые тупо любит деньги. Он не станет добиваться любви. Он будет ее просто покупать.

Но фанатки видят звезду – обаяние голоса, блеск славы и… эта мотивация зеркальными нейронами гораздо сильнее, чем абстиненция самого наркотика. Ради того, чтобы быть крутым, как кумир, проще отказаться от водки, чем сотни раз убеждать себя, что похмелье губительно для мозга, если кумир не пьет алкоголь.

Манипулятор присоединяется к жертве в точке беспомощности жертвы, а потом осторожно сдвигает ее к какому-либо вредному наркотику:

– алкоголю,

– абьюзу,

– мазохизму,

– самоотречению…

Все это может быть необходимым якорем для получения дозы той энергии, которой жертве катастрофически не хватает:

– социализации,

– уверенности

– решимости

– таланта

– финансов

– смелости

– веры в себя

В общем – это все те ресурсы, к которым был перекрыт кислород в детстве жертвы. Но есть и хорошая новость: устраивая ловушку для жертвы, манипулятор и сам попадает в нее. Создавая для жертвы иллюзорный мир, манипулятор сам начинает попадать в эту паутину и через некоторое время отношения заходят в тупик – иллюзорная реальность становится все более тесной и душной.

Агрессии становится все больше и больше, не имея возможности получать поток жизни помимо манипулятора, жертва выставляет все претензии по всем своим дискомфортом к манипулятору, как если бы жертва была младенцем, а манипулятор его матерью.

То, что вначале устраивало обоих, становится ненавистным. Однако связи рвать больно. Приучая к себе жертву, манипулятор приучает к ней и себя. У них есть общее счастье, общие победы, общая досада, общая злость, общая боль. В своем замечательном фильме режиссер Лилиана Кавани, в метафорической форме (отношения фашиста из концлагеря и его жертвы после войны), описывает все стадии развития отношений манипулятора и жертвы.

У манипулятора есть власть, у жертвы есть беспомощность. Они меняются своей болью. Он сливает на жертву напряжение ответственности, она терпит насилие ради гарантии стабильности. Но однажды боль становится слишком много. И она уже не канализируется. Манипулятору нужна новая свежая жертва, которая еще только ищет того, кто готов поменять на ее боль свою ответственность за описание мира жертвы, за ее смысл жизни.

Жертва всегда попадает в плен манипулятора в состоянии краха, какого-то дна, из которого она не может выбраться сама.

Как устроено "Я"

Человек – это животное + вторая сигнальная система. Тело плюс нарратив. Мы, взрослые люди, в большинстве своем уверенны, что у нас есть четкое, конкретное «Я». Однако, это не так. Наше «Я» появляется у нас по мере развития способности говорить. А до этого у нас есть просто боль, просто голод и просто сытость. До того, как у нас появилось «Я», нам вполне хватает «Я» нашей матери, а всех остальных людей нам вполне заменяет наш отец. Или кто там вместо него?

9 месяцев ребенок живет в теле матери: чувствует ее эмоции, состояния, всю жизнь, которая во вне, воспринимает опосредованно через ее тело. Ее тело – его тело, ребенка. И хотя для многих женщин беременность бывает адом (токсикоз, угроза выкидыша и т.д.) для ребенка это чаще всего рай. Все плохое остается там, за пределами плаценты. Голос матери (мелодика, вибрации, сжатие мышц на повышенных тонах, приятное тонизирование при пении и т.д.) – это первое, что соединяет ребенка с внешней жизнью. Но уже во время беременности у ребенка есть его «ЯЯ» – ядерное «Я» – желания, состояние, активность – то, что диктуется его растущим телом. Прихоти беременной женщины – это желания зародыша.

Они потом, после рождения продолжают общаться именно так – на уровне бессознательного. Это даже более бессознательно, чем общение двух детей. Это одинаково у всех млекопитающих. У матери всегда остается дверь в сознание ребенка, ее голос заходит внутрь, в маленькую комнатку «ЯЯ» ребенка без всякого сопротивления и выстраивает там его первоначальный нарратив.

Все, что ребенок чувствует к жизни и к себе – это все, что чувствовала к нему мать, все чувства и состояния, которая она предлагала ему в его бессловесной фазе.

Он отражал ее отношение к себе своими зеркальными нейронами. Отражал ее симпатию, ее внимание к нему, ее ощущение его эмоций, ее чувство открытости или закрытости, напряжение ее тела, ее состояния, ее настроения… Это все составляет первичную матрицу, поверх которой прописывается потом вербальная программа. Когда вербальная программа противоречит чувственной, ребенок всегда выбирает чувственное.

Даже если мама ругается, ребенок хочет, чтобы перестала ругаться и его обняла. Только предательство заставляет ребенка отказаться от тела матери, потому что тело – это и есть безусловная любовь, эмоции, а предательство – это отвержение этой эмоциональной связи, отрицание доверия.

Некоторое время между ребенком и его матерью существует только телесный, звериный контакт – кормление грудью, обмен эмоциями, забота о выживании. Запах мамы – самый лучший в мире, этот запах вызывает прилив окситоцина и чувство счастья. Мозг ребенка в это время интенсивно развивается и постепенно становится способным воспринимать речь, сначала на уровне звукоподражания и интонации, затем к этому добавляется понимание смысла: у предметов появляются их двойники – образы.

Пирамидка

Имея в голове систему образов – слово + картинка – ребенок постепенно переходит к сознательному, абстрактному мышлению. Грубо говоря, этот процесс напоминает игру в кубики или пирамидку. Детей чрезвычайно радует как процесс созидания, так и процесс разрушения. Потому что сам факт того, что он смог превратить одно в другое, уже подтверждает его бытие, существование.

Вот смотрите: только что была пирамидка – она воспринимается, как целый предмет, а теперь просто разноцветные кольца. Это же чудо! Была пирамидка, а стали кольца. Можно сделать из них опять пирамидку, а можно играть кольцами. Но если пирамидка – это двери во взрослый мир, мир правил и порядка, то кольца – это божественный хаос, когда кольцо только обладает потенцией, но еще не определено. Кольцо можно покрутить на пальце, можно посмотреть сквозь него, можно покатить его по полу, попробовать попасть кольцом на палочку с расстояния… Черт возьми! Кольцо, снятое с пирамидки более креативно, чем кольца на пирамидке. Кольцо на пирамидке словно умирает, уступая свое «Я» общему целому.

Не так ли и ребенок – огромная потенция – становится постепенно кольцом в пирамиде социального бытия.

Многие, кстати, бунтуют против превращения себя в пирамидку.

Но вернемся к кубикам и процессу мышления. Набор образов в голове точно кубики. Из некоторых слов можно собрать что-то осмысленное, а из других – нет. Но есть интересная игра – складывать абсурдные системы. Выдумывать несуществующее из этих мысленных кубиков. Потом, кстати, так и продолжается. Мы берем в голове нужные кубики (те, что соответствуют задачам реальности) и начинаем складывать из них различные фразы, чтобы получить желаемый результат. Складывать кубики – вот, что такое наше мышление. И когда нам кажется, что мы сложили кубики удачно, мы решаем, что постигли реальность. Но в реальности всегда есть что-то еще. Реальность всегда ускользающа.

Строя планы, мы исходим из своих фильтров восприятия, зачастую не понимая, что не все чувствуют, как мы. Мы не можем учесть катастроф, погоды, болезней. Они ставят нас перед фактом. Астрологи пытаются предупредить нас о грядущих сложностях, но и они не всесильны. Таким образом, мы постоянно находимся в неведении насчет своей жизни. Мы довольно инерционны в восприятии себя – своей физиологии, возраста, возможностей. Переживая кризисы – подростковый, среднего возраста, мы страдаем от непонимания и непредсказуемости собственного тела. Наше тело не только носитель нашего «Я» (нарратива, убеждений, правил, выборов, принятия решений и т.д.), но и достойный собеседник, противник, короче, самостоятельная величина.

Сила воли – это когда наше «Я» борется с «ЯЯ». Все наши дурные привычки содержат в себе компромисс между состоянием тела и тем, что социум заставляет нас делать. Нам проще начать курить, чем научиться сдерживать эмоции. Например, табак поставляет в тело вещество, которое облегчает нам эмоциональные реакции.

Но так же и природа нашего тела – зачастую она враждебна нашему «Я» и даже нашему «ЯЯ», потому что значительная часть нашего тела принадлежит не нам, а природе вещей. Никто не хочет умирать, но природа вещей дает нашему телу обязательные команды. Мало, кто из женщин радуется огромным грудям, которые постоянно доставляют дискомфорт, болезненным месячным, токсикозу во время беременности, процессы родов…

Но мы вынуждены терпеть это. Это обременение не подчиняется нашим командам.

Таким образом, у нас всегда в нашем теле живет враг, демон. Существо, которое готово запомнить чужие схемы и принять в себя чужой нарратив.

Мама

Итак, мы уже выяснили, что у нашей мамы есть ключи к нашему телу. Потому что есть такие жесты, слова, голос, запах – которые нами бесспорно принимаются за аксиому бытия. Мы не замечаем их, но как только с нами это происходит, мы проваливаемся в абсолютное доверие. Откуда-то у нас появляется идея, что этот человек настолько заинтересован в нас, что это может быть смыслом его жизни. Но, примерно, как мама.

Мы хотим этого все или почти все, пока не станем взрослыми и не поймем, что взрослый – это сам себе мама. Но большинство людей бессильны перед человеком, который улыбается улыбкой мамы, говорит с похожими интонациями, у него характерный тембр, жесты, запах.

Почему так происходит? Да потому что эти вещи проникают внутрь без критики. Они по умолчанию – истина и доказательство хорошего отношения. Они так сильно в глубине психики, что отказ от них дает глубокие повреждения ядерного «Я», самого телесного соматического «Я», того бессознательного, которым мы чувствуем радость, доверие и нужность своей жизни.

Когда однажды человек переживает крах этих неоспоримых истин, то внутри его «ЯЯ» образуется огромная болезненная пустота. Там больше нет доказательств доверия. То есть, нет абсолютных доказательств. Каждое доказательство с этого момента подвергается проверке. Человек больше не может доверять себя миру, как младенец рукам матери. Хотя скорее всего, он не испытал в достаточной мере этого полного доверия тогда, когда оно полагалось ему по законам биологии. Иначе ему не пришлось бы искать это доверие на стороне.

Вот в чем штука: доверие между ребенком и матерью создает внутренний источник любви настолько сильный, что необходимости искать кого-то, чтобы защитить свое «ЯЯ» от жизни, своего внутреннего маленького моллюска, не возникает. Крепкое «Я», выращенное на базе целостного «ЯЯ», не испорченного предательством, холодностью или болезнями, отлично защищает здоровым эгоизмом от всяческих манипуляций и зависимостей.

Принести себя в жертву или принести кого-то себе в жертву может хотеть только раненный в самом начале пути ребенок. Эти раны мешают ему стать взрослым во всей полноте. Опора всегда внутри, если ты ищешь ее снаружи, она однажды ускользнет. Потому что никто тебе ничего не должен, и у каждого свой план.

Как же вырастить и укрепить в себе то, что так искренне и из самых лучших побуждений повредили когда-то? И почему сейчас я остановлю тех, кто скажет в гневе: «Вот! Во всем мама виновата!» А матери, возможно, даже швырнут книжку, потому что прочитали в этих словах свой смысл.

Прекратите! Прекратите травить матерей! Они ни в чем не виноваты. Никто из нас не виноват в том, что мы рождаемся с разными задатками, силами, жизнеспособностью, а потом неизбежно получаем неврозы. Разве виновата мать, что приходилось оставлять больного ребенка морозной зимой одного в квартире, и он там сходил с ума от страха в сумерках, что выдуманный мир стал для него реальнее, чем реальный? Потому что комната была изучена вдоль и поперек, а фантазия создавала миры, в которых было все то, что ребенок никогда не видел, но слышал об этом из рассказов? Из сказок про принцев и принцесс. Из баек путешественников. Ни одна сказка не дает полноты информации, но все сказки рассказывают о неврозах и манипулятивных схемах.

Разве виновата мать, что она родилась эпилептоидом, а ее ребенок истерик? Они никогда не будут до конца близки. У них разный темперамент. И конфликт этих темпераментов будет одинаково ранить и мать, и ребенка.

Страдание – удел земной жизни. И оправдывает это страдание не мудрое взрослое понимание неизбежностей, а искры радости, когда вдруг люди совпадают в резонансных эмоциях.

И тот, кто умеет попасть в резонанс, станет ближе матери, попадет внутрь бессознательного, в «ЯЯ» глубже и сильнее, чем мать.

Так что нужно сделать, чтобы укрепить свое ядерное «Я»?