Александра Малинина
Министерство зла
Глава 3
Следующий день не задался с самого начала: во-первых, с утра покрапывал противный мелкий дождик, как-то сразу лишая настроения; во-вторых, я жутко не выспалась, ведь стоило только прикрыть глаза, начинали мерещиться пугающие картины; в-третьих, едва не опоздала на работу, а опоздания у нас не приветствовались начальством. И под начальством я вовсе не Юрца имею ввиду, а тех, о ком говорят, тыкая пальцем в потолок. На КПП у нас система электронных пропусков, каждое опоздание фиксируется, не отвертишься. Как-то меня лишили премии за такое.
Но это все такие мелочи, конечно, главное ждало впереди. За минуту до начала рабочего дня я пролетела проходную и поднялась на свой этаж. Проходя мимо лаборатории, заметила, что та заперта и даже опечатана. Вот так сюрприз? И где сейчас все химики, интересно? Хотя больше всего меня интересовал Виктор, конечно. Хоть глазком бы его увидеть…
Едва я переступила порог родного кабинета, поняла: что-то не так.
– Доброе утро! – с воодушевлением поздоровалась я с коллегами, как бы говоря, что вчерашний день остался в прошлом.
Мне недружно ответили, не поднимая голов от компьютеров, а Алина Николаевна даже отвернулась. Поведение коллег вызвало легкое недоумение, но я проглотила обиду, и, стараясь не обращать внимание на напряженную обстановку, повесила куртку в шкаф. Придав себе сияющий и бодрый вид, прошествовала на свое рабочее место возле окна, которым очень гордилась (рабочим местом, а не окном). Поначалу я недоумевала, отчего мне досталась вся эта красота, а окна у нас до пола доставали, но потом поняла, что бабушки обитают подальше от сквозняка, а мужчины облюбовали другую сторону кабинета и прятались за мониторами.
Целый час мы провели в тишине. Пару раз я подумывала завести разговор, но раз я ни в чем не провинилась, с чего мне это делать? Хочется им сидеть молча, милости прошу. Я же не тамада, в конце концов.
Еще через полчаса я все-таки не выдержала:
– Есть какие-нибудь новости?
Все как по команде уставились на меня, словно я была привидением и вот вдруг подала признаки жизни. Бабушки переглянулись между собой, как бы решая, кто со мной заговорит, а мужчины просто ждали, что за этим всем последует.
– Есть, – с неохотой признала Алина Николаевна, по обыкновению взяв на себя полномочия переговорщика.
– И какие?
– Плохие, какие же еще.
– Это я уже поняла, можно немного конкретнее?
– После обеда все равно узнаешь, чего уж тут… полицейские приходили, будут у нас отпечатки снимать. Уже сегодня, после обеда.
– Что снимать? – ахнула я.
– Пальцы проверять.
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы сравнить. Дашку-то того… убили. В таких случаях это стандартная процедура, вот прямо так полицейский и сказал.
– Как убили? – новость не укладывалась в голове, Алина Николаевна будто на другом языке со мной изъяснялась и до меня никак не доходил смысл ее бреда. – А как же пожар?
– Васька, ты это… то есть не бойся, мы никому не расскажем.
– Что вы не расскажете?
– Знамо дело что, все мы там были, всем мы видели, с какими глазищами ты выбежала вчера из лаборатории и начала по стенке размазываться. И крик слышали.
И тут я догадалась, на что Алина Николаевна намекает:
– Вы думаете, это я ее? – ахнула возмущенно.
– Мы ничего не думаем, нас вообще там не было.
– С ума сошли коллективно? И ты так думаешь? – ткнула я в Костика, тот сидел, потупив глазки. – Вы что, все думаете, я Дашу укокошила? Посреди дня, в лаборатории?
– Васёна, ты только спокойно. Мы ничего не скажем, мы уже между собой все решили. С повинной тебе лучше не идти, дураку ясно, что это не поможет в плане срока и в полиции кругом только обманывают. Но не бойся, мы тебя прикроем! Если уж на то пошло, соучастником быть никому не хочется.
– Каким соучастником? Вы в своем уме?
– Ты главное запомни: вчера после эвакуации мы сразу поднялись в офис и сидели тут, никто никуда не выходил и не отлучался, поняла? Ничего они не докажут! Будут валить, давить, но ты не поддавайся. И мы устоим! – заявила Елена Валерьевна, большая любительница детективных сериалов. Хотя Алина Николаевна их тоже жаловала.
– Как не докажут, если в лаборатории мои отпечатки найдут? – поинтересовалась я. И пусть из детективных сериалов я смотрела только «Сплетницу» (между прочим, там была интрига похлеще, чем банальный убийца!), но кое-что тоже соображала.
– И правда, из головы вылетело… – пригорюнилась Елена Валерьевна, но тут же встрепенулась: – Придумала! Скажешь, что была там вчера, вот и все.
Ага, как же. Никто этого подтвердить не сможет, это раз. Врать я совершенно не умею, это два. Есть шанс, что в присутствии полицейских я и имя-то свое забуду, а не только текст вранья, это три. Как говорится, не лучший план.
Но были у него и другие недостатки, и все они сидели со мной в одном офисе. Как говорится, знают двое – знают все, это известная истина. А тут не двое, а шестеро, и это если забыть о тете Зине из бухгалтерии, боюсь, она тоже уже в курсе. Семеро выходит… хотя, скорее четырнадцать, вся бухгалтерия тоже в курсе событий. Вывод может быть один: лучше сказать правду. Может, отхвачу за это неприятностей, но вранье уж точно сделает все только хуже, получается, самой себе яму вырою.
– А что полицейские сказали про… Дашу? – обрела я дар речи.
– Ничего не говорили, они же не с нами разговаривали, важные для этого больно! Зашел Валерий Степанович и приказал после обеда не разбредаться, а сидеть тут. Ну и про отпечатки упомянул. То есть он сказал как-то сложно, но потом объяснил, что это означает снятие отпечатков, – отчитался Костик.
– Дактилоскопия?
– Точно.
– А про Дашу откуда знаете?
– Ну Васька, ты совсем темная! Просто так никто не будет заморачиваться, смекаешь? И слухи уже ходят, так что сомнений быть не может.
Само собой, я смекнула, но надежда умирает последней:
– То есть это пока только слухи?
– Ага, – неохотно признались коллеги, но облегчения это все равно не принесло.
Время до обеда тянулось неприлично медленно, мой взгляд то и дело возвращался к настенным часам, но стрелки держались на месте, словно приклеенные. Рабочий процесс тоже протекал очень вяло, еще скучнее обычного. Все сидели молча в ожидании прихода мужчин в форме.
За эти несколько часов напряженного молчания я успела столько всего надумать, вспомнить все былые прегрешения, начиная со школьной скамьи и заканчивая тем, что не далее как вчера перешла дорогу на красный свет. Машин не было, а светофор такой долгий… дура, в общем. Руки в районе запястий мучительно заныли, как будто на меня уже надели наручники.
Во время обеда я даже в столовую не пошла, а ведь обычно это лучший момент за день! Не из-за еды, конечно, просто столько всего можно обсудить. С бухгалтерами, юристами, инженерами… или с Михал Иванычем, гидравликом. Чего он только не рассказывает! Но в этот раз мне было не до обеда, я выпила чай с печеньем, и то застряло в горле. Я беспокойно вертелась на кресле и ждала, как мне казалось, неизбежной участи.
Запугала я себя до такой степени, что доводы коллег вдруг стали выглядеть логично и признаваться я передумала вовсе. В конце концов, какой у меня может быть мотив? Нас с Дашей вообще трудно будет связать, мы едва общались. Кажется, разок поздоровались… и даже насчет этого я не уверена. Точно, не буду признаваться! Тем более, любознательные бабушки за время обеденного перерыва обежали всех подруг и сообщили, что опрашивают сегодня многих, всех по очереди. Вопросы носят общий характер, ничего страшного.
И я почти успокоилась.
Хотя одно дело – отвечать на вопросы, когда тебе нечего скрывать, совсем другое – когда грехов на тебе, точно блох на собаке. В лабораторию ворвалась, труп в шкафу нашла, наследила, убежала, не сообщила… и еще наврала обо всем.
После обеда мы напряженно следили за дверью, и в пятнадцать минут второго она распахнулась, но не от силы нашей коллективной мысли, как логично было бы подумать, а с чужой помощью. Валерий Степанович решительным шагом вторгся в наш кабинет. Весь вид мужчины говорил о том, что сегодня его лучше не злить, он и в благоприятные дни подарком не выглядел, а тут от него разве что пар не валил.
– По одному на допрос, – грозно скомандовал он. – И прошу, только цирк не устраивайте, – и тут он глянул на Юрца, тот аж весь позеленел.
– Романова, за мной.
– Я? – у меня получился какой-то странный писк.
– Не я же! Кто у нас тут Романова? Шевелись, шевелись… – прикрикнул на меня Валерий Степанович, что сразу придало ускорение.
Уже у порога я обернулась на коллег: они смотрели с сочувствием, будто в последний путь провожали и старались мое лицо запомнить. В груди защемило от тоски, а вдруг это и впрямь последний наш офисный день? Я же скучать буду, сидя в тюрьме…
Валерий Степанович зло глянул на меня, и я поспешила его догнать. Мы спустились на третий этаж, он открыл дверь своего кабинета, пропустил меня вперед, но сам следом не зашел. Вместо этого хлопнул дверью, едва не треснув меня по затылку. Вот было бы наказание за медлительность.
За столом Валерия Степановича сидел мужчина лет сорока довольно тучного телосложения и что-то записывал. В кабинете царила духота, мужчина тер потное лицо платком, но это все равно не помогало, на лбу виднелась испарина. Выглядел он помятым, несчастным и пожизненно уставшим. Как будто уже неделю работает без перерыва, а судя по его мятой рубашке с засаленным воротом, это может быть правдой.
Рядом с мужчиной сидел молодой парень, по виду мой ровесник. На фоне задолбанного жизнью коллеги парень выглядел свежим огурчиком, он и на мое появление внимание обратил, и даже улыбнулся.
– Проходите, садитесь, – предложил тот, что старше, продолжая писать.
Я послушалась и не без опаски села напротив.
– Фамилия, имя?
– Романова Василиса Владимировна.
– Очень приятно, Сергей Сергеевич.
– Василиса Владимировна, руку, пожалуйста, – попросил молодой.
– Лучше не надо, – пискнула я, едва не упав в обморок от собственной глупости. Ясно, что полицейские теперь от меня не отстанут.
– Это еще почему? – сразу же заинтересовался Сергей Сергеевич, даже строчить перестал и ручку в сторону отложил. Как будто до этого ему не было до меня дело, и вдруг он заинтересовался.
– Руку пачкать не хочу.
– Чем пачкать? – не понял он.
– Чернилами.
Сергей Сергеевич перевел взгляд на аппарат для дактилоскопии. Электронный, к слову, что стало для меня сюрпризом: я была уверена, что руки мои в синие чернила окунут, совсем как в детстве, когда отпечатки ног внимали. Что ж, ошибочка вышла.
– Сдается мне, фантазируете вы, Василиса. Может, расскажете как есть, легче станет?
– Я была там! – выпалила я как на духу и зажмурилась в шоке от собственной смелости. Или глупости, что практически одно и то же. Но ведь так я и знала, ничего со враньем не выгорит! Сколько я на допросе: три минуты? И уже раскололась.
– Где были?
– В лаборатории, конечно, – выдохнула я. Напряжение ушло, правду говорить легче.
– И что вы там делали?
– Долгая история… но там могут быть мои отпечатки. То есть они совершенно точно там есть, я много что потрогать успела. Стол, шкаф, стены… даже пол в нескольких местах.
– До потолка хоть не добрались? – обреченно спросил полицейский.
Я замотала головой:
– Нет, там же несколько метров.
– Вот и славно, а то я уж напугался… уговорили, Василиса Владимировна, дактилоскопию на время отложим. Расскажите лучше человеческим языком, как вы оказались в лаборатории и что сделали с гражданкой Смирновой.
– Вы совсем меня не поняли! Ничего я с Дашей не делала! То есть… кое-что я с ней сделала, открыла шкаф, и оттуда она на меня вывалилась. Упала лицом вниз, я ее повернула, чтобы убедиться, что это не швабра. Тяжелая же.
Полицейские переглянулись. Из их немого разговора я мало что поняла, но скорее всего они решили, что я крепко выпиваю на рабочем месте.
– Я зашла в лабораторию после пожара, – решила я зайти с другой стороны. – Дверь пожарные не закрыли за собой, а нам… мне было интересно, что там произошло. И я только одним глазком залезла посмотреть, что там.
– Провести расследование, – подсказал Сергей Сергеевич.
– И что в этом плохого? Вы тем же самым занимаетесь!
– К сожалению, меня уволят, если я расследовать перестану. Так что приходится проявлять любопытство… как я понял, вы утверждаете, что нашли гражданку Смирнову уже мертвой?
– Не утверждаю, – замотала я головой, раз уверенности у меня не было. – Но выглядела она страшно, лицо такое… мертвое. Знаете, что? Я все-таки утверждаю. Даша была мертва, когда я ее нашла.
– Василиса, хотите воды? – неожиданно предложил молодой сотрудник.
Я согласилась. Пить не хотелось, а вот занять чем-нибудь руки не мешало бы, иначе скоро себе все пальцы выломаю.
– И почему вы не сообщили о находке сразу?
– Потому что долго приходила в себя, ничего толком не соображала… честно говоря, до сих пор плохо соображаю. Но вчера, когда я оклемалась, Дашу уже нашли химики и сами обо всем сообщили. И надобность сообщать отпала. И я ведь не знала, что это убийство… как узнала, сразу вам вот и сообщила.
– Очень интересно…
В итоге я еще с полчаса отвечала на вопросы, в основном о фактах биографии, а так же об отношениях с убитой Дашей Смирновой. Особое внимание Сергей Сергеевич уделил моему вчерашнему распорядку дня, в частности интересовался, что я делала с десяти утра до обеда, где была, с кем разговаривала и так далее. Хотя послеобеденное время его тоже очень интересовало. Это показалось мне довольно занимательным, но вопросы я оставила при себе. Сергей Сергеевич не переставая что-то писал, потом дал мне ознакомиться с написанным, я размашисто расписалась под словами «с моих слов записано верно», предварительно прочитав текст.
– Отпечатки пальчиков все-таки придется снять, – развел руками Сергей Сергеевич, и я обреченно протянула руку. Процедура много времени не заняла, по очереди я приложила все пальцы к сканеру, на том все и закончилось.
– Теперь мне можно идти? – не веря в такую удачу, поинтересовалась я.
– Конечно, вы свободны. Но Василиса Владимировна…
– Да?
– Далеко пока не уезжайте, не исключено, что нам придется еще рас побеседовать.
– Вы меня подозреваете? – вот тебе и удача, называется! От такой новости я даже за дверной косяк схватилась, чтобы не упасть.
– Пока я никого не могу исключить, – посуровел Сергей Сергеевич.
Но молодой полицейский все так же мило улыбался, что вселяло надежду.
Меня вынесло в коридор. Ни жива ни мертва я прислонилась к ближайшей стене и глаза прикрыла. Вот бы сейчас в обморок свалиться, отдохнуть немного… а то пульс как у марафонца, а ведь я на стуле сидела, да водичку пила.
– Что как долго? – гаркнул рядом Валерий Степанович.
– Что?
– Спишь на ходу что ли? Почему так долго, спрашиваю?
– Я?
– Все понятно с тобой… – Валерий Степанович сделал какие-то свои выводы. – А теперь – марш наверх и зови следующего, и так из-за тебя полдня потеряли.
– Хорошо, я сейчас.
По лестнице я практически взлетела. Ворвалась в кабинет и коротко пересказала коллегам и беседе с полицейскими. Общим решением следующим отправили Ибрагима. От него все равно мало что можно добиться, даже полицейские будут бессильны, а я как раз успею ввести остальных в курс дела.
– Дела-а-а, – задумчиво протянула Алина Николаевна, выслушав мой рассказ.
– Это что выходит, Ваську подозревают? – догадался Костик.
– Чего ты мелешь, помело! Ты посмотри на нее, – тут все внимательно на меня уставились, что не особо приятно. – Я к тому, что… какая из нее убийца?
– Какая?
– Да никакая! – сделала вывод Елена Валерьевна и так зыркнула на Костика, что тот из беседы самоустранился. От греха подальше, классика.
– Это все хорошо, только вот милицейским разве докажешь?
– Алина Николаевна, вы абсолютно правы, им лишь бы невиновного засадить! Вот как нашу Ваську, возьмутся за нее, вопьются, клещи проклятые…
– В меня? – ахнула я.
– Конечно, в тебя! – ответ был безжалостным. – Говорили же тебе молчать, вот Алина Николаевна сама и советовала… а ты, дура, не послушала, теперь вот не отвертишься. Всю кровушку выпьют.
– Но я же никого не убивала, – глаза мои засаднило от обиды.
– Сколько вас, невинных, в тюрьме сидит!
– Нас?
– Полегче ты, Лен. Еще никто не сидит, – выступила в мою защиту доблестная Алина Николаевна. – И не сядет! Уж я этой милиции покажу!
Последнее прозвучало как бальзам на душу, ведь если она так сказала… хотя сейчас полиция, а не милиция, так что еще вопрос, кому она там и что покажет. Но лучше не паниковать и верить в Алину Николаевну, во время рабочего процесса такая тактика всегда приносила успех всему отделу.
Пока бабушки спорили, посадят меня или нет, оклемался Юрец:
– Я так и не понял, мне что говорить. Васька с нами была все это время? Или у нас уже новый план? – он вопросительно оглядел всех присутствующих, надеясь на ответ. Ничего необычного, Юрец часто уходил в себя, мог так часов на пять самоустраниться и обед пропустить, а потом до вечера хлестать чай, чтобы голод притупить.
– Ошибка природы, прости Господи! – закатила глаза Елена Валерьевна. – Тут такое творится, а ты опять в облаках витаешь! Говори, что поднялся в офис и сидел тут. Про остальное молчи.
– А Васька?
– А Васька, скажи, пришла немного позже, наверное, в туалет по дороге забежала, вот и все. Вот про туалет можешь поподробнее рассказать, чтобы следствие запутать, мол, шестой этаж, неудобно… Ничего не перепутаешь?
– Нет, – без особой ответил Юрец. – А Васька в туалет разве заходила?
– Нет, но ты скажи, что заходила, – терпеливо объяснила Алина Николаевна.
– Ну-ка, теперь повтори, что надо сказать?
Юрец повторил, и бабушки вздохнули с облегчением.
– Может, на бумажке все дословно записать, чтобы не забыл? – предложила предусмотрительная Елена Валериевна.
– Обойдусь, – буркнул Юрец.
– Ты что, он по-твоему будет сидеть и с листочка показания читать?
Пока остальные увлеклись перепалками и предстоящей встречей с представителями закона, Алина Николаевна покинула рабочее место и присела на стульчик рядом со мной. И заговорщицки зашептала:
– Васён, я знаешь, что подумала… пока мы заняты, ты время не теряй, сходи на первый этаж к Григорию Стефановичу.
– Зачем? – не поняла я.
– Неужто не смекаешь? Кто всеми видеозаписями заведует? Конечно, служба охраны. Вот и сделай себе копию, пока все милиция не забрала. А у них все там пропадет, вот чую, сгинет – и не видать нам записей, да и сами посмотреть не успеют. У них и раньше порядка не было, теперь и вовсе бардак. А записи могут пригодиться.
– И к чему нам эти копии?
– Как это? Лучше быть во всеоружии, смекаешь?
Само собой, я смекала, но претворение плана в жизнь вызывало сомнение.
– Как же я к Григорию Стефановичу с такой просьбой? Он меня пошлет, и будет абсолютно прав! А то и вовсе настучит…
– Я ему позвоню, предупрежу обо всем. Мне Гришка точно не откажет. В другой день я бы сходила с тобой, но мне еще к милицейским идти, а ну как поздно будет? А ты пока все равно свобода, вот и навести старика.
– Думаете, на видео есть что-нибудь любопытное?
– Есть или нет, но я уже сказала: копией запастись будет не лишне, вдруг что не так пойдет? А у тебя копия будет, – в очередной раз удивила Алина Николаевна. Не ту она выбрала профессию, ох не ту…
– Спасибо, – в искреннем порыве сказала я.
– За что?
– За желание помочь.
– Ты давай, ступай. Пока спускаться будешь, я Гришке наберу.
Спорить со старшими я не любила, и зерно здравого смысла в словах Алины Николаевны уловила, оттого поднялась и ходко покинула кабинет. Особо не спешила, давая время на звонок. А сама все думала, в какой же переплет я умудрилась угодить. И ведь теперь не понятно, когда все это закончится! И всего за один день у меня появился новый страх – тюремная камера.
Глава 4
Я спустилась на первый этаж и постучала в дверь с табличкой «Зам. начальника службы безопасности Евлеев Г.С.». Открыл мне сам Григорий Стефанович.
– Здравствуйте, – робко начала я.
– Тебе чего?
– Я… – тут пришлось примолкнуть: а вдруг Алина Николаевна еще не звонила? Хороша же я буду, спросив про записи с камер. В лучшем случае мужчина подумает, что я дурочка, в худшем – полицию позовет.
– Есть вопрос?
– Ну…
– Ты от Алинка что ли? – догадался Григорий Стефанович.
Ответила я не сразу, некоторое время ушло, чтобы сообразить, что за загадочный Алинок такой. Просто такое обращение ну никак не вязалось с нашей Алиной Николаевной. Мне всегда казалось, что и супруг ее по имени-отчеству зовет, и исключительно на вы. А тут какой-то тип с работы, и такой себе позволяет!
– Так точно, от Алинка, – закивала я.
– Чего тогда мямлишь? Так бы сразу и сказала. А я уже и не знал, что подумать, да как выпроводить… подожди пару минут, – и он скрылся в кабинете, прикрыв дверь.
Ждать пришлось никак не меньше получаса, что добавляло интриги: может, я опять все перепутала? И он сказал не «ждать», а «сопровождать»… это все недавние потрясения, не иначе. Или я переобщалась с Юрцом и тоже начала тормозить.
Когда я уже потеряла надежду увидеть Григория Стефановича, он выглянул в коридор и, увидев меня, удивился:
– Ты еще тут?
– Да, жду.
– Ну пойдем, коли ждешь, – и он вышел из кабинета.
Мы прошли по коридору прямо, уперлись в дверь с табличкой «Служебное помещение. Посторонним вход воспрещен». Григорий Стефанович провел карточкой по электронному замку и дверь со щелчком открылась, меня пропустили вперед. Здесь я была впервые, оттого огляделась с особым любопытством: передо мной оказался вовсе не кабинет, а еще один коридор, в общей сложности я насчитала в нем шесть дверей. Мы подошли ко второй, табличка на ней отсутствовала, как, впрочем, и на остальных пяти.
На этот раз Григорий Стефанович прошел первым и включил свет. Комната напоминала скорее каморку, окна отсутствовали, стены окрашены в темно-серый цвет, по обеим сторонам полки с дисками, справа умудрились впихнуть еще и небольшой стол, на нем красовался ноутбук, сейчас выключенный. Григорий Стефанович подошел к нему, включил и ввел пароль, который оказался проще некуда. Вот тебе и служба охраны! Не могли посложнее что ли придумать…
– Дальше сама разберешься?
– Разберусь, – с энтузиазмом кивнула я.
– Вот и я так думаю. Даты есть, компьютером пользоваться умеешь, не маленькая. Смотри, что тебе там надо и скидывай себе, думаю, это тоже сумеешь. Флешку взяла?
– Взяла жесткий диск.
– Умница. Как тебя звать то?
– Василиса.
– Значит так, Вася: кто зайдет, отвечаешь, что привел тебя сюда я и все вопросы тоже ко мне. По какой надобности – тоже только мое дело, строй из себя партизана и больше молчи. И не дай бог что после тебя пропадет! Я за все это головой отвечаю, так что никакой порчи имущества! – Григорий Стефанович на мгновение задумался и продолжил: – Вот вроде и все инструкции.
– Все поняла, никакой порчи, – заверила я.
– Вот и славненько. А ты правда что ли парня выслеживаешь?
Я удивленно моргнула.
– Не боись, Алинок мне все рассказала, – подмигнул мужчина.
А вот мне забыла.
– Выслеживаю, – призналась я трагичным тоном. – Изменяет, гад.
– Дело молодое, – засмеялся Григорий Стефанович, – всякое случается. Но ты сама разбирайся, не буду отвлекать. Алинок попросила, я сделал, хотя не по правилам это, ой не по правилам! И не вовремя как, и так менты всю душу сегодня вынули, все тут разворотили с самого утра, еще ты… но дело молодое, чего уж я, не понимаю что ли?
– Спасибо.
– Угу. И обо всем этом лучше не распространяться, сама понимаешь.
– Конечно, не беспокойтесь.
– Не беспокойтесь, как же, – досадливо крякнул он и неожиданно ушел, прикрыв за собой дверь. А я-то думала, он меня до вечера инструктировать будет, но так и не уйдет. Пусть Григорий Стефанович и не запомнил мое имя, но мы уже встречались не раз. Обычно я хожу к нему за подписью, так где-то полдня и пропадает.
Я оглядела каморку: насколько мне известно, записи с камер видеонаблюдения хранились по полгода, а после переписывались на новые. Нужный мне день я отыскала сразу. Просматривать не стала, просто скопировала все, начиная с самого утра, когда открываются двери проходной, до ее закрытия.
Большой объем данных обещал копироваться очень долго. Но ждать, сидя на стуле куда удобнее, чем перед кабинетом топтаться, хотя бы не чувствуешь себя так глупо.
Завибрировал телефон – конечно, это Алина Николаевна меня потеряла.
– Буду через полчаса, – ответила я сразу.
– Значит, ты еще там? – по голосу слышно, что новость ее порадовала, что не могло не насторожить любого человека, хоть немного знакомого с моей коллегой.
– Еще здесь.
– Гришка тебя одну что ли оставил?
– Ага.
– Так это просто замечательно! Все складывается в нашу пользу… ты, Васен, найди записи с седьмого марта и скопируй их тоже. Весь день, на всякий случай. Справишься?
– Справлюсь, – неохотно призналась я. – Но зачем нам март?
– Я тут кое с кем поговорила… короче, копируй, а там разберемся.
– Что вы узнали?
– Кое-что очень интересное, – продолжала напускать туман любительница частного сыска Алина Николаевна. – Если повезет, то мы все увидим своими глазами.
– Как прошла встреча с полицией? – сменила я тему, поняв, что все равно ничего не добьюсь, а от любопытства умру.
– Ох уж этот милиционер, тоже мне, гроза преступности! Он из-за стола-то приподнялся с трудом, какое там негодяев ловить, ему бы из булочной не вылезать… и поправлял меня постоянно, полиция-милиция… как будто я сама не в курсе, что к чему! Короче Васька, берем все в свои руки.
Я только вздохнула: если Алина Николаевна сказала… выхода нет.
– Хорошо, я все сделаю. Только ждите не раньше чем через час.
Мы попрощались и я вернулась к копированию. Нашла записи за седьмое марта, поставила загружаться и их тоже. Пыталась отвлечь себя, листая ленту с инстаграме, но из этого ничего не вышло, все равно я изнывала от любопытства и мечтала уже вернуться в кабинет и узнать последние новости.
Надо ли говорить, что до нашего седьмого этажа я взлетела без помощи лифта?
– Все готово, – сообщила я, едва переступив порог кабинета.
– А дышишь-то что как, Васенка? Чертей никак гоняла? – сощурилась Елена Валерьевна.
– Ага, гоняла. По лестнице, вот и запыхалась.
– Шутница ты, Васька! Давай, включай лучше кино.
– Что за кино? – полюбопытствовали мужчины, которых, как видно, в известность о моих похождениях не поставили.
Шикнув на любопытных, бабушки устроились возле меня, а Юрец с Костиком встали за спиной, заглядывая через плечо и здорово этим раздражая. И один Ибрагим не особо интересовался происходящим, сидел и дремал на рабочем месте.
– Сначала вчерашний день включай.
Вчерашний так вчерашний.
Камер непосредственно перед лабораторией не было, как и перед нашим кабинетом, начальство решило сэкономить и поставить их только в центральной части этажа. Всех, кто заворачивал в наш коридор, мы видели прекрасно, а вот кто и куда направлялся, предстояло отгадать. Что задачка простая, раз в нашем крыле только мы, да химики.
Путем отчаянных споров и нехитрых вычислений, общими усилиями мы составили список лиц, посетивших вчера наше крыло, но не достигших нашего отдела. А раз все эти люди не заходили к нам, значит, посещали лабораторию. И все посетители лаборатории автоматически приписывались к подозреваемым, Алина Николаевна настояла.
Так как во время эвакуации на этаже вообще никто не появлялся, мы сделали вывод, что убийца заходил до. Возможностей убить у него было очень мало, но все же были: если верить записям с камер, химики сновали по коридору туда-сюда целый день. И теоретически, можно выследить нужный момент и застать Дашу одну в лаборатории. Но как именно девушка умерла, мы еще не знали (обязательно стоит выяснить), в этом и вся проблема.
Начиная с самого утра, лабораторию посетили всего пять человек, если не брать во внимание самих химиков. Считай, нам повезло., пять – это тебе не двадцать. Я сделала фотографии кадров, поймав более-менее достойную видимость, прогнала снимки через программу на телефоне, уменьшив тень и увеличив резкость. Когда люди стали узнаваемыми, я распечатала снимки на цветном принтере. У бабушек глаза от телефона болели, они воспринимали информацию только на бумаге.
Похвалив мои умения, все сосредоточились на подозреваемых.
– Это Любка из бухгалтерии, – ткнула пальцем Елена Валерьевна в фотографию женщины лет сорока. Елена Валерьевна дружила со всей бухгалтерией, поэтому Любку узнала в первую очередь.
– Сможешь поспрашивать, аккуратно только?
– Не вопрос.
Что именно следует поспрашивать, Алина Николаевна не уточнила, но, судя по всему, ее поняли. Любку я знала не очень хорошо, но на убийцу Даши она ну никак не походила, да и с чего ей вдруг так свирепствовать?
Следующим опознанным оказался электрик с первого этажа по имени Михалыч. Дядечка за пятьдесят, известен пристрастием к алкогольным напиткам, и выпивал он чаще всего на рабочем месте. Такое не приветствовалось, но не увольнять же человека? Тем более, руки у него золотые. И да, на убийцу Михалыч тоже не тянул.
– Это Ритка, уборщица.
Ритка-уборщица вчера у нас не убиралась, потому что был вторник, а она приходит по понедельникам, средам и пятницам. Должно быть, к химикам применимо другое расписание, все-таки лаборатория. Посовещавшись, мы пришли к единогласному выводу, что Ритка тоже невиновна, но расспросить ее не помешает.
Последние две личности показались нам наиболее подозрительными.
Заместитель генерального директора Малевин Алексей Александрович, мужчина тридцати лет, молод и весьма хорош собой. Высок, широкоплеч, темноволос, серьезен. Глаза темного цвета добавляли ему загадочности и делали интересным вдвойне. Неудивительно, что все представительницы прекрасного пола в нашем большом коллективе не оставляли надежд окрутить неженатого таинственного красавца, но пока это никому не удавалось. Малевин – личность заметная и колоритная, вот я о чем.
И что он делал в лаборатории – большой вопрос, на который мы не смогли найти ответ даже общими усилиями. Потому Малевин и стал подозреваемым, но не главным, а под номером два.
Почетное первое место заслужил парень лет двадцати семи. Незнакомец. Ведь ни один из нас не смог его узнать. И ладно я, работаю не так давно, весь коллектив изучить не успела, а вот для бабушек это стало настоящим потрясением: неужели есть кто-то, кого они не знают в лицо и не знают всю его подноготную? Немыслимая наглость, вот так скрываться от их всевидящего ока! Но дальше – больше: мужчины парня так же не признали! Хотя это вполне ожидаемо, раз ни Костик, ни Юрец, ни тем более Ибрагим общительностью не отличались.
– А Малевин-то попался с поличным, – с удовольствием заметила Алина Николаевна, и глаза ее горели так, будто она знала все тайны мира. Елена Валерьевна Не отвертится, птенчик, мы его прижмем!