Александра Лисина
Палач
– Картина сходная, – ровно отозвался я и бросил на стол последние пару листков. – У людей внезапно случилась беда, после чего они, сами того не желая, открылись Тьме. И, скорее всего, каждому она что-то посулила: забвение, избавление от боли… я же говорил: темная сторона любит искушать. Кукнис по решению суда был лишен дара, поэтому на эту стадию изменений никто внимания не обратил. Леннорсу дар тоже заблокировали. А вот остальных четверых не успели проверить. Однако все они исчезли в среднем спустя месяц-полтора после своей личной трагедии. И если верить показаниям друзей, соседей и тех, кто знал пропавших, незадолго до исчезновения у каждого случались осечки с магией. Причем неоднократно. За помощью ни один из четверых не обращался, поскольку все они были целиком погружены в свое горе. А не-магам подобные осечки ни о чем не говорят.
– Но почему именно эти четверо? – забарабанил пальцами по столу Корн. – И почему только мужчины? У многих людей случаются трудные периоды в жизни, но если бы каждый после пережитого горя уходил во Тьму, у нас бы магов просто не осталось.
– Вы правы. Чтобы по доброй воле перейти на темную сторону, надо полностью утратить рассудок. Или дойти до такой степени отчаяния, что становится все равно – жить или умереть. Женщины переносят боль легче – им дозволено плакать, кричать, бить в доме посуду и любым способом выражать свою боль. Для мужчин запретов больше, поэтому не все справляются. Те, кто слабее, иногда сдаются. И вот тогда к ним приходит Тьма…
Корн с подозрением прищурился:
– Рэйш, сколько времени ты проторчал в архиве?
– Сутки, – непроизвольно зевнул я. – И с вашего позволения следующие планирую нагло проспать.
– Стой, – спохватился шеф, когда я выразительно взглянул на дверь. – Так что нам теперь делать с Робертом Искадо?!
– Не мешайте ему, – серьезно посоветовал я.
– В каком смысле?!
– Если Роберт захочет уйти во Тьму, он туда уйдет, как бы вы этому ни противились. Сегодня или завтра, через неделю или год, но он все равно перейдет границу и окажется на темной стороне. Если он сделает это втайне, ослабленным и в одиночку, вы получите еще один труп. Если же вы сумеете его подготовить…
– То есть нам надо искать для него наставника? – недоверчиво переспросил шеф.
– Это был бы наилучший вариант. Темным магом в полном смысле этого слова мальчик не станет, но вам стоит заранее объяснить, что его ждет на темной стороне. Быть может, сводить туда под присмотром кого-то из наших. Но времени осталось немного, так что стоит поторопиться.
– Почему ты считаешь, что нам его не удержать? Роберт неглупый мальчик и вряд ли захочет рисковать понапрасну.
– Очень скоро он утратит дар, – напомнил я. – Всю жизнь родители внушали мальчику, что он особенный, а уже через месяц Роберту придется стать простым смертным. Ему всего десять, Корн. А для мальчишки это крушение всех надежд. Перестать быть магом – что может быть хуже? Даже если вы сможете объяснить, почему он не должен отчаиваться, он все равно будет считать себя ущербным. И рано или поздно это начнет его угнетать. А отчаяние, как и страх, это прямая дорога во Тьму. К тому же Роберт вчера признался, что по ночам слышит голос Мелани, и это для него – наибольшее мучение. Он мечтает ее найти, чтобы попросить прощения. Сейчас ему не хватает на это смелости, но как только решение будет принято, мальчишка сбежит.
– А если лишить его возможности уйти во Тьму?
Я усмехнулся:
– Для этого вам придется его убить.
– Может, есть какая-то защита? – с досадой взъерошил седую шевелюру Корн. – Пусть не амулет, но, может, имеет смысл поставить щиты на сам дом? Или на комнату?
– Много вам помогла защита в случае с Леннорсом или Кукнисом?
– Тьфу ты, пропасть… что его тогда, привязывать, что ли?!
– А что? – задумался я. – Неплохая идея. Но привязывать мальчишку придется и тут, и на темной стороне. Причем не веревками, а цепями. Лет этак на десять для верности.
Шеф скривился:
– Что б тебя, Рэйш! Нет чтобы предложить что-то дельное!
– Я предложил, – снова зевнул я, поднимаясь с кресла и бесцеремонно открывая тропу прямо в кабинете. – Покажите мальчику Тьму до того, как он решит туда уйти. Покажите ее всю, без прикрас. И верните пацана обратно, чтобы он понял, что тот мир – не для него. Сумеете это устроить – племянник герцога будет жить. Не сумеете… впрочем, сами решайте, стоит оно того или нет. А я – домой, спать. И надеюсь, до утра меня не потревожат.
* * *
Когда я открыл глаза, за окном было еще темно, а хронометр показывал, что во Тьме я проспал почти сутки. Но поскольку в реальном мире прошло гораздо меньше времени, то, скорее всего, я ничего не пропустил.
– Вам записка, мастер Рэйш, – доложил Нортидж, стоило мне только выбраться из схрона. – Этим утром принес посыльный из Управления. Кажется, господин Йен Норриди настоятельно приглашает вас посетить западный сыскной участок.
– В чем там опять дело? – буркнул я, кое-как приглаживая топорщащиеся на макушке волосы. – Неужто работа наконец появилась?
– Здесь подробности не указаны.
– Значит, не срочно, – решил я, направляясь в ванную. – Иначе Йен активировал бы маячок.
Спустя полсвечи я был одет, обут, накормлен и радостно встречен на темной стороне соскучившимися псами. Глядя на ластящихся Шторма и Грозу, я даже подумал, что они могли пригодиться и в городе, но потом решил, что дома собаки-служители гораздо полезнее, а за его пределами мне хватает и Мелочи.
Кстати, о кукле…
Я открыл тропу и переместился в дом Аарона и Элании Искадо.
Отыскать мелкое чудовище труда не составило – поводок привел меня на второй этаж, в комнату Роберта, где спрятавшаяся под кроватью кукла терпеливо дожидалась утра. А когда я убедился, что с мальчиком все в порядке, то вынырнул в обычный мир, предварительно отключив магическую защиту.
Аура Роберта и впрямь выглядела так, словно находилась на последней стадии истощения. По-прежнему светлая, но настолько бледная, что ее, можно сказать, не было вовсе. Правда, сейчас меня интересовало другое. А именно – раз уж темных магов из светлых даже в теории получаться не должно, то есть ли шанс, что ситуацию исправит благословение темного бога? Ведь благословение – это не магия, а знак расположения богов, в чем я успел убедиться на собственной шкуре. И оно прекрасно работает. Так что если предположить, что Фол дарит своим последователям некоторые привилегии во Тьме, то после посвящения юному герцогу удастся сохранить жизнь даже в том случае, если он решит выбрать темную сторону. А это, на мой взгляд, был бы неплохой выход из ситуации.
И почему я сразу об этом не подумал?
Убедившись, что Роберт крепко спит, я выпрямился и уже собрался нырнуть на темную сторону, но тут мой взгляд наткнулся на настенное зеркало, в котором, помимо моего отражения, проступило нечто постороннее.
Да, я не люблю зеркал. И особенно не люблю, когда вижу в них то, чего там быть не должно. Но прежде чем я сообразил, что скалящийся из зеркала, упакованный в черную кожу, достающий мне головой почти до середины голени паукообразный монстр – вовсе не монстр, а довольная моим возвращением Мелочь, моя рука сама собой сжалась в кулак и окуталась трепещущим от нетерпения темным пламенем.
В последний момент я, правда, узнал свое чудище, поэтому и зеркало, и Мелочь остались целы. А вот объятый черным огнем кулак ввел меня в непродолжительный ступор. Не самим своим фактом, нет – я и раньше не раз наблюдал нечто подобное. Но именно сегодня я неожиданно его переосмыслил и совсем другими глазами взглянул на свое странное пламя.
Раньше я думал, что живущая во мне Тьма предназначена лишь для темной стороны. И какое-то время так оно и было – в обычном мире прослеживались лишь слабые ее отголоски, от которых не было особого проку. Но сейчас все изменилось. Я по-прежнему находился в реальном мире. Стоял посреди неплохо защищенной комнаты, куда смог безнаказанно войти лишь по нижнему уровню. Однако на моих пальцах и впрямь плясала и извивалась первородная Тьма. Прохладная, живая и весьма неплохо себя чувствующая.
– Вот же демон… – пробормотал я, на пробу убрав ее и призвав снова. Защита дома при этом снова не сработала, Роберт не проснулся, и вообще создавалось впечатление, что ничего противозаконного я не совершил. – Кажется, пришло время снова наведаться в храм. И задать отцу Гону еще одну порцию вопросов.
К несчастью, в такую рань службы в храме не велись, и ни одного жреца внутри я не увидел. Даже отец-настоятель не соизволил встретить меня у фальшивого алтаря, как обычно. То ли Фол на этот раз не послал ему очередного видения, то ли жрецу было не до меня.
Послонявшись какое-то время без дела, я решил наведаться сюда позже, но прежде чем я развернул стопы к выходу, неожиданно выяснилось, что меня за каким-то демоном медленно, но верно утягивает во Тьму. Причем не на привычный уровень, а гораздо ниже. Туда, где я после вынужденного купания в алтаре не планировал лишний раз появляться.
– Что за шутки? – нахмурился я и вскинул голову, пытаясь разглядеть лицо окутанной тьмой статуи Фола. Там на мгновение коротко блеснуло, а затем на мои плечи навалилась невидимая тяжесть, после чего стало ясно – владыке ночи зачем-то приспичило меня утопить.
– Ладно, – буркнул я, прекратив сопротивление. – Не дави. Я сам.
Под сводами храма раздался едва слышный рокот. Но давление сверху действительно ослабло, после чего я ушел на темную сторону и, впопыхах нарастив дополнительные слои брони, добровольно провалился на нижний уровень.
Внизу по-прежнему царил холод собачий, от которого моментально свело пальцы и зубы. Но я не стал ждать, когда окончательно задубею, а дернул за поводок, дождался, когда на зов примчится дожидавшаяся меня за стенами храма Мелочь. И, отыскав лестницу в святая святых темного пантеона, принялся осторожно спускаться.
Топтать сапогами останки статуи Фола мне не хотелось, но осколков на лестнице было так много, что я замучился их обходить. Мелочь вообще решила не рисковать и пробиралась следом за мной по потолку. При этом шума она практически не производила, держалась на расстоянии вытянутой руки и благоразумно не совалась вперед. А когда я остановился на пороге, кукла зависла надо мной вверх ногами и тревожно щелкнула костяшками.
– Артс-с бытьс-с ос-сторожным-с, – прошипела она.
Я согласно кивнул и обвел взглядом полутемный зал.
За время моего отсутствия здесь почти ничего не изменилось. Те же покрытые останками вампира стены, щедро уляпанный пол, груды битого камня вокруг пустых постаментов и едва заметно поблескивающая лужа в центре каверны. Единственное, что стало иначе, – это полностью утративший блеск, напрочь окаменевший алтарь, ничуть не напоминавший сейчас то сверкающее желе, из которого я чудом выбрался.
Поколебавшись, я осторожно спустился с последней ступеньки, и… ничего не изменилось. Гром не грянул, статуя Фола сама по себе не собралась в единое целое, и даже притихший алтарь не отреагировал на вторжение. Мелочь со спины предупреждающе заворчала, но я все же рискнул сделать еще несколько шагов по направлению к статуе. Не просто же так Фол меня сюда отправил?
Когда до алтаря осталось несколько шагов, его поверхность неожиданно дрогнула и засветилась. По каменным бокам прошла мелкая рябь, они в мгновение ока утратили сходство с булыжником, засветились, заблестели уже знакомым зеркальным блеском. После чего алтарь неожиданно шевельнулся и… без предупреждения растекся по всей каверне огромной сверкающей лужей.
Я тихо выругался, но дергаться было поздно – проклятая «сопля» уже залила весь пол по самые щиколотки. Попавшие под нее останки нежити зашипели и запузырились, испаряясь прямо на глазах. Мелочь на потолке угрожающе зашипела, а по поводку до меня дошло настоятельное предложение убираться отсюда подобру-поздорову.
Правда, когда я бросил обеспокоенный взгляд вниз, оказалось, что стачанные на заказ сапоги в отличие от ошметков вампира не расплавились. Да и по ощущениям было непохоже, что с ногами что-то не так.
Мелочь заворчала громче, и лужа, словно услышав, внезапно с шумом плеснула в ту сторону. На стене остался широкий лизун, во все стороны полетели серебристые брызги, но недовольно застрекотавшая кукла успела отпрыгнуть в глубь лестничной арки. А когда лужа целеустремленно потянулась следом, я нахмурился и коротко бросил:
– Назад!
Мелочь прислала по поводку целую волну растерянности и тревоги, но приказ исполнила – убралась на верхний уровень. А лужа, собравшись у подножия лестницы, неожиданно вытянулась вверх, как-то вся задрожала, уплотнилась, и всего через несколько мгновений на меня мертвыми глазами уставилось человекообразное существо. Две руки, две ноги, голова… у него даже подобие лица имелось! Насчет выражения я, правда, не был уверен, потому что на блестящей поверхности угадать его было сложно, но глаза, губы и нос выделялись совершенно отчетливо.
Поскольку это нечто загораживало выход, то мне ничего не оставалось, как отступить и на всякий случай призвать в себя Тьму. Пляшущий на моей ладони огонь существо явно заинтересовал – оно даже голову наклонило, изучая необычное явление. А затем без предупреждения рассыпалось на мириады блестящих капелек, с плеском растеклось по полу и всего через миг снова собралось воедино. Прямо у меня перед носом. После чего пытливо уставилось на мое ошарашенное лицо и вопросительно булькнуло.
– Что? – с оттенком раздражения спросил я, не торопясь использовать Тьму. – Что тебе от меня надо?
На слабо угадывающемся лице появилось некое подобие усмешки. А затем блестящая рука ткнула пальцем меня в грудь, после чего выразительно указала на пустые постаменты, а следом – на разбросанные по полу осколки.
– С ума сошел?! – отшатнулся я. – Я тебе что, каменщик?!
Существо булькнуло снова. На этот раз, как мне показалось, негодующе. После чего таким же странным образом перетекло к выходу из каверны, демонстративно его перекрыв. А затем так же демонстративно, совершенно человеческим жестом уперло руки в блестящие бока.
Честное слово, я едва не расхохотался, сообразив наконец, что меня просто-напросто шантажируют. И требуют ни много ни мало – собрать по кусочкам разбитую статую Фола! Это в лучшем случае. А в худшем – оживший алтарь может возжелать, чтобы я собрал вообще все статуи, которые тут имелись. Причем так, чтобы боги при этом остались довольны. Но даже если бы я знал, как это делается, нетрудно представить, какие ужасы я способен был наваять. Осколки же все одинаковые! Как их, Фол вас за ногу, можно отличить?! Так что могу предположить, в какой «восторг» придет, к примеру, темная богиня, если я по незнанию приделаю ей вместо лица какую-нибудь другую, менее подходящую для этого места, часть тела.
– Извини, приятель, ты обратился не по адресу, – кашлянул я, обратившись к зеркальному «человеку».
Тот на мгновение замер, а потом неожиданно взорвался. Да, в буквальном смысле слова, обдав меня целым веером холодных брызг и едва не заставив отшатнуться. Еще через миг мое лицо обдуло таким же холодным ветерком, из образовавшейся лужи прямо передо мной выросла похожая на статую из расплавленного металла фигура, а на моем горле со скрипом сжались невероятно сильные, воистину ледяные пальцы.
Но прежде чем они успели продавить доспех, я без раздумий ударил по взбесившемуся алтарю. Сразу с двух рук. Всей Тьмой, что успела во мне скопиться.
От удара «зеркальному» оторвало сразу обе верхних конечности, которые тут же расплескало по доспеху. А то, что осталось, отшвырнуло прочь с такой силой, что на противоположной стене образовалась безобразная дымящаяся клякса. Жалобно зашипев, она медленно стекла обратно на пол, тщетно пытаясь снова собраться воедино. А когда я подошел, испуганно сжалась и, сформировав из лужи один-единственный палец, обвиняюще ткнула в ту сторону, где стоял постамент владыки ночи.
– Ты прав, – недобро улыбнулся я, ткнув в лужу лезвием материализовавшейся секиры. – Но я служу ему, а не тебе. И если ты еще раз об этом забудешь, случится одно из двух: либо меня уничтожит за святотатство Фол, либо я уничтожу тебя. Надеюсь, мы друг друга поняли?
Алтарь благоразумно промолчал. А я, убедившись, что выход свободен, отер об пол подошвы сапог и вышел.
Глава 4
– Арт, ты совсем меня не слушаешь, – с упреком сказал Йен, на мгновение прервав пространный монолог.
Я смачно откусил от зеленого яблока.
– Угу.
– Что значит «угу»?!
Я порыскал глазами по столу: яблоко было невкусным, но мясо и хлеб я уже съел, а разыгравшийся после посещения первохрама аппетит лишь едва-едва притупился.
– То и значит. Давай пошлем Сеньку в трактир?
– Зачем? – опешил Норриди. – Ты же только что умял и свой, и мой завтрак! Причем я к своему даже притронуться не успел!
Я с мрачным видом прикончил яблоко и бросил огрызок в урну.
– Я голоден. Если не хочешь, чтобы я кого-нибудь съел, закажи еще еды.
– Фол… с кем мне приходится работать? Сперва просто темные маги, потом голодные темные маги, а дальше кто? Демоны? – с обреченным видом вздохнул Йен, но все же достал переговорный амулет, коротко надиктовал еще один заказ и откинулся на спинку кресла. – И все же я не понимаю. Ты просил у меня неделю, чтобы уладить какие-то дела. Я дал тебе эту неделю. А сегодня ты вдруг заявляешь, что не все успел…
– Могу взять отпуск за свой счет, – предложил я, вытирая руки салфеткой. – Все равно у тебя дел немного.
– Четыре кражи, два убийства и одно похищение – это, по-твоему, немного?!
– Ну, давай мы их быстренько раскроем, и ты меня снова отпустишь?
– Щас! – мрачно посмотрел на меня Йен. – С кражами и первым убийством мы и сами разобрались. Ребята уже неплохо освоились. А вот со вторым убийством и похищением работы предстоит не меньше, чем на неделю.
Я на мгновение задумался.
– Если я сделаю ее за сутки, ты дашь мне неделю отпуска?
Норриди ошарашенно замер. А я еще немного подумал и добавил:
– Только на это время я заберу у тебя все материалы по делу и отправлюсь на место преступления в одиночку.
– Никаких «в одиночку», – спохватился шеф. – Тори с собой возьмешь. Ему еще многому надо научиться.
– Хорошо, пусть будет Тори, – неохотно согласился я. – Но за это я стрясу с тебя дополнительный выходной.
– Идет.
Йен торжествующе ухмыльнулся, явно ожидая, что я опомнюсь и не рискну брать на себя такие обязательства. Но я только смахнул в урну грязную посуду, дождался, когда доставят новую, молча умял третью порцию рагу и, выбросив грязную салфетку, поднялся из-за стола.
– Отчеты будут завтра к вечеру.
Норриди как разинул рот, так его, кажется, и не закрыл до тех пор, пока я не вышел. А может, и потом еще какое-то время сидел, пытаясь поверить в то, что услышал. Я же тем временем заглянул к его ребятам. Но ни Лиз, ни следователей на месте не застал, а Тори обнаружил сидящим в три погибели за столом и старательно пишущим очередной отчет. Разумеется, парня я без зазрения совести от работы отвлек – рапорты он еще успеет настрочить. После чего озвучил ему новую задачу и, не дожидаясь, пока молодой маг придет в себя, щелчком активировал его сферу.
Да, Йен еще неделю назад заставил мастеров настроить для меня доступ к этим полезным устройствам. Но только сейчас, когда Корн официально вручил мне жетон, это стало законным.
– Простите, мастер Рэйш, – наконец растерянно пролепетал Тори Норн, когда до него дошел смысл моего сообщения. – Мы с вами ЧТО должны сделать?! Раскрыть два тяжких преступления за один день?!
– За сутки, – рассеянно отозвался я, в приличном темпе листая базу данных. – Но времени все равно в обрез. Так что давай, собирайся с мыслями и докладывай, что вы успели сделать.
В том, что Тори – парень неглупый, я уже не раз убеждался. Как и в том, что молодой маг обладал редким талантом емко излагать суть любого дела. Всего за полсвечи он вкратце доложил обстоятельства пока еще не раскрытого убийства, а вот по похищению ничего толкового сообщить не смог. Просто потому, что информация по нему появилась в Управлении буквально четверть свечи назад.
Выслушав парня, я рассеянно кивнул: все правильно. Если в деле нет трупа, то толку от темного мага немного. Йен поступил мудро, оставив Тори в Управлении, и, кажется, начал доверять своим людям, раз не отправился на кражи вместе с Лиз и следователями. Ну а по поводу того, почему на второе убийство так до сих пор никто и не выехал, все было просто – Норриди ждал меня. Более того, не стал паниковать как обычно, а прислал записку и ненавязчиво намекнул, что я по-прежнему нахожусь у него на службе, а время, отпущенное им на посторонние дела, подошло к концу.
– Собирайся, поехали, – скомандовал я, когда Тори закончил говорить, а я выудил из сферы то, что хотел. – Из вещей возьми только визуализатор и амулет правды.
– Ой. А мой вчера сломался, – неожиданно сконфузился парень. – И его вряд ли успели починить. А второй забрала с собой Лиз.
– Ничего. Сбегай к городской страже – пусть выдадут со склада. У них там всегда есть парочка запасных.
Тори кивнул и испарился, но вскоре вернулся и с торжественным видом подбросил на ладони старенький, видавший виды амулет в защитном чехле.
– На складе не дали. Сказали: только по запросу. Но я заглянул к дежурному магу, и он поделился своим.
Я удивленно приподнял брови:
– Чтобы Шоттик и вдруг чем-то с нами поделился?
– А сегодня дежурит не он, – широко улыбнулся Тори. – Его напарник не стал жилиться. Отдал запасной, все равно тот в столе без дела валялся.
– Очень интересно, – задумчиво хмыкнул я. – Как, говоришь, зовут этого доброго человека?
– Лив Херьен.
– Надо будет запомнить.
Спустя еще полсвечи мы уже входили в дом на пересечении Одиннадцатой и Меловой улиц. Обычный такой дом в два этажа и далеко не новый. Но, судя по следам свежей краски на заборе, чистым ставням, частично поменянной черепице и тщательно заделанным трещинам в кладке, за зданием все же присматривали. И в меру сил пытались его обновлять.
На пороге нас встретила заплаканная женщина средних лет в траурном платке и простом черном платье. Как вскоре выяснилось, убитый приходился ей сыном, и его смерть стала для родных полной неожиданностью.
В самом доме обстановка была скромной, на грани бедности. Старенькая мебель, такие же старые двери, плохо освещенный коридор и скрипучие половицы на полу… все это навевало тоску и уныние. Хорошо, что внутри мы надолго не задержались и следом за убитой горем женщиной выбрались на задний двор.
Пространство за домом тоже оказалось небольшим. Большую его часть занимали старые кривые яблони, на которых тут и там висели крохотные зеленые яблоки. Внизу виднелось несколько аккуратно выложенных булыжниками дорожек, одна из которых подходила прямиком к дому. Еще одна вплотную примыкала к дальней калитке, а третья вела к стоящему поодаль хлипкому сараю, где, вероятно, хранили садовый инструмент.
Тело лежало недалеко от двери, зарывшись в большую кучу прошлогодних листьев. Темноволосый мужчина лет тридцати лежал ничком, уткнувшись носом в землю. Одет он был получше, чем мать и сидящий рядом на чурке, горестно держащийся за голову отец. Судя по хорошо развитому плечевому поясу, парень много занимался физическим трудом. Был, вероятно, здоров. И перед смертью, которая наступила от удара тупым предметом по голове, приводил в порядок придомовую территорию – не зря рядом с трупом валялись старенькие грабли и виднелась проплешина от костра.
Что-то поздновато владельцы дома взялись за уборку двора. Да и странно, что убитый занялся ручным трудом на ночь глядя. Труп-то нашли этим утром, и по предварительным данным накануне вечером наш мертвец был еще жив.
– Джим всегда работал допоздна, – смахнув набегающие слезы, пояснила мать, когда я задал ей этот вопрос. – Другого свободного времени у него не было. А у мужа спина больная, поэтому по дому все приходилось делать сыну.
Я вспомнил подновленную кладку, свежую черепицу и мысленно кивнул. Ладно, поверим на слово.
– Где он работал? – снова спросил у матери.
– Да где придется. И в кузне молотом стучал, и в пекарне мешки носил, и в порту помогал разгружать трюмы…
– Что-то криминальное за ним водилось?
– Нет! – едва не отшатнулась женщина и почему-то испуганно посмотрела на мужа. Тот наконец отнял руки от лица и с видимым трудом поднялся. Правда, разогнуться полностью не смог – так и стоял скрюченный, словно когда-то ему поломало спину, и смотрел на нас снизу вверх полными боли глазами.
– Наш Джим никогда не нарушал законов, – отчеканил он. – Вы слышите?! Никогда! Он просто не мог этого сделать!
Руки у мужчины неожиданно задрожали, и он тяжело опустился обратно на чурбак, опустив голову. Его пальцы сжались в кулаки, по изуродованной спине пробежала дрожь, после чего несчастный отец зажмурился и тихо повторил:
– Только не Джим.
Я мельком покосился на Тори, и тот незаметно кивнул – зажатый в его руке амулет правды показал, что родители не лгут. Или же искренне верят в то, что говорят.
Короткий опрос подтвердил первоначальные выводы: накануне вечером Джим Рорнах вернулся домой, отдохнул, перекусил и уже ближе к ночи отправился убираться на задний двор. Родители слышали, как он обстригает деревья, чувствовали запах дыма от костра, но ни подозрительного шума, ни криков не было. Тело нашли рано утром, когда занявшаяся готовкой мать отправилась во двор выбросить мусор. Джим лежал так же, как сейчас – лицом вниз, в куче перепрелых листьев. От костра еще вился слабый дымок. Но тело уже успело остыть, поэтому шокированная увиденным женщина не рискнула его трогать. Только волосы с лица убрала, чтобы быть точно уверенной – им с отцом не привиделось, и Джим действительно мертв.
– Скажи-ка мне, Тори, а почему это мы с тобой занимаемся бытовым убийством? – вполголоса спросил я, когда закончил с опросом, осмотрел двор, проследил, чтобы молодой коллега все тщательно зафиксировал на кристаллы, и отозвал его в сторону.
Тори вздохнул.
– Потому что в городской страже временно остался лишь один дежурный маг. Шоттик в отпуске. И два дня назад Жольд договорился с нашим шефом, что все тяжкие мы по возможности будем брать на себя.
– Так. А почему я узнаю об этом только сейчас?
Парень бросил в мою сторону виноватый взгляд:
– Я думал, шеф вам сказал…
Ах, вот почему господин Лив Херьен был столь любезен, что поделился с нами казенным амулетом!
– Проверь сарай, – бросил я, мысленно ругнувшись на Йена. Если ли бы этот гаденыш сразу сказал, что нам придется выполнять работу за городскую стражу, я бы послал его в… подвал. Составить компанию трупам. Но раз уж я успел пообещать, что разберусь и с убийством, и с похищением, то придется нам повозиться.
– Мастер Рэйш! – вскоре послышалось из сарая. – Я кое-что нашел!
– Молодец. Неси сюда орудие убийства.
– Откуда вы узнали?! – растерянно переспросил Тори, выглядывая наружу. А когда я с раздражением отмахнулся, он послушно вышел и продемонстрировал обомлевшим родителям топор, на обухе которого виднелась засохшая кровь. – Возле порога лежал. Его спрятали под половицей.
– Следы нашел? – хмуро осведомился я, мельком взглянув на топор. Тори молча коснулся пальцами надетого на голову визуализатора. – Сколько?
– Один.
– Почему так мало?
Тори помялся.
– Потому что следы почти стерты, мастер Рэйш. Скорее всего, каким-то амулетом. Возможно даже, темным.
– Хорошо, – одобрительно кивнул я. – Наш гость проявил осмотрительность. Встать на его след сможешь?
– Конечно.
– Тогда иди. Я подожду здесь.
– А как мне его сюда привести?
– Как хочешь. Можешь кэб нанять, а можешь и через темную сторону приволочь, если не жалко.
Тори задумчиво на меня посмотрел, но все же кивнул и снова зашел в сарай. Всего через несколько мгновений оттуда потянуло знакомым холодком. А еще через миг явившаяся на призыв Тори Тьма растаяла, и талантливый парень, способности которого за последнее время явно возросли, благополучно ушел. Ну а я всерьез понадеялся, что он не попадется так же глупо, как в прошлый раз. Правда, следующую за мной по пятам Мелочь за ним все-таки отправил, только сегодня дал более конкретные указания.
Пока Тори выполнял работу ищейки, а кукла за ним приглядывала, я опустился возле тела на корточки и перевернул его на спину.
Хм. Мужик как мужик. Здоровенный, плечистый и мертвый. Одна половина его лица была обожжена, из чего можно было заключить, что убили Джима рядом с костром. Скорее всего, когда он наклонился, чтобы подбросить в огонь старые листья. Удар оказался точным и довольно сильным – Джим сразу упал, а кожу на его правой щеке сожгло от прикосновения к горячим углям. Вскоре после этого убийца оттащил парня в сторону. Видимо, не хотел, чтобы огонь перекинулся на одежду и разгоревшийся пожар переполошил всю округу.
Но самое интересное, что отпечатков вокруг тела практически не было – ни в реальном мире, ни на темной стороне. Убийца поступил мудро, подобравшись к жертве не по влажной после вчерашнего дождя земле, а по вымощенной камнем дорожке. А вот каким именно образом он попытался убрать за собой следы на темной стороне, было любопытно. Да и сам факт того, что убийца об этом подумал, говорил о многом.
Правда, Тори ошибся, когда сказал, что след на темной стороне остался всего один. Лично я заметил три – у сарая, возле кострища и, наконец, рядом с калиткой. Но все они были размытыми, блеклыми и заметить последние два я смог, лишь использовав обе линзы.
Подобного эффекта стирания следов и ауры можно было достичь при применении всего пары-тройки темных заклинаний. Более того, воспользоваться ими мог только маг, но магу не было смысла браться за топор. Плюс, данная группа заклинаний имела небольшой радиус действия, и следовательно, чтобы успешно спрятать следы, убийце пришлось бы использовать их неоднократно. Но магический фон возле дома практически не был повышен. А значит, оставался амулет. Кстати, когда закончим, обязательно заставлю Йена отправить запрос в ГУСС – пусть-ка сыскари Корна проверят магические лавки в столице и узнают, кто из владельцев нарушает закон «О распространении запрещенных артефактов».
Когда я осмотрел все, что хотел, и присел на крыльцо в ожидании возвращения Тори, родители Джима начали проявлять беспокойство. Сперва они просто переглядывались, не решаясь задавать вопросы. Затем, поняв, что я не намерен что-либо делать, мать беззвучно заплакала и поспешила скрыться в доме. А когда на втором этаже хлопнула дверь и изнутри донеслись сдавленные рыдания, мрачный как грозовая туча отец все-таки повернулся и хмуро спросил:
– Почему вы не ищете свидетелей? Никого не опрашиваете? Не ходите по округе?!
