Александра Жукова
Шокирующая живопись

Полная версия

История пятая
Семейное дело

Династия Брейгелей

Династии художников нередко встречаются в мировом изобразительном искусстве, особенно частыми они были в те времена, когда живопись считалась ремеслом, стало быть, занятие художествами могло быть делом семейным. Секреты мастерства, нововведения в технологии, даже клиентская база, а также сама мастерская с оборудованием вполне могли быть предметом наследования. Но талант и мастерство не всегда передаются по наследству, да и наследников у великого мастера может не быть, поэтому состоявшихся художественных династий в мире не так много, они все на слуху. Так в истории искусства стали знаменитыми фамилии Кранахов, Клуэ, Гварди, Гольбейнов, в семьях которых было по два-три поколения художников. Но среди художественных династий есть безоговорочный лидер по количеству поколений, а также по известности отдельных представителей – речь идет о великолепных Брейгелях, фламандских мастерах, давших миру более двух десятков художников в семи поколениях, которые два века радовали современников и потомков замечательными картинами.

В родственно-профессиональный союз Брейгелей входили не только представители сильной половины, но и их дочери и жены, унаследовавшие фамильный дар и достойно продолжившие семейное дело. Среди младших поколений огромного родового клана можно было уже встретить не только мастеров станковой живописи, но и граверов, скульпторов, ювелиров, резчиков по дереву, представителей прочих смежных профессий. Конечно, не все Брейгели обладали одинаково мощными талантами, единицы были наделены даром своего собственного авторского стиля и поднимались до высот искусства, но почти все члены семейства имели возможность овладеть ремеслом на достаточном уровне, чтобы зарабатывать этим на жизнь. Династия Брейгелей – это имя довольно условное, поскольку сия когорта художников, связанных родственными узами, включает мастеров и с другими фамилиями, династия названа по самому знаменитому представителю, чье имя стало брендом и визитной карточкой всей фламандской школы живописи.

Речь идет, конечно же, о великом Питере Брейгеле Старшем, жившем в XVI веке. Многие ошибочно полагают, что именно он стал родоначальником династии, однако это не совсем так. Будучи подмастерьем, Питер в 1563 году женился на художнице Майкен Кук, дочери его учителя Питера Кука ван Альста, главного художника Антверпена, работавшего при дворе императора Карла V. А он в свою очередь был наследником Яна Мертенса Младшего, который был продолжателем дела своего отца Мертенса-старшего, работавшего еще на рубеже XV–XVI веков. Это была мощная Антверпенская школа, пик расцвета которой произошел в творчестве Питера Брейгеля, которого за его картины из деревенской жизни стали называть Крестьянским или даже Мужицким. Брейгель Старший – один из немногих авторов, создавших собственный мир в своих чарующих картинах, он очень узнаваем, потому что обладает неповторимым визуальным языком. Сначала он находился под влиянием другого большого мастера, Иеронима Босха. Но после путешествия в ренессансную Италию, став зрелым живописцем со сложившимся мировоззрением, полным доброжелательной иронии по отношению к людям и упоительного восхищения красотой Божьего мира, он обрел неповторимый почерк настоящего гения. Полные гармонии пленительные пейзажи из серии «Времена года», или поражающие неиссякаемой фантазией «Фламандские пословицы», или радующие нас своим здоровым юмором «Крестьянская свадьба» и «Страна лентяев» – это дух старых Нидерландов, неподражаемый и настоящий.

Если картины Питера Брейгеля широко известны, то о его жизни мы знаем крайне мало, даже точного портрета не имеем. Его частная жизнь полна загадок, понятно только, что он жил вместе с супругой то в Антверпене, то в Брюсселе, у них родилось трое детей, дочь и два сына. Умер мастер довольно рано, ему было 44 года, сыновья были еще малыми детьми. Казалось бы, преемственность была нарушена и династия могла оборваться, но оба сына стали знаменитыми художниками. У кого же они учились? Да, их мать была художницей, но она умерла через десять лет после мужа, и тогда главным учителем талантливых мальчиков стала… бабушка, Майкен Верхюлст, тоже художница, только миниатюристка.

Старшего внука тоже звали Питером, поэтому ему досталось имя Питер Брейгель Младший, именно первенцу бабушка передала самое ценное из семейного наследства – кальки с картин великого отца. Это был капитал, конечно, в умелых руках. Когда Крестьянский Брейгель умер, он был в зените славы, заказов было очень много, кое-что осталось только в набросках и рисунках. Законченные работы отца находились у заказчиков, мальчики их не знали, они были знакомы с творчеством Старшего только по тому, что осталось в мастерской, и по бесценным калькам-копиям с готовых и прославленных картин. Вот ими по праву и воспользовался Брейгель Младший, копируя самые известные сюжеты отца. Любопытно, что копии сына всегда отличаются от оригиналов, так как кальки были черно-белыми, и не всегда точно совпадает колорит в картинах Старшего и Младшего. Некоторые, наиболее востребованные картины, такие как «Ловушка для птиц» или «Детские игры», копировались несколько десятков раз, конечно, при помощи подмастерьев. Как самостоятельный художник Питер, который был прекрасным профессионалом, увлекался сценами Страшного суда с фантастическими видениями пылающего ада, сюжетами с участием монстров, демонов и ведьм, за что получил прозвище Питер Брейгель Адский.

Питер Брейгель Младший

Искушение Святого Антония. 1620-е

Его младший брат Ян вошел в историю искусства с противоположным именем – Ян Брейгель Райский, поскольку одним из самых любимых его сюжетов было изображение Эдемского сада неземной красоты с множеством животных и фигурами Адама и Евы. Причем, если фигуры были крупными и находились на первом плане, их помогал писать своему старшему товарищу Рубенс, а сам Ян предпочитал фигурки первых людей изображать маленькими на дальнем плане в глубине райского сада. Рубенс, считавший Райского своим учителем, нередко участвовал в совместных проектах мастерской Яна Брейгеля, например, он писал фигуры людей для серии картин Брейгеля Райского «Аллегории пяти чувств».

У младшего сына была очень мягкая манера письма, прикосновения его кисти – ласковые и нежные, за эту виртуозную технику Яна стали называть Брейгелем Бархатным. Его талант был соизмерим с отцовским, но природа этого таланта была совсем иной, более камерной. У Яна был более пристальный взгляд на вещи, ему интересен не мир в целом, а удивительные подробности, из которых этот мир состоит. Потому Брейгель Бархатный стал одним из первых авторов цветочных натюрмортов сказочной красоты, в которых ирисы и тюльпаны, розы и нарциссы, подобно волшебным кристаллам, вспыхивают на темном фоне. Свои букеты художник писал только с натуры, наблюдая за цветами в королевских оранжереях, куда ему был дарован доступ как исключительному мастеру.

Ян Брейгель работал в Милане, Риме, Праге при дворах герцогов и кардиналов, он был очень успешным художником и достойным сыном своего отца. У него было пятеро детей, из его сыновей очень известными живописцами стали двое – Амбросий и Ян, которого стали именовать Младшим. Спустя полвека цветочные натюрморты продолжил писать, но уже в более пышных формах барокко, и его внук Абрахам Брейгель. Особый интерес представляют также его дочери Анна и Пасхасия, которые вышли замуж за талантливых живописцев, влившихся в большой брейгелевский клан.

Анна сама стала художницей, она училась у самого маэстро Рубенса, ее супругом стал живописец Дэвид Тенирс. Отец Дэвида тоже был художником, но не слишком успешным, и юноша рос в стесненных обстоятельствах. Своей удачной женитьбой он поправил свои дела: не только получил солидное приданое, но и приобщился к влиятельному семейству, а также познакомился с учителем своей жены – Рубенсом, с которым они подружились и долгие годы сохраняли доверительные отношения. Получив такую поддержку, молодой человек смог должным образом раскрыть свой талант, его любимой темой были жанровые композиции из жизни крестьян и горожан. Тенирс был очень внимателен к красноречивым деталям быта, к мимике и пластике своих персонажей, он обладал изрядным чувством юмора, что позволяло ему с ироничной интонацией живописать многолюдные деревенские праздники и крестьянские свадьбы.

Питер Брейгель Младший

Эрцгерцог Леопольд Вильгельм в своей галерее в Брюсселе. 1651

В зрелые годы Тенирс приобрел большое уважение среди своих коллег и занимал значимые посты в гильдиях художников. Слава его выросла настолько, что среди его заказчиков были знатные и даже августейшие особы Испании и Швеции. Эрцгерцог Леопольд, правитель Фландрии, пригласил Тенирса работать при своем брюссельском дворе. Тенирс создал для Леопольда любопытное полотно, где изобразил герцога и себя в его галерее живописи, где на стенах висят десятки картин из герцогской коллекции. Для этого произведения автор сделал около 50 (!) маленьких копий с реальных холстов из собрания правителя. Позже эти миниатюры легли в основу первого в мире иллюстрированного каталога коллекции эрцгерцога, написанного и изданного Тенирсом. За свои художественные и общественные заслуги мастер получил дворянское звание, что было большой редкостью в среде живописцев.

Ян Кессель

Аллегория четырех частей света. 1660-е

Вторая дочь Яна с редким именем Пасхасия вышла замуж тоже за потомственного живописца Иеронимуса Кесселя, у них родился сын, названный в честь деда Яном, мальчик вместе с именем унаследовал от деда и талант. Ян Кессель, внук Бархатного и правнук Крестьянского – один из самых ярких представителей фамилии на позднем этапе. Имея таких родственников, Ян не испытывал недостатка в учителях, самое большое влияние на него оказал дед. Кессель обладал таким же внимательным глазом, а еще юношу отличал скрупулезный характер исследователя. Его ни на чьи не похожие картины с изображением красочного и завораживающего мира насекомых поражают своей детальной точностью и тонкой наблюдательностью.

Творчество Кесселя прекрасно передает вспыхнувший в XVII веке интерес к природе: к растениям (вспомним букеты Яна Бархатного), минералам, раковинам, рептилиям и насекомым. Многие его современники собирали гербарии и коллекции, поэтому интерес к работам Кесселя был огромный. К тому же у Яна за плечами была высочайшая живописная культура его предков, он всегда был безупречен в эстетической составляющей своих работ, многие из которых имеют свою непростую драматургию взаимоотношений необычных «героев» Кесселя. Особняком стоят его картины, выполненные в жанре «аллегорий», это замечательные кабинетные панно, олицетворяющие четыре континента, которые могут и современного зрителя удивить разнообразием флоры и фауны, изображенных автором. Его обширные познания природы, архитектуры, истории, этнографии разных частей света восхищают.

В своей семейной жизни Ян был также удачлив, из его 13 детей два сына, Ян и Фердинанд, стали весьма успешными продолжателями уникальной династии. Затухание рода Брейгелей-художников произошло в начале XVIII века, и связано оно было с объективными причинами общественного, культурного и экономического спада во Фландрии, когда большие мастерские уходят в прошлое. Последним представителям фамилии уже пришлось уезжать из страны и работать при иностранных дворах. Но это совсем другая история…

История шестая
Натурщица для композитора

Сюзанна Валадон

Они встретились в парижском кабаре «Шат Нуар» («Черная кошка») весной 1893 года, он работал там пианистом, она появилась вместе со своим кавалером, которого, кажется, звали Поль. Когда он заметил высокую с точеными, словно вырезанными скульптором, чертами девушку, он тут же сел за их столик, а через час они болтали, будто были знакомы вечность, еще через час они ушли вместе, оставив Поля одного. Он – это гений французской музыки, композитор Эрик Сати, она – Сюзанна Валадон, художница и модель. Они были еще молоды и были почти ровесниками, но их разделяла целая жизнь, которую успела прожить Сюзанна и от которой всегда старался закрыться эксцентричный Сати. Он жил в маленькой каморке в пригороде, хотя его семья не была бедной, аскетизм был его выбором. Свои сочинения он писал только красными чернилами, а букеты и еду любил только белые. В вечер знакомства он сделал Сюзанне предложение, и они ночью отправились в мэрию, но никого не нашли и не поженились – решили, что обойдутся и без формальностей.

Молниеносно вспыхнул удивительный роман, в котором были странные поступки, неожиданные фантазии, спонтанные и ничем не мотивированные решения. Сюзанна вдруг стала прилежной домохозяйкой, готовила для любимого «белые трапезы», в которых были продукты только белого цвета, а благодарный Эрик дарил ей ожерелья из сосисок и старательно писал ее портрет. Сама Сюзанна также в эти месяцы сделала решительный шаг – начала писать маслом, и первое произведение в новой технике – портрет Эрика Сати. Сати придумывал необыкновенную инновационную музыку, которая найдет своих почитателей только в следующем, ХХ веке, называл он свои произведения часто очень эпатажно, иронизируя над публикой, которая верит глубокомысленным и пафосным наименованиям. У Сати есть «Три пьесы в форме груши» или «Вялые прелюдии для собаки», в разгар любовных отношений с Валадон композитор написал «Готические танцы», на нотах которых нарисовал портретик Сюзанны. Когда же она через полгода покинула Сати так же внезапно, как и появилась в его жизни, он написал пьесу «Досада». Она была совсем короткой, но при исполнении ее надо было повторять 840 раз, потом он сделал приписку: можно и меньше, на усмотрение исполнителя.

Так кто же была эта женщина, ставшая единственной любовью в судьбе Эрика Сати, которой в течение всей жизни он писал потрясающие письма, наполненные страстью и горечью? Была ли она и вправду такой уникальной женщиной, экстравагантной, талантливой, или это только тоска покинутого влюбленного? Пожалуй, Сюзанна Валадон неспроста оставила такой глубокий след в биографии гениального музыканта, и не только в его жизни. Весь ее богатый событиями и яркими встречами жизненный путь доказывает, что она по праву занимает заметное место во французском искусстве.

Анри де

Тулуз-Лотрек Похмелье 1889

Настоящее имя мадемуазель Валадон было Мария-Клементина, ее мать Мадлен была прачкой, она приехала в Париж с маленькой внебрачной дочерью, чтобы начать новую жизнь вдали от сплетен и пересудов. Детство Марии было наполнено тяжелым трудом, она училась в школе и подрабатывала официанткой, модисткой и продавщицей, чуть позже помогала матери разносить белье клиентам. В перерывах между работой девочка все время рисовала – на клочках бумаги, на стенах, на окнах. И еще она побывала однажды в цирке и с тех пор представляла себя воздушной гимнасткой. Умение даже в самых тяжелых обстоятельствах мечтать, ставить большие цели и настойчиво их добиваться – этому научила Марию ее ранняя юность. В 15 лет она знакомится с художниками, которые писали декорации для цирка, они помогли ей устроиться акробаткой, девушка была счастлива, она была настоящей артисткой, она выступала перед публикой, она скакала на лошади и поднималась под купол на трапеции. Но через несколько месяцев во время репетиции на трапеции Мария упала и получила травму, с цирком пришлось попрощаться.

Во время представлений яркую гимнастку заметили бывающие в цирке художники, первой сделала с Валадон рисунок художница-импрессионистка Берта Моризо. Видимо, от нее о Марии узнал знаменитый Огюст Ренуар, который пригласил ее позировать, девушка очень обрадовалась, что может попасть в настоящую мастерскую, увидеть, как работает живописец. Ренуар писал понравившуюся ему модель много раз: и для танцующих пар в панно «Танцы», и для поясных изображений, и для ню. За эти годы его манера претерпевала значительные перемены, вместе с ней менялась и натурщица, на его полотнах она мало похожа на себя, потому что у Ренуара все женщины становились «ренуаровскими», ему всегда был нужен только общий типаж. А Мария во время сеансов пристально следила за тем, что именно делает автор, она жадно впитывала увиденное, превращая свои наблюдения в необходимые знания и умения. Когда через несколько лет знакомства натурщица захотела показать ему свои рисунки, Ренуар только засмеялся в ответ, сказав, что женщина-художница, как и женщина-писательница, – это просто смешно.

Был возмущен стремлением Марии самой писать картины и другой ее знаменитый клиент – мэтр символизма Пьер Пюви де Шаван. Он разглядел ее прекрасную фигуру, когда девушка приносила ему белье из прачечной. Пюви предложил ей стать моделью для его большого панно «Священная роща». Сначала мастер сделал превосходное изображение Марии в обнаженном виде, затем придал каждой музе, гуляющей в роще, черты новой натурщицы. Пюви тоже очень многое дал ей как профессионал, но совершенно не поддержал ее желание стать художницей, считая ее малограмотной выскочкой. Между известными живописцами и юной моделью, конечно, возникали и любовные отношения, это были непродолжительные романы, почти непреложное следствие процесса создания шедевра. В эти годы Мария родила сына, которого она назвала Морис, имя его отца навсегда осталось в тайне.

В 1887 году произошла еще одна судьбоносная встреча в жизни нашей героини, на этот раз – с начинающим художником Анри Тулуз-Лотреком. Именно он впервые назвал Марию-Клементину Сусанной, подразумевая библейскую героиню, красота которой привлекала старцев, намекая на ее общение с уже возрастными мастерами. Девушке имя понравилось, отныне она желала называться его французским вариантом – Сюзанна. С Лотреком Сюзанну связали несколько лет близких отношений, она была его подругой и моделью, с ним она погрузилась в богемную столичную жизнь. На картинах Лотрека 23-летняя Сюзанна выглядит взрослой, изможденной, одинокой и озлобленной, то есть он тоже создавал из нее тот образ, который был ему близок в эти времена. И это вопреки фотографиям Сюзанны того же года, с которых на нас смотрит молодая, здоровая, красивая и уверенная в себе женщина. Внешность Сюзанны была такой гибкой, что каждый мастер видел в ней нужные ему черты и эмоции.

Лотрек был первым профессионалом, который одобрил рисунки Сюзанны и поддержал ее мечту. Возможно, Анри был человеком уже другого поколения, с более прогрессивными взглядами на эмансипацию, а может быть, за эти годы рука самоучки Сюзанны приобрела уверенность и рисунки стали более выразительными. Во всяком случае Лотрек купил некоторые из них и повесил у себя в мастерской. А еще он познакомил Валадон с Эдгаром Дега, который отозвался о начинаниях молодой художницы с похвалой, что случалось крайне редко, сказал о ней «вы наша», рекомендуя ей начать работать с пастелью, а затем перейти и к маслу. Дега был одним из первых покупателей ее картин, что было для Сюзанны крайне важно и очень лестно. От Лотрека она ушла так же спонтанно, как и от Сати, таков был ее эксцентричный характер, а может быть, она просто раньше своих партнеров чувствовала, что отношения себя исчерпали.

На рубеже веков Сюзанна еще иногда работала натурщицей, но все реже, она чаще сама стоит за мольбертом, изображая женщин и цветы. Но мир на картинах Валадон очень далек от привычной уютной дамской живописи, она смело утрирует цветовые контрасты, деформирует фигуры своих моделей, ее мир вполне соответствует своему времени – времени становления модернизма. Ее персонажи далеки от идеалов красоты, их силуэты изломаны, их лица порочны, их тела измождены, она безжалостно фиксирует недуги человеческих душ.

Сама Сюзанна была внутренне совершенно свободной женщиной, как написано в книге о ней, она «не боролась за равные права и социальные свободы женщин как феминистка, она жила так, как будто все это уже есть». За свою долгую жизнь она дважды была замужем, первым мужем был тот самый Поль, который остался тогда в кабаре ждать, когда она расстанется с Сати. Это был влюбленный в нее банкир Поль Мусси, они прожили вместе девять лет, Сюзанна стала образцовой хозяйкой загородного особняка, у нее была своя мастерская. Ее сын Морис рос в достатке, это был мальчик с очень сложным характером, болезненный и истеричный, но при этом ему передались по наследству художественные таланты матери, а может быть, и отца. Морис, получивший фамилию от старого друга Сюзанны, который его усыновил, Утрилло, вырос в известного французского пейзажиста, его любимым сюжетом стали улочки Монмартра.

Когда Морис познакомил мать со своим приятелем, молодым художником Андре Юттером, Сюзанна не побоялась разрушить свой буржуазный рай и ушла от банкира. С Андре Юттером она прожила все оставшиеся годы, их связало большое глубокое чувство, которое пережило множество испытаний и искушений. Характер у Сюзанны был абсолютно непредсказуемый, она могла скормить свои неудачные холсты козе, которая для этих целей проживала у нее в мастерской. Когда они с Морисом стали очень известны и богаты, она покупала всем соседским детям билеты в цирк и лакомства, помогала всем окрестным беднякам, чем могла, всегда помня о своем голодном детстве. С Юттером они официально поженились в 1914 году, когда Андре уходил на войну, вернулся он в 1917 году после ранения. Вместе они обустроили свой дом на любимом Монмартре, где жили с Мадлен, матерью Сюзанны, и сыном Морисом Утрилло. Сюзанна с Морисом писали картины, Андре занимался выставками, изданиями, коллекционерами. На семейном портрете 1912 года Сюзанна изобразила всех своих близких, а себя – в центре как главную опору своей семьи.