Девушка заговорила:
– Доброе утро, – сказала она голосом, хрупким, словно хрусталь.
Повар продолжал на неё смотреть, всё тем же вопросительным взглядом.
– Я бы хотела попросить у вас какой-нибудь работы за кусочек хлеба, – голос дрогнул, а большие глаза спрятались за длинными ресницами. Девушка опустила голову.
Повар молчал.
– Я могу чистить овощи, выносить мусор и мыть посуду, – продолжала она, снова посмотрев на него своими инопланетными глазами, в которых ещё была надежда, что это большой человек сжалиться на ней.
– Давно ты не ела, девочка? – наконец спросил повар. Голос его был мягок и тягуч, словно тесто для пирога.
– Дня три, может больше, я уже плохо помню.
Повар окинул её спокойным, мягким взглядом, затем жестом пригласил войти в кафе.
Он показал ей, где можно умыться, помыть руки и после усадил её за стол. Поставил перед ней тарелку со свежеиспеченными круасанами, от которых всё ещё поднимался жар печи, аот запаха, сводило желудок. Он поставил рядом кувшин, красивый, глиняный, как у бабушки, в нём было теплое молоко. Поставил перед ней тарелочку и стакан. Он ничего не попросил взамен. Пока она, молча, с огромным удовольствием и наслаждением ела, пытаясь не сильно торопиться, чтобы желудок принял пищу, он готовил у печи и тихо напевал какую-то песню.