Александра Адмиралова
Как я заработала свой первый миллион. Роман в стихах
Букеты она лишь училась
Восемь месяцев там составлять,
И потому так случилось,
Что ей долго всё объяснять…
Мы с Анютой столь явно «блистали»,
Что за ложь свою чушь не считали –
Мы её уважали Честь
Так, что даже боялись присесть.
Лишь за то мне судья угрожала,
Что при ней свою меру не знала
В необузданном смехе своём
(Мы жгли тогда с Аней вдвоём).
Но однажды сама не сдержалась,
Наконец-то судья расхохоталась:
На вопрос об ущербе моральном
(От чего же он был реальным)
Прозвучал от истицы ответ,
Мол, её осмеяла я лучший букет.
Ну, в общем, ладно,
Главное ведь, чтоб складно.
XIV
Немножко пройдусь по Татьяне
(Слишком быстро она промелькнула):
Была интересна вполне
Та, которая разом смекнула,
Как хитро и так невзначай
Проложить себе дорогу,
Ведь если б не редкостный случай,
Пошла бы с Алёной та в ногу…
Татьяна была двуличной.
И этим меня впечатлила.
Да так, что мой мир преломила
По части моей жизни личной....
XV
В налоговую на свидание
Я шла, как гласит предание.
И, может, была не прекрасна,
Но в узком смысле опасна…
Порхала как птичка туда
На крыльях своих желаний.
Неважно, что «в личке» тогда
Не ждали моих признаний:
Меня оно волновало
Не много, не мало,
А ровно вообще никак,
Ведь знала, что он не дурак…
Всем телом к нему я стремилась,
Но планы мои провалились.
А всё потому, что до места
И вовсе я не дошла.
Такая вот дура-невеста –
На точку к себе я зашла…
Язык свой держать за зубами
Это вообще – не моё.
Конечно, поймёте вы сами,
Что в этом и горе моё.
И вот она, наша Татьяна,
Представлена предо мной,
И будто бы без изъяна
Раскрылась она тут душой…
«Куда сейчас ты собралась?
Не к жениху ли подалась?» –
Спросила с пристрастием
Меня мой флорист.
«Шахтёр он, к несчастью,
Или таксист?
А может, он даже очень богат…
Скажи мне лишь главное:
Он не женат???»
И сразу же я пригрузилась:
А вдруг что-то важное
В вопросе её отразилось?
XVI
Я свободный человек –
Лишь себе принадлежу.
Проживаю так свой век:
Только за собой слежу!
Невдомёк тогда мне было
На кольцо его взглянуть,
Когда всё в глазах поплыло…
Что ж, себя ж не обмануть.
Вот такой был разговор:
«Руки помню до сих пор:
Плечи, кожу…
И, конечно, помню рожу.
Но не помню я кольца –
Память гонит слегонца:
Может, было, может, нет –
Не могу я дать ответ».
Татьяна молвила тогда
(Смысл речи был таков):
«Неужели ты, звезда,
Для чужих-то мужиков?
Ты подумай, коли так,
Ты сама себе же враг,
Ты воруешь у других
Счастье главное для них.
Ты тогда определись
И воровкой обзовись!»
XVII
Многое тогда узнала.
(Мне Таня Библию читала,
Хоть и в вольном пересказе,
Было вот что в том рассказе:
«Верность – это добродетель,
Семья – счастье, храм любви.)
Там, наверно, ещё дети…