Александр Витальевич Протасов
Сила души. Сказания душ. Книга третья
– Я хотел бы переговорить с ним лично, если это возможно.
– Конечно! – ответил Имирон Пул. – В конце концов именно ради этого вы здесь.
Спустя час сенатора проводили в охраняемое помещение одного из гарнизонов, где на прикрученной к полу кушетке сидел посланник правителя Аискона.
Внешний вид посланника не вызвал удивления в лице сенатора. Всё та же ороговелая серая кожа, лишённая ушей и носа голова. Множество уродливых отклонений в физиологии и анатомии. Одна рука толще другой. Палатий Таф медленно опустился на небольшой табурет и пристально взглянул в мутные, словно покрытые пеленой глаза узника. Посланник, в свою очередь, уставился на незнакомого гостя.
– Как тебя зовут? – спросил сенатор посланника.
– Зимирель, – ответил тот спокойно.
– Скажи мне, Зимирель, зачем ты здесь? – подражая тембру голоса пленника продолжил свои расспросы сенатор.
Узник оставался неподвижен. Он словно находился в состоянии некоего транса.
– Я здесь, чтобы доставить послание мира от моего повелителя и господина, правителя моих родных земель владыки Аискона.
Палатий продолжал смотреть в глаза посланника не моргая.
– Скажи, Зимирель, ты сам пришёл к нам или тебя заставили это сделать – силой либо шантажом?
– Я пришёл сам. Но по воле моего правителя, – ответил не моргнув и глазом посланник.
– Какая твоя любимая пища, Зимирель? – не унимался сенатор.
– Я люблю мясо диких Ласов и плоды Тыри, а ещё корни картофеля и репы, – ответил с улыбкой Зимирель.
– Чем ты занимался до того как пришёл сюда? – задал очередной вопрос Палатий Таф.
– Я был хранителем знаний прошлого и летописцем реальности, – проговорил посланник.
– Ты владеешь грамотой? – удивлённо спросил сенатор.
– Да, – тут же отозвался Зимирель. – Я умею читать и писать на старом языке.
– Многие ли в вашем мире обладают этими знаниями? – искренне заинтересовавшись таким исходом беседы, поинтересовался сенатор.
– Лишь те, кто хранят знания и достойны обладать ими.
– Очень интересно! – прошептал себе под нос сенатор.
Он почесал в затылке и, взглянув украдкой в расположенную напротив матовую стену, продолжил:
– Что ты думаешь о том, кто по вашему древнему преданию вершит великие чудеса и дарует мир всему живому? Кто он этот ваш так называемый Бог? – резко сменил тему разговора сенатор.
– Владыка мира – есть свет, что приходит поутру, – с неким благоговением ответил Зимирель, – он брызги вод и шелест трав. Он тот, кто даровал нам жизнь. Он добр к нам, несмотря ни на что. Он простил нас за всё то зло, что мы причинили этому миру. Он всегда рядом с нами, он завтра и вчера, он восход и закат, он жизнь и смерть. Он наш единый Бог! Я верю в то, что однажды придёт день, когда он вновь направит мир по истинному пути дабы завершить преобразование нашего мироздания и вернуть всё на круги своя. Об этом глаголят древние тексты.
В комнате повисло странное, словно мистическое ощущение тишины.
Палатий Таф отвёл свой взор от посланника с нескрываемым удивлением и вновь посмотрел в матовую стену, за которой находился глава Сальда, внимательно наблюдавший за этой беседой.
– Что тебе велел нам передать твой правитель? – задал свой последний вопрос Палатий Таф.
– Мой Великий правитель желает мира. Он отправил меня к вам, чтобы я донёс до ваших умов эту благую мысль. Мир может быть заключён на условиях, которые мы с вами разработаем и обсудим совместно. Правитель Аискон понимает, что подобная работа не может протекать быстро. Это очень важный и сложный процесс. Поэтому он даёт своё слово, что с того момента как я вернусь к нему, ни один его воин не переступит ваши границы. Также правитель Аискон гарантирует безопасность любым послам с вашей стороны и надеется на взаимность.
– Что ты обо всём этом думаешь? – спросил глава Сальда у сенатора Тафа, когда они покинули тюрьму.
– Я в смятении, друг мой, – ответил сенатор. Он взялся рукой за подбородок и глубоко задумался. – Я не знаю, что сказать. Я растерян.
– Подобного с тобой никогда не случалось, я знаю.
– Ты прав, – соглашаясь с Главой Сальда, кивнул сенатор. – Но одно я могу сказать тебе точно, мой друг. То, в чём я абсолютно уверен, – Сенатор пристально взглянул в глаза Иминора. – Этот посланник не лжёт.
– Ты уверен? – переспросил Иминор.
– Как в самом себе, – отозвался Палатий Таф, – я вижу ложь, я могу ощутить её мгновенно. Это моя специфика, дар своего рода. Но, этот…, – он указал в сторону закрытой камеры, из которой они вышли, – это существо. Оно не лгало мне. Оно даже не пыталось это делать. В его словах сплошная правда.
– Что же тогда всё это значит? – испуганно спросил Иминор. – Это действительно искреннее стремление к миру? Или новый, изысканный, великолепно продуманный трюк? Зная Аискона, в это поверить очень сложно. Ведь он фанатик, слепо верящий в своего древнего Бога. Он, как и все его предки, не считает нас за живых и здравомыслящих существ. Именно поэтому они и воюют с нами. И вдруг ни с того ни с сего – мир?
– Мы не узнаем истины пока не сумеем увидеть её своими глазами, – ответил задумчиво Таф. – Возможно, то о чём говорит этот «Недостойный» – правда! Но верить в правду сложнее всего.
– Люди были склонны верить в ложь и к чему это их привело? – перебил друга Глава Сальда.
– Поэтому прежде чем поверить, нужно убедиться в искренности этой правды.
Они ещё долго разговаривали и к моменту отъезда сенатора в столицу Глава Сальда был искренне убеждён в том, что Дворец не принял слова правителя Аискона на веру. Слишком сильно отразилась на истории и образе жизни «Возрождённых» эта долгая война.
Как и обещал Иминор, все форпосты были усилены и ещё более надёжно укреплены. В составе новых подразделений появились самоходные артиллерийские и моторизированные единицы. Новые образцы стрелкового и аналитического оружия. В форпосты поступили свежие пехотные полки, оснащённые новейшей экипировкой и оружием. Количество войск в городах увеличилось вдвое. Все жили в ожидании. Но вот в ожидании чего?
За полгода после того как на пороге мира «Возрождённых» появился странный посланник, ни один из форпостов Северного края не был атакован. Более того, по всем границам Королевства прекратились набеги «Недостойных». Подобного не смогли припомнить даже самые старые и опытные воины. Обычно раз в три месяца какой-нибудь из форпостов подвергался яростной атаке. «Недостойные» словно прощупывали оборону. Выискивали бреши и слабые места. Но сейчас всё резко изменилось.
Дозорные, усиленные новыми системами слежения за прошедшие полгода, не заметили ни одного дикаря в зоне своего наблюдения. Они словно пропали. Исчезли их патрули и диверсанты, коих ранее было немало. Даже беспилотники, засылаемые вглубь вражеской территории, не фиксировали скоплений живой силы как ранее. Казалось, что правитель Аискон и в самом деле вознамерился направить свои действия в сторону мира.
Но полгода – это, не показатель. Поэтому снимать наблюдение за границей и ослаблять боеготовность форпостов никто не собирался.
Через год на общем собрании глав областей в Высшем совете была высказана сенсационная информация. Ни один форпост Королевства не подвергся набегам за прошедший период. Тишина на фронтах заставила Высший военный совет глубоко задуматься над происходящим. Высказывалось много мнений, от банальных – то что ресурсы «Недостойных» источила долгая война. До безумных и предостерегающих – будто бы это хитрая стратегия, которая позволит скопить силы для решающей массовой атаки.
Мнения разделились. Это вызвало споры и разногласия в кругах обороны. Урегулировать разрастающиеся споры пришлось лично Королю. Его точка зрения была неоднозначной, но оспаривать решения правителя никто не посмел.
Король Дитерион приказал отправить послов к Аискону, чтобы те лично убедились в реалиях его намерений. По возвращении послы были обязаны представить полный, исчерпывающий отчёт о том, что увидели и узнали, а, главное, почувствовали.
За короткий срок со всех концов Королевства были собраны лучшие из лучших обладатели высших чувств. Эти подданные короны могли осознанно с помощью своей энергетики ощущать мысли намерения тех, к кому прикасались. Подобные способности были дарованы не многим. Обладание высшими чувствами скрывали, поскольку того, кто познал чужие мысли без ведома их носителя могли казнить на месте без суда и следствия. Именно поэтому данные умения оберегали с особой тщательностью, а тех кого находила корона – забирали навсегда, хранили и обучали в специальных домах.
Караван был сформирован в Сальде. Предварительно разведчики Клауда связались с «Недостойными» и согласовали пути следования.
Десять боевых ходо-ботов достигли оговорённого места встречи и расположились лагерем на рассвете. Огромные боевые машины, передвигающиеся на шести мощных конечностях, сформировали некое подобие кругового лагеря и ощетинились орудиями наружу.
Когда солнце начало клониться к закату, а температура воздуха быстро пошла вниз, показались «Недостойные».
Вперёд вышел тот самый посланник, что доставил предложение о мире больше года назад.
– Правитель Аискон желает видеть послов вашего мира, – с приветливым поклоном проговорил Зимирель.
– Именно для этого мы здесь, – ответил вполне сдержанно сенатор Палатий. Они прошли пешком полдня, затем погрузились в огромные плавучие суда, изготовленные из длинных рёбер Топотунов, обшитых шкурами и промазанных чем-то вроде густого сала. Переправившись через пролив Туманов, они шли пешком пять дней.
Как только солнце скрылось за горизонтом, послы «Возрождённых» увидели огромный лагерь дикарей. Они проследовали в приготовленный специально для них огромный шатёр. Внутри шатра по кругу были расставлены специальные сидения. На противоположной стороне от входа была навалена гора всевозможных шкур. В центре шатра горел огонь, а в воздухе слышался странный звон. Послы разместились на приготовленных для них местах и осмотрелись.
Шатёр также был сшит из огромных шкур Топотунов, а изнутри отделан мехом морских львов. В центре потолочного свода зияло отверстие, через которое выходил дым. По стенам шатра горели небольшие лампады.
– Зима ещё далеко, но ночи теперь холодны, – услышали присутствующие.
Огромное существо появилось словно из ниоткуда и тяжело взгромоздилось на большой холм из множества шкур. С первого взгляда огромное создание казалось жутко безобразным. Серая почти чёрная кожа, огромный горб на спине и сильные мускулистые ручищи. У него не было одного глаза, а на теле было полно страшных шрамов. Одна нога была короче другой и было видно, что это результат травмы.
Страшное создание уселось поудобнее и внимательно осмотрело всех присутствующих своим единственным глазом.
– Мы рады быть вашими гостями, правитель Аискон, – сказал слегка наклонив голову сенатор Палатий Таф.
– Избавьте меня от ваших любезностей, сенатор, – отмахнулся Аискон. – Вы здесь потому что, так же как и мы осознаёте тот факт, что война, идущая между нашими мирами вот уже более тысячи лет глупа и бессмысленна. Она истощает наши ресурсы как живые, так и материальные. Эта война убивает нас, не давая нам возможности к нормальному развитию и процветанию. Вы прекрасно понимаете это, поэтому вы здесь. И можете поверить, в этом нет никакого подвоха или заговора. Просто пришло время закончить всё это безумие и попытаться наладить новую жизнь. Я понимаю, что моё предложение стало для вас неожиданностью. Но, в конце концов, кто-то должен был первым решиться на это. Если гордыня вашего народа не позволяет вам это сделать, мы свою отринули. Мой народ перенёс много бед и страданий. Жители моего края устали. Я лично потерял троих сыновей на этой войне и не намерен более терять ни одного. Мы не хотим больше воевать. Так, ответьте нам, вы принимаете наш мир?
Сенатор Палатий Таф слушал правителя Аискона и его всегда подконтрольный ему разум разрывался от смятения и сомнений на части.
С одной стороны, перед ним был враг. Жестокий, суровый, беспощадный. Враг, который долгие годы убивал его соплеменников. Сколько их погибло от рук этого монстра Таф и представить себе не мог.
С другой стороны, война уже довела его родной мир до полного изнеможения. Ещё лет десять и придётся бросать форпосты, уходить вглубь материка, спасать то, что осталось.
Палатий разрывался в сомнении. Он никак не мог сосредоточиться. Странный звон в ушах, поначалу едва уловимый, усилился и безумно раздражал, сильно сбивая с мысли. В глубине своего разума, Палатий был полностью согласен с Аисконом, но всё ещё до конца не мог поверить, что подобное возможно. Уж слишком сильно засела в его понимании эта заноза под названием война. А теперь, когда, казалось, что её извлекли, она всё равно напоминает о себе зудящей раной.
– Истоки нашего конфликта уже давно утеряны в веках, – продолжал Аискон. – Нам давно пора перейти к иному пути решения наших проблем. В противном случае мой да и ваш народ попросту сгинут точно так же, как некогда исчезли люди, – правитель на мгновение прищурил свой единственный глаз и, глядя на сенатора, язвительно спросил:
– Вам нехорошо, уважаемый сенатор Таф?
Палатий Таф, по всей видимости, слишком озабоченный думами о странном звоне в ушах, совершенно не заметил, что не слушает собеседника. Но как грамотный и культурный политик он быстро нашёлся что ответить.
– Ваше предложение весьма разумно, правитель Аискон, – быстро сообразив, ответил сенатор, – Не стану скрывать, что оно стало для нас полной неожиданностью, и мы ещё не до конца уверены в искренности ваших мирных намерений. Уж простите за стереотипы. Не сочтите мои слова как неуважительные просто мы уже столько лет ведём войну с вами, что попросту разучились жить в мире и подобные переговоры для нас в новинку. Именно поэтому это предложение стоит весьма серьёзно обдумать. А ещё важнее осознать его.
– Я понимаю! – усмехнулся Аискон. – Я не тороплю вас и готов дать вам столько времени, сколько потребуется. А пока вы будете решать да думать, я гарантирую вам, что ни один из ваших форпостов не подвергнется атаке с моей стороны.
– Отрадно это слышать! – склонив голову в знак признательности, проговорил сенатор Таф.
Всё вроде бы шло хорошо. Переговоры завершились, караван вернулся в Сальд без потерь. Спустя месяц в один из ближайших лагерей «Недостойных» были отправлены первые наблюдатели с простой миссией – выяснить и изучить настроение и поведение нежданных союзников. И хотя, доклады все как один были положительные, сенатор Палатий Таф с каждым днём становился всё угрюмее и задумчивее. Что-то внутри словно жгло его, не давало покоя. Некое чутьё, внутренний голос или предчувствие стонало о недоверии.
Прислушиваясь к себе, сенатор списывал все эти неприятные переживания на веками устоявшуюся в крови неприязнь к врагам. Но врагов теперь не стало. Теперь они обратились в союзников, друзей, самостоятельно предложивших мир.
Уже два года на границах Королевства стояла тишина. Не было ни одной перестрелки, ни одной атаки. Не погиб ни один боец. Это, казалось, сенатору страшнее, чем война. Но ещё страшнее было другое! К внезапному миру начинали привыкать. Солдаты размякли, хотя и проходили постоянное обучение, и помногу дней проводили в поле на учениях. В одночасье всё Королевство поглотил мир.
Это была мечта, мечта всей его жизни. Далёкая, неосуществимая мечта. И вот теперь, когда она вдруг сбылась, сенатор Таф не ощутил ничего. Ни толики радости, неистового ликования и несдержанного счастья, о котором грезил всю свою сознательную жизнь. Всё было как раз наоборот.
Таф стал раздражительным и осторожным. Врач поставил ему диагноз – паранойя и посоветовал больше отдыхать. Но о каком отдыхе могла идти речь, когда мозг разрывался от сомнений и подозрений. В один миг Таф вдруг чётко и ясно для самого себя осознал, что как бы он ни старался, не может поверить в слова Аискона. А все его заверения о мире – не более чем красиво разыгранный фарс!
Сенатор поспешил со своими доводами к Королю. Но «Мир» уже пожрал разум правителя.
– Ты лишился разума, друг Таф? – удивлённо спросил Король. – Не ты ли лично утверждал, что мир, предложенный Аисконом, это наш долгожданный шанс на новое будущее?
– Я понимаю Ваше Высочество, но мои новые доводы… – неуверенно робея, пытался оправдаться Таф.
– Новые доводы? – закричал Король. – Твои новые доводы основаны на страхах. Ты боишься, что не сможешь приспособиться к новой жизни без войны. Это нормально. Так, у всех, я понимаю. Но и без войны у нас много забот, которые требуют стремительных и неотложных решений. Твои знания и умения очень важны, они нам пригодятся и в мирное время.
– Я понимаю Ваше Величество и благодарю вас за оказанное мне столь высокое доверие…
– Ты спорить со мной вздумал? – сдвинув брови, спросил грозно Король.
Спорить с Королём было, конечно же, глупо. Это Палатий Таф понимал лучше, чем кто бы то ни был. Он замолчал, лишь мягко улыбнулся и учтиво поклонился в знак уважения и преданности. Он скрыл глубоко в себе все свои подозрения и никому о них больше не говорил. Кто знает, был ли это страх, а, возможно, лишь желание сохранить титул и положение. Но вскоре сенатор Таф очень сильно пожалел о своём молчании.
Стоя на коленях сенатор Палатий Таф корил себя за свою слабость. Вспоминая события предыдущих трёх лет, он ненавидел себя за свою трусость, нерешительность в общении с Королём, относительно этого так называемого «Мира». А главное, Таф ненавидел себя за свою глупость, которая позволила ему допустить всё это.
Кровь стекала по его щеке из рассечённой раны на лбу. Лицо горело, несмотря на холод. Колени затекли. Руки были связаны за спиной хитрым узлом, который не позволял сделать даже малой попытки освободиться. В противном случае удавка, накинутая на шею, начинала сжиматься и дышать становилось труднее.
Рядом на земле лежал Король. Он был связан и находился без сознания.
«Ловушка, хитрая ловушка, ложь, усыпившая нашу бдительность. Эта сказка о мире! О, как же он мог купиться на всё это? – думал Таф. – Я догадывался, что тут что-то не так, я знал!»
– Сенатор Таф! – услышал он знакомый голос. – Как вам мой мир?
Сенатор поднял голову. Прямо перед ним стоял Аискон. Он опирался на внушительных размерах посох из ветви дерева Уру, настолько прямого, что все математики Королевства единогласно соглашались в его идеальной симметрии.
– Ты обманул нас! – крикнул Таф, словно в очередной раз утверждая и без того очевидный факт.
– Ваша догадливость поражает, – усмехнулся Аискон. – Признаться, у меня были некоторые сомнения в отношении вас, сенатор. О вашем выдающемся уме и прозорливости ходят легенды. Я был уверен, что вы без труда сможете раскусить нашу уловку.
– Вашу? – с удивлением спросил Таф.
Аискон улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Его кривые почерневшие зубы высунулись из исказившегося рта.
– Это заслуга моего Господина. Он очень умён, силён и не терпит слабостей. Но у него безграничное терпение и масса амбиций. Это он дал мне то, чем я сейчас обладаю. Это он научил меня, как забрать у вас то, что вам не принадлежит. Мы никогда бы не смогли победить ваши технологии своими силами. Мой народ владеет лишь тем, что дал нам мир, но и это вы отняли у нас. Да-да, я говорю о том, что именно вы забрали. Вы забрали у нас наше бытие, образ жизни, земли и воды. Я заберу это у вас обратно. Поскольку весь этот мир всегда по праву принадлежал моему повелителю ещё задолго до того, как мы и вы появились здесь.
Таф слушал Аискона и его глаза наполнялись ужасом от осознания, что именно они натворили, доверившись этому монстру.
– Кто твой повелитель, глупец? Кому ты отдал свою жизнь? Это твой так называемый единый милосердный Бог? Тот, кто пришлёт сюда сына своего спасать вас всех от смерти?
Аискон наклонился к сенатору Тафу и едва слышно шепнул:
– Этого ты никогда не узнаешь, старый дурак.
Он резко развернулся и в одно мгновение в его руке мелькнул старый, покрытый ржавчиной кривой клинок. Молниеносным ударом Аискон срубил сенатору Тафу голову.
Последняя мысль, мелькнувшая в сознании умирающего, была о раненом воине, которому он успел вручить бляшку с камзола Короля. Таф умер с надеждой, что тому хватит сил и знаний, чтобы донести до молодого принца истину.
Глава 4. И Снова в бой
Тело «Недостойного» лежало неподвижно. Кровь сочилась из разодранной артерии на шее. Рядом на земле сидела жуткая тварь с длинными, угловатыми словно у паука тонкими конечностями. В ночи тело твари практически сливалось с местностью. Серый цвет был прекрасной маскировкой. Единственное, что выделяло это противное существо из однотонности красок были жуткие глаза. Глаз было много и все они горели неприятным, ярким, жёлтым светом неутолимой жажды. Они вгоняли в страх, тоску и оцепенение, не давая мозгу мыслить реалистично и взвешенно.
Из спины противной твари появилось трубчатое, похожее на длинный шланг жало и, медленно извиваясь, стало подниматься. Когда длина жала достигла достаточной высоты, оно резко словно змея убийца обрушилось на тело несчастного. Одним резким ударом жало пробило мягкие ткани. Послышался противный хлюпающий звук, и тварь принялась высасывать из тела поверженного существа ещё тёплую кровь. Потом, когда все соки будут выпиты, тварь впрыснет внутрь тела токсины, быстро растворяющие все внутренности жертвы, и тварь вновь выпьет несчастного, оставив от него лишь внешний панцирь, который со временем объедят мелкие насекомые.
За всей этой жуткой картиной из тени могучих деревьев наблюдал крепкий широкоплечий мужчина в плотном чёрном плаще. Его взгляд был простым, несерьёзным и не задумчивым. Простота эта ничего не выражала, ни к чему не взывала и ничего не желала. Это была обычная, равнодушная и безразличная ко всему маска, которую он по обыкновению надел дабы скрыть свою истинную сущность. За долгие годы своего существования у него было огромное количество всевозможных обликов и личин и ни одной из них он не пользовался вторично.
В той стороне, куда смотрел мужчина, тянулась огромная пустошь. Некогда на этом месте был прекрасный город. Его яркие разноцветные огни манили к себе миллионы глаз и сердец. Возможности, которые он открывал людям, потрясали воображение.
Ничего этого сейчас уже не было. Развалины практически стёртые временем, покрывала обильная растительность. Здесь не было деревьев, они не подступали к пустоши. Редкие кустарники, сухие и тощие переменялись с полосами высокой белой травы между которой гулял ветер, гоняя оборванные листья. В некоторых местах всё ещё торчали из-под земли, остовы огромных, разрушенных временем зданий. А вдалеке, поросшие плющом и затянутые лианами, виднелись три огромных размеров, буквы.
Даже сейчас спустя почти две тысячи лет после глобального краха предыдущей цивилизации их ещё можно было прочитать. Это были части некоего слова смысл которого сейчас уже исчез. Но даже если кому-то из ныне живущих удалось прочитать это слово, никто из них не смог бы понять, что именно оно означает.
Лёгкий шорох отвлёк незнакомца. Воспоминания далёкого прошлого захлестнули его и словно увлекли за собой в неведомую ныне пелену минувших дней.
«Какое чудное было время!» – подумал незнакомец.
Неожиданно пришло сожаление. Проклятые законы. Они не позволяли ему в полной мере насладиться присутствием в так любимом ему мире. За редким исключением, когда злая нужда заставляла его покинуть окраины своих оков, он выбирался сюда, чтобы наставить жалких и глупых людей на истинный путь. С каждым разом приходить в этот мир ему становилось всё сложнее. Чуждые ему границы, разделяющие миры, в последний раз едва не уничтожили его. В тот миг он впервые по-настоящему испугался. Но после «Глобального краха» силы, сдерживающие его в мире мрака ослабли, и приходить в мир людей стало значительно легче. Но радость эта оказалась преждевременной.
Всю жизнь он пытался донести до людей всю суть их истинного предназначения. Но как бы он ни старался, люди не внимали его потугам и с каждым годом, проклиная его всё сильнее и сильнее, неизбежно тянули себя к полному уничтожению. «А ведь всё могло быть иначе! Всё могло пойти по другому пути. Стоило лишь приложить больше усилий, больше стараний… И тогда мир никогда не узнал бы имени того, чьими мольбами сейчас гнил в руинах!»
– Вы нашли его? – спросил незнакомец негромко, обращаясь к тому, кто привлёк его внимание, стараясь красться как можно тише.
Невидимый в ночи гость остановился и затаился в нерешительности. Прошло немало времени, после чего гость наконец-то решился на ответ:
– Нашли, Господин.
– Тогда почему ты так трусливо крадёшься? – повысив голос, спросил незнакомец в чёрном плаще. – Выходи из тени, не бойся.
Мгновение спустя рядом с незнакомцем появилось странное создание. Его кожа изменила оттенок и стала такой же, как и одежда на незнакомце. Само создание тоже изменилось. Оно поднялось с передних лап и выпрямилось, становясь в одно мгновение похожим на человека. Его передние конечности удлинились, а задние вывернули колени вперёд. Морда приплюснулась, оставляя вытянутым лишь нос. Складки кожи на спине начали стягиваться и сминаться волнами, поднимаясь от поясницы к шее. В результате там образовался грубый волнистый жировик, покрытый густой чёрной шерстью.
Завершив свои изменения, создание встало рядом с мужчиной одетым в чёрный плащ.
– Скажи Колак, ты помнишь этот мир до того, как он стал таким? – спросил незнакомец.
Существо взглянуло на хозяина и отрицательно покачало головой.
– Ну конечно! Откуда тебе знать. Ты и тебе подобные появились позже. Вы – дань новому времени, новой эпохе. Вы новые её жильцы, – незнакомец глубоко вздохнул. – Хочешь Колак, я расскажу тебе о том мире? – Зверь смущённо склонился. – Это было нечто! – восхищённо вскрикнул незнакомец. – При всей моей симпатии к человеческим слабостям и порокам я не могу не признавать того, что люди были гениальны. Они могли создавать шедевры без магии и колдовства, без чар и заклинаний. Они творили чудеса сами, своими руками, на основе мыслей и разума, – незнакомец глубоко втянул ноздрями воздух. Затем выдохнул ртом и открыл глаза. Огоньки восторга и зависти блеснули в черных зрачках. – Я обожал любоваться их шедеврами. Подобного даже я порой был не в силах сотворить. Они строили чудесные дворцы, города, мосты, дороги. – Он указал рукой на развалины. – Где всё это сейчас? Погребено под толщей пыли и земли. – Лёгкая улыбка тронула губы незнакомца. – Но лучше всего, человечество умело убивать. Страсти, амбиции, зависть, злоба, жажда власти, денег, любви. Люди могли убить за монету, взгляд, слово. Вот поистине величайший шедевр человечества. А краски этого шедевра в цвет их крови. Я восхищался этим шедевром каждый день и каждую ночь в течение многих тысяч лет. Я был поистине счастлив, теперь я это понимаю. Теперь, когда всё это прошло и исчезло, я понимаю. Этого мне сейчас недостаёт. – Незнакомец озлобился в одну секунду. – Как же мне этого недостаёт! Сейчас я вижу свою ошибку и ненавижу себя за это. Люди – вот то, что вдохновляло меня. Они – мой смысл. Они – моя радость. Они – моё всё.
– Зачем же мы тогда отлавливаем и убиваем их раз они так восторгают вас, Повелитель? – робко спросило существо.
Незнакомец в чёрном плаще взглянул на странную тварь, отчего та сразу сникла и покорно склонила голову.
– Не путай восторг с любовью, – спокойно заметил незнакомец. – При всей моей ностальгии по человечеству. Я никогда не допущу возрождения этого индивида на грешной Земле. Я лучше буду терзать тех, кто сегодня населяет планету, наивно полагая, что это их мир, чем вернусь в эпоху людей. Именно по этой причине все годы после краха их цивилизации мы уничтожаем остатки их рода. Я знаю, ты скажешь, люди уже не те, что были раньше, их осталось мало, и всё в этом духе, но поверь мне, как истинному знатоку человечества. Эти твари живучие словно вши, что поселились в твоей шкуре. Они плодятся и множатся с невероятной быстротой. Стоит лишь ненадолго закрыть глаза в надежде представить, что мир очистился от этих созданий, как они обязательно выползут из-под какой-нибудь коряги, которую мы случайно не перевернули. Не е т! Я не могу упустить такой шанс. При условии, что он сам упал ко мне в руки. Люди должны исчезнуть с лица мира навсегда. Я обязательно найду и уничтожу всех, кто ещё жив, сотру все упоминания о них, из всех летописей и камней. Этот мир, может принадлежать кому угодно хоть этим безмозглым мутантам с континента, хоть долговязым олухам с материка, но только не людям. Я уничтожу людей не ради прихоти или исторической ненависти. Я ведь уже говорил, что восторгаюсь ими?
– Не единожды, Господин! – отозвалось существо.
– Ах, да. Я уничтожу их в отместку за их чванство и гордыню. За то, что они стали некогда теми, на кого пала высшая благодать. Моя благодать! Она должна была достаться мне, но он отдал её этим людям! – ярость вспыхнула в глазах незнакомца. Странное существо в одно мгновение рухнуло на колени и сжалось в комок.
– Я не понимаю, Господин, простите!
– Я не виню тебя, – ответил незнакомец. – Встань. Ты всего лишь мой охотник, верно выполняющий все указания. Тебе не нужно знать более того, что положено.
Существо медленно выпрямилось всё ещё с опаской поглядывая на своего Повелителя.
– Благодарю, Господин!
– Скажи мне. Твой новый трофей, он что-нибудь говорил? – моментально переключился на другую тему незнакомец в чёрном.
– Нет, мой Господин, – отозвался оборотень, – с момента схватки, он не произнёс ни единого слова.
– Скольких он убил? – поинтересовался мужчина в чёрном плаще.
– Больше сотни, – злобно прорычал оборотень.
– А он всё так же крепок! – усмехнулся незнакомец. – А ведь ему уже больше четырёх тысяч лет.
Мгновение незнакомец молчал. Оборотень смотрел на него не моргая.
– Кто он, Господин?
– Это необыкновенный человек! Он уже как минимум три раза был в моём мире. Но каждый раз ему каким-то чудом удается ускользнуть. Его ловкость, сила и способности, коими он наделён – великолепны! Подобного я не смог создать и по сей день. Да, мои воины сильны, быстры и выносливы, но до него им далеко.
– Неужели подобное возможно? – спросил оборотень, задумчиво.
– О да! – ответил незнакомец. – Ещё как возможно.
– Но раз он такой могучий воин, почему мы так легко смогли схватить его? – не унимался оборотень.
– Смогли? – незнакомец рассмеялся. – Вы схватили его потому, что он вам позволил это сделать. А если это случилось, значит, обязательно будут последствия. Именно поэтому ваша огромная армия здесь. Будьте начеку. От нашего пленника можно ожидать неприятных сюрпризов.
