Александр Викторович Антипов
Светлые аллеи
Финальная схватка
Выглядела она сногсшибательно. Бледно-голубые джинсы в обтяжку, какая-то кофточка-блузка несуществующего, неземного цвета. На ногах что-то высококаблучное. В руках микроскопическая джинсовая-же курточка с вышитыми местами цветочками, с торчащим из кармана Данхиллом, прилетевшая по-видимому откуда-то из созвездия Кассиопеи. Всё на ней было импортное и качественное. Импортное, как и макияж. Глядя на её лицо, вспоминался французский фильм про Анжелику. Там на героине тоже был безупречный макияж. Заграничный макияж. А маникюр? Длина ногтей была фантастической под стать ресницам, длинным и чёрным. На них, на эти ресницы можно было вешать елочные игрушки, они наверняка выдержат. Была она вся какая-то не советская, заграничная. Такого макияжа и маникюра Алекс не встречал ни до, ни после неё. Звали её Марина, это была новая пассия Сергея Яговкина. Её родители были родом из Прибалтики, отец работал на каком почтовом ящике инженером-конструктором, а мать… Про свою маму Марина не распространялась, и было не понятно, жива вообще она или нет. Жили они вдвоём с отцом на бульваре Яна Райниса, в паре остановок от метро, в кирпичном доме с лифтом, закрывающимся железной дверью, со стенами из жёлтого керамического кирпича этаже на втором или третьем.
У них с Сергеем зарождалась настоящая, взрослая любовь. Они были повсюду вдвоём, всегда вместе. Наверное, так и должно быть. Когда люди любят друг друга. Серёга привёз Марину к себе на дачу и познакомил со всеми. Стас настолько оторопел от увиденного, что начал, казалось, слегка повизгивать в её присутствии, как щенок в состоянии бесконечного щенячьего восторга. Да все, даже девчонки, были обескуражены при появления новой подруги Яговкина. В боксе это состояние называется грогги. Состояние, близкое к нокдауну, но счёт не открывается. Марина произвела неизгладимое впечатление на всю компанию. Однажды в конце июля-в начале августа, когда Марина в очередной раз после работы приехала на дачу к Сергею, они собрались погулять. Решили пойти на поле за железную дорогу в сторону Рассказовки, нарвать полевых цветов, прогуляться вдоль озера. Позвали с собой Алекса и Маню, девушку из их компании. Маня была длинноногой блондинкой с огромными красивыми глазами. Блондинка она была натуральной, песочно-золотистые волосы спадали на плечи. Маня симпатизировала Алексу и даже как-то после одного лета, в конце августа, уезжая, принесла письмо ему на дачу. Даже не письмо, а просто записку с номером московского телефона и просьбой позвонить при случае. И с какими-то хорошими словами в его адрес. Записку передала бабушка Алексу, рассказав об их разговоре с Маней. Бабушке эта девочка очень понравилась, не по годам взрослая, рассудительная и серьёзная. Правильная девочка. Бабушка Алекса знала Манину бабушку, они нередко общались. Хорошая здоровая семья, взрослая, красивая внучка, помогающая своей бабушке во всех дачных делах и по хозяйству. И так, по мелочам.
Через некоторое время, пару-тройку лет спустя они шли по полю в сторону Рассказовки, собирали цветы, о чем-то беседуя. Периодически слышалось Манькино хихиканье. Ребята, Серёжа и Алекс шли молча, обсуждая ближайшие дни и вечера. Впереди показались коровники с сеновалом на вторых ярусах. Девчонки направились прямо туда, ребята за ними. Приставили лестницу и полезли наверх. День был прохладный, но на сеновале было немного жарко. Чудесно пахло сеном. Серёга сказал, что ему с Мариной надо уединиться, ненадолго. Они будут вон за той копной. Когда Серёга ушёл, Алекс с Маней начали целоваться. Девочка обхватила его за шею и притянула к себе, жарко целую и тяжело дыша. Из-за копны сена, куда ушёл Серёга, послышались стоны. Манька сняла через голову сарафан и осталась в одних трусиках. Глаза её слегка сузились, как у кошки при ярком свете, она толкнула Алекса в грудь обеими руками, и он упал на сено, она упала рядом. А потом Алекс почувствовал себя игрушечным плюшевым медвежонком в руках капризной первоклассницы. Всё что он мог, издавать какие-то звуки, когда его переворачивали туда-сюда. Такие звуки издает плюшевый мишка, когда его кладут на животик, потом на спинку, потом ставят на задние лапки, кладут на бочок. Вскоре первоклассница, наигравшись с любимой плюшевой игрушкой, одела сарафан и помогла одеться Алексу. Из-за копны сена вышли Марина с Сергеем, усталые, и вся компания, спустившись вниз направилась обратно.
Шли не торопясь, девчонки опять рвали цветы, ребята что-то говорили, несерьёзное и необязательное. Алекс шёл и думал, что он скажет деду. Тот ждал Алекса на даче, чтобы вместе поехать в Москву на финал по боксу. В это время проходила очередная Спартакиада народов СССР. Победители спартакиады становились автоматически чемпионами страны, вот какой это был уровень. Алекс просил деда достать билеты на боксерские поединки, в идеале на финал. Дед достал два билета и сейчас сидел на даче и ждала Алекса. Тот посмотрел на часы, которые иногда брал у деда, чтобы не опаздывать. Подарок маршала Гречко говорил, что они безнадежно опаздывают на состязание. Но самое неприятное заключалось в том, что это уже второй раз. Первый произошел, когда в Москве была Олимпиада. Тогда дед по просьбе Алекса взял три билета на финал по боксу. Помимо деда и Алекса должен был ехать сын деда, дядя Алекса. Тот сказал, что после работы подъедет сразу в Лужники и там будет их ждать. Купить или достать билеты на Олимпиаду было практически невозможно, особенно на финальные соревнования, особенно по боксу. Стоили эти билеты каких-то сумасшедших, фантастических денег и распространялись они со скидкой через горкомы и обкомы КПСС, то есть правящей тогда и единственной партии.
Дед также сидел тогда на даче, ждал Алекса. А тот в этот самый момент целовался-миловался с очередной подружкой на чердаке её дачи, на сеновале, забыв обо всём на свете. Играл в футбол, заигрался, часов ни у кого не было. Вот и опоздал. Такое было тогда объяснение. И дело даже не в деньгах, которые тоже конечно жалко. Главное мировое событие- Олимпиада. Само по себе редкое мероприятие-Олимпиада, а Олимпиада в Москве-тем более. Хорошо хоть дядя взял свой билет с собой. Он с удовольствием посмотрел финал. По молодости сам занимался боксом, знал толк в нём и любил это единоборство. Алекс же с дедом пролетели, и виноват в этом был он, Алекс. А сейчас ситуация повторялась, переходя из трагедии в фарс, как сказал писатель. Да и как всё это объяснить, часы на руке. Вот он, подарок маршала, показывает время, точно и безупречно. Как оправдаться? С этими грустными мыслями он шёл обратно в сторону посёлка.
Возле магазина расстались, каждый пошел в свою сторону. Дед сидел в гостиной и смотрел телевизор. Показывали бокс. Он был в белой рубашке и с подтяжками на брюках, пиджак с орденскими колодками висел на вешалке у входа. Алекс вошел и остановился, закрыв за собой дверь. Дед встал и поинтересовался причиной опоздания. Глядя на эти забавные подтяжки, которые всегда так выселили его, и в этот раз не выдержал и стал улыбаться, боясь засмеяться.
–Что ты лыбишься? Опять играл в футбол? В волейбол? Или на этот раз был бокс, или борьба? Алекс, шутник от природы, хотел в ответ сказать какую-нибудь остроту, смешную для него и с подтекстом для деда. Он вспомнил всё происходившее на сеновале, всё что вытворяла капризная первоклассница и, давясь от смеха ответил.
–Сначала это была вольная программа. А потом начались показательные выступления.
Уроки жизни
Вход в отдел кадров был прямо с улицы. Через все остальные входы можно было войти только по пропуску. Серьёзная пожилая женщина выслушала сначала деда, потом Алекса. Сейчас пора отпусков, люди нам нужны. Сделав такое глубокомысленное заключение, она дала Алексу какую-ту бумаженцию и объяснила куда надо идти дальше. Пока она записывала личные данные Алекса, дед поблагодарил женщину и вышел на улицу, спустившись по ступенькам крыльца отдела кадров. Алекс взял бумагу и направился к выходу. Уже на пороге он услышал напутственные слова. Завтра к восьми. И деда с собой брать не обязательно. На углу Кирова и Чистых прудов они расстались, дед поехал на дачу, а Алекс пошёл оформлять пропуск и поговорить с начальником цеха.
Здание было огромное, всё в переплетениях транспортеров, таких широких подвижных лент из резины, по которым перемещались какие-то мешки, баулы и ящики. Описать внутренности зданий невозможно. Нету привычных перегородок, разделяющие здания на цеха и отделы. Вернее-их не видно. Какие-то сплошные стеллажи с ячейками, столы для упаковки, лестницы и резиновые ленты транспортеров, под углом пронизывающие всё здание в разных направлениях. И лестницы. Маршевые, технические, лесенки узкие и какие-то древние. И шум, непрекращающийся шум от этих транспортеров. Глядя снаружи на Мосглавпочтамт, не подумаешь, какой он на самом деле внутри. Зал для приема посылок и бандеролей, писем и телеграмм занимал небольшую часть всего Мосглавпочтамта в целом. Большую часть помещений занимали сортировочные пункты. И транспортеры, транспортеры, транспортеры. Алекс побывал не во всех помещениях главпочтамта, но и увиденного с лихвой хватило, что-бы осознать, проникнуться этим особым местом. Снаружи это величественное здание на улице Кирова (ныне Мясницкая) выглядело как нечто дворцово-усадебное, больше похожее на музей каких-нибудь искусств. Только не на утилитарную сортировочную станцию.
На работу Алекс заходил с Чистопрудного бульвара метрах в двухстах от угла Кирова и бульвара. Неподалёку, где-то на пересечении бульвара с Покровкой, точнее с Макаренко, жила подруга. Жила она в одном подъезде с известным режиссёром, автором знаменитых комедий. Об этом потом. Здание дореволюционной постройки вызывало какой-то трепет в душе юноши и каждый раз, когда он входил в это здание, испытывал легкую трясучку. И запах. Запах старины. Кирпича. Штукатурки, какого-то непонятного пола. Везде разного. Всё это вселяло благоговейный ужас в сердце Алекса.
В его задачу входило собирать мешки с бирками в определенной последовательности для отправки в определённые регионы. В первый день он путался и пару раз ошибся. Запомнить все вокзалы и направления, города и регионы было практически невозможно. Допустим, из громкоговорителя звучала команда о том, что пришла машина с Казанского вокзала. Необходимо было быстренько собрать и подтащить к транспортеру все мешки этого направления с разных мест от разных сортировщиц. Потом свалить мешки кучей на транспортер и нажать кнопку движения вниз. Мешки надо было сложить кучей. Но такой, чтобы она по дороге в подвал не рассыпалась и не растягивалась на транспортере. Им пользовались многие, а в подвале под погрузкой стояла машина. И после того как мешки были заброшены, и кнопка нажата и пошло движение надо было мухой метнулся вниз по лесенкам, опережая движение транспортера по этажам. Что бы успеть подготовить площадку к загрузке. Потом отметить в накладной спустившиеся мешки. Загрузить их в машину. Машина долго ждать не будет и, если ты ошибся, скажем, с направлениями и забросил не те мешки что надо, водила даст тебе минут пять всё исправить. То есть пока он курит, надо все не те мешки свалить в сторону, освободив площадку, бегом вернулся на самый верх, загрузить те мешки что надо и отправить их вниз в подвал. Передохнув после погрузки на транспортер буквально минуту, броситься обратно в подвал для погрузки мешков в машину.
Совместно с начальником цеха написали шпаргалку. Даже две, одна висела на стенде с пультом управления транспортером, другая лежала в кармане джинсов. Фасовщицы-упаковщицы, молодые девчонки года на три-пять постарше Алекса. С тремя из них он познакомился и флиртовал по очереди, веселя их, он развлекался сам. Внося свежую струю в эту монотонную и утомительные работу. Он им понравился, и они помогали ему как могли, подсказывали и тормозили если он ошибался. В целом было весело. Он шутил, они смеялись, они шутили, он улыбался. Алекс никак не мог выбрать к которой же из трех следует подбивать клинья. Вопрос решился сам собой.
Возвращаясь с работы, он встретил в электричке Лену Беррицкую, девушку из их компании. Было жарко и хотелось попить воды из колодца. Полежать где-нибудь в теньке. Что они и сделали. Местами травы в лесополосе железной дороги были по грудь и продираясь сквозь эти заросли, можно было невзначай наступить на отдыхающую парочку, уединившуюся от людских глаз. Облюбовав место в густой траве, они прилегли отдохнуть между двумя липами. Дальше всё как обычно –поцелуи, ласки, нежности. Потом Алекс шёл на дачу спать. Лена шла к себе. Проспав пару часов в гараже, где была маленькая комнатка с кроваткой и было прохладно и его никто не трогал, или на чердаке, если на улице было холодно, проспав полтора-два часа, он отправлялся на поиски компании на велике. Или выгуливая собаку. Собаку звали Атос. Это был метис кавказской овчарки с лайкой белого цвета и с длинной шерстью. Завидев Алекса, он принимался поскуливать, временами тявкать и вызывать того на прогулку. Гулял с ним только Алекс почти каждый день, иногда по ночам. Гулять ходили далеко, в одну сторону до Внуково, в другую до Минского шоссе. За ж/д линию, вокруг пруда, по полям до Рассказовки. Через Федосьино, Чоботы, или Лукино. Алексу нравилось гулять по полям и лесам, барбосу тем паче. Найдя очередное место сбора, он отводил собаку на дачу и возвращался к друзьям.
Иногда случалось так, что все были чем-то заняты и до вечера не встречались, не собирались. Телефонов мобильных и пейджеров тогда не было и приходилось всех собирать, обходя одну дачу за другой. Иногда разделялись. Серёга шёл за Анькой, Стасом и Ильёй, Алекс-за Ленками и остальными, кто тогда был в посёлке. В таких случаях подойдя к Ленкиной даче он просто включал магнитофон погромче, воспроизводя всегда в этот момент одну и ту же песню. Это были Иголки-булавки группы Smokie. Это была как бы визитная карточка Алекса и услышав эту песню, тот кому она предназначалась, понимал, что пора собираться. А так как по улицам поселка многие, в том числе взрослые, часто ходили с вопящими магнитофонами, очередная мелодия под окнами или возле калитки никого не удивляла.
Так можно было вызвать и собрать всех, не заходя на дачу и не общаясь с родителями. Если у Алекса не было с собой кассетника, его можно было взять у Серёги, Стаса или Аньки, да у любого. В заднем кармане джинсов лежала заветная кассета с альбомом 77 года с мудрёным, незапоминающимся названием. На этой кассете были эти самые Иголки-булавки. Её частенько крутят по Ретро FM и каждый раз во время её звучания, думаю, всех причастных к тем далеким временам и событиям, всех, кто помнит обстоятельства, при которых звучала эта песня, всех охватывают противоречивые чувства. Мгновенно всплывает в памяти та далекая чудесная пора взросление.
Вообще, некоторые песни так прочно привязаны к некоторым событиям в жизни, что диву даёшься. И вовсе не обязательно эти события какие-то ключевые. Нет, просто та или иная песня вызывает те или иные воспоминания. Конкретные песни-конкретные воспоминания. И все эти песни, текста которых порой никто не знал, все они были об одном. О том какая прекрасная штука жизнь. Какое замечательное лето, даже если оно дождливое и холодное. Какие удивительные происходят с нами вещи. Какие замечательные люди нас окружают, даже если у них куча недостатков и не всегда правильные поступки они совершают. И прошлое лето было чудесное и будущее лето будет еще чудесней. А осень? Фантастическая пора, потом зима. Снег. Мороз. Метели и солнечные субботы и воскресенья для лыжных прогулок. Оттепель и заносы на дорогах. А потом, как пел любимец женщин, три месяца лето, три месяца осень, три месяца зима, и вечная Весна!
Продолжение уроков
Работа на Мосглавпочтамте была своего своего рода развлечениям для Алекса. Понимая, что это всё временно, ненадолго, Алекс старался как можно чаще общаться, разговаривать, обсуждать различные жизненные ситуации с местными работниками. Ему всё было интересно и всю новую информацию он впитывал как губка. В цеху работали в основном женщины. Был один мужичок. несколько странноватый, но в целом забавный и веселый. В обед они вдвоём ходили пить пиво в забегаловку неподалеку, буквально в следующим переулке по улице Кирова. Выпивали по кружке. Выпивали за разговором, стоя в переулке. Так делали многие, кто работал рядом. Мужичок давал Алексу советы в первую очередь по работе, во вторую по жизни, в третью по бабам.
Вообще по наблюдению Алекса все разговоры сводились обычно к разговорам о бабах. Будь-то обсуждение вышедших на экран фильмов, опубликованных в журналах интересных книгах, появившихся новых исполнителях поп-рок музыки. Всё, всё сводилось к бабам. В очередной раз выпивая свою кружку пива, этот мужчина неопределенного возраста рассказал о своим житье-бытье в далёком Подмосковье. О своей женщине, об их отношениях и скандалах, ревности и соседях. Короче, о той подмосковно-колхозной жизни, о которой Алекс не имел ни малейшего представления. В свою очередь юноша поведал мужчине о жизни в дачном поселке, о своих друзьях-подругах, заботах-хлопотах, которые казались такими мелкими и никчёмными по сравнению с настоящей взрослой жизнью.
Слушая всех этих людей, взрослых и самостоятельных, он поневоле делил услышанное на нужное и ненужное, важное и неважное. Всё нужное и важное старался отложить в своей памяти, в ПЗУ-ячейках этой памяти навсегда. Как говорил один специалист по психологической подготовке, объяснял, что нужно слушать всех, кто тебе что-то говорит и уметь отделить зёрна от плевел, фильтровать информацию, стараясь запомнить всё самое важное. Память потом в нужной ситуации сама вытащит из ячеек эту инфу и используют её как надо. То есть мозг разделённый на сознание и подсознание сам, без управляющих синапсов, сам решит, когда приоткрыть шторку, заслонку между сознанием и подсознанием. И выудить из залежей виде-аудиоинформации, хранящихся в подсознании ту крупицу инфы, которая так необходима индивидууму в данный момент. Благодаря медитативным упражнениям, окунувшись в Дзен по уши, настроив свой мозг определенным способом к решению задачи перехода, можно научиться приподнимать шторку между сознанием и подсознанием. Можно достигнуть определенного прозрение.
Всего этого Алекс тогда не знал, но интуитивно чувствовал и понимал, что всё это, всё чем делятся с ним эти люди, во-первых, интересно, а во-вторых может пригодится. Он же в ответ с радостью делился своими наблюдениями и размышлениями. Это не был ментальный эгоизм. Происходил взаимный обмен взглядами на ту или иную ситуацию. Взрослые охотно делились своим опытом, мыслями и своими воспоминаниями. Он научился располагать к себе людей, умел слушать, хотел слышать. Человеческая жизнедеятельность казалась такой неисчерпаемой, как бескрайний космос. И казалось, всей жизни не хватит, чтобы познать хоть тысячную часть всех этих знаний. А пока приходилось познавать азы этой огромной, огромной и счастливой, бесконечной жизни.
Три подруги-фасовщицы (укладчицы или как-то ещё) были просто очарованы, околдованы Алексом. На них он оттачивал свое мастерство обольщения. Они же пичкали его сладостями, вкусностями, привезенными из дома. Были они из Московской области. Две жили в общаге, пытаясь поступить учиться в институт, третья приезжала из Апрелевки, или чуть дальше. У одной был парень, работал в ментовке. Лимитчик из Курской или Липецкой области. Девчонка была очень красивая и встречалась с этим ментярой больше для того чтобы быстро отшивать надоедливых ухажеров, которые, как пчёлы на мёд слетались отовсюду. По крайней мере Алекс так понял их взаимоотношения. А обе её подруги косвенно подтвердили его догадки. Она очевидно надеялась встретить принца на белой лошади, который полюбит её, сделает счастливой всю её последующую жизнь. Может отсюда, из этих женских и девичьих мечтаний такая любовь у девушек к этому чудесному напитку-White Horse?
А тогда девчонки любили ликеры и наливки. А в кабаках коктейли по рупьпятдесят с обязательными орешками на блюдечке. Коктейли Алекс готовить умел и любил. Многие были уверены, что в будущем он станет известным барменом. Он смешивал их как по рецептам, так и собственного изобретения. Часто собирал березовый сок и настаивал брагу на черноплодке, потом закатывал всё это в трёхлитровые банки и опускал в погреб. Зимой и весной пили этот напиток, иногда по просьбе родственников, приехавших к деду на дачу. Все знали, что Алекс делает самодельное не то вино, не то настойку. Пился этот напиток легко и непринуждённо, правда встать потом из-за стола было сложно и в голове начинало шуметь. А за столом всё было просто замечательно.
На работу в каникулы он напросился сам, попросив деда помочь с трудоустройством. В результате стал работать на Мосглавпочтамте, что-бы не валять дурака целыми днями и не клянчить у родителей деньги на карманные расходы. Да и в самом деле, чем заниматься во время летних каникул, во время маленькой собачки или собачьих дней. Ведь такова, если не ошибаюсь этимология этого слова, каникулы. Заработанных денег с лихвой хватало на то чтобы шикарно отметить День варенья осенью. Да и походить по кабакам, так называли бары, осенью-зимой с подругами, ни в чём себя не ущемляя. Зарплаты были нормальные, тем более что в первый месяц не брался подоходный налог.
Зарплата, которую получал Алекс, работая в летние каникулы в разных местах вдвое, а то и втрое превосходила среднюю зарплату инженера. Тогда всё было государственное и бухгалтерия была государственной, всё рассчитывали по-честному, не взирая на возраст. Кстати о возрасте. Алекс, как несовершеннолетний, работал по 6 часов в день. И к концу своего рабочего дня стремился всё сделать по максимуму, чтобы после ухода не создавать проблем для всех остальных. И часто задерживался после этих шести рабочих часов, но бдительная начальник цеха, строгая, но добрая женщина выгоняла его с работы чуть ли не пинками. Не имею право эксплуатировать детский труд. С такими словами она отправляла его домой после 6 рабочих часов. Если бы это добрая и отзывчивая женщина знала, чем через час будет заниматься Алекс, лёжа в густой траве, она бы с легким сердцем разрешила ему оставаться работать в ночь.
