Александр Вернер
Хроники Истиля. Книга вторая: Легенда
Посвящается всем моим друзьям!
Спасибо, что терпите меня и не пытаетесь изменить.
Предисловие автора
Что бы случилось, если бы в наш мир, волею судьбы, перенеслись существа и расы из других миров? Что бы делали люди? Дали бы им приют или уничтожили, как инородные тела в отлаженно работающем организме? В мире под названием «Истиль» люди решили принять все пришедшие в их мир народы и жить с ними в мире, о чём в скором времени пожалели…
Истиль – это совершенно новый мир со знакомыми многим расами существ. Некоторые существа получили несколько другие имена, но вы их узнаете, я уверен. Хотя, должен признать, узнаете вы не всех. Две расы Истиля придуманы лично мной, и я очень надеюсь, что они вам понравятся. Я позволил себе изменить природу некоторых рас, их способности и привычное мировоззрение, с чем вам останется только смириться.
Сегодня среда, девятнадцатое августа, две тысячи двадцатого. Уже несколько дней у меня в доме нет света, а это такой прекрасный повод дать себе отсрочку и не начинать работу, как можно дольше! Но сегодня я решил хотя бы начать. И вот, в окружении всевозможных светильников и даже одной портативной гирлянды, я пишу эти строчки. Это начало.
Если честно, поначалу я хотел начать работу над другой книгой, ведь про Истиль я писал совсем недавно, но у меня уже есть две незаконченные серии, и я решил, что пока не буду начинать новую (спойлер, ага). Я ещё не знаю о чём будет идти речь во второй книге, правда, но я хочу закончить эту историю в одной книге, не разбивая её на две мелкие, так что это будет всё же дилогия. Кстати, книга получится довольно самостоятельной, так что неважно в какой последовательности вы будете их читать.
Ладно, не буду больше отвлекать ваше внимание, начали…
Пролог
Велик и обширен Истиль. По крайней мере в этом уверены все его обитатели, от изначальных хозяев этого чудного мира – людей, до всех пришлых из разных миров остальных народов. На севере Истиля царит холод и мрак, в котором обитают гномы, дворфы, оборотни, саархилы и архениты; на юге, бесконечными барханами, раскинулись обжигающие красные горные пустыни, которые собрали в себе драконид, свартов, орков, Ишгарцев и Наархов; срединный же мир, исконно считавшийся людьми самым добрым и дружелюбным, населяли эльфы, фарии, люди, ардениты и Эллы. И сейчас нам нужен именно срединный мир, где далеко-далеко на западе, в великом вечнозелёном лесу Нэнт, в маленькой деревушке для людей, на самой юго-восточной оконечности леса, брёл себе по краю полянки седовласый старец. Согбенный, опирающийся на клюку, морщинистый, он казался совсем древним, и лишь горящие синей решимостью глаза были ему словно чужие. Они совсем не походили на глаза старика.
Маркус медленно доковылял до деревянной скамьи, стоявшей в тени старого дуба, опираясь на трость аккуратно принял сидячее положение, тяжело выдохнул.
Хорошая скамья. Удобная. Её сделали специально для него, когда с края поляны убрали беседки. Он любил те беседки, с ними у него было связано много воспоминаний. Но теперь он единственный, кто отдыхает здесь, а потому беседки больше не нужны. Благо хоть скамью сделали.
Казалось бы, ещё только вчера он занимался на этой самой поляне, а местные эльфийки, арденитки и хуманки глазели на него, томно шушукаясь между собой. А сейчас что? Сейчас теже самые девицы проходят мимо, отводя взгляд в сторону, делая вид, что его, Маркуса, и не существует в мире.
Это началось тогда, три года назад, сразу после рождения Аниты. Странности, как они тогда это обозвали. Города для беженцев только-только достроили. Эльфы наконец смирились, что теперь им придётся жить бок о бок с людьми и арденитами. А бывший разведчик Маркус Ройвер планировал свой поход на север. Да. Тогда он думал уйти на север. Он хотел выждать год или два и попытаться найти выживших повстанцев, чтобы помочь им. Он хотел присоединиться к ним. Лишь бы не сидеть на месте в ожидании конца. Да. Именно так он тогда и думал. Именно этого тогда желал.
Вы услышали про «выживших повстанцев» и вероятно задались вопросом? Да. Так и есть. Тогда, три года тому назад, когда император и повстанцы подняли на севере восстание и захватили столицу дворфов – Мирду – они проиграли. Им удавалось удерживать город в течение нескольких месяцев, успешно разбивая мелкие отряды противника, пытающегося организовать осаду, но потом вернулись генералы и всё закончилось практически мгновенно. О судьбе императора и повстанческого движения Ройвер не знал. Генерал заявил о казне предателей и смутьянов, но самой казни никто не видел. Им и по сей день ничего не удалось узнать об их судьбе, а прошло уже более трёх лет. Более чем достаточно, чтобы понять всё самому.
Однако несмотря на всё это, тогда, три года назад, Маркус всё ещё верил и продолжал планировать свой поход. Он верил, что найдёт повстанцев и они устроят повторный переворот. Он верил, что они свергнут генералов и освободят не только срединные земли, но и север.
А в следующем году произошли сразу три вещи, заставившие бывшего разведчика пересмотреть свои планы.
Во-первых, дворфы начали проводить агитацию, заманивая людей и арденитов обратно в свои города. Они утверждали, что война окончена и они будут только «за», если люди вернутся обратно домой. Они избавили срединные земли от диктата бывших правителей и теперь все, кто вернётся, определённо будут жить лучше, чем раньше. Казалось бы, кто поведётся на обещания монстров, что всего какой-то год назад истребляли людей и арденит пачками? Но, как оказалось, многие. И люди и ардениты уходили из Нэнта целыми группами и больше о них никто ничего не слышал. Разведка тогда работала плохо, всё реже и реже юные разведчики возвращались обратно в лес, и в итоге король Кахаэль запретил эльфам ходить в разведку на восток. Один раз эльфы попытались преградить путь неразумным людям, что решили вернуться домой, и тогда дело чуть не дошло до самого настоящего сражения. После того случая Кахаэль запретил препятствовать желающим уйти.
«Пусть те, кто хочет уйти – уходят. Но знайте, впредь путь в Нэнт вам заказан» – сказал тогда правитель Нэнта.
В те времена Маркус ездил по деревням, пытаясь убедить людей и арденит, что все эти обещания – пустой звук. Враг просто пытается выманить их из убежища. Кто-то прислушивался к бывшему разведчику, кто-то игнорировал, но он не собирался сдаваться. Он обязан был спасти как можно больше людей и хвостатых. И поэтому он продолжал ездить от одной деревни беженцев к другой, убеждая, уговаривая, доказывая.
А потом случилось, во-вторых. Его жена, Аша, умерла. Она болела с самых родов, почти не вставала, проводя всё своё время с дочерью. Над ней трудились лучшие лекари зелёного леса, но… Фриландель и Халантис заранее предупредили Маркуса, что она вряд ли протянет долго. Но вместо того, чтобы проводить больше времени с женой и дочкой, Ройвер лишь усерднее взялся за контрагитацию, и совсем перестал бывать дома. Собственно, само известие он получил в дне езды от Нового листа, лишь чудом успев на похороны своей жены Аши.
Сказать, что бывший разведчик оказался подавлен – это ничего не сказать. Он был разбит, уничтожен, пуст. Но и это оказалось не всем, что ожидало его тогда, два года назад. После этого наступило, в-третьих.
Фриландель и Халантис заметили, что Маркус сильно сдал за год. Постарел, осунулся, стал быстрее уставать. Сначала они списывали это на последние события, но чем больше проходило времени, тем хуже становилось дело.
Пока друиды проводили свои эксперименты – Ройвер продолжал стареть. Правда, тогда он уже перестал ездить по деревням. Те, кто хотел вернуться домой – уже давно ушли из леса, а остальные не верили дворфам ни на грош, во многом благодаря именно Маркусу. Всё своё свободное время, а его у бывшего разведчика теперь было более чем достаточно, он проводил со своей дочерью Анитой.
Год назад друиды закончили с экспериментами и вынесли свой вердикт. Халантис сказал, что кристалл, тот самый, что находился внутри Ройвера с самой Закилии, как-то странно реагирует на присутствие Аниты, и чем ближе бывший разведчик находится к своей дочери, тем быстрее он стареет. Кристалл будто вытягивает из него жизненные силы, чтобы оградить себя от девочки. Тогда Фриландель предложил Маркусу переехать на другой конец леса, а Аниту отдать на попечение друидам, но Ройвер отказался. Чтобы вы понимали, Маркус уже выглядел, как шестидесятилетний старик и не видел смысла пытаться продлить свою жизнь.
– Лучше уж я проведу год жизни с дочкой, чем десять в полном одиночестве, среди незнакомых мне людей, – сказал тогда Ройвер.
Лишь об одном жалел бывший разведчик, что так и не сходит на север.
Послышался лёгкий скрип, выдернувший Маркуса из раздумий.
– Как ты? – спросил знакомый голос, устроившийся рядом с ним, на той же скамье.
Как он? Он выглядит на восемь десятков, а чувствует себя ещё хуже. Он умирает и чувствует это. Он постоянно уставший и иногда ему кажется, что даже дышать становится слишком уж трудно. Он хочет лишь одного – наконец отдохнуть. Конечно, он никогда всего этого не скажет.
– Нормально, – не удержавшись, вздохнул Ройвер.
– Как Анита? – продолжал Фриландель.
– Лучше, чем я, – осклабился бывший разведчик.
– Всё шутишь…
– А что мне ещё остаётся, – чуть тише обронил Маркус.
Наступило молчание.
Беловолосый эльф в богато расшитой зелёной мантии мялся, будто не решаясь что-то сказать. Догадался видимо. Чувствует.
– Фриландель?
– Да?
– Ты позаботишься об Аните?
– Конечно, – чуть кивнув, глухо уронил эльф. – Можешь не беспокоиться.
– Хорошо.
Снова Молчание.
– Пойду её проведаю, – тяжело поднимаясь, кинул Ройвер.
– Угум, – только и выдавил друид, не отрывая взгляда от земли.
Анита всегда была спокойным ребёнком. Её можно было оставить совсем одну, и она не плакала. Если подумать, она в принципе практически никогда не плакала, предпочитая вместо этого улыбку. Ходить она начала довольно рано, как истинный арденит, но не проказничала, всегда оставаясь там, где её оставили. Вот и сейчас, вернувшись, бывший разведчик застал дочь именно там, где и оставил, на полу её комнаты, в окружении игрушек, выструганных им же из того, что под руку попадётся.
Маркус сделал ещё один шаг, скривился, тяжело вдохнул, ещё раз, ещё, бесполезно. Сердце будто бы замедлило темп. В спине стрельнуло, пальцы заломило, но потом всё будто бы прошло. Боль резко исчезла, в голове прояснилось.
Ройвер бросил взгляд на улыбающуюся дочку, глядевшую прямо ему в глаза. Золотистые петухи на голове торчали во все стороны, а голубые, словно два маленьких озерца, глаза, искрясь, смотрели на того, кого любили больше всего на свете.
– Твоих рук дело, а? – ухмыльнулся он, садясь на пол, рядом с ней. – Ты уж это, не проказничай особо, хорошо? Эти эльфы могут быть очень вредными, но именно благодаря им ты жива. Не забывай о этом. Хорошо кушай и постарайся не встревать в неприятности. И хорошо учись, а то будешь, как твой папаша… и никогда не забывай, что мы с мамой тебя очень сильно любим. И мы всегда с тобой. В твоём… твоём… сердце…
Фриландель тяжело поднялся со скамьи, утёр рукавом лицо, вздохнул.
Небо быстро затягивало тяжёлыми свинцовыми тучами, кроны деревьев вокруг деревни начали раскачиваться всё сильнее и сильнее. Приближалась буря.
Эльф быстро преодолел разделяющее скамью и дом Ройверов расстояние, вошёл внутрь, остановился, бросил беглый взгляд на Маркуса, взял на руки Аниту и вышел наружу.
По земле ударили первые крупные капли. Сначала неуверенно, боязливо, будто нащупывая дорожку. Но постепенно наглея они били всё увереннее, заливая всё вокруг. Казалось, что сами небеса оплакивали смерть Маркуса Ройвера.
Лишь маленькое золотоволосое дитя не оплакивало смерть бывшего разведчика. Анита всё ещё с удивлением ощупывала свою грудь, куда несколько мгновений назад вошёл какой-то чёрный камень, вылетевший из резко замолчавшего отца.
Глава 1: Хин
Хин мягко приземлился на носки, накинул капюшон и медленно двинулся по улице, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, что было весьма нелегко, учитывая тот факт, что Хин был свартом, в простонародье – тёмным эльфом.
Ещё одним командиром меньше. Всё выполнено в лучших традициях. Впрочем, как и всегда. Когда они обнаружат тело – Хин уже будет на другом конце города.
Поворот, ещё поворот.
Сварт пользовался исключительно мелкими тёмными улочками, избегая широких улиц и мест большого скопления народа.
Он давно уже перестал резать простых солдат. В этом не было никакого смысла. Среднестатистическому солдату плевать на идеологию. Он не жаждет убивать или кого-то захватывать. Среднестатистический солдат просто старается не умереть с голоду и не дать умереть своей семье. Поэтому в северной армии так мало дезертиров. Дезертирство карается смертью без суда и следствия, по законам военного времени. После чего следует показательная казнь всей твоей семьи. В назидание остальным. Так что на такой смелый шаг идут лишь те, кому уже некого терять. Солдаты просто выполняют приказы. Они сами – рабы севера, и живут ничуть не лучше южан. Да и на место простого солдата всегда найдётся замена, а вот заменить командира не так-то и просто. Особенно, когда они мрут, как мухи.
Закрытые двери, закрытые ставни окон, пустые улицы. Айлангард сильно изменился за последние десять лет. Некогда могущественная столица людской империи ныне стала простой базой дворфов в срединных землях. После войны её тут же отстроили, а потом начали завлекать сбежавших к эльфам и в горы людей обратно в города. Мало кто повёлся на такую грубую уловку, но те, кто всё же осмелился вернуться к себе домой – пополнили бесконечные ряды рабов северной империи.
Но это ещё не самое страшное. В больших городах люди хотя бы имели право свободно передвигаться по городу. В окрестных же деревнях рабы сидели на привези и выходить имели право только по приказу надсмотрщика, причём обязательно в ошейнике, указывающем на принадлежность определённому месту и хозяину.
Хин обошёл кузнечную площадь, практически пустую сейчас, и двинулся дальше, в сторону восточной стороны внешней стены.
Местные рассказывали, что когда-то кузнечная площадь гремела от звона молотков и криков покупателей, но ныне кузнецы выполняют лишь редкие заказы замка. Мастерить что-либо вне заказа господ – строжайше запрещено. За это можно с лёгкостью распрощаться с головой. А этого мало кто хочет.
На самом деле сварт никогда не бывал в Айлангарде до войны. Но за последние пять лет услышал о столице столько всего, что ему уже начинало казаться, что он и сам всё это видел и переживал. Все эти праздники; запах свежеиспечённого хлеба, вместо запаха дерьма; дети, играющие на дорогах и площади, вместо неизменной пустоты и патрулей; смех и сплетни, вместо тишины. И чем чаще Хин приходил в столицу людей, тем больше понимал их и тем больше желал помочь.
Сварт завернул в южный район, местное обиталище самых бедных слоёв населения, и, забравшись поглубже в гетто, прислонился к стене какого-то ветхого домишка, решив перевести дух.
Насколько он помнил, сейчас он находился где-то в районе Куч и старого колодца. Дальше на юг стояли лишь пустые дома заброшенного района, где вот уже несколько лет никто не жил. Чтож, отличное место, чтобы затеряться и передохнуть.
Дворфы мобилизуют свою армию каждые пять лет. Пятнадцать лет назад они практически полностью уничтожили Фарий на западе и разгромили авангард Эллов на востоке. Десять лет назад поработили людей и арденит. Пять лет назад завоевали Эллов и в очередной раз напали на эльфов.
Хин задрал голову, уперев свой взор в серые свинцовые тучи, практически не покидающие небосвод в последние дни.
Эльфы. Они уже трижды отбрасывали силы северян от своих границ. Упёртый народец, сильный. Но на сколько ещё их хватит? Смогут ли они выстоять в этом году? Ведь, если дворфы не отойдут от традиции, именно в этом году стоит ждать новой атаки. И, скорее всего, северяне решат окончательно покорить срединные земли.
– Стой! Где твой пропуск? – послышалось со стороны.
– Пустите! Я вышел за хлебом, у меня… – мальчишеский голос.
– Ах ты… – глухой звук удара, затем, будто что-то тяжёлое плюхнулось наземь.
– Аааа, – пропищал мальчишка.
Сварт мог бы проигнорировать эту сцену. В конце концов, он никому ничего не должен и ничем не обязан. Если так подумать, он вообще не из срединных земель и занимается здесь своими делами. С чего его должны волновать люди? Он может держать себя в руках. Его не вывести какими-то издевательствами над детьми. Он и не такое видывал в жизни. Парню всего лишь прилетело пару раз. Будущий мужчина, справится. Да и сам виноват, что пропуск забыл. Знает же, что бывает.
Когда Хин закончил свою мысль, его нога уже отбросила первого стражника в стену ближайшего бревенчатого домика, а кулак правой руки смачно врезался в живот второго стража закона. Послышалось краткое: «буэ», и здоровенный детина, забитый в железо, рухнул к ногам эльфа.
– Ты в порядке? – бросил он мальчишке, светловолосому голубоглазому юнцу лет пятнадцати.
– Да, спа… сварт!? – выпучил глаза малец.
– Какие-то проблемы? – нахмурился Хин, встретив изумлённый взгляд паренька.
– Нет, простите, я просто, я, редко… – пытался изъясниться малой.
– Не будь расистом, парень, – рыкнул мальцу прямо в лицо эльф. – Не только вы, люди, не любите северян. Мы, южане, их тоже не жалуем, знаешь ли.
– Да, конечно, простите, я не хотел, я…
– Вам стоило бы убраться отсюдава, – буркнул чей-то старческий голос.
Сварт повернул голову вбок, вскинул бровь, окинул взглядом белобородого старца в сером, местами штопанном, балахоне. Тот опирался на какую-то клюку, стоя в тени одного из близлежащих полуразрушенных домиков, и взирал на странную парочку.
– С чего это? – нахмурился Хин.
Дедок кивнул в сторону конца улицы, и тёмный эльф быстро переместил свой взор туда, только ради того, чтобы увидеть удаляющихся стражников, которые ещё секунду назад валялись на земле, возле его ног.
– Быстро они, – скривился сварт.
– Скоро здесь будет не протолкнуться от стражи. И, скорее всего, в этот раз за дело возьмутся не местные стражники, – поведал старец.
– Тем лучше, – как-то странно ухмыльнулся Хин. – А ты чего ждёшь? Не слышал, что дед сказал? – обернулся эльф к пареньку.
Парень пару раз моргнул, покраснел и, выдавив: «спасибо!», удалился, быстро пропав между покосившимися домами.
– Мне кажется, тебе стоит покинуть город на какое-то время, Хин, – обратился к нему старец, когда паренёк окончательно скрылся в тенях. – Слишком много вопросов задают, и слишком много взглядов поглядывают на южные районы.
– А как же вы? – только и спросил сварт.
– Скоро у нас появятся свои защитники. Они смогут продержаться до её прихода, – многозначительно выдал дед.
– Её? – с нажимом переспросил эльф. Он явно не понимал, о ком шла речь.
– Шестихвостой, – тише, почти шёпотом, сказал старик.
– Кажется я уже что-то слышал про какую-то шестихвостую, – задумался Хин. – Пару дней назад, на рынке, кто-то уже говорил про неё…
– Она… – начал было старец, но в тот же миг рядом с головой сварта пронеслось что-то тяжёлое, разбив в крошку стену позади него.
– Твою… – бросил он в никуда, шарясь глазом по округе. Вот они. Двое. Дворфы. Да ещё при параде.
Не говоря больше ни слова, чтобы не подставлять деда и не терять времени самому, эльф метнулся в ближайший переулок, очень удачно ведущий к южным воротам.
Он привык убегать. Даже от такого противника, как тяжеловооружённый дворф. Здесь главное не сбавлять темп и стараться не двигаться по траектории, которую можно предугадать. Больше неожиданных прыжков, больше поворотов, больше внезапности. Странные машины северян хорошо считают траектории и предугадывают ваши действия, но и их можно запутать, сбив с толка. Нужно лишь перестать планировать и начать действовать наугад.
Один из дворфов пролетел прямо у Хина над головой. С продолговатого оружия, похожего на копьё, слетело две молнии, угодившие в крыши домов, мимо которых бежал сварт. Ещё одно правило: когда за тобой гонятся по воздуху – выбирай улочки поуже.
Второй дворф материализовался впереди тёмного эльфа, на крыше одного из домов. В Хина полетели энергетические шары, но тот быстро сориентировался и пропал в одной из боковых улочек.
Какое-то время погони не было видно. Неужели потеряли его?
Сварт остановился; прислушался, переводя дух. Тихо. Но что-то…
Из ниоткуда вылетело что-то громоздкое, припечатав тёмного эльфа прямо к стене чьего-то дома. Скоба, так южане называют это «что-то». Скоба припечатывает вас к любой поверхности, не давая шанса освободиться, после чего ваша жизнь зависит только от настроения врага.
И как он мог попасться на такую простую уловку? Ведь дворфы уже давно украли у свартов технологию мимикрии. И Хин уже столько раз имел с этим дело. И почему именно сейчас проглядел? Прав был дед. Ему пора покинуть столицу. Пора отдохнуть. Вот только теперь об этом думать уже поздно…
Воздух перед свартом пришёл в движение и, вслед за скобой, на свет явились два дворфа в полной боевой имперской амуниции, с белыми треугольниками на груди. С виду, совершенно идентичные. Даже бороды у обоих коричневые. Один из них навёл энергетическую пушку прямо на лицо Хина.
– Кончай его, – бросил второй дворф, тот, что стоял позади первого.
– А разве мы не должны передать лазутчика на допрос, засвидетельствовать всё, доложить командованию? – неуверенно продекламировал первый, что держал пушку у носа сварта. Пушка чуть отъехала в сторону, дворф обернулся к товарищу.
– Ты совсем дурак? – грозно вонзился в первого дворфа взглядом второй. – У нас война на носу. И так понятно зачем этот сварт в городе ошивался. А судя по тому, как он летел в сторону южных ворот, то всё нужное он уже вызнал.
– Но может мы сможем узнать что-то о них… – потупился первый. Пушка ещё больше отошла в сторону и вниз.
– Да что он может сказать? Он простой лазутчик. Да и не думаю, что генерал Граин будет планировать нападение, не вызнав всю подноготную южан. Он ведь ещё никогда не проигрывал.
– Да, наверное, ты прав… – согласился первый.
– Так что кончай его и пошли. Я хочу успеть на ужин.
– Парни? – подал вдруг голос эльф.
– А?
– Что?
Пока двое дворфов спорили, у Хина была масса времени, чтобы всё приготовить и просчитать. Шанс один на миллион, как говорится, но именно он обычно и срабатывает.
Пнув ногой энергетическую пушку первого дворфа, второй ногой он зарядил ему же в бок. Дворф дёрнулся, прострелив своему соратнику ногу. Послышался отчаянный крик, наполненный ругательствами, истинной сути которых сварт не смог бы постичь, даже, если бы их слышал. Но к тому моменту тёмный эльф находился уже довольно далеко оттуда. Видите ли, ещё когда скобы, как оружие, появились на вооружении у дворфов, лазутчики южан начали таскать с собой камни телепортации. Камень Хина был настроен на ближайший к столице людей холм, стоявший в миле от южных ворот города. Но и это ещё не всё. Хин всегда считал, что уходить, не попрощавшись, не самая лучшая традиция, посему всегда оставлял после себя что-то на память. Сейчас, к примеру, этим «чем-то» стал небольшой сиреневый шарик. Шарик ударился о землю и по всей улице прошла сеть из молний, сопровождаемая ещё более громкими криками и пугающим до дрожи в коленках жужжанием.
Спустя несколько мгновений молнии, как и жужжание, как и крики дворфов, пропали, оставив после себя лишь лёгкую дымку и тот самый приятный запах озона, какой бывает после грозы.
