Александр Вавилов
Копейка
Мужчина снова обернулся и за зеркальной стеной лифта увидел женщину в чёрном платье. Одновременно с этим чёрный ворон за его спиной обратился в высокого крепкого мужчину в чёрном костюме. Он ловко накинул петлю из тонкой прозрачной лески на его шею и затянул её с такой силой, что она перерезала ему кадык. Кровь хлынула на серый пуховик жертвы, женщина протянула к нему руки, схватила умирающего за грудки и мигом утащила к себе в зазеркалье. Когда двери лифта разъехались на 11 этаже, внутри уже никого не было.
Глава 8. Общак
Вскоре после назначения Захаренко на должность начальника управления Т его пригласили на юбилей к одному из высших чинов следственного департамента МВД Казненкова Кирилла Игнатьевича. Праздничное мероприятие проходило в деревне Жуковка на Рублёвке. Лишних на дне рождения не было, присутствовал только узкий круг людей, в основном состоявший из высокопоставленных силовиков, да нескольких любимых артистов юбиляра. Захаренко понимал, что удосужился чести быть приглашённым на радостное событие неспроста. Это была проверка его как человека, способного встроиться в отлаженную и хорошо работающую систему обогащения власть имущих.
Бизнес империя силовиков выстраивалась долгие годы, проникая в коммерческие и финансовые структуры страны, образуя в них так называемый скрытый от посторонних глаз оборот денежных средств, существующий лишь на бумаге. Отчётность сотен и сотен фирм однодневок и обслуживающих их банков пополняла океан чёрной бухгалтерии, работу которой на местах вели «свои» люди. Это был Франкенштейн российской экономики, уродливый и неприглядный, созданный всего лишь за три десятка лет после развала союза.
Его создали конкретные люди, пришедшие к власти после переворота, с конкретными целями, призванными перераспределить великое богатство некогда великой и могучей державы. С тех пор аляписто сложенный колос-мутант сурово шагал по России, наряженный в шмотки широко известного в мире бренда «Коррупция», оставляя за собой элитные фешенебельные территории, на которых комфортно проживали его создатели, и которые охраняли от посторонних глаз карательные органы, находившиеся у них в подчинении.
Перераспределение денежных средств в большинстве случаев осуществлялось через строительные компании, которые могли за год зарыть сотни миллионов бюджетных денег. В упрощённом виде всё выглядело так: деньги выделялись условно на копание ямы, а потом выделялись повторно на её закапывание. По факту же никакую яму никогда не копали. А на деньги, бывшие когда-то налогами добропорядочных граждан, у одного из представителей клана силовиков вырастал красивый большой особняк в Подмосковье. Одну и ту же яму по документам могли закапывать и раскапывать несколько раз разные подрядчики, у которых на деле были одни те же собственники.
В определённый момент времени система распила бюджетных денег была сбалансирована. Одни воровали, другие их проверяли, подтверждая законность всех операций. И как правило, это были соседи по элитным участкам. Ни один из особняков министерского аппарата не фигурировал на бумаге. На бумаге значились дороги, электролинии, водоснабжение, подъездные пути, школы, садики и другие общественные учреждения. Часть объектов возводилась с нуля, часть же постоянно ремонтировалась, реставрировалась, модернизировалась.
Стоимость всех этих прекрасных дорог, социальных учреждений и подводящей инфраструктуры всегда была в несколько раз завышена. А дельта между реальной ценой затрат и ценой затрат по актам выполненных работ удивительным образом была воплощена в красивых дворцовых постройках с банями и домиками для прислуги, которые и принадлежали высоким чинам с погонами.
Тот, кто до сих пор скептически относится к трансерфингу реальности Вадима Зеланда никогда не бывал на Рублёвке. В качестве практических занятий по данному курсу, современным интернет-тренерам следовало бы организовывать туры из российской глубинки в Барвиху. Там недоверчивый слушатель мог бы воочию наблюдать, как жгучее желание иметь загородную дачу у гражданина разваливающейся хрущёвки из Бибирево или Бутово материально воплощено в уютный домик владельца дорогой недвижимости на Патриарших или в Хамовниках.
Для каждой должности в силовых структурах негласно был установлен потолок суммы, которую можно было увести из бюджета на собственное обогащение. В случае, если кто-то из недальновидных опричников воровал больше, чем ему было положено, то его исключали из теневой империи коррупционеров, попутно распределяя наворованное между остальными участниками закрытого клуба. Это позволяло сохранять работу системы в стабильном режиме.
Захаренко знал, что у каждого из присутствующих на юбилее гостей были свои корыстные интересы, закреплённые в учредительных документах конкретных предприятий и компаний, строительных трестов и финансовых групп. И нужно было быть осторожным, чтобы не перейти дорогу человеку, который был в состоянии отлучить его от кормушки налоговых сборов. Федералы имели собственные интересы и в любой момент могли перекрыть кислород нерадивому участнику государственного общака.
Когда Захаренко познакомили с юбиляром, Кирилл Игнатьевич сказал ему:
– У нас, Дмитрий Владиславович, в следственном департаменте действуют три правила, которые нельзя нарушать: не воруй больше начальника, давай воровать товарищам, с которыми делаете общее дело, и не заигрывайся с офшорами, уводя капитал из страны.
Они посмеялись над шуткой, но Захаренко намёк понял.
– Кстати, Дмитрий Владиславович, я слышал ваши заинтересовались инвестиционным трестом «СЖК».
Данная аббревиатура была хорошо знакома полковнику МВД.
– «Строительный Жилищный Кооператив»?
– Они самые.
– Насколько мне известно у них есть проблемы с возвратом полученного от «Газпромнефти» аванса под жилищный комплекс для работников предприятия.
– Наши следователи работают по заявлениям отдельных граждан. Но я слышал, у «СЖК» возникли проблемы с получением разрешения на строительство. Изменились законодательные нормы, и участок, выделенный под стройку, включили в природоохранную зону, в результате чего деньги оказались заморожены у подрядчиков «СЖК» на неопределённое время.
Это была классическая схема двойного авансирования проекта, когда застройщик сначала собирал деньги с налогоплательщиков под будущую недвижимость, а потом получал финансирование из бюджета предприятия. Обычные труженики, стеснённые жилищными условиями, велись на привлекательную схему, считая, что оплачивают лишь половину стоимости жилплощади. По факту же оба аванса растворялись в куче подрядных организаций, подписанных под проект застройщиком. Менеджмент предприятия был в доле, получая откат в 30%, заложенный в сумме аванса. Застройщик со временем банкротился, и наивные граждане оставались как без денег, так и без квартир.
– Хорошо, Кирилл Игнатьевич, я возьму на контроль это дело.
– Думаю, Дмитрий Владиславович, вы не будите против, если мои следователи свяжутся с вами, и помогут разобраться с проблемой «СЖК».
– Не вижу препятствий, одно дело делаем.
Захаренко понял, что инвестиционный трест был интересом следственного департамента и не должен был пострадать в деле «Газпромнефти». Всё это было легко устроить, так как «Строительный Жилищный Кооператив» ему был без надобности. Его интересовал менеджмент сырьевого предприятия, получающий откат в 30% от выплаченного «СЖК» аванса. Схема откатов была стандартной.
«Газпромнефть» перечислял аванс «СЖК». 30% от этой суммы переводились трестом на определённые счета в нескольких банках, которые спустя череду транзакций аккумулировались на определённом счёте в конечном банке с сомнительной репутацией, который и обналичивал топ-менеджер «Газпромнефти», подписавший контракт с «СЖК».
Захаренко отслеживал всю цепочку движения денег, фиксируя каждую транзакцию и каждый расчётный счёт, по которому она проходила. И когда откат оседал в конечном банке, а ничего не подозревающий управленец приходил снимать с этого счёта деньги, его под руки уводили люди из управления Т.
В кабинете жадному управленцу показывали статьи уголовного кодекса за экономические преступления, совершённые на предприятиях топливно-энергетического комплекса. И предлагали отказаться от суммы отката в пользу государства. За это пойманному в капкан правоохранителей топ-менеджеру обещали забыть о грехе и не давать ход делу.
– С деньгами нужно расставаться легко, особенно с теми, которые вам не принадлежат, – любил поговаривать Степаныч, приперев очередного топа из высшего управления к стенке.
Таким образом, суммы обналичивались, передавались людям Захаренко и о неприятном инциденте забывали. В целом работа с незаконными откатами застройщикам и генеральным подрядчикам принесла Захаренко баснословный кэш, на который можно было построить дворцы всем его родственникам, подчинённым и родственникам подчинённых. Квартира Карины ломилась от сумок с деньгами, часть из которых с помощью банковских махинаций перевели в золотые слитки.
Если бы Захаренко начал скупать на эти деньги недвижимость, то его моментально сняли бы с должности, так как он давно уже превзошёл по богатству всех стоящих над ним генералов. Единственным спасением был вывод всё возрастающего потока денежной массы в офшоры. Учитывая прямое предупреждение Кирилла Игнатьевича, дело было опасное, поэтому без помощи Дарины Захаренко было не обойтись. Она вместе с Виктором надёжно оберегала полковника МВД от лап вездесущих агентов федеральной службы безопасности.
Даже спустя год после того, как он возглавил управление Т, у федералов на него ничего не было: ни записей разговоров, ни прямых свидетелей, ни представлений о том, в каких масштабах он развернул преступную деятельность. Каким-то чудом ему удавалось избегать ловушек и капканов, которые они для него расставляли. Внедрённые агенты проваливали задания, пытаясь поймать его на взятках и подсунуть сфабрикованные дела, за которые можно было снять с должности. Три человека просто бесследно исчезли, пытаясь проникнуть в квартиру Карины. Творилась необъяснимая чертовщина! Всё, что могли сделать федералы – это продолжать следить за ним, надеясь на то, что он допустит ошибку.
Тем временем, базы юридических фирм и банков, которые их обслуживали, попав в руки Захаренко на посту начальника управления Т, значительно упростили ему работу по легализации отжатых у топ-менеджеров откатов. Теперь к менеджменту предприятий, через которые ранее его предшественниками регулярно отмывались бюджетные деньги, приходили люди Дмитрия Владиславовича и назначали в бухгалтерию своего смотрящего, называя его в штатном расписании советником генерального директора. Далее, по негласному распоряжению советника, предприятие открывало счета в малоизвестном банке, который и оцифровывал наличку из сумок и чемоданов, хранящихся в квартире Карины.
Так как кэш измерялся миллиардами, то и суммы разбивались по нескольким предприятиям, чтобы статьи «Непредвиденные расходы» и «Нераспределённая прибыль» в бухгалтерской отчётности не бросались в глаза проверяющим. Банк, через который прогонялись тонны денежной массы, был абсолютно не защищён законом, числился в рейтинге банков на последних местах, а в реестре Центробанка, вообще, был нижним из списка.
Главной задачей такого мутного банка было перемещение денег в офшоры, которые были созданы ещё во времена брокерской фирмы «Копейка». Рано или поздно федералы бы накрыли эту финансовую дыру, через которую капитал утекал за рубеж. И тогда участники государственного общака задействовали бы все имеющиеся у них ресурсы, чтобы вернуть вывезенные из страны деньги. Офшорное законодательство хоть и не было в их руках, но позволяло сделать это западным партнёрам, тем более если бы федералы их заинтересовали, скажем, за определённый процент от возвращённого капитала.
Поэтому на следующем этапе сокрытия денег, их нужно было перевести из офшоров на счета швейцарских банков. Достать деньги оттуда силовикам не позволило бы уже никакое международное законодательство. Швейцарская банковская система закрытая и регулируется исключительно собственными законами. Можно достать копейку со дна реки, выронив её из лодки. Трудно, но можно. А вот достать копейку, упавшую с корабля в море уже невозможно. Со дна моря не могут поднять Титаник, что уж говорить о копейке. Дарина знала, где на земле самое безопасное для богатства место.
Когда самолёт из Внуково приземлился в Женеве, Захаренко был в приподнятом настроении. Ему удалось договориться со службой безопасности московского аэропорта о беспрепятственном пересечении границы Российской Федерации одним днём. То, чего он не знал, – это полученное ими негласное разрешение федералов на его полёт за границу. Каждый шаг полковника МВД рассматривался опричниками государства под микроскопом. Они, наконец, решили, что взяли неуловимого коррупционера на крючок. В Швейцарии Захаренко ждали опытные агенты под прикрытием, обладающие самой современной аппаратурой для ведения слежки и организации прослушки.
Однако помимо агентов ФБС Захаренко ожидал и Виктор. Он вместе с полковником МВД сел в машину и, петляя по небольшим аккуратным женевским улочкам, без труда исчез из поля зрения коварных следопытов.
– Как такое возможно? – ничего не понимал опытный сотрудник ФСБ.
Машина, в которую сел Захаренко, была постоянно в их поле зрения, и вдруг за поворотом она словно растворилась в пространстве.
– Скорее отследи сигнал с телефона, – дал он указание напарнику.
Второй сотрудник открыл портативный компьютер, замаскированный под дипломат, и начал искать спутниковый сигнал жучка, встроенный в рабочий смартфон Захаренко. Система запеленговала его, и они, следуя за ним повернули налево, двигаясь в сторону большого женевского озера.
Тем временем Виктор свернул направо и двинулся к выставочному центру «Palexpo» в центре города. Он остановился возле отеля «Royal 5 Star» и сказал:
– Она ждёт тебя. Комната № 50.
Тем времени агенты следовали за мигающим красным кружком на экране монитора компьютера, петляя по окраинам Женевы, пока он не вывел их к берегу реки Рона. В конце концов, когда бензин уже был на исходе, они упёрлись в каменную стелу, на которой была выгравирована таверна «Красный рак» из сказки о Пиноккио. Сверху на стеле сидел чёрный ворон и смотрел на них острым глазом.
– Это такая шутка? – посмотрел один агент на второго.
– Никогда не верил в сказки, – ответил ему напарник.
Тем временем, поднявшись в комнату отеля №50, Захаренко постучал в дверь. Ему открыла Дарина. На ней был костюм служанки: короткое платьице, белый фартук, кожаный ошейник с цепью и чепчик на голове. На ногах чуть выше колен были повязаны бантики из красной ленты. В руках она держала небольшой кнутик с красными перьями на конце.
Захаренко застыл словно статуя, и Дарина затащила его онемевшее тело в комнату. Закрыв дверь, она пощекотала его перьями по шее, прильнула к губам и засунула нежный язык ему в рот.
– Ну и как я тебе в живую, хозяин?
– Das ist fantastisch, – выдавил из себя Захаренко, до этого момента испытывавший исключительно страх перед вездесущей ведьмой.
Дарина опустилась на корточки, разведя колени в стороны, и расстегнула ему ширинку. Достав из штанов, начинающий наполняться кровью член, она обхватила его губами, и покорно смотря на Диму снизу-вверх, начала сосать, словно сладкую карамель. Член становился всё твёрже и больше, но она продолжала заглатывать его до самого основания, извергая изо рта сгустки слюней, стекающих по подбородоку и капающих на мягкий ковёр комнаты.
Продолжая давиться членом, она скосила глаза к переносице и оттянула рукой цепь ошейника, после чего передала её в руки Захаренко. Её лицо напоминало лицо удовлетворённой японской женщины, скопированное западной порно культурой в начале XXI века, которое вобрал в себе термин «Ахэгао». Никаких запретов, сдерживания эмоций и патриархальных предрассудков.
– Хочу, чтобы ты меня наказал за моё скверное поведение.
Она показала ему рукой на диван, и он повёл её по комнате словно послушную собачонку. А когда он сел, она забралась ему на колени таким образом, что перед его взором оказалась её великолепная округлая задница. Дарина задрала подол платья, спустила белые трусы и вручила ему в руки кнутик с перьями.
– Теперь отхлестай меня, хозяин! – попросила она.
Захаренко потрогал пальцами зелёный кристалл анальной пробки, торчащей из её зада, и ударил по ней жёстким концом эротического орудия пыток.
– Сильнее, – жалобно всхлипнула Дарина.
Он ударил сильнее.
– Ещё сильнее, – закусив губу, выдавила она.
Дима ударил ещё сильнее.
– Бей сильнее! Я хочу, чтобы ты причинил мне боль! – процедила она, сжав руками спинку дивана.
Захаренко начал хлестать её, что было мочи, оставляя на ягодицах красные воспалённые дорожки от металлической рукоятки, обёрнутой в кожу. На третьем десятке ударов, на содрогающейся от пыток коже словно утренняя роса проступили мелкие капли крови. Дарина повернула к нему голову. По щекам у неё текли слёзы, размазав макияж по воспалённой коже лица. Глаза излучали звериную сущность ведьмы. Именно такой он привык видеть её раньше в отражении зеркал.
– А теперь оттрахай свою суку так, чтобы я кончила! – прорычала она.
Дима вскочил на ноги, скинув её на диван, и начал срывать с себя одежду. Дарина, елозила на животе со вздёрнутой попкой, хищно смотрела на него, улыбаясь и изредка высовывая язык. Она вращала им по сторонам словно ящерица. Её глаза горели дьявольским блеском, а рука, просунутая между ног, страстно теребила клитор.
Обнажив плоть, Захаренко накинулся на неё и начал трахать так, как она просила – жёстко, грубо и быстро.
– Трахай меня! – рычала Дарина, пока он словно отбойным молотком долбил её своим членом сзади. – Ещё! Сильнее! Сильнее, инквизитор! Я хочу быть растерзана твоей яростью! Хочу почувствовать, как твоя горячая сперма зальёт меня! Трахай свою суку жёстче!
Дима заревел словно медведь, быстро задёргал тазом и кончил в ненасытную развратную ведьму, после чего обессиленный рухнул на диван рядом, тяжело дыша после сумасшедшего секса. Дарина повернулась к нему лицом, нежно обняла за шею и прошептала в самое ухо:
– Нету слаще меня, нет вкуснее меня, только я могу подарить наслаждение. Не найдёшь ты больше в других того, что сейчас нашёл в моём омуте.
– Что? – не понял её Дима.
– Это было чудесно, инквизитор, – громче ответила она и поцеловала его.
Некоторое время ещё они провели в объятиях друг друга, восстанавливая силы, потом вместе приняли душ и отправились в центральный офис «Dresdner Bank LTD».
Открыть счёт в швейцарском банке можно было только по рекомендации действующего клиента банка, которым и выступила Дарина – по документам Дарья Воронцова. Захаренко подписал вручённые ему представителем банка бумаги, после чего на его имя оформили панамский офшор со счётом в «Dresdner Bank LTD». И уже спустя час, на этот счёт начали поступать переводы с офшорных компаний на Кипре и Мальте, куда Захаренко ранее выводил легализованную наличность из сумок и чемоданов, хранящихся до поры до времени в квартире Карины.
Глава 9. Бессилие
– Привет, любимый, я так соскучилась!
Карина бросилась на шею Захаренко, как только он переступил порог квартиры. Она не видела его уже несколько недель. О поездке в Женеву Карина не знала, но именно с того времени, они толком не виделись. Дима постоянно пропадал на работе. Изредка им удавалось пообедать вместе в «Ламар». В остальном она была вынуждена довольствоваться лишь телефонными разговорами, которые с каждым разом становились всё короче.
И вот сегодня, когда он позвонил и сказал, что переночует у неё, она встретила его как самого долгожданного и дорогого гостя. В конце концов, её голодное молодое тело истосковалось по сильным мужским объятиям и требовало порцию хорошей и страстной любви.
– Я совсем перестала тебя видеть.
– Ты же знаешь, малышка, у меня работа. Последнее время я постоянно в разъездах.
– Я бы могла быть рядом.
– Это невозможно, ты же понимаешь специфику моей службы.
– Конечно, но я так больше не могу. Не видеть тебя месяцами пытке подобно.
– Тебе нужно найти хобби. Возьми пример с Насти, она полностью погружена в работу по созданию и развитию реалити-шоу и других медиа проектов.
– Во-первых, все её шоу дебильные и рассчитаны на извращенцев. А, во-вторых, почему ты о ней вспомнил? Ты опять начал спать с ней?
– Да ты ревнуешь меня, малышка, – улыбнулся Захаренко.
– Это не смешно, Дима! Ты опять сошёлся с этой неадекватной бабой?
– Не надо так про неё говорить, Карина. Настя нормальная девушка, просто со странностями, которые позволяют ей не скучать по жизни. Я всего лишь привёл её, как пример, чтобы помочь тебе наполнить жизнь некоторым смыслом, потому что я не могу присутствовать рядом с тобой постоянно.
– Прекрасно, ты уже защищаешь её! Признавайся, ты трахался с ней?
– Нет!
– Я тебе не верю!
– Но от чего же?
– По глазам вижу, что обманываешь.
– Детка, я рядом и это главное, не позволяй воображению формировать картины, разрушающие психику.
– Я же не прошу тебя быть со мной постоянно, но перерыв в месяц, это уже слишком.
– Успокойся, Карина! Зачем ссорится? Ну не нравится тебе Настя, возьми пример с Ирины. Давай заведём ребёнка, – Захаренко умилительно улыбнулся, – в твоей жизни появится маленький человечек. Он всегда будет рядом. Пустота, гложущая душу, исчезнет.
– Ты что, Дима, делаешь это специально?! Давай теперь собери всех своих баб и поставь каждую мне в пример. Я не пойму, кого из них ты опять начал трахать? Сумасшедшую Настю или тётю Ирину?
– Да прекрати выдумывать, Карина! Никого я не трахаю кроме тебя.
– Ты трахаешь меня?! Когда это было в последний раз, ты помнишь или уже забыл? Ты думаешь я ничего не понимаю? Если ты не вернулся к бывшим, значит у тебя появилась новая молодая фаворитка. Сколько ей, скажи мне?! Я уже тоже слишком старая для тебя? В 20 лет!
– Ни к кому я не вернулся, никого не нашёл! Не выноси мне мозг, Карина! В коем-то веки у меня выдалось свободное время, чтобы не думать о работе, и хорошо отдохнуть в домашней обстановке, а вместо этого ты сводишь меня с ума своей ревностью!
– Я ненавижу твою работу. Все эти сумки с деньгами превратили мою жизнь в кошмар.
– Я думал, что на деньгах спиться как в лебяжьем пуху – мягко и с удовольствием.
– А я думала, что-то для тебя значу.
– Ты значишь для меня больше, чем думаешь. И это не пустой звук. Поэтому я и подарил тебе новенькую «Audi» и квартиру в центре Москвы! Какие ещё проявления любви тебе нужны?
– Ого! Мы уже начали оценивать наши чувства? Прекрасно! По чём нынче любовь, циник?
– Я не это имел ввиду!
– А что ты имел ввиду, говоря о квартире? И если уже ты завёл о ней речь, то знай: в доме, где она расположена, исчезают люди.
– О чём это ты?
– В том проклятом доме уже пропало три человека! Среди жильцов ходят странные слухи то ли о пришельцах, похищающих граждан, то ли о древнем кладбище, на месте которого застройщик возвёл этот несчастный дом. И теперь мёртвые, чей сон мы растревожили, забирают в могилу живых.
– Что ты такое несёшь?
– Мне рассказал об этом охранник.
– Не сходи с ума, Карина!
– А что я должна думать, когда жуткий чёрный ворон превратил мою квартиру в гнездо, которое он не покидает ни днём, ни ночью?!
– Он абсолютно для тебя безопасен!
– Ты меня слышишь: я не могу находится в этом чёртовом сейфе для денег! А здесь я схожу с ума в полном одиночестве. В шкафу у меня уже пять вибраторов, Дима. Пять! А мне нужен всего один! И не искусственный, а настоящий!
Карина сорвалась и зарыдала. Захаренко, растроганный плачем любимой, нежно обнял её и начал целовать в голову. Она обхватила его крепкие руки, глубоко вдохнула запах мужского парфюма, и чуть не потеряла сознание от удовольствия. Её губы бросились искать его губы, а руки судорожно расстёгивать голубую рубашку. Резким движением она сдёрнула с себя футболку, притягивая его голову к обнажённой красивой груди с торчащими от возбуждения сосками.
Захаренко целовал её, но не чувствовал удовольствия, как было прежде. Что-то изменилось. Как будто еда стала пресной, а плоть безжизненной. Словно крошечный вирус ковида не только лишил его обоняния, но и притупил тактильные ощущения. Почему-то он посмотрел в хрустальное зеркало за спиной Карины. Как будто хотел в нём кого-то увидеть. Кого-то, кто мог бы его вылечить от охватившей тело заразы. Но в отражение кроме надломленной бедной Карины никого не было.
Захаренко встал и увлёк её в спальню. Упав на кровать, он долго возился с одеждой, пытался ласкать её вопиющее к любви тело пальцами рук, облизывал языком шею, целовал упругий животик и бёдра, но всё было бесполезно. Он не чувствовал возбуждения. Его член оставался вялым и отказывался брать приступом крепость с заточённым в ней женским желанием. Тогда Карина окутала его горячим дыханием, нежно поцеловала и попыталась сделать минет, но всё равно ничего не выходило. Даже её трепетный ротик не смог реанимировать потерявшего сознание пациента.
– Что не так, любимый? – спросила она, наконец, всё ещё надеясь на чудо.
– Не знаю, – потерянным голосом виновато ответил он, – наверное я устал. Утомление на работе, нервная обстановка, я же батрачу без выходных, вкалываю как папа Карло…
Карина отстранилась от него словно чужого и неприятного человека, свернулась калачиком и заплакала. Ей не хотелось слушать, что он бубнил себе под нос, пытаясь оправдаться в её глазах. Тогда Захаренко потянул руки, чтобы обнять её, но она обиженно отдёрнула их.
Это случилось с Димой впервые. Неловкость, стыд, желание провалиться под землю – вот, что хотелось ему сделать. А ещё лучше было бы поразить Карину прибором для стирания памяти, которым пользовались Томми Ли Джонс и Уилл Смит в знаменитой трилогии «Люди в чёрном». А потом выстрелить и в себя, чтобы навсегда забыть несмываемый мужской позор!
Сердце Захаренко билось словно у спортсмена, готовящегося к олимпиаде, в самом разгаре тренировки. О сне можно было позабыть. Он не выдержал и пошёл в душ. Включив воду, он нашёл в интернете порнушку, и попытался поднять младшего друга из глубокого анабиоза. Ничего не выходило. Отчаяние сменилось панической злобой. В течении часа он пытался реабилитироваться под потоками тёплой воды.
Но ни порно, ни советы из интернета не помогали, только усиливая раздражение. Гордость была уничтожена, самоуважение – опрокинуто с пьедестала. Порноактрисы, заглатывающие орудия производства детей и облизывающие двухместные шарообразные тантхаусы для спермотазоидов напрасно истекали слюнями и срывали с себя разноцветные блестящие одежды. Дипломированные психологи заблуждались, утверждая, что глубокое равномерное дыхание и концентрация на пчеле, опыляющей полевой цветок, способствуют здоровой эрекции.
Смирившись со случившимся, он тихо вышел из душа, подошёл к барной стойке и налил в фужер Hennessey. Залпом опустошил коньяк и нервно застучал ногтями по хромированной металлической поверхности бара. Этот звук напомнил ему о чёрном пернатом вороне, которого он увидел здесь впервые. Захаренко посмотрел на хрустальное зеркало. В его взгляде светилась надежда, что сейчас там появится Дарина.
На цыпочках он подкрался к своему отражению, положил ладошки на стекло и попытался заглянуть по ту сторону в зазеркалье. Крошечные частички его горячего дыхания влагой покрыли поверхность зеркала. Ничего не выходило, ведьма не появлялась. Он попытался расслышать её шаги, но ответная тишина была для него безжалостна.
– Дарина, – тихо позвал он. – Я знаю, ты меня слышишь. Отзовись, девочка… это я, твой инквизитор. Мне нужна помощь.
– Дима?!
Захаренко обернулся, увидев испуганную и растерянную Карину.
– С кем это ты разговариваешь?
– Ни с кем… Тебе показалось, малышка, – он подошёл к ней, испуганно оглядываясь назад, и плотно прижал к груди. – Несмотря ни на что, я люблю только тебя. Пойдём, ляжем в кровать.
И он увёл её в спальню. Через несколько дней трагический эпизод повторился уже с Настей. Захаренко позвонил ей:
– Мне нужно тебя увидеть, дорогая.
– Дорогая? – замурлыкала от удовольствия девушка.
– Да, мне это очень необходимо, поверь.
– Хорошо, дорогой. Только обещай, что больше не будешь пугать меня?
– Обещаю, я просто хочу тебя, Настя.
– Великолепно, зайчик. Не забывай, что я всё ещё люблю тебя, и тоже желаю прижаться к тебе поплотнее.
– Тогда до встречи. Я обязательно приду, Настя!
В его голосе звучали нотки едва уловимой мольбы о спасении, что не могло не обрадовать её, дав осторожную надежду на то, что он вернётся, разорвав отношения с Кариной. Оттого она приняла его как родного блудного сына, вернувшего домой после долгих безуспешных скитаний. Когда он оказался в квартире бывшей почти супруги, и дело дошло до секса, член снова подвёл его.
Обалдевшая от увиденного Настя, знавшая его исключительно как похотливого Казанову, не ведающего осечек на любовном ложе, полночи оказывала ему психологическую помощь, успокаивая как могла, словно заботливая мать успокаивает родное дитя после увиденного во сне кошмара. Вторые полночи Захаренко лежал на кровати, смотрел на зеркальный потолок в спальной комнате и шевелил губами, беззвучно зовя из глубин потустороннего мира коварную ведьму.
После Насти он пошёл к продажным грязным девчонкам, готовым в индивидуальном порядке обслужить любого за деньги, профессионально имитируя любовь. Шлюхи – это настоящие трансгендеры современности, подобно Фаусту каждый раз продающие новому дьяволу своё обнажённое потасканное тело. Ведь женщина, скрывающаяся под маской мужчины, или мужчина, скрывающийся под маской женщины, подобны алчной проститутке, скрывающейся под маской любви. И так же как нельзя найти мужчину в той, кто изначально является женщиной, или найти женщину в том, кто изначально является мужчиной, так и нельзя купить любовь у той, кто торгует лишь телом.
И только если ты не ищешь любви, а хочешь всего лишь получить удовольствие, сношая, как тебе заблагорассудиться, женскую плоть, то только тогда ты обретёшь радость от совершённой сделки. В этом случае шлюхи умеют доставить удовольствие и поднять настроение там, где грусть залежалась. Они как медсёстры возвращают в строй раненого бойца после полученной контузии. А это, между прочим, недешёвое удовольствие, поэтому хорошие шлюхи во все времена и эпохи были и будут в цене.
Но в случае с Захаренко, даже профессиональные жрицы любви были бессильны. Крепкие руки массажисток, залитые ароматным маслом, напрасно скользили по его телу, а толстые губы индивидуалок, накачанные гиалоурановой кислотой, безрезультатно сосали его член. Блестящие задницы гибких стриптизёрш, разодетых в эротическое бельё, вхолостую крутились перед его раздосадованными глазами, а кожаные ремни и наручники суровых возрастных мамочек в латексе, имитирующих действия строгой и безжалостной госпожи, неэффективно сковывали его движения.
