Александр Васильевич Буренков
Время настигает каждого

Полная версия

– Ты меня знаешь не первый год. Удивить нас трудно, но то, что я увидел сегодня, клянусь Богом, на Карибах еще не было. Представляешь, этот обломок мачты голыми руками порвал вооруженного кинжалом Змея, а Сухаря вообще вырубил из сознания. Вдумайся, Дракон, наших лучших матросов, которым равных нет в абордажных схватках. Очень резвая птичка попалась. Реакция молниеносная, и силенкой чувствуется, Бог не обидел. Если подучить фехтованию, получим отличного бойца.

– Пожалуй, ты прав. Кто он и откуда, потом разберемся, а пока присмотрись к нему. И держи ухо востро, от Нагеля знаю, что в команде вызревает бунт. Сам видишь, последние месяцы были неудачными. Матросы шушукаются с канониром²⁷ Хромым Биллом. Сухарь со Змеем около него трутся, а тут еще непонятная находка с быстрыми кулаками. Теряюсь в догадках. Чувствую, что не нашего племени этот кусок дерьма. Плавает хорошо, силенка есть, а пальцы как у аристократа. Я сам из дворян, знаю эту породу. Но он и на них не похож, – задумчиво произнес Дракон, раскуривая трубку.

– Ты что думаешь, что команда способна выступить против тебя? – удивленно спросил Атилл, наливая в кружку ром.

– Все может быть. Устав от безделья, эти головорезы вполне могут пощекотать своего капитана ножичком, чтобы сорвать злость, – мрачно отозвался Дракон, – за два дня управимся с подготовкой «Шалуньи» к походу. Хотел очистить обросшее ракушками днище, но придется отказаться от кренгования.²⁸ Кровь из носа надо уходить на охоту, а потом валить на Тортугу.

– Черт, не думал я, что матросы так заартачатся. Тут и юнга нам пригодится, – сказал Атилл, вставая.

Он вышел на палубу. У фок-мачты сидели Сухарь, Змей и рулевой Дик по прозвищу Спица и тихо разговаривали. Заметив боцмана, замолчали. Поодаль от них облокотившись на планшир левого борта, стоял в задумчивости Дага. Он смотрел на вечернее море и размышлял о событиях сегодняшнего дня, который мог стать последним в его жизни. Атилл подошел к нему и, улыбнувшись, спросил:

– О чем задумался, юнга?

– Удивляюсь, как выжил сегодня, – ответил Дага.

– Ты удивил меня своей прытью. Кто научил так драться? И плаваешь хорошо. На Карибах это редкость. Я не знаю ни одного пирата, который бы умел так плавать. Да, что и говорить, пираты вообще бояться плавать. Отсюда делаю вывод, что ты не из корсаров и моряков. Может ты из дворян? Руки у тебя холеные, в поведении чувствуется хорошее воспитание. Я видел, как ты драил палубу. Что скажешь?

– Сам не знаю. Смотрю на море, корабль и чувствую, что это уже было в моей жизни. Недавно завязывал узел, кок увидел и похвалил, что сумел завязать простой штык²⁹.

– Что ты сказал? Простой штык? А, ну, покажи.

Дага взял веревку и быстро завязал узел. Атилл посмотрел, цокнул языком, и произнес:

– Какие узлы еще умеешь вязать?

Наблюдая, как юнга вяжет узлы, присвистнул от удивления. За считанные минуты он увидел беседочный, брам-шкотовый, рифовый, шкотовый и шлюпочный узлы.

– Якорь мне в днище! Ты еще больше запутал меня. Вяжешь узлы как заправский матрос, – воскликнул Атилл, – Может, ты и навигацию знаешь?

Дага пожал плечами и произнес:

– Понимаешь, у меня такое ощущение, что я уже ходил под парусом.

– Ладно, потом разберемся. Вали отдыхать, завтра много работы, – сказал боцман, направляясь на шканцы.

За починкой парусов и такелажа прошло еще два дня. Дага с утра до позднего вечера чистил пушки, таскал ядра, помогал коку на камбузе. К полуночи падал на палубу и засыпал. Утром третьего дня его разбудил звонкий голос боцманской дудочки. Палуба ожила от топота босых ног. Матросы быстро рассыпались по своим местам, Дага бросился к шпилю³⁰.

– Поднять якорь и поставить паруса, – раздался голос Дракона.

Сегодня он выглядел как-то особенно торжественно в черной треуголке, коричневой кожаной безрукавке, белой шелковой рубашке, заправленной в зеленые атласные штаны. За поясом красовались два пистолета, а на голубой перевязи через плечо – длинная шпага. Дага, помогая матросам, ухватился за вымбовки³¹ на шпиле. Барк дернулся. Якорь медленно пополз вверх. Сероватые, латанные-перелатанные паруса зашелестели, наполняясь свежим ветром, зашумела вода, разрезаемая форштевнем³². Корабль легко заскользил по волнам, оставляя за кормой пенящийся след и смертоносные рифы. Прошли сутки. Опустилась южная ночь, рассыпая в небе мерцающие звезды. Временами яркое пламя падающих метеоритов освещало море. Когда выкатился полумесяц, штиль остановил «Шалунью». Она одиноко замерла с обвисшими парусами. Матросы мирно похрапывали в кубрике. В капитанской каюте светился тусклый огонек. Дага долго ворочался в своем гамаке, пытаясь заснуть.

– Вот уже несколько дней я здесь. Пашу как раб, подгоняемый злым надсмотрщиком. Что будет дальше? Неужели оставшуюся жизнь проведу в вонючем кубрике³³? – размышлял он, чувствуя как безысходной тоской наполняется сердце.

– А ты не ной, – вдруг отозвался внутренний голос, – Раз попал в дерьмо, терпи и старайся выжить. Душно в кубрике? Крысы спать не дают? Иди на палубу.

Дага, подчинившись совету, бесшумно выкрался из гамака и вышел на свежий воздух. Осмотревшись, увидел вахтенного матроса по прозвищу Геракл, который дремал, привалившись к штурвалу³⁴ тщедушным телом.

– Ночь, тишина, звезды и распятый сном матрос, – тихо рассмеялся Алексей, прохаживаясь по палубе. Услышав шаги, Геракл встрепенулся и, вглядываясь в силуэт, спросил:

– Это ты, юнга? Черт возьми, принял вахту у Краба, и пропал ветер, хоть плачь. Стоим и ждем патруля. А что делать? Где я ветер возьму? Может, ты погладишь мачту и посвистишь?

– Зачем? – недоуменно спросил Дага.

– Чудак человек! Каждый моряк знает, что так ветер призывают.

– Сам-то, почему не сделаешь?

– Да свистел и гладил. Без толку только. Попробуй ты, чем черт не шутит, вдруг дух моря возьмет да и смилостивится.

Дага подошел к грот-мачте. Его ладонь коснулась гладкой поверхности и медленно заскользила по ней. Тихий свист нарушил ночную тишину. В течение часа он безуспешно звал ветер. Лишь с восходом солнца паруса расправились, и барк стал набирать скорость. На шканцах появился взъерошенный после сна Дракон.

– Капитан, заданный курс держим. Марсовый молчит, – увидев его, доложил вахтенный штурман Рауль по прозвищу Каракатица.

– Якорь мне в днище! – выругался Дракон, – Хреново, приятель! Купец нужен, а его нет! – и, повернувшись к матросу Гераклу, добавил:

– Давай боцмана сюда.

– Ты чего мрачный? – спросил Атилл, увидев хмурое лицо друга.

– Чего, чего! Горизонт чистенький, купцов нет, а жрать всем хочется. Команда того и гляди взбунтуется. Что делать-то будем? – хриплым голосом отозвался Дракон.

– Давай ляжем в дрейф³⁵. Подождем. Должен же появиться парус. Здесь частенько плавают торгаши, – предложил Атилл и вопросительно посмотрел на Каракатицу.

– Может ты и прав. Будем дрейфовать, черт побери, другого выхода нет, – успокоившись, промолвил Дракон. Потом, словно что-то вспомнив, спросил:

– Как юнга?

– Смышленый парень. Схватывает морские премудрости на лету. Узлы вяжет как заправский матрос, – ответил боцман, – Не лентяй. Думаю и с навигацией знаком. Может, себе помощника из него слепишь?

– Об этом рано говорить, а вот приучать к штурвалу, пожалуй, надо, – задумчиво произнес Дракон и через мгновение взорвался:

– Черт! Когда же появится купец? Дрейфовать можно, но сколько?

В томительном ожидании добычи матросы, спрятавшись в кубрике от жары, играли в карты. Порой вспыхивали ссоры, грозящие перерасти в потасовку. Громко ругаясь, парни хватались за ножи. Казалось еще мгновение и польется кровь. Окрик канонира Хромого Билла каждый раз заставлял корсаров прятать оружие. Этот угрюмый старый пират, отлично управлявшийся с пушками, пользовался авторитетом в команде. Со слов боцмана Дага потом узнает, что Хромой Билл когда-то служил канониром на английском бриге³⁶, от которого по пьяному делу отстал в Бриджтауне, что на Барбадосе. Несколько дней болтался без копейки в кармане. Пристроился к местным рыбакам. Однажды у мыса Гаррисон, где они рыбачили, к ним подошла пиратская шхуна. Ее капитан Джекман, забрав улов, предложил желающим присоединиться к нему. Хромой Билл согласился, остальные отказались. С тех пор прошло три года, прежде чем Хромой Билл в Тортуге вновь не отстал от корабля. Тут подвернулась «Шалунья», на которую как раз набирались матросы. Хромой Билл быстро освоился на новом месте, а его меткие выстрелы и выдержка в бою заслужили похвалу капитана. Если бы Дракон знал, какую роль сыграет его канонир в последующих событиях, он, наверное, постарался бы избавиться от Хромого Билла при первой же возможности. А пока Дракон, разморенный жарой, сидел в кресле у стола, лениво скользя взором по переборкам своей каюты.

– Если до утра не найдем испанца, пойдем к Тортуге, – размышлял он, – может на переходе повезет. Это последний шанс. Упущу – жди черной метки. Команда после боя у Пуэрто-Рико три месяца тому сильно обновилась. Набрал в спешке на свою голову нож в спину. Ведь зарекался не делать этого. Раз уже чуть было не повесили меня бунтари на рее³⁷. Спас один голос. Очень хотелось бы знать, на чьей стороне будет Дага. По пиратскому кодексу у него теперь равные права с остальными матросами.

С этими мыслями Дракон, дождавшись ночной прохлады, вышел из каюты. Он долго разглядывал темный горизонт в надежде увидеть ходовые огни. Затем, удрученно махнув рукой, раскурил трубку и неспешно стал прохаживаться по палубе, вслушиваясь в тишину моря, бросая иногда взгляд на ют, где у гакаборта сгорбилась фигура вахтенного матроса.

На рассвете из «вороньего гнезда» раздался истошный крик марсового:

– Вижу паруса слева по борту.

Палуба вмиг ожила от топота босых ног, у бортов столпилась команда. Небритые лица с вожделением смотрели на приближающийся парусник. Дверь капитанской каюты с шумом открылась, на ют выбежал Дракон.

– Господь услышал мои молитвы и послал купца. Черт! Жирный кусок плывет, проглотить бы, не подавившись, – прошептал он, рассматривая в подзорную трубу приближающийся галион³⁸ под английским флагом. Казалось, прошла вечность, а капитан стоял и смотрел. Корсары нетерпеливо поглядывали на Дракона, ожидая приказа к бою. Однако вместо этого услышали команду убрать всех с палубы и поднять французский флаг. Гул раздраженных голосов пронесся над «Шалуньей». Сердито ворча, матросы спустились в кубрик. Боцман тем временем поднял французский флаг и подошёл к Дракону. Тот, облокотившись на гакаборт, задумчиво разглядывал волны, искрящиеся тысячами звездочек, и галион, который на всех парусах в полумиле проходил мимо «Шалуньи». Не оборачиваясь, Дракон приказал ставить паруса и бросить за борт плавучий якорь. Атилл, потоптавшись на месте, осторожно тронул капитана за плечо:

– С парусами и якорем понятно. Когда пойдем на абордаж³⁹? Матросы, чуя запах добычи, рвутся в бой. Чего тянем?

– Нас всего двадцать пять, а на галеоне куча пассажиров и матросов. Нападем сейчас, будем кормить акул. Надо выждать. Думаю, ночью часа в три ударим. Удастся захватить пороховой погреб, добыча будет в кармане. Отправь-ка ко мне Дагу, остальные пусть готовятся к ночному бою, – распорядился Дракон.

Боцман почувствовал в его голосе необъяснимую грусть. Проводив Атилла задумчивым взглядом, капитан раскурил трубку и тихо произнес:

– Ситуация без выхода, приятель. Так и так крышка. Абордаж не выиграть. Я рассмотрел солдат среди пассажиров галиона. Если не будем драться, свои же матросы повесят на рее, обвинив в трусости. Будь, что будет. Доживем до ночи, а там, как карта ляжет. Чем черт не шутит, вдруг повезет, и возьмем добычу.

Дага подошел к капитану и вопросительно посмотрел на него.

– Вставай за штурвал, держись за галионом и следи, чтобы паруса не заполаскивались. Если что, подправляй курс, но купец должен быть все время перед глазами. Понял? – приказал Дракон, и, подозвав Геракла, сказал:

– Ступай, отдохни, ночью будет жарко.

В этот момент раздался плеск воды за кормой, Дага встрепенулся и, обернувшись к Дракону, произнес:

– Что-то упало за борт, капитан.

– Это маленькая хитрость. «Шалунья» быстроходнее галиона. Можем не ко времени догнать его и получить ядро в борт. Англичане не церемонятся. Сначала бьют из пушек, а потом выясняют, что и почему. Жесткие бойцы! А так видят, на всех парусах идет барк и не догоняет. Это успокаивает купца. В нужный момент вытаскиваем плавучий якорь и атакуем, – ответил Дракон, попыхивая трубкой.

Через час он ушел в каюту, передав вахту штурману Каракатице. Тот проверил курс по компасу⁴⁰ и расстояние до галиона, затем принялся неторопливо вышагивать по палубе, то и дело, поглядывая в сторону купца. Погожая погода благоприятствовала плаванию, а попутный ветер шелестел в парусах. Так продолжалось до тех пор, пока солнце не коснулось горизонта: внезапно задул встречный ветер. Английский галион, меняя галсы⁴¹, безуспешно пытался идти выбранным курсом. Затем остановился, убрав паруса. Штурман Каракатица, увидев это, приказал Даге сбегать в каюту за капитаном.

– Идем на абордаж. Боцмана ко мне, – приказал Дракон, поднявшись на ют.

Юнга вихрем слетел на палубу, и через мгновение Атилл, придерживая рукой саблю, подбежал к капитану.

– Идем на абордаж? – спросил он, переводя дух.

– Да. Пушки обоих бортов зарядить картечью. Плавучий якорь убрать. Приготовь абордажные крючья и сетки, – последовал приказ.

Вскоре плавучий якорь нашел пристанище на корме. Барк, маневрируя галсами, стал быстро приближаться к англичанину. Тот, заметив это, медленно развернулся левым бортом к преследователям и открыл орудийные порты.

– Черт! Купец-то ушлый. Пушки приготовил к бою,– выругался Дракон, увидев в подзорную трубу жерла орудий, и, обращаясь к боцману, приказал:

– Плавучий якорь за борт. На абордаж пойдем на рассвете.

– Капитан, давай брать сейчас, – взмолился Атилл, – Ночью можем потерять добычу. Тогда конец! Команда поднимет на ножи.

– Я не самоубийца! Иди и смотри во все глаза, чтобы не потерялась дичь, – твердым голосом сказал Дракон, – у галеона по десять пушек на каждом борту. Утопит нас и не поморщится. Ходовые огни не зажигать, подойдем к нему ночью и ударим. Ты все понял?

Боцман, по трапу спустился на палубу, где толпились возбужденные матросы. Подойдя к ним, объяснил ситуацию и решение капитана. Из толпы послышались негодующие выкрики. Атилл услышал, как Хромой Билл, зловеще проворчал:

– Дело запахнет черной меткой, если не возьмем добычу.

Стоящие рядом с ним матросы переглянулись и одобрительно закивали.

– Хватит молотить языками, смотреть в оба глаза за галионом. Не дай Бог ускользнет, раззяву порву на части, – со злостью сказал Атилл.

Толпа притихла. Тихо переговариваясь, матросы разбрелись по палубе. Хромой Билл, Сухарь и Змей уселись на баке. Привалившись к лееру⁴², Сухарь задумчиво произнес:

– Дракон, похоже, выдохся. Что с ним случилось? Дичь перед носом, а он мельтешится. Ох, братцы, чует мое сердце, получим мы шиш с маслом из-за нерешительности капитана.

– Хватит каркать, – оборвал Змей, – Если это случится, Дракон ответит головой.

– Что ты сделаешь? – ехидно спросил Сухарь, – Сам станешь капитаном?

– Я нет, а Хромой Билл вполне может им стать. С навигацией он знаком. У капитана Джекмана подменял штурмана, пока тот валялся контуженный, – задумчиво отозвался Змей и пристально посмотрел на канонира. Тот, пожав плечами, произнес:

– Как решит команда, так и будет.

Когда непроглядная южная ночь опустилась на море, появился легкий туман, в котором английский корабль медленно стал растворяться. Его гакабортные огни чуть заметно мерцали перед носом «Шалуньи». Дага, стоя за штурвалом, клевал носом, пытаясь бороться со сном. Рядом, за его спиной, прислонившись к перилам трапа⁴³, посапывал штурман Каракатица. Пошатываясь от усталости, Дага, с трудом различал мерцающие огни галиона. Внезапно в предрассветной дымке они исчезли. От неожиданности Дага вскрикнул. Услышав крик, Каракатица вскочил, сонно огляделся. Через мгновение он распахнул дверь капитанской каюты и испуганно выдохнул:

– Галион исчез. Минуту назад был перед нами.

Дракон, выругавшись, выбежал на палубу. Тщетно искал купца в подзорную трубу. Туман слился с морем, скрывая от любопытных глаз все живое и лишая корсаров надежды на удачную охоту. В голове Дракона еще теплилась мысль, что галеон рядом, что, маневрируя галсами, «Шалунья» обязательно найдет его. Он открыл рот, чтобы отдать приказ об изменении курса, как в этот момент на шканцы ворвалась разъяренная толпа.

– Капитан, ты струсил идти на абордаж, – кричали матросы, бряцая оружием, – по твоей вине остались без добычи.

Дракон, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял как скала, с презрением разглядывая озлобленную толпу. В его глазах полыхала дикая ярость.

– Вы кого трусом назвали, недоумки? Кто прокараулил галеон? Кто дрых на палубе, вместо того, чтобы следить за добычей? Козлов отпущения ищите? Свои грязные лапы поднимаете на капитана. Пристрелю каждого, кто сунется, – медленно произнес он, доставая пистолеты.

Боцман и Каракатица заслонили собой Дракона. Дага машинально встал рядом с ними. Толпа остановилась в замешательстве, видя решительность защитников капитана. Многие из матросов прекрасно знали, как мастер шпаги Атилл мог в мгновение ока уложить двух-трех противников. На абордажах ему не было равных, а про его недюжинную физическую силу ходили легенды на Карибах.

– Пусть берут шлюпку и проваливают ко всем чертям, – неожиданно прозвучал грубый голос Хромого Билла.

– Ты что, уже стал капитаном? – гневно спросил Дракон, – иди и внятно изложи претензии ко мне, да выслушай мой ответ.

Толпа расступилась, пропуская вперед Хромого Билла. Тот проковылял к Дракону. Остановившись в шаге от него, громко, чтобы слышали все, сказал:

– У нас был шанс днем взять купца, но ты не воспользовался им. Почему?

– Я не думал, что ты идиот. Кто в здравом уме пойдет на захват галиона с кучей солдат и пушек? Чтобы оставить в живых этих недоносков, я решился на ночную атаку. Мы могли при внезапном нападении взять приз, но вы его проспали, – с издевкой ответил Дракон, – Моя вина в том, что раньше не пристрелил парочку-другую этих вечно голодных бездельников.

Хромой Билл покачал головой и произнес:

– Ты был капитаном, а значит за все с тебя спрос. Забирай вещички и проваливай вместе со своими прихвостнями. Благодари Бога, что не повесили на рее.

– Пусть будет, по-вашему. Я уйду, но запомните, вернусь, пощады не ждите. С дороги, сволочи! – с угрозой произнес Дракон, направляясь в каюту.

3. Разбитый баркас.

Вскоре шлюпка с четырьмя пассажирами отвалила от борта. «Шалунья» заскользила по волнам, растворяясь в тумане. В молчании прошло полчаса. Дага, Атилл и Каракатица сидели на банках (скамейках), обхватив весла руками, Дракон задумчиво раскуривал трубку, наблюдая, как сизый табачный дым тоненькой струйкой поднимается вверх. В тягостной тишине прозвучал его голос:

– Не так все и плохо, братцы! Это намного лучше, чем болтаться на рее, скажу я вам. Лоханка есть. До острова Пуэрто-Рико грести мили с три на юг. Доберемся до него, а там посмотрим. Что молчишь, боцман?

– А чего болтать-то, черт побери, и так все ясно, – усталым голосом отозвался Атилл, – Встречу Хромого Билла, убью. Он давно видать замышлял мятеж. Пропавший галеон был лишь поводом. Что делать-то будем? Туман висит, где юг и где север?

– А ты помаши руками, глядишь, и горизонт появится, – рассмеялся Дракон, пуская кольцо дыма. Этот смех взрывной волной прошелся по шлюпке, разбивая мрачные мысли ее пассажиров.

– Возьми весло, боцман, быстрее туман разгонишь, – захохотал Каракатица и, поглядывая на Дагу, добавил, – Давай, юнга, помогай начальству, свисти громче может ветер задует.

– А ты что будешь делать? – проворчал Атилл.

– Посплю, – улыбнулся Каракатица, – должен же кто-то отдыхать, пока ты работаешь.

– Вот что, умники, вакантную должность капитана на лоханке я занял, других самозванцев не потерплю. Прекратите базар. Нежно, очень нежно возьмите весла, опустите их в воду и сильными гребками раз-два, раз-два. Я на руле. Мой компас укажет курс. Понятно? – скомандовал Дракон, усмехаясь, – Вперед к новым приключениям, морские волки!

После этих слов шлюпка, разрезая носом воду, резво поплыла на юг. Попутный ветерок подталкивал ее, помогая гребцам. Временами они бросали весла и отдыхали, окунув уставшие руки в воду и разглядывая вырастающие на горизонте макушки гор. Когда наступили сумерки, блеснул огонь маяка.

– Господи! Ты услышал мои молитвы, – громко закричал Дракон, вскакивая, – Мы спасены. Это – Сан-Хуан⁴⁴!

– Чему радуешься, кровопийца? Там же испанцы. Повесят и не поморщатся,– угрюмо отозвался боцман.

– Чудак! Доберемся до земли, а дальше видно будет. В темноте мы как невидимки. В укромной бухточке причалим. Я знаю одну недалеко от маяка, куда морской патруль не заходит из-за коралловых рифов и мелководья. Прошмыгнем в нее и пораскинем мозгами, что делать, – довольным голосом ответил Дракон.

Через два часа шлюпка вышла к маяку, развернулась к суше правым бортом и поплыла вдоль острова. Из-за горизонта показалась луна, освещая мерцающим светом море. Прибой с шумом выкатывался на берег, норовя выбросить шлюпку на камни. Ее голодные и обессилившие пассажиры изо всех сил боролись со стихией. В конце концов, им удалось найти заветную бухточку. На гребне волны шлюпка выплеснулась на каменистый берег, поросший мелким кустарником. Следующая волна опрокинула ее и попыталась стащить обратно в море. Дага вывалился в воду и, подгоняемый волной, выкарабкался на сушу. Метров через десять, в изнеможении упал. Рядом, побросав свои матросские сундучки, приземлились остальные: Атилл с Каракатицей растянулись на песке, широко раскинув руки, Дракон уселся и стал раскуривать трубку. Выпустив колечко сизого дыма, произнес:

– Всем спать, утром подумаем, что делать дальше.

В ответ услышал похрапывание. Его смертельно уставшие товарищи без всяких приказов уже спали крепким сном. Вскоре к ним присоединился и Дракон. Когда забрезжил рассвет, проснулся Дага. Его глаза скользнули по звёздам, угасающим в лучах восходящего солнца.

– Есть хочется, сил нет. Эх, сейчас бы миску борща! – мечтательно подумал он, и словно спохватившись, прошептал:

– Стоп, а откуда я знаю про борщ?

Вопрос повис в воздухе. Дага встрепенулся и сел.

– Ты куда, капитан? – спросил он, увидев поднимающегося с земли Дракона.

– Хочу пройтись по берегу. Пойдешь?

– Атилла и Каракатицу надо бы разбудить, – отозвался Дага.

– Чёрт бы вас побрал! Не надо меня будить, – проворчал Атилл, – Я давно не сплю. Мозги потеют, как подумаю о зигзагах судьбы. Еще вчера были уважаемыми людьми, имели корабль, а сегодня нищие. Вот жизнь! Думаешь, ты ее хозяин? Ан, нет, кто-то решает твою судьбу. Набить бы ему морду.

– Не богохульствуй! Радуйся, что акулы не съели, философ. Скажи Богу спасибо, что жив, – назидательным тоном сказал Дракон.

– Это верно, – добавил Каракатица, – От судьбы не уйдёшь. У каждого свой зигзаг. Пошли-ка добывать пропитание, олухи Царя Небесного.

В течение часа они бродили по берегу в поисках съестного. Моллюски, крабы, черепахи, несколько крупных ящериц прогнали у Даги мысли о голодной смерти. Когда выпотрошенные и разрубленные на куски ящерицы оказались на камне под палящими солнечными лучами, Атилл при помощи огнива добыл огонь и развел костер. Дракон положил на угли панцирями вниз трех черепах. Не прошло и получаса, как поползли дразнящие желудок запахи. Изголодавшиеся моряки жадно набросились на еду.

– Жизнь налаживается. Знакомый вкус, – подумал Дага, уплетая вкусное черепашье мясо. Его размышления прервал Атилл, предложивший после трапезы поискать укромное местечко в джунглях.

– Спрячем шлюпку, засыплем песком костер и пойдём, куда испанские патрули наверняка не забредают, – отозвался Дракон, показывая рукой на видневшуюся невдалеке от берега гору.

С трудом продираясь сквозь заросли лиан и кустарников, наполненных птичьим гамом и стрекотом насекомых, обходя поваленные ураганом деревья, корсары вышли к подножью каменистой горы. Отдышавшись, полезли по крутому склону вверх. Поднявшись метров на сто, обнаружили маленький выступ с нависающей каменной глыбой и узкую расщелину. Осторожно протиснувшись через нее, попали в небольшую пещеру.

– Черт! Неплохое местечко. Сухо. Сейчас бы костер и поспать, – воскликнул Атилл, бросая сундучок.

– Костер – это хорошо. Только дрова внизу, – буркнул Дракон, вытирая вспотевший лоб.

– Ну, ты и зараза! Умеешь испортить настроение, – обозлился Атилл, – Ладно, за дровами, так за дровами.

Не прошло и получаса, как яркие блики костра заиграли на стенах пещеры. Привалившись к камню, Дага, заворожено смотрел на огонь. Сидевший рядом Дракон, пошевелив горящие сучья, вдруг тихим голосом спросил:

– Скажи-ка, юнга, а какого черта полез меня защищать? Могли ведь и убить. Атилл и Каракатица понятно – давно дружим, а ты удивил.

– Сам не знаю. Машинально получилось, словно кто-то внутри подтолкнул, – отозвался Дага, – Да и несправедливо это – искать крайних. Я ведь тоже виноват, что не уследил за купцом. Он все время был перед глазами. Внезапно огни исчезли. Англичанин, видимо, специально их погасил от греха подальше. Я думаю, он рядом был, но мы его в тумане не видели.

– Ну, что боцман, примем его в друзья? – улыбнулся Дракон, – как думаешь, штурман?

– Сам знаешь, друга проверяют в беде, а не за кружкой рома, – задумчиво произнес Каракатица, – Дага здесь, и этим все сказано.

Так за разговорами о дружбе и предательстве пролетело несколько часов. Давно погас костер, безмятежно похрапывали в углу пещеры боцман и штурман. Дракон сидел на выступе, прислонившись к прохладному камню, вслушиваясь в крики птиц, эхом доносившиеся из джунглей, и время от времени разглядывал море в подзорную трубу. Дага, усевшись рядом с ним, негромко спросил:

– Скажи, капитан, а как ты попал сюда?

– Ты говоришь о Карибах? Это длинная история. Я из обедневшего дворянского рода, родился в семье моряка в Гавре. Отец командовал двухмачтовой шхуной. С двенадцати лет брал меня в плавание, чтобы постигал навигационные премудрости. Утекло много воды с того времени. Лет семь назад повез он колонистов из Франции на Мартинику. Я у него уже штурманил. Трудное было плавание, не раз попадали в жестокие штормы. Представляешь, едва тащились со сломанной фок – мачтой и порванными парусами, а тут как назло половина команды и пассажиров заболела лихорадкой. Около Гваделупы на дохлом баркасе⁴⁵ атаковали пираты. Их было-то всего семь человек, а взяли на абордаж. Драться-то ведь с ними было некому! Кто уцелел, продали в рабство на Эспаньоле⁴⁶. Отца убили во время боя. Меня захватили в плен и оставили на своем корыте рабом. Едва выжил. Издевались, стервецы, крепко. Думал, сдохну. На Тортуге⁴⁷ сбежал от них в джунгли. Несколько дней скитался, потом удалось пристроиться матросом к пирату Биллу Флауну по прозвищу Акула на «Шалунью. Был в плену у испанцев на Юкатане⁴⁸. Когда сбежал, стал пробираться в лагуну Чирики. Представляешь, вышел к берегу, а там англичане. Я бегом обратно в лес, но они оказались проворнее. Словили меня быстро, надавали тумаков и в трюм. Так стал рабом у них. Случай помог уйти: английский бриг попал в жестокий шторм около острова Кюрасао, и его выкинуло на камни недалеко от мыса Приют контрабандиста. Мне посчастливилось спастись, ухватившись за обломок мачты. Прибился к местным рыбакам. Несколько месяцев работал на рыбацкой тартане⁴⁹. Однажды у залива Пальмовый берег ловили рыбу, как вдруг вижу, бросает якорь недалеко от нас «Шалунья». Так я вновь пристроился к пиратам. А ты что-нибудь вспомнил из своей жизни?

– Белое пятно! Какое-то раздвоение, ощущаю внутри другого человека, кто он не знаю, – задумчиво произнес Дага, – Скажи, а почему называете друг друга по кличкам? Как-то не по-людски это.

– А по-другому нельзя. Наш промысел, сам знаешь, вне закона, назовись ты своей фамилией и именем, можешь подставить родных под гнев властей. Вот и прячемся за клички. Посмотри, в углу похрапывают Атилл и Каракатица. Думаешь, они без роду и племени? Атилл, он же Жак Саркози, из семьи парижского ткача. Малолеткой сбежал из дома, скитался по всему Старому свету⁵⁰, пока не попал юнгой на купеческий шлюп⁵¹. Как-то на рейде⁵² Амстердама, когда капитан с командой были на берегу, он драил палубу. На шлюпе остались два вахтенных матроса. Так вот, эти мерзавцы нажрались рома и захотели изнасиловать Атилла. Благодаря недюжинной физической силе, он избил их до полусмерти, а потом выкинул за борт. Они утонули. После этого сгоряча прыгнул в воду и поплыл к берегу, а до него около мили. Хорошо мимо шла шебека⁵³. Подобрала беглеца. Как потом выяснилось, она везла колонистов на Ямайку. Так Атилл оказался на Карибах. Я с ним познакомился случайно в таверне «Зуб акулы» в Кайоне, что на Тортуге. Как раз набирал тогда матросов на «Шалунью». И вот уже два года вместе.

– А Каракатица? – поинтересовался Дага.

– О! Это искатель приключений. Настоящий дворянин. Кто знает, что за этой кличкой скрывается барон Рауль Шредер из Амстердама, один из лучших штурманов на английском королевском флоте? За участие в мятеже его приговорили к пожизненной каторге и отправили на золотые рудники, что на острове Антигуа. На подходе к острову, наш приятель упросил стражника выпустить его из трюма по нужде. Представляешь, в кандалах прыгнул за борт. Спасать его никто, конечно, не бросился. Записали, что утонул, и точка, а зря. Рауль живуч оказался. В цепях доплыл до берега бухты Бат. Несколько дней прятался в джунглях, питался, чем попало. Отощал сильно, стал как скелет. Так случилось, что после сильного шторма я забрел на «Шалунье» в ту бухту. Мои ребята нашли барона полуживым в траве недалеко от берега. Притащили ко мне. С тех пор прошёл год, как я получил прекрасного штурмана Каракатицу. Так, что такие находки – дар Божий. Вот и с тобой. Чувствую твою необычную судьбу. Поживем, увидим, кого Бог мне послал, – закончил свой рассказ Дракон, раскуривая трубку.

– Еще один вопрос и ухожу. Почему ты прозвал меня Дагой?

– Дага – это кинжал. Острый и быстрый. Смертельное оружие в опытных руках, а теперь иди-ка, поспи, дружище. Хочу побыть один.

Проводив взглядом Дагу, Дракон погрузился в молчаливое созерцание тропического леса и ослепительно синего моря, вслушиваясь в шум далекого прибоя. Такие минуты успокаивали его, помогали привести в порядок мысли, терзавшие измученную душу, помогали обрести внутреннее спокойствие и ясность мышления.