Александр Тимофеевич Филичкин
Рассказы, изданные на бумаге. Мистика
Гомункулус
После прекрасного ужина Яков Брюс проводил всех гостей в приготовленный для посетителей флигель и вернулся в свой кабинет. Следом вошёл хмурый Прохор и доложил вельможному барину: – Владелец соседнего большого имения положил глаз на вашу сенную девушку.
– На которую? – буркнул хозяин. Он не любил, когда его вынуждали продавать кому-то холопов, дарованных лично царём Петром I. Он привык сам решать их судьбу. А этому брандахлысту, отпрыску одного лизоблюда, что ныне приближён к государю, отказать будет очень не просто.
– Настасью. – сообщил верный слуга.
Эту красивую девушку, Якову Брюсу было особенно жаль. Не хотелось ему отдавать её в похотливые руки извращённого франта. Потешится с ней неделю другую, да и сошлёт с глаз долой. К примеру, на скотный двор или в поле, а чтобы греха не было видно, отдаст её замуж за последнего пьяницу.
– Передай этому типу, что через час я жду его здесь. Но сначала, всё подготовь, приведи сюда Настю и поставь в дальнем углу. Там посмотрим, как быть.
Молодой, семнадцатилетний повеса вошел в кабинет властелина большого имения. Он совершенно оправился от падения с лошади и был одет в модный костюм. Видно, кто-то из слуг успел съездить домой, и привезти другую одежду. О дневном приключении говорила лишь хромота на правую ногу. Да и та была почти незаметна.
Франт переступил через порог. Он оказался в святая святых Якова Брюса одного из ближайших сподвижников царя Петра I. Нужно сказать, что никого почтения к тридцатилетнему старику-генералу он никогда не испытывал. Парень чувствовал себя более значимым, чем владелец этого дома. Ведь в данный момент, его строгий батюшка был в большей фаворе у императора, чем эта шотландская нерусь.
Хозяин встал из-за стола, заваленного книгами, рукописями и сложного вида приборами. Он слегка поклонился и с широкой улыбкой пошёл к вельможному гостю. Взяв парня под руку, он предложил, устроиться на удобном сидении, подвинул к нему большую коробку с курительными принадлежностями и предложил закурить. Потом вернулся к двери кабинета, запер её на два оборота, а ключ положил в карман довольно простого камзола. После чего, спокойно уселся на рабочее место.
Тем временем, молодой человек выбрал лучшую из пенковых трубок и набил её табаком, что привезли из Голландии. Франт прикурил от стоящего на столе большого подсвечника и развалился во внушительном кресле. Он выпустил клубы дыма к потолку помещения и с огляделся по сторонам.
Все стены здесь были завешены картами, непонятными схемами и картинами европейских художников. Вдоль дальней от окон стены стоял длинный шкаф, с застеклёнными дверцами. В его глубине находились фолианты различных размеров. На полках лежали куски разноцветных камней и разноцветные раковины, привезённые из южных морей.
Рядом со шкафом, гость разглядел постамент из гранита высотою в один локоть. На нём, опустив голову, стояла сенная девушка Настя. Она была совершенно недвижна. Если бы не сарафан ярко-синего колера, то гость и не узнал бы её в данный момент. Скорее всего, он принял бы эту фигуру за статую.
Вместо веселой красавицы, что приглянулась ему, там находился кто-то другой. В дальнем, тёмном углу стояла девица с мёртвым, неподвижным лицом. Хотя, она походила на ту чаровницу, как две капли воды.
Над её белокурой головкой висела странного вида конструкция, состоящая из переплетения проволоки и непонятных сосудов, заполненных разноцветными жидкостями. Несколько огромных кристаллов гнездились в этих тенетах и истекали таинственным светом.
Молодой человек резко вздрогнул и встревожено посмотрел на хозяина. На обеспокоенном тревогой лице читались немые вопросы: – «Неужели это Настасья? Что с ней случилось? Она сильно больна?»
Заметив перемену в молодом человеке, хозяин подумал: – «Пора начинать». – и зловещим голосом задал вопрос: – Я слышал, вы хотели купить у меня сиё существо? – он небрежно кивнул в сторону застывшей девицы.
Слегка побледнев от последнего слова, повеса едва смог сказать: – Если вы, конечно, не против.
– Зачем оно вам? – поинтересовался хозяин: – Что вы будете делать с таким гомункулусом? Они ведь живут очень недолго.
– А вам он зачем? – пробормотал напрягшийся гость: – Что вы с ними здесь делаете?
– «А он первостатейный нахал и, вдобавок, не трус!» – подумал вельможа с усмешкой и ответил достаточно просто: – Я их изучаю.
Яков Брюс поднялся из-за стола, подошёл к открытому настежь окну и встал, опершись рукой о подоконник. Молодой человек невольно проследил за ним взглядом и теперь повернулся спиной к странной девушке.
– За годы исследований, я выяснил, что при распаде этих существ может произойти много бед. Если пропустить нужный момент, они взрываются, словно заряд мощой пушки и вызывают сильный пожар. Если не верите, сейчас я вам покажу, как это бывает. Смотрите.
Гость повернулся на кресле и обратил взгляд к Настасье. Он с изумлением увидел, как проволочная конструкция, висевшая над её головой, закрутилась вокруг центральной оси. Большие кристаллы слегка засветились. Жидкость в сосудах забулькала. Застывшее, неживое лицо милой девушки вдруг исказилось. Она подняла расширившиеся глаза к потолку, стала мелко дрожать и неожиданно громко рычать.
Под ногами прелестницы, что-то взорвалось, и мощный вихрь ударил в лицо барчука. Огромный клуб едкого дыма наполнил весь кабинет. Сильно пахнуло мерзким запахом серы и тухлых яиц. По щекам вельможного гостя побежали крупные слезы. Он судорожно закашлялся, с ужасом вжался в удобное кресло и крепко сжал веки.
Когда он открыл слезящиеся от дыма глаза, то не увидел девушки в дальнем углу. Там не было вообще ничего. Лишь кучка дымящихся углей, лежала на постаменте из тёмного камня. В воздухе тихо кружились хлопья серого пепла и клочки обгоревшей материи. Испуганный визитёр оглянулся.
Яков Брюс стоял возле открытого настежь окна и с сожалением смотрел на молодого повесу: – Если хотите, могу вам предложить вместо одного гомункулуса небольшую железную птицу. Одну из них вы недавно встречали.
Они гораздо практичнее, чем искусственные существа, выращенные в пробирке. Живут значительно дольше и не взрываются так оглушительно. Правда, жрут удивительно много. Причём, они не всегда отличают людей от скота…
– Нет. Нет. Большое спасибо. – залепетал бледный гость и уронил потухшую трубку на персидский ковер. Он вскочил на ноги и опрометью бросился к двери. Ткнувшись в закрытые створки, борчук обернулся и умоляюще посмотрел на хозяина.
– Сейчас я вам открою. – участливо сказал Яков Брюс и достал ключ из кармана.
После визита «золотой молодёжи», в Москве заговорили о том, что Яков Брюс уже научился выращивать искусственных сущностей. Мол, несколько знатных господ видели своими глазами, как одним мановением руки чернокнижник развеял по ветру одного гомункулуса.
Мистификация
По приказу хозяина, раненного в лесу летуна, поместили в пустой комнате на людской половине. Его уложили на свежий тюфяк из соломы, отмыли избитое тело от крови и позвали к нему лекаря-немца. Врачеватель осмотрел бедолагу, быстро и ловко наложил лубки из дощечек на сломанную ногу и руку и смазал ушибы каким-то вонючим бальзамом. Он велел – перебинтовать прочие раны и усиленно кормить кузнеца. После чего, собрал свои инструменты в небольшой саквояж и ушёл.
Именно здесь, возле постели увечного Фрола, Прохор нашёл сенную девушку графа. Настя сидела рядом с больным, держала его за здоровую руку и что-то тихо шептала.
Замотанный с головы до ног в узкие полоски холста, парень сейчас походил на мумии египетских фараонов древних времён, которые, не очень давно, привезли из-за тёплого моря на юге.
Барин их заказал для «кабинета всяческих редкостей», что находился в усадьбе. Подобную блажь завел царь Петр I. На немецкий манер те помещенья называют – кунсткамеры. Мол, теперь раритеты собирают в Европе и негоже государю российскому отставать от развитых стран.
Прохор приблизился к красивой сиделке и тронул её за плечо. Девушка вздрогнула и обернулась. Механик молча кивнул в сторону двери. Настя взглянула в лицо помощника барина и не посмела перечить. Она поднялась с табурета и поспешила за ним.
Мужчина вывел её из маленькой комнаты и зло прошипел: – Сколько раз, я тебе говорил? Не мельтеши пред гостями, когда они являются к барину.
– Так Фрол же разбился на вашей машине. – залепетала холопка: – Вот я в сердцах и помчалась к нему, поглядеть, не погиб ли? Он же мне наречённый жених. – Настасья заплакала. Сквозь всхлипы она тихо добавила: – А как увидала, что он живой, так сразу ушла в задние комнаты и с тех пор здесь сижу.
– Поздно уже! – отрезал насупленный Прохор: – Приметил тебя соседский барчук. – Настасья испуганно вскрикнула и вскинула руки к лицу. Слезы сквозь пальцы потекли ещё пуще.
– Он уже говорил с управляющим. Сказал, что купить тебя хочет.
– А как же Флорушка? – в полный голос вскрикнула девушка: – Барин сказал, за него меня выдаст.
– Хочешь выйти за Фрола, так делай, что я тебе говорю. – буркнул Прохор и строго добавил: – Идём-ка со мной. – он развернулся и двинулся прочь. Девушка кинулась следом.
Длинными, переходами барского дома механик привёл дрожащую Настю в небольшой коридор, расположенный на половине господ. Мужчина шагнул к пустой ровной стене и куда-то нажал. Одна сторона деревянной панели отошла от неприметного импоста. Мужчина потянул её на себя и открылся узкий проём.
Настасья вошла вслед за Прохором и оказалась в узенькой комнате, походившей на небольшую кладовую. Пара свечей горела в подсвечниках, и еле рассеивала плотную тьму помещения. Светильники освещали лишь дальний угол коморки. Пол и нижние части голых стен были погружены в сумрак.
Девушка застыла на месте и быстро огляделась вокруг. Никаких окон здесь не было. В противоположной, неосвещенной стене виднелась узкая дверца. Рядом с ней находилось несколько сдвижных железных заслонок. По правую руку стоял длинный стол, загромождённый ретортами и различными колбами. Трубки от многих посудин уходили в кирпичную стену.
Не дав девушке хорошо осмотреться, Прохор поставил её возле висящего на стене медного зеркала. Механик дал Насте коробку с толченым мелом, прибавил к ней мягкую широкую кисточку и строго велел: – Покрась лицо так, чтобы оно стало белым. Сверху слегка добавь синеву. Он указал на деревянную плошку с пудрой нужного цвета. Губы накрась чёрной помадой. Хорошо подведи ресницы и брови и сделай всё быстро!
Девушка закивала и взялась «наводить красоту», не забывая при этом, напряжённо следить за помощником барина.
Не обращая вниманья на Настю, Прохор занялся какими-то странными приготовлениями. Мужчина разжёг огонь в небольшой железной жаровне и подставил горящие свечи под колбы.
Находящиеся в ёмкостях жидкости тотчас забулькали. В стеклянных трубочках, выходящих из этих посудин, закурился дымок. Механик подошёл к задней стене помещения, встал на колени и открыл небольшую заслонку, что походила на дверцу у печки.
Он повозился немного, поднялся на ноги и, вернувшись к Настасье, осмотрел результаты её упорной работы. Сейчас перед ним стояла девица, с очень красивым, но с удивительно бледным, почти мёртвым лицом. Прохор взял тонкую кисточку и заретушировал стрелки, что нарисовала холопка в уголках своих глаз.
Механик взял помазок, чуть обмакнул его в серую пудру и точными взмахами создал глубокие тени под нижними веками. Он отодвинулся в сторону и осмотрел сенную девушку. Потом положил кисть в коробку, взял гусиные перья и быстро стряхнул крошки пудры с сарафана ярко-синего цвета.
Потом, подхватил Настасью под руку и поволок к узенькой дверце, находящейся в дальнем углу тесной комнаты. Прохор остановился перед стеной, отодвинул тёмную крышку и посмотрел в неприметный глазок.
Удовлетворённо кивнув, механик открыл низкую створку. За ней оказался узкий чулан. Девушка с недоумением взглянула на Прохора. Помощник барина отпустил её руку и вошёл в кладовую, размером со шкаф для белья.
Из темноты послышался шепот мужчины: – Иди-ка сюда.
Девушка, сперва заартачилась, но вспомнила слова помощника барина: – «Хочешь выйти за Фрола, делай, что я тебе говорю!»
Она истово перекрестилась, вытянула руки вперёд, и шагнула за Прохором. Ладошки наткнулись на его руки в шершавых мозолях. Он сжал её пальцы, потянул за собой и провел пару коротких шагов. Впереди открылась ещё одна дверца. Девушка шагнула в неё и оказалась в покоях Якова Брюса.
Мужчина позволил ей осмотреться и сказал тихим шепотом: – Я сейчас уйду в ту самую комнату, откуда мы с тобою пришли, и всё время буду, за перегородкой. Ты встанешь на эту плиту спиной к стене. – он указал на внушительный камень, лежащий в углу кабинете, между стеною и шкафом: – Сначала сюда зайдёт господин Яков Брюс. Ты только не бойся. Он не хочет тебя продавать.
Услышав такие слова, Настя широко улыбнулась. Прохор быстро и очень толково объяснил юной девушке, что нужно сделать. Напоследок он пригрозил: – Если всё пройдёт хорошо, выйдешь за Фрола, а напортачишь, продаст тебя барин. Ну, а там, сама знаешь, что будет с тобой. – он повернулся и исчез тем же путем.
Настасья осталась одна в незнакомом ей помещении. Она прижалась спиною к стене и замерла от сильного страха. Непривычная обстановка пугала её нисколько не меньше, чем перспектива расстаться с милым ей парнем. Фрола она очень любила и решила, всё сделать так, как приказал ей механик.
Дверь внезапно открылась, в кабинете возник камердинер владельца имения. Он сделал вид, что не заметил Настасью и принялся зажигать свечи из воска. Закончив возиться, слуга исчез в коридоре.
Спустя пару минут, появился и сам Яков Брюс. Он строго глянул на неподвижную девушку, и уселся за стол. Последним пришёл соседский барчук. Девушка тотчас закрыла глаза и застыла, как статуя. О чём говорили меж собой господа, она почти и не слышала. Все силы у неё уходили только на то, чтобы стоять неподвижно.
Находясь за тонкой стеной, Прохор открыл глазок и следил за тем, что происходит сейчас в кабинете. Слуховая труба была вделана в кладку и позволяла отчётливо слышать каждое слово говорящих вельмож. Механик поднял правую руку и сдвинул в сторону небольшую заслонку.
Сиянье свечей тайной комнаты прошло сквозь отверстия в перегородке и проникло в покои Якова Брюса. Лучи упали на колбы с растворами, на разноцветные стекла, и осветили их изнутри. Эти предметы, находились на стене кабинета и стали вдруг исходить призрачным блеском.
Наблюдая за двумя господами, Прохор сдвинул один рычажок. Гирька освободилась от стопора и, под собственным весом, направилась вниз. Прикреплённая к грузу цепочка начала поворачивать небольшое колёсико. На оси шестерёнки, со стороны кабинета, крепилась конструкция, изготовленная из кусков гнутой проволоки. Эта структура стала вращаться над головою Настасьи.
Услышав слово хозяина: – Смотрите. – механик нагнулся и сдвинул заслонку, что находилась внизу. Он просунул в открывшееся отверстие руку и тихо дёрнул девушку за подол её сарафана.
Помня наставления Прохора, девушка стала, словно в падучей, сильно трястись и громко рычать. Механик взял из жаровни раскалённый железный пруток и ткнул куда-то под ноги себе.
Вспыхнул короткий огнепроводный шнурок. Язычок яркого пламени нырнул в отверстие в стенке. Он добежал до постамента из камня, что стоял в кабинете, проскочил в камору из бронзы и добрался до цели.
Петарда оглушительно грохнула. Лёгкая взрывная волна вылетела из миниатюрной бомбарды и ударила в кресло, где развалился юный барчук. В воздухе тотчас закружились лоскутки, обгоревшей ярко-синей материи. Следом гостя накрыло густое облако дыма. Прохор повернул несколько кранов. В кабинет хлынула смесь разных газов. Среди них слышался запах серы и тухлых яиц.
После лёгкого взрыва, девушка толкнула рукой торцовую часть книжного шкафа. Она бесшумно открылась внутрь прочной мебели. Настасья шагнула в проём, затворила его за собой и оказалась в непроницаемом мраке. Ладонь Прохора схватила её за плечо и втащила в тайную комнату. Механик поставил девушку возле стола и быстро закрыл узкую дверь.
Затем, устремился к жаровне, взял из неё лист железа с кучкой слабо тлевших углей и повернулся к стене. Мужчина нагнулся и правой рукой отодвинул другую заслонку. Он сунул в открытую щель поднос с горячими углями и тут же закрыл все отверстия.
Закончив с работой, механик прильнул к небольшому глазку и посмотрел в кабинет. Трясущаяся от страха Настасья стояла у него за его спиной и со страхом ждала результата всего представления.
Наконец, помощник хозяина прекратил наблюдение. Он повернулся к трясущейся девушке и прошипел: – Благодари Бога. Яков Брюс, так напугал барчука, что он удрал, словно заяц и нескоро теперь явиться к нам. – горничная тихонечко всхлипнула, и из глаз её хлынули слезы искренней радости.
– Сиди здесь. – бросил мужчина и направился к двери, что вела в коридор: – Ближе к ночи я тебя выпущу. Уйдёшь на половину холопов, и будешь там прятаться, пока не едут все гости.
Внезапно он посуровел и строго сказал: – Если сболтнешь, про то, что ты видела, я сам отведу тебя к барчуку. Пусть с тобой делает всё, что захочет. – Прохор вышел из комнаты. Язычок у замка сухо щёлкнул.
Огнедышащий дракон
Ступая по лестнице из белого мрамора, гости поднялись на веранду, устроенную вдоль огромного дома. Яков Брюс встретил их перед входом. Он раскинул холёные руки, словно преграждая всем путь, и широко улыбаясь, сказал: – Господа! Прошу минутку внимания!
Сбившись в толпу, гости стояли, и ожидали неизвестно чего. Многие предполагали, что возможен какой-то сюрприз, но что это будет, не имели никаких представлений. Этим и отличались визиты к неординарному человеку петровской эпохи. Нельзя было никогда угадать, что же случиться сейчас?
Прибывшие люди расположились спиной к шикарному саду, и напряжённо смотрели на Якова Брюса. Он опустил обе руки. Стоящие у фонарей, ливрейные слуги прикрутили все фитили. Свет быстро угас. Веранда погрузилась во мрак. Лишь окна прекрасного дома и настежь открытые стеклянные двери мерцали в ночи.
– Посмотрите назад! – приказал вдруг хозяин. Все поспешили исполнить команду и повернулись к чудесному саду, едва освещённому лунным сиянием. Глаза быстро привыкли ко тьме. Гости увидели нечто ужасное, висящее в небе.
Прямо над главной аллеей висел гигантский дракон и лениво помахивал широкими крыльями. Звук от этих движений живо напомнил шум кузнечных мехов. Гибкое змеиное тело, покрывала светящаяся чешуя, отливающая зеленоватым огнем. Мощные лапы сжимали и разжимали толстые, длинные пальцы, с изогнутыми, как ятаганы, когтями. Утыканный большими шипами, хвост изгибался справа налево.
Чудовище повернуло массивную голову. Выпученные глаза посмотрели на застывших людей и загорелись неистовой злобой. Пасть дракона вдруг распахнулась. Появилось великое множество длинных и острых зубов. Жуткая тварь заревела, и её страшный рык прогремел, словно гром. Из внушительной глотки плеснулась струя ярко-красного пламени и упала на землю.
Поражённые невиданным зрелищем, гости развернулись на месте и, объятые ужасом, бросились в дом. Ничего не видя вокруг, они бежали прочь от чудовища. Господа толпой ломились в открытые двери и французские окна. Хорошо, что они были устроены без подоконников и начинались от пола. Зазвенели разбитые стёкла.
В этот же миг в саду загремели шутихи с петардами. Эти громкие звуки вселили в гостей ещё толику ужаса. Раздались крики мужчин и визг истерических женщин. Гости ворвались в залу и ринулись вглубь помещений. Едва визитеры оказались в внутри, как слуги закрыли окна и двери и опустили плотные шторы. Они зажгли десятки свечей и принялись убирать разбитую посуду и мебель.
Всю ночь гости дрожали в отведённых им комнатах, решаясь выйти оттуда лишь по великой нужде. Утром нового дня визитёры, попрощались с хозяином и отбыли восвояси, домой.
К вечеру по Москве гуляли рассказы о том, что в имение Якова Брюса летает огнедышащий черный дракон. Очевидцы твердили, что своими глазами видели огромное чудище. Оно было готово, сожрать тех людей, на которых укажет хозяин.
Воздушное чудо
Сарай находился в половине версты от шикарного сада. Он стоял в укромной ложбинке и со стороны барского дома его закрывал высокий кустарник. Как только стемнело, Прохор отдал команду. Шесть мужиков открыли широкие ворота «ангара» и покатили наружу нечто, очень похожее, на орнитоптер Леонардо да Винчи.
В этот раз, у конструкции не было места для летчика и системы больших рычагов, чтобы заставить устройство махать широкими крыльями. Благодаря этим новациям машина стала значительно легче. Уже не нужны были лошади, чтобы поднять её в воздух. Довольно слабого ветра и длинной верёвки и воздушное судно станет свободно парить в синем небе.
Впереди необычной машины укрепили длинную голову, смахивающую на лошадиную. Как и всё остальное, её изготовили из плетёной лозы, а потом обтянули тоненьким шёлком. Внутри, укрепили стеклянный сосуд, с горючей смесью из химикатов и спирта. Сзади мастера прицепили внушительный хвост. Под брюхом расположили короткие ноги, похожие на куриные лапы.
Для усиленья эффекта, Яков Брюс приказал расписать исподнюю часть аппарата. Для этого он выписал из богатой Европы «phosphorus mirabilis», открытый гамбургским алхимиком Хеннигом Брандом. Насколько знал Прохор, то вещество называлось «чудотворный носитель света» и испускало сиянье во тьме. По внешнему виду он походил на очищенный воск и легко разрезался ножом.
Барский художник Игнат, развёл вещество в чистом спирте и использовал его вместо краски. Он расписал голову воздушного змея, а на нижнюю часть крыльев, лапы и хвост нанёс красивый рисунок, что изображал чешую.
После этой работы, он неожиданно слёг и теперь метался в жару, как в лихорадке. Лекарь сказал, что ни сегодня, так завтра, несчастный представится. И советовал всем остальным, подальше держаться от светящегося в ночи вещества.
Прохор взглянул на часы, что дал ему барин на этот знаменательный вечер. До назначенного хозяином времени, оставалось сорок минут. Ровно столько им требовалось, чтобы всё приготовить. Тренировки не прошли для всех даром, и подручные работали удивительно чётко. Мужики размотали веревки чёрного цвета, прикреплённые к змею, разобрали концы и разошлись в разные стороны.
Двое подручных раскрутили воздушный насос. Ветродуйка выплюнула тугую струю. Напор сжатого газа ударил в днище из шёлка. Машина приподнялась над почвой. Ночной ветерок подхватил аппарат и потянул его в небо. Мужики полегоньку отпускали прочную привязь и давали рукотворному чудищу забраться повыше.
Махнув правой рукой, Прохор двинулся к барскому дому. Таща за собой парящего воздушного змея, мужики следовали за помощником барина. В саду никого уже не было. К этому времени, домовые слуги потушили все факелы и разошлись по делам. Теперь сад заливала плотная тьма.
Команда шла по аллее буквально на ощупь. Когда крепостные приблизились к особняку, все гости Якова Брюса уже собрались на ярко освещённой веранде. Они стояли спиной к шикарному саду и слушали владельца имения.
По его команде хозяина, ливрейные слуги потушили все фонари. Возле дома стало так же темно, как в саду. Раздался голос вельможного графа: – Посмотрите назад! – гости, как один повернулись к центральной аллее.
Один из подручных механика потянул за верёвку. Черного цвета полотнище, закрывающее брюхо машины, отцепилось от змея и упало на землю. Четыре других мужика метнулись к беседкам, спрятанным в плотных кустах, и сбросили с них лёгкие кровли.
Холопы забрались внутрь легких строений, и взялись за большие параболические зеркала, что там находились. Яркие лучи фонарей отразились от полированной поверхности меди. Мощные световые столбы ударили ввысь, побродили по небу и сошлись на машине, висящей над головой.
Взорам взыскательной публики явился дракон, парящий над центральной аллеей. Остальные помощники плавно тянули и отпускали верёвки. В ответ, воздушное чудище помахивало широкими крыльями, шевелило хвостом и когтистыми лапами. Сидевшие в кустах, мужики стали греметь листами из жести. Раздувать кузнечные мехи и, с их помощью, трубить в огромные трубы. Хриплый рык разорвал вечернюю тишь.
Прохор потянул за особенный шнур. Пасть дракона открылась, и струя чистого спирта плеснулась наружу пологой дугой. По дороге к земле она налетела на решетчатую железную плошку, что висела на шее у змея. Наполнявшие сеточку, угли тотчас подожгли горючую жидкость. Она ярко вспыхнула и пылавшим дождём пролилась на аллею.
Ошалевшие от ужаса, гости завопили на все голоса. Они в едином порыве развернулись на просторной веранде и, сметая всё по дороге, бросились в дом. Из залов послышался грохот падавших стульев, столов и банкеток. Зазвенело разбитое в суматохе стекло. Громкие крики разнеслись по многочисленным комнатам и постепенно стихли в глубине барского дома.
– «Похоже, сюрприз совершенно удался». – подумал улыбнувшийся Прохор. Как говорил Яков Брюс, он очень любил попугать, зажравшихся богатых господ. Механик отдал приказ: – Уходим назад.
Бьющие в чёрное небо, световые столбы тотчас погасли. Команда начала отступать, той же дорогой, что пришла к хозяйскому дому. Змей поднимался всё выше и выше.
Скоро свечение фосфорных красок исчезло из виду. Лишь тёмная тень иногда закрывала летние звёзды. Подручные Прохора вернулись к сараю и приземлили воздушного змея. Стараясь, не касаться краски руками, они поняли небольшой аппарат и занесли внутрь «ангара».
Той же ночью, умер художник Игнат.
