Александр Строганов
Сочинения. Том 3
БОЛЬЦ Я уже отвечал на ваш вопрос. Больше отвечать не желаю.
АРЕСТОВ Капризы. Все капризы. Муся, ты хоть ответь, хватит ли нам картошки? Эй, чертов сын, ты что, теперь весь день спать будешь?
ДЕДОВ Да не трогай ты его, он всю ночь не спал.
АРЕСТОВ Ну так если он дурак, что с него возьмешь?
ДЕДОВ Но-но, ты тут сильно не дурачь, сам чай не на перинах у жены лежишь.
АРЕСТОВ Странно. Что это он молчит? Он на «чертова сына» всегда аж до потолка подскакивает. Муся, шайтан, ты чего молчишь?
Тишина. Поднимается Владыко. Он пристально смотрит в сторону Муси.
ДЕДОВ Муся, ты спишь?
АРЕСТОВ А ну, студент, отомри, ты там рядышком, посмотри, что с Мусей?
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да.
Фелистратов подходит к Мусе, осторожно приподнимает одеяло и страшно кричит. Все вскакивают со своих мест.
ДЕДОВ Что случилось, Володя?
ФЕЛИСТРАТОВ Он мертв.
АРЕСТОВ Как это мертв? Что значит мертв? Ты посмотри хорошенько.
ФЕЛИСТРАТОВ Много крови.
ДЕДОВ Откуда кровь?
ФЕЛИСТРАТОВ Вот ранка, слева в груди. Ранка от ножа.
ДЕДОВ Что-о-о?!
ФЕЛИСТРАТОВ Похоже на ранку от ножа.
Дедов бросается к своей постели. Начинает спешно перебирать все свои вещи, подушку, одеяло, тщательно осматривает содержимое тумбочки.
ДЕДОВ Ножа нет.
БОЛЬЦ А отдавал он его, кажется, вам, господин Дедов?
ДЕДОВ Мне, но кто-то взял нож. Арестов, бандит, я утром спрашивал тебя, спрошу и теперь. Ты брал нож?
Арестов поворачивается к Дедову. Он мертвенно бледен.
АРЕСТОВ Нет.
ДЕДОВ Отчего же ты так побледнел?
АРЕСТОВ Нет.
ДЕДОВ А зачем тебе утром был так нужен нож? Отвечай!
АРЕСТОВ Нет. (Сомнамбулой движется по направлению к своей койке.)
ФЕЛИСТРАТОВ Тише.
ДЕДОВ Ты куда направился, бандит?
ФЕЛИСТРАТОВ Тише!
Все поворачиваются к Фелистратову.
ФЕЛИСТРАТОВ Кажется он дышит.
ДЕДОВ Кажется или дышит?
ФЕЛИСТРАТОВ Дышит. Отчетливо слышу. И постанывает. Жив! Слава Богу, жив! Скорее. Дайте мне чистые простыни или рубашки, что угодно. Скорее! Мне нужно срочно перевязать его.
Больц бросается к веревке с бельем, расторопно снимает его и передает Фелистратову.
ФЕЛИСТРАТОВ Разрывайте так, чтобы получились бинты, господин Больц. А вы, господин Дедов, взгляните, нет ли у нас зеленки? И воды. Воды бы мне вскипятить. Надо бы поскорее. Да, да, поскорее. У нас совсем мало времени.
Все приходит в движение.
АРЕСТОВ (Уже в постели, чужим голосом, по слогам.) Мо-ло-дец, студент.
У Арестова начинается эпилептический припадок. Дедов подбегает к нему, сворачивает угол простыни, засовывает в рот. Пытается держать. Больц помогает Фелистратову. Владыко стоит, закрыв глаза, и беззвучно молится.
Муся
Все на своих местах. Фелистратов у постели Муси.
ФЕЛИСТРАТОВ Кажется он приходит в себя.
БОЛЬЦ (Радостно.) Что вы говорите, Володя?
ФЕЛИСТРАТОВ Кажется он приходит в себя.
Все, кроме Арестова, не отошедшего еще от приступа падучей, устремляются к Мусе. Перебивая друг друга, они задают вопросы. Гам. Слов не разобрать. Их останавливает Дедов.
ДЕДОВ Замолчите все! Я буду задавать вопросы! Муся, тебе трудно говорить?
МУСЯ (Тихим голосом.) Муся постарается говорить. Воды.
Больц приносит стакан воды. Муся жадно выпивает ее, после чего откидывается на подушку.
ДЕДОВ Муся, скажи, любезный друг, кто ранил тебя?
МУСЯ Меня хотели убить.
ДЕДОВ Кто же хотел убить тебя?
МУСЯ Мне страшно говорить об этом.
ДЕДОВ Это один из нас?
МУСЯ И да, и нет, мне страшно. (Плачет.)
ДЕДОВ Пойми, Муся, это крайне важно, не только для тебя, но и для всех нас. Каждый из нас может стать жертвой такого нападения.
МУСЯ Каждый из нас умрет. Кто-то раньше, кто-то позже.
ДЕДОВ Значит говорить с тобой не имеет смысла? Ты ничего не скажешь нам?
БОЛЬЦ Умоляю вас, Муся, скажите. Жизнь в постоянном страхе хуже самой смерти. Вы не должны нас так мучить.
Муся плачет.
ДЕДОВ Все. Беседа окончена. Отправляемся по местам. Не думаю, что мы добьемся от него что- либо. По крайней мере, сейчас.
Нехотя постояльцы палаты расходятся.
МУСЯ Не уходите. Не бросайте меня. Муся будет говорить.
Все возвращаются.
ДЕДОВ (Ласково.) Муся, скажи, кто ударил тебя ножом?
МУСЯ Арестов.
ДЕДОВ Ты уверен в этом?
МУСЯ Да, хотя Муся отдавал нож господину Дедову.
ДЕДОВ Арестов!
Тишина.
ДЕДОВ Арестов, бандит!
Арестов открывает глаза.
АРЕСТОВ Какого черта! Разве не видно, что я сплю?
ДЕДОВ Зачем ты хотел убить Мусю?
АРЕСТОВ Что?
ДЕДОВ Ты выкрал у меня нож и ударил его. Зачем?
АРЕСТОВ Слушай, Дед, всему есть предел. Я же все время был здесь с вами, а ты вообще с койки не вставал. Вы все совсем с ума, наверное, посходили.
ДЕДОВ Мы слушали господина Владыко. И могли не обратить внимания на твои действия. Однако не могу понять, зачем тебе это понадобилось.
АРЕСТОВ Да говорю же, это – чистый бред. не трогал я вашего Мусю. Да с чего вы это взяли?
ДЕДОВ Он сам сказал об этом, когда пришел в сознание.
АРЕСТОВ Ах, сука!
Арестов срывается с кровати, подбегает к Мусе и принимается его душить. Муся хрипит. С трудом присутствующим удается вырвать его из рук Арестова. Арестов направляется к своей постели, ложится и отворачивается в сторону.
ДЕДОВ Ну хорошо, спектакль окончен. Теперь, Арестов, я позволю себе сделать маленький обыск, если не возражаешь.
АРЕСТОВ Бога ради, делай что хочешь, Дед. Я думал ты – умнее.
С той же тщательностью, что и в первый раз, Дедов ищет нож, на этот раз в вещах Арестова. Наконец он выпрямляется во весь рост. Глаза его сверкают. В руках Дедова нож, со следами крови на лезвии.
ДЕДОВ А это что, бандит?
Арестов смотрит на нож с неподдельным удивлением.
АРЕСТОВ Я не знаю. Я понятия не имею, откуда он взялся здесь. Мне кто-то подбросил его.
ДЕДОВ Но зачем, Арестов, зачем? Что сделал тебе этот несчастный?
АРЕСТОВ Ничего он мне не сделал. Не трогал я его, понимаешь, не трогал!
БОЛЬЦ Этим все и должно было закончиться. И самое страшное, что это – только начало. Теперь он ни за что не остановится. Волк почуял кровь. Господин Дедов, вы мудрый человек и, безусловно, пользуетесь наибольшим авторитетом среди всех нас. Согласитесь, нужно что-то делать. Надобно пресечь…
ВЛАДЫКО Ничего не надобно делать. Ничего не надобно пресекать. Все по предписанному. Смиритесь и лягте спать. И вам, Димитрий, надобно отдохнуть. (Подходит к Мусе, протягивает руку. Тот целует ее.) Будь-мо. (Медленно направляется к себе.)
Все с изумлением смотрят вослед Владыко. Первым приходит в себя Больц.
БОЛЬЦ Да как же это, ничего не делать?! Как же это можно?! Перед нами умирающий человек…
МУСЯ Вы думаете, Муся теперь умрет?
БОЛЬЦ Нет, милый Муся, конечно вы не умрете, но это могло произойти, окажись удар поточнее и посильнее. Ведь это так, Володя?
ФЕЛИСТРАТОВ Знаете, господин Больц, многое в этом ранении для меня загадка. Рана очень глубокая, нанесена твердой рукой, и удар пришелся прямо в сердце. При таких ранениях, обыкновенно, люди мгновенно погибают. И еще, несмотря на то, что крови было потеряно много, Муся довольно скоро пришел в себя. А как быстро остановилось кровотечение?! Самостоятельно, без посторонней помощи.
БОЛЬЦ Володя, этого не может быть!
ВЛАДЫКО Не забывайте кто вы.
БОЛЬЦ Что вы имеете в виду, господин Владыко?
ВЛАДЫКО Я сказал то, что сказал, и в словах моих нет никакого двойного смысла.
ДЕДОВ Арестов, ты сам должен придумать, что с тобой делать. Мы находимся в особом положении, и ты этим пользуешься. Связать навсегда тебя мы не можем. Убивать тебя никто не давал нам права. Уйти тебе некуда. Решай, Арестов, ты мастак на всякие пакостные проделки. Я не могу придумать ничего.
АРЕСТОВ Дед, я еще раз повторяю, не трогал я этого чертова сына. На что он мне, сам посуди?
ВЛАДЫКО Конечно.
ДЕДОВ Что вы имеете в виду, господин Владыко, вы все время говорите с намеком? Вы не могли бы изъясняться доходчивее?
ВЛАДЫКО Что может быть доходчивее? Я хотел сказать, что господин Арестов не покушался на Мусю. Во всяком случае, по своей воле и в ясном сознании. Вот все, что я хотел сказать.
ДЕДОВ Но, согласитесь, господин Владыко, вы внесли в ситуацию еще большую путаницу.
ВЛАДЫКО Со временем вы сами во всем разберетесь. Вот Димитрий, мне кажется, уже начинает многое понимать. Не так ли, Димитрий?
ФЕЛИСТРАТОВ Пульс слабеет! Помогите мне, кто может.
Больц и Дедов устремляются к Фелистратову. Арестов и Владыко не поднимаются со своих мест. При этом Владыко загадочно улыбается.
ФЕЛИСТРАТОВ Что за бесовы проказы?! Взгляните!
Тишина.
ВЛАДЫКО Что же вы обнаружили, дорогой Димитрий?
ФЕЛИСТРАТОВ Я не вижу и следа раны. Этого не может быть! Ведь только что вот здесь была глубокая рана, да и бинты все в крови. Я ничего не понимаю. Муся!
Муся плачет. Арестов подходит к его кровати.
АРЕСТОВ (Торжествующе.) Ну что ты на это скажешь, Дед? Оболгали честного человека. Что, если у Арестова темное прошлое, значит на него можно все валить?!
ДЕДОВ Я нашел у тебя нож. На ноже была кровь. Как ты это объяснишь?
АРЕСТОВ Теперь, когда обвинения с меня сняты, и пожизненное заключение не заменят на смертную казнь, я скажу тебе, Дед, правду. Я взял у тебя нож. Ты знаешь, что вор я профессиональный и смогу, при полном твоем бодрствовании, снять с тебя рубашку так, что ты и не заметишь. Так вот, нож я у тебя, естественно, спер, но только не для того, чтобы пощекотать этого шайтана, а чтобы вырезать трубочку. Скучно мне, Дед, очень скучно. Дай, думаю, трубочку вырежу. Стал вырезать, да и порезался. На, полюбуйся. (Показывает палец.) Когда надоело резать, положил нож под подушку. Думаю, отдохну, продолжу, а к вечеру нож на место подброшу. Вопросы есть? Вопросов нет. А ты, шайтан, зачем на меня наговорил? Вот ведь сука какая!
БОЛЬЦ Чудеса.
ДЕДОВ Муся, как ты себя чувствуешь?
МУСЯ Слабость.
ДЕДОВ Но ты можешь говорить?
МУСЯ Попытаюсь.
ДЕДОВ Мы все очень просим тебя. Расскажи правду. Что с тобой произошло? Нам нужно понять. Разобраться. Что случилось?
МУСЯ Однако это нельзя рассказывать. Муся боится.
ДЕДОВ Кого или чего ты боишься? Расскажи. Быть может, мы сможем тебе помочь?
МУСЯ Однако это совсем страшно.
ДЕДОВ Собери свое мужество. Найди силы. Это трудно, я знаю, но это необходимо, поверь.
МУСЯ (Зажмурив глаза.) Он был здесь.
ДЕДОВ Кто был здесь?
МУСЯ Доктор.
ДЕДОВ Какой доктор?
МУСЯ Наш доктор.
ДЕДОВ Кандинский? Виктор Хрисанфович?
МУСЯ Да.
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
ДЕДОВ Но ведь мы все были здесь, и никто не видел его. Наверное, тебе пригрезилось или приснилось?
МУСЯ Муся совсем не спал. А вы слушали господина Владыко.
БОЛЬЦ Отчего же вы не кликнули кого-нибудь из нас?
МУСЯ Мне совсем страшно было.
ДЕДОВ Зачем он приходил?
МУСЯ Не знаю. Он сказал, что будет навещать нас еще.
ДЕДОВ Выходит, он жив?
МУСЯ Нет, не жив. Муся набрался смелости коснуться руки господина Кандинского, но так и не нащупал. Рука была и, в то же время, ее не было.
БОЛЬЦ Призрак.
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
ДЕДОВ Долго он был здесь?
МУСЯ Муся не понял. Может долго, может, нет.
ДЕДОВ О чем он говорил с тобой?
МУСЯ Он спрашивал, как мы тут все без него живем?
АРЕСТОВ Ну ты, конечно, сказал, что отлично. Не беспокойтесь, дорогой доктор.
МУСЯ Муся ничего не говорил. Муся не мог ничего говорить. Муся совсем немой стал.
ДЕДОВ Так, так, что еще?
МУСЯ Сказал, что ему совсем плохо. Он думал раньше, что с нами плохо, а теперь понял, что без нас совсем плохо. Так плохо, что душа совсем сильно болит, и покоя никакого нет, и нас он теперь только вспоминает, а совсем не слышит, и всех ему совсем жалко.
АРЕСТОВ Жалостливый наш доктор.
ДЕДОВ Замолчи. Ты забыл, сколько он сделал для тебя, антихриста?
АРЕСТОВ (Шутовски кланяясь в пояс.) Спасибо, великое спасибо. За пожизненное заключение спасибо…
ДЕДОВ Цыц. Иди, ляг и не мешай. Продолжай, Муся.
МУСЯ И всех ему совсем жалко.
ДЕДОВ А почему жалко, объясни.
МУСЯ Плохо теперь всем будет. Так сказал.
ДЕДОВ Что плохо-то?
МУСЯ Муся не знает. Мне трудно доктора понять. Доктор умный. Про меня все-все рассказал.
ДЕДОВ Что рассказал?
МУСЯ Как он увидел меня первый раз. Говорит, что Муся сильно пил. Шибко водку пил. Пил и жил как попало, где придется. Все меня били, а я сирота был круглый и по-русски мало-мало говорил. И доктор видел однажды, случайно, как меня в подворотне били, так били, что Муся совсем без памяти был. Они думали, что Муся – вор, потому били. А Муся никогда вором не был, только шибко несчастный сирота. А потом один из тех, кто меня бил руками и ногами, еще ножом ударил, и все убежали. Спасли добрые люди, только Муся умом немного тронулся, а доктор меня лечил и говорить по-русски учил, и Муся совсем поправляться стал, только умер. Так все и подумали, что умер, а Муся (переходит на шепот.) в голову доктору забрался и жить там стал. И доктор стал не только доктор, а еще немного и Муся. А раз меня столько много в жизни обижали, Муся привык бояться. Того бояться, сего бояться. Вот и доктор иногда маленько бояться стал. А Муся тогда его успокаивал и утешал, как мог. Потому доктор любил Мусю. Потому, когда разговаривал со мной, у него на глазах слезы были. Однако сильно расстроился.
ДЕДОВ Что же он расстроился, он тебя живым – здоровым застал.
МУСЯ То-то и оно, что застал. А потом что?
ДЕДОВ А что потом?
МУСЯ А потом, доктор говорил, некому теперь Мусю защитить будет. Нет больше доктора и Мусю защитить некому будет.
АРЕСТОВ Да от кого защищать? Кому ты нужен, скажи на милость?
МУСЯ Доктор говорил, и меня, и второго, и третьего Мусю, кто вот таким несчастным родился, завсегда убивать будут, и защиты им нет никакой. А мне в тот раз просто повезло. Муся говорить не мог, но подумал, что нехорошо, однако, убивать вот так, ведь Муся зла-то и не желал никому. А доктор все мысли мои читал, и говорит, что добра-то вон как мало, совсем крошки, а страха вон как много, и страх посильнее всего будет, потому что он и в добро нарядиться может, и во зло, а хитрости при страхе хоть отбавляй. Вот что говорил доктор.
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
МУСЯ А Муся подумал, раз его уже один раз убивали, да не убили, второй-то раз, да и по подворотням мне больше не ходить. А доктор спросил, кто сказал мне, что меня не убили? Муся подумал, как же такое может быть, чтобы мертвый Муся с доктором разговаривал? А доктор спросил меня, кто мне сказал, что доктор-то жив? А Муся растерялся и подумал, уж не на том ли он свете? А доктор долго смеялся, а потом сказал, что давно, однако, так не смеялся. А мне не до смеха было. Муся все думал про свою смерть. А доктор сказал, что про смерть думать шибко вредно, потому, она всегда где-нибудь рядышком, и только и ждет, что бы такое кому на ушко нашептать. Доктор говорил не торопиться, все одно меня убьют. Да кто же Мусю убьет, думалось мне? А доктор сказал, кто угодно, вот хоть Арестов, и поцеловал меня в лоб, и улыбнулся и напоследок сказал: – помни, добра вот сколько, и щепотку пальцами показал, а страха вот сколько, и руками развел. Потом незаметно подошел к господину Владыко, покачал головой и совсем ушел. Потом Муся ничего не помнит. Наверное, уснул. А проснулся оттого, что шибко больно было. Хотел кричать, а крика никак не было. тогда Муся понял, сколько страха много. Шибко много.
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
БОЛЬЦ Вы говорите, он еще приходить будет?
МУСЯ Мне бы водички попить.
ФЕЛИСТРАТОВ А почему он покончил с собой? Почему ушел из жизни?
МУСЯ Ничего он мне не говорил, а все, что говорил, Муся сказал. И то, что меня Арестов убьет, он сказал, а Муся только повторил. И вообще, ничего вам Муся не хотел рассказывать, потому шибко страшно мне было.
ДЕДОВ Чего теперь бояться, когда все позади. Уже нож-то погулял.
МУСЯ Муся доктора боится. Однако теперь Муся доктора всегда шибко бояться будет.
Больц приносит воду. Муся с жадностью пьет. Фелистратов считает его пульс.
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да… пульс слабеет с каждой минутой. Чаю бы крепкого. Господин Больц, у вас нет крепкого чая? Да с сахарком бы хорошо, да, да.
БОЛЬЦ Как же, как же, сейчас изладим.
АРЕСТОВ Нет, но какая сволочь! Я понимаю, если бы он видел, как я его этим ножом резал, а так, что-то приснилось, а Арестов виноват.
Со своего места поднимается Владыко.
ВЛАДЫКО (Громко, почти криком.) Оз!
Больц бежит со стаканом чая. Торопится. Обжигает руки. Роняет стакан на пол. Скользит и падает на пол. Безудержно смеется Арестов. Фелистратов опускает Мусину руку.
ФЕЛИСТРАТОВ Все.
БОЛЬЦ Что?
ФЕЛИСТРАТОВ Умер Муся. (Накрывает тело Муси простыней.)
ВЛАДЫКО (Многозначительно.) Да, страха побольше, чем добра.
Больц
Больц сидит в ногах у Дедова.
БОЛЬЦ Проснитесь, господин Дедов.
Дедов приоткрывает глаза.
БОЛЬЦ Господин Дедов, мне необходимо поговорить с вами об одном очень важном деле. Я никогда не осмелился бы потревожить ваш сон, когда бы вы не были тем единственным мудрым и надежным человеком, что сможет распутать образовавшийся узел, весьма опасный для всех нас.
ДЕДОВ Вы, господин Больц, изъясняетесь весьма туманно. Боюсь, что я не понял ничего из того, что вы пытались мне сказать.
БОЛЬЦ Приношу свои извинения, господин Дедов, постараюсь быть предельно конкретным. Итак, как вы слышали, незадолго до смерти Мусе являлся господин Кандинский.
ДЕДОВ Да, я слышал то, о чем говорил Муся. Это могло ему присниться или привидеться.
БОЛЬЦ Однако же, господин Дедов, вы не можете отрицать, что странная рана Муси, которая необыкновенным образом позже исчезла, не могла пригрезиться всем присутствующим.
ДЕДОВ Да, для меня это пока не понятно.
БОЛЬЦ У вас есть предположения?
ДЕДОВ Есть, только мне не хотелось бы делиться с вами.
БОЛЬЦ Хорошо. Пусть так. Я продолжу. Если предположить, что господин Кандинский был здесь на самом деле и беседовал с Мусей, мы не можем оставить без внимания его слова. Он будет приходить еще и еще.
ДЕДОВ Что с того?
БОЛЬЦ Из этого, по моему разумению, следует, что каждый новый визит господина Кандинского будет уносить одну из наших жизней.
ДЕДОВ Господин Больц, это в вас говорит испуг. По всей видимости вы – натура впечатлительная и смерть Муси сильно подействовала на вас. Этак вы лишитесь сна. Постарайтесь отвлечься, подумать о чем-нибудь другом.
БОЛЬЦ Изволите ли заметить, господин Дедов, я всегда отличался спокойствием и невозмутимостью характера. Даже несносный господин Арестов своими грубыми шутками так и не смог вывести меня из себя, а уж он-то приложил к этому максимум усилий.
ДЕДОВ Пусть так. Но на чем вы основываете свои умозаключения?
БОЛЬЦ Мне представляется все достаточно простым. Доктор Кандинский, как мы знаем, покончил жизнь самоубийством.
ДЕДОВ Ну, так.
БОЛЬЦ Вы знакомы с писанием, господин Дедов?
ДЕДОВ Я русский человек.
БОЛЬЦ Знаете ли вы о том, какая страшная участь ожидает самоубийц?
ДЕДОВ Это знает каждый ребенок.
БОЛЬЦ Все мы – составная часть господина Кандинского. Последнее время, перед смертью, господин Кандинский не существовал сам по себе, как биологический объект. Его не было, были мы. Мы формировали его мысли, мы руководили его действиями. Наше заблуждение в том, что мы были уверены, мы принесем ему облегчение. Не нужно будет ему напрягать свой светлый ум, как раньше, до нас, можно будет ему, наконец, отдохнуть. Как мы ошибались! Мы, со своими благими намерениями, доставляли ему мучения. Финал закономерен.
ДЕДОВ То, что вы говорите, господин Больц – весьма любопытно.
БОЛЬЦ Я продолжу. Душа покойного господина Кандинского не может в настоящее время найти покоя. Не допускаю мысли, что доктор Кандинский примитивно мстит нам за все случившееся с ним. Думаю, что, будучи незаурядным исследователем, он решил прибегнуть к оригинальному способу облегчить свои страдания. Он, хотя теперь мы находимся как бы извне и живем самостоятельной жизнью, связан с нами пуповиной. Ему надобно избавиться от нее, а за одно и от Кары небесной.
ВЛАДЫКО Вы не учитываете одной детали, господин Больц.
БОЛЬЦ А-а, вы не спите, господин Владыко?
ВЛАДЫКО Я никогда не сплю. Мне это не нужно.
БОЛЬЦ Что же я упустил из вида?
ВЛАДЫКО А не учли вы то, что последнее время господин Кандинский был не в себе.
БОЛЬЦ Дорогой господин Владыко, нам не дано знать, кто в себе, кто не в себе.
ВЛАДЫКО Ну что же, и так можно думать, и на том можно стоять.
ДЕДОВ Продолжайте, господин Больц.
БОЛЬЦ На чем я остановился?
ДЕДОВ Вы говорили, что Виктор Хрисанфович постарается избавиться ото всех нас, дабы избавиться от Кары небесной.
БОЛЬЦ Да, именно, постарается освободиться ото всех нас.
ВЛАДЫКО При чем здесь доктор Кандинский? Мы и так обречены. Вопрос времени. Кто мы без него? Лжевсе. Вот и весь сказ. Зю.
ДЕДОВ Господин Владыко, мы все очень ценим ваше мнение, но все же любопытно послушать соображения господина Больца.
БОЛЬЦ Очень, очень неприятно, когда тебя перебивают. Тем более, речь идет о весьма и весьма серьезных вещах.
ДЕДОВ Что вы предлагаете?
БОЛЬЦ Приняв на веру то, что господин Кандинский не замедлит нанести повторный визит, предлагаю основательно подготовиться.
АРЕСТОВ Ничего не выйдет. Муся говорил, что его даже потрогать нельзя. Как же вы собираетесь его прихлопнуть?
БОЛЬЦ Господин Арестов, что вы такое говорите?! Побойтесь Бога! Как вы могли такое подумать?!
АРЕСТОВ Но это самое простое решение.
БОЛЬЦ Господин Дедов, я вас прошу, призовите его к порядку.
ДЕДОВ Арестов!
АРЕСТОВ Да ладно, нужны мне ваши глупые разговоры?
БОЛЬЦ (Шепотом.) Вам не кажется, господин Дедов, что Виктор Хрисанфович невидимо присутствует при нашем разговоре и все-все слышит?
ДЕДОВ Продолжайте.
БОЛЬЦ Так вот, я предлагаю заранее подготовиться к визиту господина Кандинского. Мы должны задобрить его. Ведь он никогда не был злым человеком. Напротив, отличался излишней добродетельностью.
ДЕДОВ Каким же образом вы предполагаете задобрить его?
БОЛЬЦ Это просто. Я неплохой кулинар. Я накрою стол. Вы уж поверьте, я умел готовить такие блюда, что многие известнейшие кулинары Санкт-Петербурга слезно упрашивали меня открыть секрет. А уж что касается достойных богатых людей, так многие считали должным отведать то, что я готовил. Выполнял я и специальные заказы…
ДЕДОВ Вы немного отвлеклись, господин Дедов.
БОЛЬЦ Да, прошу прощения. Воспоминания, знаете ли, профессиональная гордость.
ДЕДОВ Итак?
БОЛЬЦ Итак, я составляю меню, готовлю, накрываю стол. Но блюда мы закрываем полотном, чтобы господин Кандинский не сразу увидел то, что мы для него приготовили. Иначе он может стушеваться, неправильно понять и покинуть нас.
ВЛАДЫКО Так-то оно так, но вы, господин Больц, забываете, что господин Кандинский существо не материальное. Как же вы собираетесь угощать его? Ему, знаете ли, пища ни к чему.
БОЛЬЦ А вы и представить себе не можете, что я приготовлю.
ВЛАДЫКО Да что бы вы не приготовили.
БОЛЬЦ И потом, если даже господин Кандинский откажется от нашего стола, это вовсе не важно. Главное, он узнает, как мы старались, как мы любим его, и сердце его растает… Сначала мы будем лежать на своих постелях, как будто спим. Ведь мы не знаем, кого следующего посетит господин Кандинский. Так и будем ждать. А тот, кому он явится, подаст знак… Мы знаем, что своего собеседника он лишает дара речи. Но тело его сохраняет подвижность. Ведь Муся пытался притронуться к нему. Так вот, тот, кому явится Виктор Хрисанфович, подойдет к столу и снимет скатерть. После этого я подойду к гостю и скажу, – Вот, Виктор Хрисанфович, я приготовил к вашему приходу скромный ужин.
АРЕСТОВ Молодец, господин Больц. Правильно, и главное, очень скромно.
БОЛЬЦ Хорошо. Готовьте. Сервируйте. Я не стану возражать.
АРЕСТОВ Я приготовлю. Я из вас ужин приготовлю, господин Больц, пальчики оближете.
ДЕДОВ Арестов!
АРЕСТОВ Ты вдумайся, Дед, что он мелет. Он хочет за наш счет шкуру свою спасти.
БОЛЬЦ Вы, господин Арестов, всегда торопитесь с заключениями. Вы не выслушали меня до конца и уже пытаетесь перечить. Я думаю обо всех нас, и у каждого из нас будет своя важная роль.
ДЕДОВ Слушай, Арестов, слушай до конца.
БОЛЬЦ Во-первых, я скажу, что все помогали мне в приготовлении ужина.
АРЕСТОВ Ну что же, уже неплохо, спаситель вы наш.
БОЛЬЦ А теперь о каждом из вас. Вам, господин Арестов, надлежит подойти к господину Кандинскому и вежливо, подчеркиваю, вежливо поздоровавшись, справиться о здоровье.
АРЕСТОВ Какое здоровье может быть у покойника?
БОЛЬЦ Это, господин Арестов, если вы не знаете, элементарная вежливость. И потом, упаси вас Бог хоть как-то, своим видом или намеком, показать, что господин Кандинский – покойник. Это будет ему неприятно. После того, господин Арестов, как у вас завяжется разговор, вы как бы, между делом, намекнете, что все время думаете о своем прошлом и прошлое это никак не дает вам покоя. Вы бы хотели вычеркнуть его из своей памяти, но стоит это вам великих трудов. Вы лишились сна, и часто кричите по ночам. Я подтвержу ваши слова тем, что заявлю, будто сам не раз пробуждался ночью оттого, что вы не давали мне спать, громко призывая в бреду вашу матушку.
Арестов сотрясается в приступе смеха.
БОЛЬЦ Вы должны хорошенько обдумать мое предложение, господин Арестов. Вам, господин Дедов, я предлагаю составить краткий, но содержательный отчет о том, что происходило здесь за период отсутствия господина Кандинского. Вы могли бы дать положительные рекомендации каждому из нас, делая акцент на сильных и добрых сторонах характеров и стремлений, а так же заверить в полной благонадежности вверенной вам группы. Я уверен, что Виктору Хрисанфовичу будет приятно услышать это из ваших уст, уважаемый господин Дедов. Да он и сам был в курсе того, что вы среди нас как бы старший. Постарайтесь настроить его на доверительный лад, поговорите о чем-нибудь патриотическом, ну вот хоть о Турции. Вам, господин Владыко, хотя это будет весьма трудным для вас, я бы порекомендовал одеться чуточку скромнее. Если есть, во что-нибудь темное, можно и в обыкновенную больничную пижаму. Я понимаю, что для вас это мучительно, однако цель слишком высока. И потом, переодевание это – временное. Только на период визита господина Кандинского. После вы вновь оденетесь как подобает.
ВЛАДЫКО Ловко, господин Больц, ловко.
БОЛЬЦ Это еще не все. Перед тем, как я, уже продемонстрировав сервированный стол, приглашу Виктора Хрисанфовича откушать, вы, я просил бы вас, господин Владыко, прочтете какую-нибудь православную молитву. Это должно произвести на доктора самое благоприятное впечатление.
Владыко улыбается.
БОЛЬЦ А теперь о вас, господин Фелистратов. Володенька, на вашу долю выпадет, пожалуй что, самая ответственная и важная роль. Вы уж простите меня, но вид у вас, не при всех будь сказано, наиболее вызывающий сочувствие. Здесь дело не в наследственной худобе, а особенном, трогательном выражении лица. У вас добрая душа. Виктор Хрисанфович знает об этом. И самое главное, вы до болезни учились на медицинском факультете. Это роднит вас с доктором Кандинским. Когда каждый из нас исполнит свою роль, Владимир, я попросил бы вас обратиться к господину Кандинскому с предложением оставить нас всех такими, как мы есть в настоящее время. Вы могли бы мотивировать это тем, что вам надобно заниматься, углубленно изучать медицину, особенно психиатрию, чтобы хоть немного походить на своего кумира, Виктора Хрисанфовича Кандинского, то бишь на него самого. Но так как, в силу особенностей вашего нынешнего положения, вы, Володя, лишены практики, вам хотелось бы оставить для изучения пациентов, то бишь нас. Попросите его приходить почаще, рассказывать всякие врачебные небылицы, знакомить с таинствами науки, а нас – не трогать. Так и он отвлечется, и нам – спасение. Вот, собственно, господа, и весь план, вкратце. Как видите, он не заключает в себе ничего сверхъестественного. Разве что мне придется немного потрудиться. Однако для такого случая, оно мне в радость. Да и вы поимеете праздничный ужин. Думаю, господин Арестов, вы не будете возражать против такого вот праздничного ужина?
АРЕСТОВ Вы, конечно, законченный подлец, господин Больц, в чем, впрочем, я нисколько и не сомневался, но в том, что я набью требуху вкусными вещами, я усматриваю радостное для себя событие.
БОЛЬЦ Вот видите, в том, что я предложил, только приятные и полезные моменты.
АРЕСТОВ Только вот, господин Больц, если вы думаете, что после того как я набью требуху, я делаюсь добрее или ленивее, вы глубоко заблуждаетесь. Я не меняюсь никогда. Кровь предков, разбойников из темных лесов, играет во мне. А потому, после праздничного ужина, когда все уснут, я украду у Деда из-под подушки, куда он его спрятал, в надежде, что я не замечу, или из другого места, куда он его перепрячет, нож и ночью зарежу вас, господин Больц.
БОЛЬЦ Господи, он опять за свое. За что вы так ненавидите меня?
АРЕСТОВ Потому что вы мне отвратительны необыкновенно и потому, что вы мне надоели, милостивый государь.
БОЛЬЦ Господин Дедов, да скажите же ему!
ДЕДОВ Он шутит, господин Больц. Вы не поняли его оттого, что напуганы.
БОЛЬЦ Признаюсь, мне не по себе.
ДЕДОВ Успокойтесь, успокойтесь. Чему быть, тому не миновать.
БОЛЬЦ Скажите свое мнение, господин Дедов, как вам понравился мой план?
ДЕДОВ Что я могу сказать? Вы вольны поступать так, как считаете нужным. Все здесь соскучились по вкусной хорошей пище. Что же касается второй части вашего плана, с нашим участием, я очень сомневаюсь, что все пройдет гладко.
БОЛЬЦ Мы могли бы составить текст, репетировать.
ДЕДОВ Это все возможно, однако, что касается меня, господин Больц, можете не рассчитывать, не могу я, знаете ли. И еще. Прошу запомнить, дорогой мой, я патриот, а не шут.
БОЛЬЦ (В ужасе.) Я вас обидел? Что вы имеете в виду?
ДЕДОВ Турцию, милейший, Турцию, которая для вас, инородца – пустой звук! И не будем об этом больше. Мне нельзя нервничать.
БОЛЬЦ (Шепотом.) Но ведь вы же знаете, если вы откажитесь, откажутся все. Выходит, вам не нравится мой план.
ДЕДОВ Я не желаю больше говорить на эту тему. Я устал и думаю, будет хорошо, когда я вздремну часик – другой.
Дедов укладывается на бок. Больц в отчаянии. Немного поразмыслив, он направляется к Владыко.
БОЛЬЦ Господин Владыко!
ВЛАДЫКО Благой день, Давид.
БОЛЬЦ Это я, Больц.
ВЛАДЫКО Для кого-то, быть может и Больц, для меня же Давид, я вижу.
БОЛЬЦ Господин Владыко!
ВЛАДЫКО Так называют меня среди лжевсех.
БОЛЬЦ Как же мне называть вас, господин Владыко?
ВЛАДЫКО Отец Осклепий. Называй меня, Давид, отец Осклепий. Так будет правильно.
БОЛЬЦ Отец Осклепий!
ВЛАДЫКО Не спеши, Давид, зачем так спешишь? Садись вот здесь. Я понял, ты не случайно обратился ко мне?
БОЛЬЦ Нет, отец Осклепий, я специально шел к вам.
ВЛАДЫКО С чем же ты шел ко мне? Нужно ли тебе исповедоваться?
БОЛЬЦ За защитой шел, за защитой, отец Осклепий.
ВЛАДЫКО А как же быть с грехами, Давид? Ведь грешен ты, ох как грешен!
БОЛЬЦ По моему разумению, все мы грешны, отец Осклепий. Только наказание отчего-то разное всем. Я никак не могу в этом разобраться.
