Александр Шишонин
Лекарство от всех болезней. Как активировать скрытые резервы молодости
Современная медицина – лечит или убивает?
Вопрос не простой. Когда-то, в старые времена, когда в ходу были довольно примитивные методы лечения типа кровопускания, а ученые ничего не знали о микробах и потому не мыли руки и хирургические инструменты, но охотно кидались спасать больных, сама жизнь поставила удивительный эксперимент.
Случилось это в позапрошлом веке в викторианской Британии, а именно в Лондоне, где было два госпиталя – гомеопатический и обычный. Во время очередной эпидемии холеры оба госпиталя были забиты больными полностью. В гомеопатическом госпитале больным давали плацебо, пустышки – чистую воду, не содержащую никаких веществ в измеримых дозах, то есть практически не лечили. А вот в городском госпитале врачи, засучив рукава, применяли к холерным больным всю мощь тогдашней передовой науки, то есть делали им бесконечные кровопускания и кормили таблетками.
В результате смертность в гомеопатическом госпитале, где людей не лечили вовсе, была втрое ниже, чем в городском. То есть классические врачи старались, рук не покладали, ночей не спали, но своими стараниями только загоняли в могилу несчастных пациентов, угодивших им в руки. Люди же, по сути предоставленные сами себе в гомеопатическом госпитале, попивая чистую воду, без помощи эскулапов выздоравливали лучше, ибо организм умеет бороться с болезнями, и лучше ему в этом не мешать.
Но, может быть, с тех пор ситуация сильно изменилась, ведь наука за полтораста лет сильно продвинулась вперед?..
Продвинулась, сомнений нет. У каждого в руках смартфон, слетали на Луну, изобрели виагру. Но…
В 2000 году в Израиле приключилась забастовка врачей. Причина мне неизвестна, но предполагаю, что врачи решили, будто им слишком мало платят. И решили показать, насколько хуже станет без них.
Показали…
Как писал потом British Medical Journal, анализируя ситуацию, смертность во время забастовки врачей уменьшилась! Сей феномен заинтересовал ученых, и в 2008 году было проведено большое исследование, проанализировавшее смертность во время врачебных забастовок. Оно подтвердило феномен: когда врачи бастуют, люди меньше умирают.
Несколькими годами позже Американская медицинская ассоциация (JAMA) провела исследование и опубликовала статью с длинным названием «Смертность и характер терапевтических процедур среди пациентов, госпитализированных с острыми сердечно-сосудистыми заболеваниями в дни национальных встреч кардиологов». Я не буду утомлять читателя столбцами статистических выборок, приведу основной вывод: когда кардиологи заняты на своих симпозиумах и не заняты пациентами, у тех больше шансов выжить.
В цифрах это выглядит так:
17 % пациентов высокого риска с сердечной недостаточностью погибли в течение 30 дней после госпитализации в дни, когда ими не занимались кардиологи, будучи занятыми на симпозиумах. И 25 % аналогичных больных погибло в обычные дни, когда кардиологи трудились не покладая рук.
А среди пациентов, поступивших в госпитали с остановкой сердца, смертность была 59 % в дни симпозиумов по обмену опытом и 68,6 % – в обычные дни плодотворной работы врачей.
Интересно, что для пациентов с низкой группой риска никакой статистической разницы не наблюдалось вовсе. Из чего можно сделать вывод, что относительно здорового человека даже врачу трудно угробить.
Подобные звоночки звонили и раньше. Так, например, в 1976 году в Лос-Анджелесе врачи забастовали по поводу повышения стоимости страховки на случай врачебной ошибки. В результате было проведено на 60 % меньше операций. При этом смертность упала на 18 %.
В том же году в Боготе (Колумбия) почти два месяца бастовали все врачи, кроме врачей скорой помощи. Результат? К великому неудовольствию Национальной ассоциации похоронных бюро, смертность в городе упала на 35 %.
Получается, множество довольно сложных операций делается зря и только гробит народ.
И огромное количество таблеток прописывается зря.
Фармацевтические компании наизобретали десятки тысяч лекарств. У них совершенно разное действие и разные химические формулы. В результате никто не знает, как они подействуют на организм в разных сочетания, будучи съеденными вместе. А ведь это часто бывает – кардиолог в поликлинике одно прописал, гастроэнтеролог другое, эндокринолог третье, терапевт четвертое. Какие реакции пойдут в этом молекулярном коктейле в колбе организма, никто не знает. В результате возник новый раздел медицины – ятрогенная патология, изучающие болезни, вызванные врачебными предписаниями.
Зачастую побочные эффекты одних лекарств врачи принимают за самостоятельную болезнь, и от нее тоже прописывают свое лекарство. А далее прописывают все новые и новые лекарства по цепочке, пока не сведут человека в могилу.
Вы можете возразить:
– Позвольте! А как же доказательная медицина, институт которой позволяет с помощью двойных слепых рандомизированных исследований неопровержимо доказать пользу или вред того или иного лекарства?
Доказательная медицина – это нынешний мейнстрим в медицинской науке, если медицину вообще можно назвать наукой! Но доказательная медицина относительно молода, во‑первых. И, во‑вторых, там, где замешаны не просто большие деньги, а миллиарды долларов, в исследования вносится слишком большая помеха.
Родилась доказательная медицина как системная вещь совсем недавно – в середине 90-х годов. Хотя уже к середине ХХ века врачи стали задумываться о том, что применяемые ими способы лечения чаще дань традиции, нежели научно доказавший свою эффективность метод. Кажущееся или реальное облегчение может ведь наступить и от эффекта плацебо, то есть внутренней убежденности больного в пользе прописанных ему процедур. Но только в 1996 году группа канадских специалистов из Университета Мак-Мастера в Торонто предложила подвергнуть разные методы лечения больных научной проверке по всем законам системного знания – с помощью больших статистических выборок, контрольных групп и двойного слепого исследования. И в результате такой ревизии оказалось, что каждое второе известное медицине предписание, которое использовалось врачами, не имело никаких доказательств своей эффективности! По сути, до конца ХХ века медицина во многом оставалась наполовину средневековым шарлатанством!
А британский врач Бен Голдэйкр, написавший серию книг о современной медицине, приводит еще более шокирующие цифры: «Исходя из современных данных, только 13 % всех видов лечения имеют веские доказательства пользы и еще 21 % вероятно являются полезными».
Введение доказательной медицины должно было кардинально улучшить ситуацию, сделав медицину научной и выметя из нее шелуху средневековья. Идея была простая – применяем метод научного познания, проводим строгие рандомизированные исследования со случайным непредвзятым отбором испытуемых, причем проводим их двойным слепым методом, когда ни пациенты, ни сами врачи не знают, какой группе пациентов дается лекарство, а какая группа получает пустышку вместо лекарства. (Врачи не ставятся в известность, чтобы неосознанно не внушить людям уверенность, давая им лекарство, или чтобы случайно не проболтаться.) Потом сравниваем все это с контрольной группой больных, которые не получали никакого лечения, считаем статистику и узнаем, насколько новое лекарство эффективнее плацебо, а плацебо – полного отсутствия всякого лечения.
Прекрасно?
Однако и тут нашлись подводные камни в виде денег, о коих я уже говорил. 90 % исследований проводятся на деньги фармацевтических компаний, поэтому результат их, увы, предсказуем – эффект от новинки будет исследованием подчеркнут, побочные эффект затушеваны, конкуренты унижены, и вскоре новинка окажется на прилавках. Проведенное в 2003 году исследование разных медицинских отчетов по испытанию новых лекарств выявило следующий факт: те испытания, которые проводились на деньги фармкомпаний, в 4,5 раза чаще независимых исследований давали положительное заключение на исследуемый препарат.
Так что не обольщайтесь словами «доказательная медицина». Она вам докажет все, что угодно, за ваши (в конечном счете) деньги…
Позволю себе привести мнение американского врача и токсиколога Уолтера Ласта. Цитата будет длинноватой, но весьма красноречивой.
«…В большинстве болезней виновна сама медицинская система, и я постараюсь объяснить причины такой уверенности.
Я начинал как биохимик и токсиколог в медицинских лабораториях университетов, убежденный, что все хронические и так называемые неизлечимые болезни действительно неизлечимы, их происхождение чаще всего неизвестно, а лекарства улучшают состояние пациентов…
Мое «переобучение» началось вскоре после переезда в Новую Зеландию, где я открыл для себя натуральный образ жизни и натуральные способы лечения. Тогда я понял, что болезнь прежде всего является следствием нездоровых условий жизни и может быть побеждена возвращением к естественным.
Постепенно убеждаясь в патогенности медикаментов, я первое время считал их, скорее, малоэффективными и источниками побочных эффектов, нежели основными причинами заболеваний…
Заболевания, вызванные самим лечением, называются ятрогенными. В 2001 году в США ятрогенные факторы (фатальные реакции на лекарства, ошибки врачей, необоснованные хирургические вмешательства) явились причиной смерти 783 936 человек. Таким образом, наиболее опасной болезнью в Соединенных Штатах в настоящее время является сама медицинская система. Для сравнения, в том же 2001 году от сердечно-сосудистых заболеваний умерли 699 697 человек, от рака – 553 251.
В 1980-е годы в Новой Зеландии отмечался самый высокий в мире уровень смертности от астмы. Этот уровень значительно снизился в 1991 году, когда были запрещены ингаляторы фенотерола, в 13 раз повышавшие риск смертельного удушья. Последовавшее за этой мерой падение уровня смертности было преподнесено как триумф медицинской науки.
Исследования также показали, что у астматиков, прибегающих к помощи бронходилататора более одного раза в месяц, риск смертельного приступа в 50 раз выше…»
Это к вопросу о пользе или по меньшей мере безвредности лекарств. Повторюсь, они все ядовиты в разной степени! И если вам нужно отравить в себе непрошеных гостей – микробов, амеб, червей, – яды помогут вам с этим справиться, соответственно излечив вас от паразитов и попутно самого вас слегка притравив. Но вы большой и потом восстановитесь, тем паче, что травят глистов люди не каждый день. А вот если вам прописали принимать таблетки каждый день на протяжении всей жизни, как это бывает в случае диабета, гипертонии, атеросклероза и пр., то тут уже надо задуматься – а не убьют ли вас эти токсины раньше, чем сама болезнь?
Но если пощадить печень и отказаться от таблеток, что же тогда делать с болезнью?
Сможет ли организм вылечить сам себя без таблетки?
Вопрос риторический. Всем известно, что в организме заложены мощные ресурсы восстановления. Отчего же тогда механизмы саморемонта не срабатывают в случаях хронических неинфекционных болезней, коими страдает практически все цивилизованное человечество (нецивилизованное человечество до них просто не доживало)?
Хороший вопрос…
А отчего перестает ехать дизельный двигатель, в бак которого залили бензин? Неправильная эксплуатация! Дальше мы на примере отдельных систем разберем, как они функционируют и как запустить механизмы системного самовосстановления. Но прежде хочется сказать пару слов в свете всего вышесказанного про наше живое будущее – про детей (в этой книге в связи с недостатком места мы коснемся детей лишь вкратце, в силу необходимости логически завершить разговор о таблетках на примерах всего возрастного диапазона, а вот следующая книга будет посвящена детям целиком, и всем молодым родителям я весьма рекомендуют ее прочесть, когда она выйдет).
Цветы жизни на черном асфальте будней
Чуть выше мы сказали о кросс-зависимости детей, которые едят много сахара, и их допаминовые рецепторы уже готовы к будущей наркомании. Но кроме этого, существует и другая беда, получившая название Синдром дефицита внимания и гиперактивности – СДВГ. Это относительно новая болезнь и огромная проблема, которая не имеет решения в рамках современной медицины. Из названия ясно, каковы ее симптомы и беды – нет усидчивости, дети не могут сосредоточиться на учебе, внимание рассеяно, успеваемость низкая, а, стало быть, в будущем им грозит низкая социальная успешность и высокий риск асоциальных проявлений со всеми вытекающими…
Такие дети и сами психуют, и весь класс заводят. А еще у них происходит постоянная смена маниакальных и депрессивных состояний. Маниакальность – это когда у ребенка очень хорошее настроение, он возбужден, носится как угорелый. А потом вдруг срывается в депрессию, сидит, смотрит в одну точку, ничего не хочет, никого не видит. Понятно, что такой ребенок не может нормально учиться. И в Штатах, где впервые обозначили данное состояние как диагноз, тот факт, что ребенок не может учиться, родителей очень беспокоит, и это понятно: не можешь учиться – под мостом жизнь закончишь. Значит, такие перепады надо любой ценой устранить!
При этом число больных растет! В 1978 году в США выявляли на 1000 детей одного такого ребенка, а сейчас с таким синдромом диагностируют 10 % детей. Рост – в сто раз!
Но что такое синдром? Синдром на медицинском языке означает «симптомокомплекс». То есть целый комплекс симптомов, объединяемых в один синдром. Но ни симптом, ни синдром не могут являться диагнозом! Отмечая симптоматику, мы ведь только констатируем признаки заболевания, однако в чем его корень? В чем причина появления всего этого комплекса признаков, которые как-то незаметно подменили собой диагноз даже в самом названии болезни?
Нигде в научной литературе, ни в каких источниках я не видел, чтобы речь шла о причинах – почему же ребенка так колбасит? Но при этом везде идет речь о методах лечения!.. А что же вы лечите-то? Синдром? Получается, ничего вы не лечите, вы просто заметаете мусор под ковер – убираете связку симптомов. Рвете листья, а не корни.
На сегодня есть два способа «лечения» СДВГ. Первый – когнитивно-поведенческая терапия. Она получила все возможные обоснования с точки зрения науки. То есть статистика подтвердила эффективность этого метода, и он вошел в арсенал нашей любимой доказательной медицины. Действительно хороший метод! Он представляет собой активный диалог с разными игровыми элементами между терапевтом и пациентом. Но это очень дорогой метод, как и любая психотерапия, причем детская психотерапия дороже взрослой, потому что сложнее.
Второй способ – «колеса». Назначение фармпрепаратов, в основном психостимуляторов. Все они действуют через допаминовые и серотониновые рецепторы. Один из самых известных – Риталин (химическое название – метилфенидат). Он улучшает настроение, бодрит, повышает ясность мысли. Но при этом если вы откроете Википедию, то увидите, что там весьма откровенно написано: «механизм действия на данный момент достаточно не изучен». А среди побочек при передозировке – «конвульсии, эпилептические припадки, интенсивные галлюцинации, сопоставимые с галлюцинациями от кокаина, внутричерепные кровоизлияния, разрушение кровеносных сосудов и повреждение головного мозга». Ну, и психозы.
В депрессивной фазе препарат и вправду хорошо действует, ребенок выходит из депрессии. Но его ведь назначают на постоянной основе! А в маниакальной стадии он так взбадривает, что приходится принимать антипсихотические препараты или, иначе говоря, печально известные нейролептики. Нашим людям эти препараты известны по двум наименованиям, широко применяемым в психиатрии – галоперидол и аминазин.
Но этим дело не заканчивается. Потому что серотонино-допаминовый механизм мозга расшатывается, и эти дети рано или поздно срываются в хроническую депрессию. И тогда им прописывают антидепрессанты. Например, флуоксетин. Вообще, надо сказать, это настоящая беда – в США в пять раз за последние двадцать лет выросло назначение нейролептиков, и тот же риталин в США детям назначают уже с двух лет. А что? Страховка покрывает! По всем протоколам доказательной медицины препарат исправно проведен! А родители… Они же не медики, у них своя работа, на них кредиты, им проще дать таблетку, потому что на психотерапевта денег нет, это для миллионеров. Тем более, наркотиками эти таблетки не считаются, это просто сильнодействующие препараты.
И у нас то же самое! Когда ко мне приводят детей с этим синдромом, я все время сталкиваюсь с тем, что они уже находятся под воздействием препаратов. Неудивительно: объем научной информации идет огромный, наши специалисты его читают и, естественно, идут в ногу со временем! Нужно понимать, как вообще работает система… Вот получил ты диплом, стал психотерапевтом или психиатром, тебе надо расти дальше. Тебе нужны цитирования по индексу Хирша. Для этого необходимо начитывать англоязычные источники и на них ссылаться в статьях. А когда ты много литературы через себя пропускаешь, волей-неволей начинаешь прочитанное применять, ведь так убедительно написано – статистика, доказательная медицина, вот это вот все… Но информацию из этих медицинских журналов я бы даже научной не назвал, потому что наука – это познание причин и следствий, а там чисто статистическое описание воздействия на поведение разных комплексов препаратов.
В общем, приходят ко мне дети, которым молодые и передовые врачи назначили горсть препаратов. Приходят потому, что результата нет – успеваемость все равно не растет, перепады в настроении по-прежнему случаются, ребенок постоянно то в одной фазе, то в другой.
Причем приводят с детсадовского возраста, лет с трех… В России тоже есть хорошие ребята – когнитивисты, психотерапевты. Но в большинстве своем дети все же чаще попадают к врачам-таблеточникам. Ребенок начинает себя неадекватно вести, его отправляют сначала к неврологу, который, кроме сосудистых препаратов, ничего назначить не может, что он успешно и делает. А при СДВГ прием сосудистых препаратов приводит только к обострениям, мы дальше поймем, почему… А потом ребенок попадает к психиатру или специалисту по аутизму – таких детей часто принимают за аутистов, потому что, если перепады настроений глубокие, ребенок может дойти до такой степени отключения, что перестает реагировать, не идет на контакт, молчит и смотрит в одну точку. Таким детям часто ставят «аутизм».
Есть и другая форма крайнего проявления СДВГ – в виде кратковременной потери сознания по типу эпилептических припадков. Эти дети попадают к эпилептологу. Там делают ЭЭГ – электроэнцефалограмму мозга, а на ней нет никаких признаков очагов эпилептической активности. Если эпилепсия настоящая, это видно сразу. А тут нет. Поэтому ставят не эпилепсию, а эпилептиформный синдром. Но препарат назначают как при эпилепсии.
А препараты эти – и которые эпилептологи назначают, и которые назначают при аутизме, – еще больше глушат психику. Таких детей, что с ложной эпилепсией, что с ложным аутизмом, довольно много, и периодически они ко мне попадают. Но это всего лишь крайние формы СДВГ.
В общем, поскольку иностранные протоколы наступают на нас широким фронтом, наши врачи начали их постепенно внедрять и препараты прописывать. И, к сожалению, если такой ребенок с СДВГ после какой-нибудь операции по поводу серьезной травмы получит что-то из опиоидного ряда лекарств для снятия послеоперационных болей, считай, пропало – это готовый наркоман. Дальше только опиоиды! В Штатах столкнулись с этой бедой – ритолином дети сами уже закидываются, чтобы взбодриться, легко передозируются и попадают в токсикологические отделения. Я даже в фильмах голливудских слышал подобные фразы: «Что ты боишься экзамены сдавать, выпей ритолину и сдашь нормально!» Есть, кстати, фильм, не помню его названия, где мужик принимает таблетки и становится на время гением. Сия сценарная идея возникла у сценаристов как раз потому, что в американской культуре это уже есть…
А теперь, внимание, вопрос: почему за последние четыре десятка лет вдруг такой рост заболеваемости этим СДВГ – в сто раз?
Потому что на то есть причина. И она связана с колоссальным информационным взрывом – как раз примерно с той поры началась компьютерная революция и стали распространяться электронные игры. Резко возросла когнитивная нагрузка на детские мозги. Те дети, которые сорок лет назад имели предпосылку к развитию подобного состояния, до него просто не доходили. А теперь им рвет крыши. А так как информационная нагрузка увеличивается, процент больных детей будет и дальше расти. Причем кто-то успешно проскакивает школу, и их накрывает уже в институте, поскольку в некоторых вузах нагрузки очень велики. Механизм понятен – когда мозг перестает справляться с нагрузками, происходят резкие изменения в эмоциональной сфере, меняются поведенческие реакции. Человек сломался…
И подвержены этой напасти люди от 2 до 24 лет. А людям старше ставят уже психиатрические диагнозы – психотические расстройства, маниакально-депрессивный психоз и тому подобное. Хотя человек просто не справился с эмоциональной либо когнитивной нагрузкой.
Поэтому нужно, наверное, дать признаки начинающегося синдрома, на которые родители должны обратить внимание, чтобы поймать его на дальних подступах: беспокойство, склонность к периодическим зависаниям в дурном настроении, депрессии, плохое поведение и агрессивность, когда ребенку говорят «сядь спокойно», а он не может.
Также родители должны насторожиться, если младенец часто срыгивает. Если ребенок плохо спит. Если у него случаются кровотечения из носа. Если кислый запах изо рта. Если его укачивает в машине. Если он боится ездить или застрять в лифте. Если у него проблемы в школе, прежде всего с русским языком и литературой. Если он вообще плохо учится, убегает из дома… Все это предвестники начинающегося или уже начавшегося СДВГ.
Какова же физиологическая причина СДВГ?
Она, к сожалению, весьма распространена в современном мире – хроническое кислородное голодание мозга. Банальная нехватка кислорода в головном мозге и вызывает указанные симптомы. Человек как будто все время придушен!.. Поэтому организм тянет подвигаться побольше, чтобы продышаться, выйти куда-то на открытое место, у многих возникает клаустрофобия разной степени – боязнь замкнутого пространства. Вот, например, на лифте ребенок почему-то не любит ездить или хочет из класса выбежать во время урока… Недостаток кислорода!
Профессор Ратнер, незаслуженно забытый нашей медициной, называл это хронической гипоксией головного мозга. А возникает данное состояние, как прекрасно описано в монументальной работе Ратнера «Неврология новорожденных», которую мало кто из современных врачей читает, в результате скрытых родовых травм новорожденных. И если вы внимательно почитаете книгу Ратнера, то с удивлением увидите: то состояние, которое он назвал «хронической гипоксией головного мозга» и которое отражается на поведении, успеваемости и проч., точь-в-точь соответствует сегодняшнему синдрому дефицита внимания и гиперактивности!.. Но никаких других работ, кроме ратнеровских, утверждающих эту связь, нет. А Ратнером это было гениально описано еще в прошлом веке!
И я по своей практике вижу, что, когда к нам приводят вот такого ребенка, мы неизменно находим у него разные скрытые подвывихи, пережимающие кровоток, что и приводит к развитию СДВГ. Но стоит восстановить анатомию шейного отдела и, соответственно, кровоток до нормы, как проблема уходит. Однако, если ребенок сидел на препаратах, например, противоэпилептических, вот тут проблема – приходится снимать его с «колес».
Родители таких детей приходят и обычно приносят с собой ЭЭГ, на которых сразу видно, что нет там никакой эпилепсии. Да и без всяких электроэнцефалограмм родители сами могут установить, эпилепсия это или ложная эпилепсия: если ребенок падает, теряет сознание и даже слегка дергается, но пена изо рта не идет, скорее всего это не эпилепсия, а крайняя форма проявления СДВГ. Что потом подтвердит и ЭЭГ, и эпилептолог, который впишет ему «эпилептоформное состояние» вместо «эпилепсия». Правда, таблетки все равно пропишет от эпилепсии…
Жизненная дорожка таких детей такова: необнаруженная родовая травма в виде подвывиха в шейном отделе, затем в два года родители обнаруживают аномальное поведение, ведут к врачу. И начинают «лечить» – в США сразу подсаживают на таблетки, а нашу страну эта эпидемия массово захлестнет через несколько лет.
Мне иногда возражают: но ведь скрытые родовые травмы есть практически у каждого ребенка. Однако СДВГ ставят не всем.
Правильно. Во-первых, все дети разные и все подвывихи разные. А во‑вторых, все родители разные. У одних пролетариев ребенок учится плохо, так они его особо и не прессуют, пусть переползает с двойки на тройку, «как деды наши и прадеды жили». Соответственно, у него этот синдром не проявится. А на другого троечника начнут давить, и он сорвется от непосильной нагрузки – начнет убегать из дому, агрессивничать, впадать в депрессию… Как по нотам. Кстати, у всех этих детей повышенное давление. И, как я уже сказал, их все время колбасит из плюса в минус. Почему?
Как вообще возникает гиперактивность – то самое возбуждение, когда с ребенком справиться невозможно?
Ну, представьте, позвонок немного смещен, кровоток в позвоночных артериях чуть пережат, крови поступает в ствол головного мозга меньше нормы. Но сердце-то качает, как положено! Оно-то подает, сколько надо! И куда уходит лишняя кровь? По сонным артериям в кору головного мозга, активизируя ее избыточным кислородом. Вот вам перевозбуждение.
А ствол мозга при этом не тянет, он задыхается. Но именно в нем идет обработка информации ото всех датчиков – вкусовой информации, зрительной, слуховой, тактильной. И все это заторможено, поэтому человек живет в режиме дефицита внимания. В коре перевозбуждение, а «внизу» – торможение. Поэтому ребенка и качает то в маниакальную фазу, то в депрессивную. То усидеть на месте не может, то сидит глазами в стенку.
И чем больше зажим, тем больше дисбаланс между корой и глубинными структурами мозга – вплоть до упомянутых выше потерь сознания в фазе депрессии и абсолютно шизофренических проявлений в фазе активности. Кстати, про шизофрению я не шучу, в данном случае она возникает на фоне токсикационного психоза как результат отравления коры мозга кислородом. Ведь в коре его переизбыток, потому как туда кровь доставляет свободная сонная артерия, а в нижних отделах мозга – недостаток, потому что позвоночная артерия анатомически расположена так, что может пережиматься позвонками и спазмами шейного отдела. (Если кто-то усомнится, что химическое отравление может привести к психическим отклонениям, напомню самый известный пример психического расстройства из-за отравления – белая горячка.)
Далее. Еще один прекрасный симптом, на который должны обратить внимание молодые родители – недостаточность диафрагмального сфинктера. Этот сфинктер перекрывает дорогу от пищевода к желудку. И если он работает плохо, ночью происходит заброс кислого содержимого желудка обратно в пищевод. В горле возникает раздражение, ребенок встает в кроватке, начинает кашлять, изо рта у него несет кислятиной и рвотой. Сначала думают, что это коклюш, потом понимают, что не коклюш, и начинают снова «лечить» симптомы: дают препараты, которые назначают взрослым при язве желудка – блокаторы соляной кислоты. И желудок бедным детям вытравливают напрочь, потому что ребенок постоянно сидит на этих препаратах, иначе он просто спать не может из-за постоянного рефлюкса. Аппетита у него тоже нет, в общем, не жизнь, а мучение. Иногда даже делают полостную операцию – оперируют сфинктер!
А фишка в том, что в шее есть так называемый диафрагмальный нерв, который идет вниз от третьего, пятого и седьмого позвонков в средостение, к диафрагме. Если какой-то из этих позвонков смещен, нерв пережат и импульсы, тонизирующие диафрагму и сфинктер, проходят плохо, а значит, диафрагма атонична и сфинктер расслаблен. Я таких детей перелечил… ну, не скажу, что много, но некоторое количество на меня вышло, поскольку проблема эта неврологическая, а попадают эти несчастные дети часто не по адресу – к гастроэнтерологам. И проблема эта, что интересно, описана в той же незаслуженно забытой книге «Неврологии новорожденных» Ратнера отдельной главой. Но Ратнер не знал, что с этим делать. А мы теперь знаем – восстанавливаем шею, и проблема уходит.
Почему я про это вспомнил? Потому что у моей жены есть дочь от первого брака. А у нее есть сын, то есть внук моей жены – Лева. И вот наш Лева бегал-играл и долбанулся об угол стола. Да так сильно долбанулся, что бровь ему зашивали. А через неделю у него началась вот эта ерунда – ночной рефлюкс. И пока я не узнал про это, его уже начали пичкать таблетками омепразола. Я сказал: «Вы что, охренели, что ли?!» Сделал ему шею за пятнадцать сеансов, и проблема ушла. Это же ратнеровская классика! Только тут была не родовая травма, а приобретенная – ударился башкой, свернул шею.
