Александр Широкорад
Диссиденты 1956–1990 гг.

Полная версия

Кто в Париже и Лондоне мог предположить, что Польша будет вдребезги разбита за две-три недели, а Франция с Бельгией, Голландией да еще с английской армией – за четыре-пять недель? А если бы такой эксперт и нашелся, то его немедленно упекли бы в психушку.

Немцы просто заставили Сталина занять территории Западных Украины и Белоруссии. Уже 9 сентября 1939 года Шуленбург заявил Молотову: «Развитие военных действий даже превосходит наши ожидания», и немецкиевойска вынуждены будут действовать против польских частей в советской зоне. А 15 сентября Шуленбург сказал Молотову, что если не будет начат ввод советских войск, то «неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от немецкой зоны влияния, политический вакуум. Поскольку мы со своей стороны не намерены предпринимать в этих районах какие-либо действия политического или административного характера, стоящие обособленно от необходимых военных операций, то без интервенции со стороны Советского Союза [в восточной Польше] могут возникнуть условия для формирования новых государств».

Понятно, что речь шла о государстве украинских националистов, которые, между прочим, считали Западную Белоруссию частью Украинской державы.

Летом 1939 года между руководством вермахта и лидером ОУН А. Мельником шли интенсивные переговоры о создании армии ОУН, причем немцы давали авансы на создание «Украинской державы». В августе 1939 года в Словакии был сформирован Украинский легион под командованием полковника Р. Сушко в составе около 1500 человек.

Немецкое командование в начале сентября «начало передислокацию Легионов из Словакии в направлении Львова, однако введение СССР войск в Польшу и занятие советскими войсками Львова вынудили вермахт перебросить легионеров в район города Санок»^[22].

Независимо от легиона в глубоком тылу поляков начали действовать подразделения ОУН общей численностью около 7700 человек, которые за две недели взяли в плен свыше 3,6 тыс. польских солдат.

Риторический вопрос: был ли Сталин заинтересован в создании государства УПА на территории Западной Украины и Западной Белоруссии? Это государство с сентября 1939 по июнь 1941 года вполне могло сформировать миллионную армию и оснастить ее современной немецкой техникой (разумеется, с благословения фюрера). Нельзя упускать и моральный фактор. Одно дело, когда войска Киевского особого и Одесского военных округов сражаются с вермахтом, а другое дело – с профессиональной украинской армией.

Как бы развивались события в этом варианте летом – осенью 1941 года?

Не будем забывать, что на территориях, присоединенных к СССР в 1939–1940 годах, немцы потеряли в 1941 году больше солдат и техники, нежели с сентября 1939 года по июнь 1941 года во всей Европе. А бои на этих территориях задержали вермахт на пути к Москве как минимум на два месяца.

Но вот началась война. В 1941 году Красная армия понесла страшные потери. Так, только с 22 июня по 4 декабря 1941 года, то есть за 166 суток, безвозвратные потери Красной армии и ВМФ составили 2841,9 тыс. человек, санитарные – 1145,8 тысяч, а все потери – 3987,7 тыс. человек^[23].

Потери в технике за весь 1941 год составили: зенитная артиллерия – 4,1 тыс. орудий из 8,6 тыс., имевшихся к началу войны; противотанковые пушки – 12,1 тыс. из 14,9 тыс.;

полевая артиллерия – 24,4 из 33,2 тыс.; танки – 20,5 тыс. из 22,6 тыс.; боевые самолеты – 17,9 тыс. из 20,0 тыс.

Естественно, что за такие потери и поражения должен нести персональную ответственность глава государства. Вопрос лишь в том, насколько она велика. Сталин накануне войны обезглавил Красную армию. По сему поводу даже Расул Гамзатов изгалялся:

 
Бойцам запаса посланы повестки,
Пехота немцев лезет напролом,
Поторопитесь, маршал Тухачевский,
Предстать войскам в обличье боевом.
 
 
Пусть гений ваш опять блеснет в приказе
И удивит ошеломленный мир.
Федько пусть шлет к вам офицеров связи
И о делах радирует Якир.
 
 
Но их, приговоренных к высшей мере,
Не воскресить и богу, а пока
В боях невозместимые потери
Несут осиротелые войска.
 

Для доказательства от противного поверим на минуту Хрущеву и диссидентам. Но как Сталин ухитрился обезглавить 1,5-миллионную польскую армию, которая была вдребезги разбита за две недели? А как он обезглавил сразу четыре армии – британскую, французскую, голландскую и бельгийскую, – которые были разгромлены за 5 недель войны? Для сравнения: уличные бои только в Смоленске в 1941 году шли примерно месяц.

Да и мощь вермахта к июню 1941 года по сравнению с маем 1940 года возросла не меньше чем в два раза.

Немцы использовали в войне не менее 3 тысяч трофейных французских танков. В том числе тяжелые французские танки использовались на самых важных участках Восточного фронта: в июле 1941 года под Брестом, в октябре 1941 года под Москвой, в мае – июне 1942 года под Севастополем.

Даже в середине 1943 года после огромных потерь более половины тяжелой артиллерии (корпусная, большой и особой мощности) вермахта была иностранного производства.

Либералы, стоящие у власти, не зря не допускают независимых исследователей в архивы. Практически весь негатив на Сталина в России уже давно обнародован, а все, что осталось, может разоблачить мифологию либералов.

Наши горе-историки будут всегда лгать и тупо в своем вранье не признавать очевидного факта, что генералы-вермахты были на голову выше наших генералов, равно как и польских, французских, британских и т. д. Ну и солдаты-вермахты были несравненно лучше подготовлены, более грамотно владели оружием, нежели их противники.

Очевидец поражения 1940 года на Западном фронте, американский журналист и фанатик-антифашист Уильям Ширер писал, впервые увидев британских пленных: «Но больше всего меня поразило их физическое состояние. Все с впалой грудью, тощие и узкоплечие. Примерно у трети плохо со зрением – они в очках. Характерно, заключил я, для молодежи, которой Англия столь преступно пренебрегала все 22 послевоенных года, в то время как Германия, несмотря на поражение, изоляцию и 6 млн. безработных, вытаскивала свою молодежь на солнце и свежий воздух… В 30 ярдах от нас в сторону фронта маршировали немецкие пехотинцы. Невольно сравнивал их с этими английскими парнями. Все немцы загорелые, крепко сложенные, на вид здоровые, как львы, грудь колесом и т. д. Это один из аспектов неравной схватки»^[24].

Попробуйте написать такое про советских солдат! Засудят, особенно если коснуться кавказцев и среднеазиатов!

Так что я помолчу, а желающих отошлю к немецкой кинохронике, где показывают колонны советских пленных.

Наши военные историки и так и сяк вертят данными по числу самолетов и танков в РККА и вермахте, но почему-то никто не приводит уровень грамотности личного состава этих армий. Каюсь, я этих данных и сам не нашел. Но по данным «Советской энциклопедии», с 1918 по 1941 год в СССР среднее образование получили 3829 тысяч человек. Если отбросить женщин, умерших и негодных к военной службе мужчин, то среди военнослужащих к 22 июня 1941 году было не более 1,5 миллионов человек со средним образованием. Нельзя отрицать, что Советское правительство сделало очень многое. Для сравнения: в 1913 году среди рядового состава русской армии было всего 1480 человек со средним образованием. А всего грамотных в армии было 604 тысячи человек, малограмотных – 302 тысячи, а неграмотных – 353 тысячи человек. Замечу, речь шла о кадровой и этнически однородной армии. Неграмотных и плохо знающих русский язык инородцев в царскую армию вообще не брали^[25]. Так что качественный скачок в грамотности за первые двадцать лет советской власти налицо, но, увы, мы по-прежнему здорово отставали в этом плане от Германии.

Беда Сталина в том, что он имел таких солдат и особенно таких офицеров и генералов. Есть, конечно, и его вина – нужно было лучше воспитывать личный состав. Так и хочется сказать «наказывать строже», да боюсь это слово произнести: заклюют либералы.

Как диссиденты и либералы смаковали «танковый погром 1941 года»! Возьмем те же танки. Кто должен был отвечать за их качество в 1930-х годах? Генсек, занимавшийся проблемами всей страны, или замнаркома обороны по вооружению маршал Тухачевский?

Наш великий стратег еще 29 марта 1930 года писал: «В то время как в первом эшелоне требуются первоклассные танки, способные подавить противотанковые пушки, в последующих эшелонах допустимы танки второсортные, но способные подавлять пехоту и пулеметы противника».

И вот благодаря Тухачевскому у нас изготовили свыше 30 тысяч танков с картонной, пардон, противопульной броней. Их основу составили танки Т-26 и БТ, созданные на базе британского 6-тонного танка «Виккерс» и американского танка конструкции Кристи. Замечу, что министерства обороны этих стран категорически отказались от принятия на вооружение этих машин, зато широко рекламировали их на экспорт в Польшу, Китай, Тайланд и т. д.

Наши историки нагло врут, уверяя, что танк Т-34 был первым в мире танком с противоснарядной броней.

В сентябре 1936 года начались испытания пехотного танка AIIEI «Матильда», изготовленного фирмой «Виккерс». Хотя вес танка был невелик (11,2 т), но его лобовая броня имела толщину 60 мм, то есть была непробиваемой для всех противотанковых пушек до 1941 года включительно. Что же касается полевых пушек калибра 75–80 мм, то при попадании бронебойного снаряда с дистанции до 400 м по нормали они могли пробить броню «Матильды». На больших дистанциях бронебойные снаряды не брали 60-мм броню даже по нормали. При углах встречи 30° и более к нормали броня «Матильды» была неуязвима даже в упор.

Слабым местом «Матильды» было вооружение: один 12,7-мм и один 7,7-мм пулеметы.

Танк «Матильда» MKI (АIII) серийно выпускался с 1937 года до августа 1940 года. Новый танк МКII («Матильда-II») начал испытываться в апреле 1938 года, а уже в июле того же года он пошел в серию. «Матильда-И» имел вес 27 т, экипаж 4 человека, 40-мм пушку и два пулемета. Два двигателя по 95 л. с. обеспечивали скорость по шоссе 24 км/ч. Толщина лобовой брони была увеличена с 60 мм до 78 мм.

Малую скорость англичане не считали недостатком, поскольку «Матильда» должна была наступать вместе с пехотой.

Французы тоже в первой половине 1930-х годов отказались от тяжелых танков и приступили к изготовлению легких и средних танков. Так, с 1935 года производились легкие танки R-35 весом в 10 т и с экипажем из двух человек. Вооружение и скорость танка были весьма скромными: одна 37-мм пушка, один пулемет и 20 км/ч. Но главным достоинством танка R-35 стала лобовая броня его корпуса из 45-мм литых плит. Башня тоже литая с 45-мм броней.

В 1935 году французское правительство заказало 300 танков R-35, и в последующие годы выпуск машин этого типа продолжался. Всего до конца мая 1940 года французская армия получила около 1800 танков R-35.

Но вот Тухачевский и К° устранены. В производство пошли отличные танки Т-34, КВ-1 и КВ-2. Но наши генералы начали распределять их по мехкорпусам россыпью. Танковые дивизии мехкорпусов западных округов напоминали танковые музеи: в одной дивизии состояло по 11 и более типов танков.

Что же касается танков KB, то включение их в состав мехкорпусов можно объяснить лишь сильнейшей безграмотностью наших генералов. Это классические штурмовые танки, и их место в отдельных батальонах, полках, ну максимум в бригадах прорыва. Использовать же КВ-2 в маневренных боях, да еще с учетом их весогабаритных характеристик и ненадежной работы ходовой части и дизеля было попросту преступно. Когда эти очевидные моменты выяснились, то вместо того, чтобы отдать под суд тех, кто направлял КВ-2 в мехкорпуса, у нас не придумали ничего лучшего, как вообще отказаться от штурмовых танков.

Немцы имели мобильные танковые и пехотные дивизии, а наши мехкорпуса были мобильны только на бумаге. Немецкие танковые дивизии эффективно поддерживались авиацией и артиллерией. Наши тракторы перевозили корпусную артиллерию со скоростью 5–6 км/ч даже по шоссе, а германские полугусеничные тягачи перевозили самые тяжелые орудия со скоростью до 35 км/ч.

Ветеран войны полковник Р. Уланов рассказывал мне: «Везет трактор гаубицу-пушку МЛ-20. Кабина трактора открытая, водитель там один. Вдруг вижу: водитель соскакивает с сиденья, бежит к обочине, спускает штаны…, вытирается, надевает штаны, догоняет идущий трактор и садится за рычаги управления».

Такова была наша мехтяга!

У немцев официально к 22 июню было около 25 °CАУ. В первые же месяцы войны они получили от промышленности еще несколько сот САУ. Кроме того, в вермахте были еще сотни неучтенных САУ. Это САУ на шасси трофейных танков, особенно французских, и всякие самоделки – 37-мм противотанковые пушки на полугусеничных бронетранспортерах, 88-мм зенитные пушки на полугусеничных тягачах и т. п. В РККА же самоходки появились в 1943 году!

У немцев превосходно работала радиосвязь как в танковых частях, так и при взаимодействии их с авиацией, артиллерией и пехотой.

У немцев уже к 22 июня в моторизованных частях были сотни колесных и полугусеничных бронетранспортеров, а у нас бронетранспортеры появились лишь после войны.

Немецкие дивизии имели достаточно эффективные зенитные средства, способные бороться с низколетящими самолетами. Это 20-мм и 37-мм автоматические пушки, которые еще в 1930 году фирма «Рейнметалл» доставила в СССР вместе с полным комплектом технологической документации. Но Тухачевскому зенитные автоматы были не нужны. Он считал, что с прикрытием наших войск с воздуха должны справиться 76-мм «универсальные орудия» (помесь дивизионной пушки с зенитной).

Так что основным средством ПВО сухопутных войск до июня 1941 года у нас оставался 7,62-мм пулемет «Максим». Лишь в самом конце 1940 года в войска начали поступать 37-мм зенитные пушки 61К обр. 1939 года. Они были скопированы с 40-мм пушки «Бофорс» вместе с ее нерациональной схемой автоматики. Но хуже было другое: 61К устанавливалась на большой четырехколесной повозке-«колымаге». Окапывать и маскировать ее было крайне трудно, а переставлять с места на место – муки расчета. У немцев же 37-мм и 20-мм как ординарные, так и спаренные пушки были на легких двухколесных лафетах. Фактически это были универсальные автоматы, из которых одинаково удобно вести огонь как по самолетам, так и по танками и пехоте. Расчет легко вручную перевозил их на поле боя.

Наши историки как огня боятся статистики потерь танков летом – осенью 1941 года. Ведь подавляющее большинство их связано не с воздействием противника, а с эксплуатационными потерями – брошенные экипажами, завязшие в болотах, вышедшие из строя из-за отсутствия запасных частей или ходовой. Наконец, около 10 % советских танков 22 июня 1941 года попросту не завелись.

Ну а про супермонстры Тухачевского – пятибашенные танки Т-35 – не удержусь, расскажу отдельно. Из журнала военных действий 34-й танковой дивизии, где состояло 38 танков Т-35, следует, что 24 танка были брошены экипажами. Два Т-35 застряли в болоте Сандова-Вишня. Один упал с моста и сгорел. Подбито противником и сгорело 8 машин. Судьба остальных неизвестна.

Сейчас украинские историки^[26] выпустили книгу о бронепоездах КОВО. Читаешь – и горько становится, сколько бронепоездов были целехонькими брошены и достались немцам. А ведь там были отцы-командиры и политработники.

Вернемся еще раз к человеческому фактору. В танковых войсках не хватало грамотных специалистов, что приводило к выходу из строя новой техники. Например:

«1.23 мая 1941 года в 6-м мехкорпусе выведены из строя 5 танков Т-34, поскольку по халатности были заправлены бензином. Танки требуют большого ремонта.

2.11 мая 1941 года 3-й мехкорпус запросил у завода-изготовителя документацию по ремонту и помощь специалистами, так как треть танков Т-34 учебно-боевого парка была выведена из строя во время учебных занятий. Проведенное дознание показало, что у всех танков по причине неправильной эксплуатации были сожжены главные фрикционы»².

Некомпетентность рядовых танкистов привела к таким потерям танков, что 9 октября 1941 года Сталин издал приказ № 0400 «О назначении командного состава на средние и тяжелые танки», который гласил: «Для повышения боеспособности танковых войск, лучшего их боевого использования во взаимодействии с другими родами войск назначить:

1. На должности командиров средних танков – младших лейтенантов и лейтенантов.

2. На должности командиров взводов средних танков – старших лейтенантов.

3. На должности командиров рот танков KB – капитанов-майоров.

4. На должности командиров рот средних танков – капитанов.

5. На должности командиров батальонов тяжелых и средних танков – майоров, подполковников»^[27].

Для военного времени, когда полковники и подполковники командовали дивизиями, это была чрезвычайная мера.

Тем не менее потребовался еще одни приказ Сталина № 0433 от 18 ноября 1941 года: «Впредь танковые экипажи комплектовать исключительно средним и младшим комсоставом», то есть рядовых не должно было остаться даже на легких танках.

Завершая тему личного состава, следует заметить, что в июне 1941 года воевавшая полтора года армия столкнулась с невоевавшей и в основном необученной армией. Танкисты, прошедшие с боями всю Европу, встретились с танкистами, сидевшими до этого в танках зачастую лишь по 6-12 часов.

Также и в артиллерии наши историки упрямо не желают признать, что летом 1941 года подавляющее большинство орудий было не подбито, а попросту брошено.

Тысячи орудий были брошены прямо на складах, в артиллерийских парках, на полигонах, на железнодорожных платформах и т. д.

Вот, к примеру, в нескольких километрах от границы на окружной полигон (бывший польский) юго-западнее Барановичей в мае 1941 года было доставлено прямо с завода 480-152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 с 10 боекомплектами на каждое орудие. В конце лета 1941 года гаубицы-пушки должны были пойти на укомплектование десяти артиллерийских полков РГК. Все они целы и невредимы достались немцам 23–24 июня 1941 года.

Достаточно часто артиллерия действовала неэффективно из-за безграмотности средних и высших начальников РККА. В докладе командующего артиллерией 16-й армии генерал-майора артиллерии В. И. Казакова за август 1941 года приводятся следующие примеры использования огня артиллерии.

«20 августа командир 407-го стрелкового полка, имея в своем распоряжении шесть 76-мм полковых пушек, шесть 45-мм орудий и 26 минометов, требовал, чтобы командир 3-го дивизиона 587-го корпусного артполка, вооруженного 152-мм гаубицами-пушками, немедленно открыл огонь дивизиона по обнаруженным пулеметам противника, в то время как полковая артиллерия решением огневых задач не занималась.

Командир 343-го стрелкового полка ставил задачу 1-му дивизиону 49-го корпусного артполка вести огонь по скоплению пехоты противника в лесу, площадь которого составляла 30–40 гектаров (то есть в 6-10 раз больше площади, которую он мог обстрелять с надежной плотностью огня для подавления пехоты).

Командир 1-го батальона 18-го мотострелкового полка потребовал открыть артиллерийский огонь дивизиона по отдельным автоматчикам.

Командир 3-го батальона 6-го мотострелкового полка давал такие странные указания командиру 587-го корпусного артиллерийского полка: „Дайте чуть-чуть влево“, „Дайте чуть-чуть поближе, метров пять-десять“»^[28].

Командующий 9-й армией Южного фронта в директиве от 1 июля 1941 года отмечал, что во время боев на реке Прут выявились многие недостатки в боевом применении артиллерии, резко снижающие эффективность ее огня. От артиллерии часто требовали вести «ураганный огонь» без указания конкретных целей, что приводило к большому расходу боеприпасов при совершенно ничтожных результатах. Так, 3-му дивизиону 266-го корпусного артиллерийского полка было приказано вести огонь в одном направлении на предельной дальности (17 км) «до последнего снаряда»^[29].

Кстати, всю войну наша артиллерия не имела специальных самолетов-корректировщиков артиллерийского огня. Любой фронтовик знал, чем грозит визит «рамы», то есть немецкого корректировщика WF-189 «Уху». А вот у нас корректировку артогня вели одноместные истребители или в лучшем случае штурмовики Ил-2.

С 1943 года в КБ П. О. Сухого пытались скопировать «раму», но первый полет разведчика-корректировщика Су-12РК состоялся лишь в 1948 году.

В авиации дела были еще хуже. Сколько приказов издавал Наркомат обороны о маскировке аэродромов, рассредоточении самолетов, о строительстве ложных аэродромов! А результат почти нулевой.

Причем все вышеперечисленное легко могло быть сделано за два-три дня силами личного состава, а при необходимости можно было мобилизовать местное население. Почему не сделано? Кто персонально виноват – Сталин, Тимошенко, Ворошилов?

Да и вообще, нужны ли такие приказы из Наркомата? А мог ли сам командир авиакорпуса или командир авиадивизии рассредоточить самолеты и построить ложный аэродром? Кстати, на Ленинградском фронте в 1942 году был случай: мальчики, играя в войну, построили зенитную батарею и при налетах немцев двигали деревянные оглобли, имитировавшие орудийные стволы. На следующий день люфтваффе разбомбило эту «батарею». Эпизод попал во фронтовую прессу.

Правда иной раз проскакивает даже у антисоветчиков. Тот же Марк Солонин пишет, что в 13-м бомбардировочном авиаполку в ночь на 22 июня все офицеры разошлись по семьям, а «весь авиагарнизон остался на попечении внутренней службы, которую возглавил дежурный по лагерному сбору младший лейтенант Усенко. Ну, если полком в первые часы войны командовал младший лейтенант, а старшие командиры „собрались к обеду“, то чего же лучшего можно было ожидать?»^[30].

Тот же Солонин удивляется «странной» войне лета 1941 года, в ходе которой было потеряно 4/5 боевых самолетов и сохранено ³/₄ летных экипажей.

Солонин цитирует воспоминания летчика С. Ф. Долгушина: «Но откровенно скажу: у которых жены были – пошли к женам, а мы, холостые, улетели. Дивизией после гибели Гоничева никто не командовал…»^[31].

Действительно, большой бедой РККА летом 1941 года стало проживание семей комсостава на приграничных территориях. Надвигалась война, и не только генералы, но и младшие командиры должны были понимать, что немцы могут начать войну лишь летом 1941 года, во всяком случае, не позднее 15 сентября. После этого срока, учитывая климатические условия и состояние дорог России, никакой блицкриг физически невозможен. Вспомним наступление и отступление наполеоновской армии в 1812 году.

Казалось бы, почему хотя бы на лето не вывезти семью комсостава из 300-километровой приграничной полосы? Тем более что 90–95 % командирских жен не были уроженками этих местностей. Ну и поехали бы к мамам, братьям и сестрам, в конце концов, в дома отдыха. Детей можно было отправить в детские сады с выездом на дачу и в пионерские лагеря, а их мам – пионервожатыми, поварихами, нянечками и т. д.

Замечу, Москва кое-что в этом направлении предпринимала. 22 декабря 1940 года вышел приказ наркома обороны за № 0362, в соответствии с которым переводились на казарменное положение «летчики, штурманы и авиатехники, независимо от имеющихся у них военных званий, находящиеся в рядах Красной Армии менее 4 лет».

В 7-м пункте приказа говорилось: «Семьи летно-технического состава, переводимого на казарменное положение, к 1 февраля 1941 года вывести с территории военных городков. Выселяемые семьи отправить на родину или переселить на местные городские и поселковые жилфонды вне расположения авиачасти»^[32].

Проезд семьи по железной дороге был бесплатным. Выдавалось и «пособие на устройство в новом месте» (2000–3500 руб. в зависимости от состава семьи). Если средняя зарплата рабочего составляла в то время 350–400 рублей, то сумма эта была значительная.

В приказе наркома говорилось: «В современной международной обстановке, чреватой всякими неожиданностями, переход от мирной обстановки к военной – это только один шаг. Наша авиация, которая первая примет бой с противником, должна поэтому находиться в состоянии постоянной мобилизационной готовности… Задача создания обученных и вполне подготовленных к бою летчиков несовместима с современным положением, когда летчик переобременен семейными заботами… Нигде в мире не существует таких порядков, чтобы летчики жили по квартирам с семьями и чтобы авиационные части представляли собой полугражданские поселки. Терпеть такое положение далее – это значит ставить под удар дело боевого воспитания наших летчиков, дело укрепления нашей авиации, оборону нашей страны»^[33].

Еще в 1940 году Сталин возмущался порядками, царившими в наших авиагородках в Западных ВО, называл из «цыганским табором». Риторический вопрос, почему на аэродромах люфтваффе, с которых 22 июня 1941 года был нанесен удар, не было ни одной жены, тещи или выводка детей?

Итак, спору нет, вина Сталина за поражения 1941 года несомненна, но она несоизмерима с виной высшего и среднего комсостава РККА.

Но последние все подряд оказались героями, а Сталин – козлом отпущения. Возьмем, к примеру, наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова и командующего Черноморским флотом Ф. С. Октябрьского. В своих мемуарах Кузнецов хвастался, что, мол, Сталин проспал войну, а он первым объявил боевую тревогу во флотах и тем самым спас их.

Ну, во-первых, план Барбаросса не предусматривал каких-либо действий германского флота и уничтожения русского флота. Так что Балтийский и Черноморский флоты немцы в первые дни войны особо не трогали.

Зато налет пяти (!) самолетов Хе-111 на Севастополь с целью постановки магнитных мин представлен как грандиозный успех Черноморского флота.

Якобы ПВО главной базы Севастополя своевременно открыла огонь по германским самолетам и сбила несколько машин. На самом деле ни один Хе-111 сбит не был. А поздно вечером 21 июня 1941 года адмирал Октябрьский со всем штабом и командирами кораблей был на торжественном концерте в театре им. Луначарского в Севастополе, а потом повел избранных к себе на квартиру на «продолжение банкета». Там их и застала тревога.

Хуже то, что в Севастополе началась паника и стрельба патрулей друг в друга и в прохожих. Прожектор высветил парашюты спускающихся мин. Парашютисты! И через несколько часов весь Крым ловил злодеев-десантников! Сколько людей погибло в Севастополе в ходе перестрелки патрулей, неизвестно до сих пор.

Ну а затем адмирал Октябрьский под чутким руководством товарища Кузнецова начал успешные операции против итальянского флота. Уже в первые недели войны было потоплено 14 больших итальянских подводных лодок, несколько крейсеров и эсминцев.

Чтобы не допустить атаки итальянским флотом наших баз, Октябрьский выставил 8 тысяч мин на подходах к Севастополю, Новороссийску, Одессе и т. д. Позже только на подходе к Севастополю на своих (!) минах подорвались 12 боевых и транспортных судов.

Ну а итальянские адмиралы совершили ужасную мерзость – не пошли даже к Дарданеллам. Лишь в апреле 1942 года они послали в Крым диверсионные команды, но не на линкорах, а на автомобилях.

Увы, увы, независимые историки потихоньку открывают народу подлинную картину событий 1941–1945 годов, но их книги – капля в море по сравнению с девятым валом антисталинской русофобской пропаганды. Тот же Сванидзе вещает на главном канале телевидения: «Войну выиграл народ вопреки Сталину».

Итак, именно народ руководил всеми сражениями Великой Отечественной войны. Какие-то мужики руководили эвакуацией заводов в 1941–1942 годах. Они же налаживали производство военной техники на новых площадках.

Опять же безвестные мужики (народ!) ездили в Тегеран, Ялту и Потсдам на встречи с лидерами Англии и США.

Опять же мужики за четыре послевоенных года довели производство народного хозяйства до уровня 1939 года, создали ядерное оружие и т. д., и т. п.

Доктор Геббельс на том свете восхищается своими последователями, как они прекрасно усвоили его формулу: «Чем чудовищнее ложь, тем больше ей верят».

Так кто же победил в войне? Мифологический народ, господин Сванидзе? Мифологические «честные партийцы» нашего дорогого Никиты Сергеевича? А может, маршал Жуков?

Спору нет, Жуков – один из самых талантливых маршалов Великой Отечественной войны. Но, увы, он прибыл в Ленинград, когда немцы уже прекратили наступление на город. Жуков не участвовал в Сталинградской битве, а за это время проиграл с огромными потерями битву за Ржев (операция «Марс»).

Жуков не был ни в Тегеране, ни в Ялте. Жуков не имел никакого отношения ни к эвакуации народного хозяйства, ни к военному производству, ни к послевоенному восстановлению страны.

Жуков до лета 1953 года, равно как и остальные маршалы, почти ничего не знал о создании советского ракетного ядерного щита.

Впрочем, я оговорюсь: созданием атомной и водородной бомбы, баллистических ракет, первой в мире крылатой ракеты «Комета», комплекса ПВО «Беркут» вокруг Москвы и т. д. занимался маршал Берия. Правда, расшифровка «Беркута» – «Берия, Куксенко» – относится не к Лаврентию Павловичу, а к Серго Лаврентьевичу.

Любопытно, почему в Англии архитекторами побед считаются политики Уинстон Черчилль, Антоний Иден и др. А генералы Монтгомери, Александер – исполнителями их замыслов?

Ну а у нас ГКО в составе Сталина, Молотова, Берии, Ворошилова, Маленкова оказалось чем-то типа вредителей. Ведь народ победил вопреки им.