Александр Шевцов (Андреев)
Общая культурно-историческая психология
Раздел третий
Общие начала культурно-исторической психологии
Я проделал достаточно большой обзор того, что было сделано психологами различных времен и стран для создания Культурно-Исторической (КИ) психологии. В этом разделе я хотел бы изложить свои собственные взгляды. Не могу уверенно добавить: «опираясь на труды предшественников». Скорее, – учитывая их опыт, – поскольку, как вы могли убедиться, после Константина Дмитриевича Кавелина в их трудах действительно полезного было весьма немного.
Думаю, потому, что разрабатываемые ими науки просто перестали быть наукой о душе, то есть собственно психологией. По сути, это были двухслойные построения, которые говорили людям об одном, а внутри скрывали совсем иные цели, связанные с задачами естественнонаучного сообщества, захватывающего власть в мире, и с личными задачами ученых, стремящихся занять положение в научном сообществе. В силу этого, ученые эти могли быть очень успешны и даже знамениты в научном мире, но не слишком преуспевали в заявленных ими целях изучения души.
Поэтому большую часть того, что известно сейчас как культурно-историческая психология, приходится считать лишь разделом культурной антропологии, то есть науки о человеке, изучающей его через культуру и немножко через поведение, определяемое «культурой», то есть обычаями тех обществ, в которых этот человек воспитывался или живет.
Хотят того ныне правящие в научной психологии люди или не хотят, но КИ-психология, как, впрочем, и любая иная психология, должна быть НАУКОЙ О ДУШЕ.
В случае КИ-психологии, это оказывается наука, не прямо изучающая душу, а изучающая ее опосредованно, через культурно-исторические проявления. Кроме КИ-психологии должно существовать еще несколько психологических наук, из которых только Общая психология должна изучать душу прямо. Все остальные, вроде психологии телесной или психологии сознания, вынуждены будут изучать душу опосредованно, через проявления в теле или сознании.
Вызвана необходимость существования таких опосредованных психологических наук, конечно же, тем, что прямое наблюдение души для человека, не владеющего искусством самонаблюдения и самоосознавания, трудно, а порой и невозможно. Поэтому и необходимо создать школу такого созерцания души, описав все те проявления ее, которые мы, несмотря ни на что, все же узнаем как душевные. Вот этой задаче и служат все промежуточные или, точнее, предварительные психологии.
Культурно-историческая психология оказывается первой из них, потому что она дальше всех отстоит от непосредственного созерцания души. В силу этого она может быть только исходной ступенью в движении к душе, и началом или основой всей школы психологии, без которой все остальные психологии просто невозможны, потому что окажутся слишком сложны и запутаны.
КИ-психология, будучи выведена в отдельную науку, позволит описать и выделить для осознавания огромный слой понятий о душе, которые живут в нашем сознании и так или иначе накладываются на представления любого исследователя, который пытается вести психологические изыскания.
В сущности, создание или изучение культурно-исторической психологии – это большое очищение для любого человека, который хочет познать душу или самого себя.
Часть первая
Исходные понятия
В начале исследования мне придется определить некоторые исходные понятия. Они, безусловно, не будут точными определениями, хотя бы потому, что само исследование должно будет их уточнить. Но они должны быть достаточными для того, чтобы исследование стало возможным.
Поэтому я постараюсь исходно дать самые общие определения того, что входит в само название предмета моего исследования, отразившегося в названии Культурно-историческая психология, понимаемая как наука о душе. Это значит, что мне придется дать определения душе, культуре, истории и их сочетанию в культурно-историческом подходе, а также науке, как способу познавать.
Глава 1
Душа
Самое общее определение понятия «душа», которое я могу дать, вытекает из моего собственного опыта.
Душа – это то тонкое тело, в котором я оказываюсь после смерти, или когда выхожу из тела, обычно именуемого физическим. Душа – это то, про что Пушкин сказал: нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит…
Опыт, который был у меня, со всей определенностью свидетельствует: мы выходим из своих тел и можем существовать вне их. При этом мы сохраняем способности воспринимать действительность, думать и испытывать чувства, хотя «телесные ощущения» и утрачиваются.
Кроме того, мой опыт прикладного психолога позволяет утверждать и то, что люди в состоянии вспоминать прошлые жизни или воплощения. Я постоянно собираю описания «странных рассказов», которые мелькают у детей, еще не успевших окончательно забыть, как и почему они пришли в эту жизнь. Единственный способ усомниться в подлинности их переживаний – это объявить, что дети еще не владеют научной объективностью.
Дети действительно не в состоянии говорить научно, их сознание, к счастью, еще чисто от этой болезни, поэтому они просто помнят о том, как погибали и почему у них те или иные родимые пятна или повторяющиеся странные боли. Они очень плохие ученые, но совершенно «объективные» свидетели…
Душа – это то, в чем я переживу свой прах…
Глава 2
Наука
Я не намерен давать определение того, что научное сообщество называет Наукой. Хотя должен указать, что в этом общеизвестном понятии скрываются два слоя: Наука как сообщество с определенной культурой и целями, и наука как способ познавать действительность или постигать истину.
Я, безусловно, буду работать только внутри второго понятия. Для меня наука – это способ постижения действительности, а в данном случае – души.
Но при этом надо сразу оговориться, способ этот предполагает некое устроение, иначе было бы достаточно ограничиться только самим понятием «способ». Наука рождается тогда, когда предмет сложен, и прямому и простому познанию не поддается. Наука – это сложный способ познания действительности.
Вот вопрос: зачем нужны сложные способы познания, если можно познавать просто?
По опыту прикладной работы могу сказать: отнюдь не потому, что сложны предметы. Любой предмет можно познавать просто, прямым созерцанием. К сожалению, мы не можем. Можно сказать: не умеем, но «не можем» будет вернее. Даже если нам опишут простой способ познания, наше сложное сознание не в состоянии его взять. Ему нужно орудие, соответствующее его собственному устройству.
Сложные способы познания, науки – это своеобразные переходные приспособления от сложного устройства познающего действительность сознания к предмету познания.
Такое определение науки позволяет увидеть ее обязательные части. Во- первых, острием любой науки является прямое созерцание действительности. Оно случается у любого ученого и обычно называется прозрениями. Именно прозрения записываются под именем открытий.
Прозрения редки и легки, но до них сложно добраться. К тому же их невозможно понять и приручить. Поэтому основное тело наук составляют способы, каким ученые вводят себя в тот исследовательский транс, который завершается прозрением. Может завершиться…
Они составляют Тело науки.
Глава 3
Тело науки
Что входит в обычный набор орудий исследователя, получающий название собственно науки?
Безусловно, язык и умение его использовать. Тот самый язык, которым ты описываешь свои прозрения, если хочешь их сохранить. Если вдуматься, то описание прозрения является его убийством, описание уже не есть прозрение… Но лучшего способа сохранить само потрясающее ощущение прикосновения к истине и лучшего способа удержания состояния, позволяющего прозревать, человечество не имеет.
Конечно, это состояние можно просто запомнить, но запись и есть вид запоминания, вынесенный вовне, так сказать, на внешний хранитель. К тому же, обычные воспоминания имеют свойство таять и исчезать со временем. Поэтому запись является прекрасным орудием воздействия на самого себя, а точнее, перевода себя в то измененное состояние сознания, в котором тебе однажды удалось достичь…
Вот ради ввода себя в особое, познающее истину, состояние сознания и создаются описания открытий или прозрений. Но уже в сказанном очевидно, что их задача в действительности не сохранить открытие – сохранение открытий, если вы вдумаетесь, не имеет никакого отношения к постижению истины. Это лишь способ, как улучшить свою жизнь. К примеру, зарабатывая на своих открытиях деньги или восхищение.
Следовательно, имеет значение только сохранение возможности войти в состояние познания истины еще раз, и входить в него с каждым разом легче и легче. Вот зачем нужна запись и сам язык науки.
Из этого с очевидностью следует, что надо записывать не только и не столько само состояние «прозревания», сколько то, как ты себя в него ввел. В сущности, путь или способ, каким тебе это удалось.
Так рождался в начале семнадцатого века знаменитый Декартовский «Трактат о методе», покоривший человечество и заложивший основы всего наукотворчества. Наука – это подробное описание тех странных душевных движений, которыми ты можешь ввести себя в особое, измененное состояние сознания, позволяющее приобщиться к истине, то есть прозревать действительность.
Иными словами, вся наука – это сложнейшее психологическое упражнение трансового рода, подобное употреблению наркотиков или медитативным практикам вроде шаманских плясок. И упражнение действенное. Именно в силу этого оно смогло вытеснить магические способы введения себя в транс и сильно потеснило религию.
Способы введения и запоминания, и сохранения этих способов…
Я не буду их сейчас перечислять, потому что вся остальная книга и будет описанием того, как можно для постижения истины использовать культурно-исторический подход. А также описанием того, как он воздействует на наше сознание и какие состояния вызывает.
Глава 4
Культурно-исторический подход
Собственно определения понятий «культура» и «история» не существенны для моего исследования, они нужны только как составные части того, что психологи считают культурно-историческим подходом в психологии. Поэтому мне вполне достаточно служебных определений, позволяющих отсечь все огромные слои представлений, которые накопились у ученых за века размышлений и о культуре, и об истории.
С точки зрения психолога, культура – это то содержание сознания человека, в котором отразились представления его общества о том, как устроен мир, как использовать различные вещи этого мира и как надо себя вести сквозь него к той цели, ради которой ты в этот мир пришел. В сущности, культура воплощается в Образах мира и мировоззрениях, а также в поведении человека.
Оба эти понятия – мировоззрение и поведение – очень сложные, то есть, сложены или составлены из множества образных слоев. Вот эти состоящие из образов слои сознания, рассматриваемые в последовательности или один относительно другого, и составляют историю в рамках психологии.
Иными словами, исторический подход психолога – это способ понять, как появились те или иные представления и как они увязаны с предыдущими и последующими представлениями или содержаниями сознания.
Все понятия, названные мною, надо бы подробно описывать и определять. Они настолько важны, что им стоит посвятить отдельные главы.
Глава 5
Мировоззрение
Насколько я могу об этом судить, наши психологи не считают понятие «мировоззрение» своим. Его как-то упоминают, но я не помню такого учебника психологии, в котором ему посвящалась бы хотя бы отдельная глава. В основном мировоззрение поминается лишь попутно, в связи с мышлением или личностью. Думаю, что это вызвано тем, что психологи считают понятие мировоззрения исходно философским предметом.
Слово «мировоззрение» относительно новое, его не знает Даль и не используют русские этимологические словари. Один Фасмер кратко пишет: «калька из немецкого Weltanschaung».
В немецком это слово появляется с начала восемнадцатого века, созданное романтиками. Затем его использует Шлейермахер в «Речи о религии» и Гегель в «Феноменологии духа», говоря о «моральном и теоретическом мировоззрении». Вот после Гегеля и началось путешествие этого слова по умам.
Для русского психолога его существование особенно важно, потому что марксизм впитал его вместе с гегелевской диалектикой, и вся идеологическая битва за советскую власть, по сути, была битвой за мировоззрение, точнее, за насаждение нужного коммунистической власти мировоззрения. В силу этого «мировоззрение» как понятие считалось принадлежностью марксизма, который был философией нового режима, и психологам ни в коем случае нельзя было присваивать его себе. Тем более что они большую часть советской эпохи были в опале. Все-таки слишком от них попахивало наукой о психе…
Если мы вспомним, что именно работа с мировоззрением позволила коммунистам перевернуть мир, станет очевидно, что хоть слово это и новодел, но оно явно называет какое-то действительное явление и, значит, является лишь именем некоего понятия, описывающего это явление. Поэтому, разобрать определения советских философов и психологов необходимо.
Сразу отмечу: явления действительности существуют независимо от наличия у нас понятия о них. Понятия точно так же существуют сами по себе, и мало зависят от тех имен или определений, что мы им даем. Ученые могли говорить о мировоззрении, могли о миросозерцании или мировидении, и при этом могли иметь в виду один и тот же предмет. А могли использовать одно и то же имя, но при этом спорить о разных предметах. Это становится заметно, когда они пытаются давать определения мировоззрению.
В разные времена разными мыслителями под именем «мировоззрение» понимались разные вещи. Поэтому двигаться придется не к пониманию этих мыслителей, а к тому, чтобы рассмотреть, что же за явления порождали потребность описывать себя под этим именем.
Вероятно, одно из первых общедоступных определений мировоззрения в советскую эпоху дает «Краткий философский словарь», несколько раз переиздававшийся при жизни Сталина. Определение понятия «мировоззрение» в нем перерабатывалось от издания к изданию, что определенно говорит о том, что ему уделялось большое внимание в идеологических ведомствах.
В 1940 году Словарь дает такое определение:
«Мировоззрение – система взглядов, представлений о всех окружающих человека явлениях природы и общества».
В 1954-м тот же Словарь звучит уже иначе:
«Мировоззрение – система взглядов, понятий и представлений об окружающем мире в целом. Мировоззрение в широком смысле включает в себя совокупность всех взглядов на окружающий мир, на явления природы и общества: философские, общественно-политические, этические, эстетические, естественнонаучные воззрения и т. д.».
Очевидно, что эти определения не работают, если не определить главное понятие, из которого они вырастают: что такое взгляды. Понятие это чисто психологическое, и уже из одного этого примера видно, что психология является основной наукой для философии и других общественных наук. Это никогда не признавалось, однако, ни в одном из «Кратких философских словарей» нет определения «взглядов» – философы не рисковали вступать на эту топкую психологическую почву.
Нет его и в пятитомной «Философской энциклопедии» шестидесятых, ни в «Новой философской энциклопедии» двухтысячного года. Если «взгляды» и разбираются в каких-то отдельных работах наших философов, это еще не скоро станет общефилософским понятием. И при этом речь идет явно о том, что составляет самую суть философских рассуждений той философии, что называла себя марксизмом. Чтобы сделать понятным, насколько это важно, просто приведу то, чем завершалась статья о мировоззрении в «Кратком философском словаре» 1940 года:
«Диалектический материализм представляет полное, стройное и цельное мировоззрение, из которого логически вытекает коммунизм. “Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какого защитой буржуазного гнета” (Ленин)».
Коммунизм полностью вытекал из…не определенного классиками и десятками тысяч советских философов-идеологов понятия «взгляды»… Вытекал почему-то логически. Если принять, что логически – это значит, путем умозрительных рассуждений, – то понятно, что крах коммунизма был порожден какой-то ошибкой в посылах или выводах из них. Например, тем, что не определили, что такое взгляды…
Но это высказывание Ленина важно для меня, как для культурно-исторического психолога, еще одним диким несоответствием, которое, как мне кажется, никто не замечал, принимая его по привычке как нечто естественное для марксизма и науки вообще. С какой стати главному революционеру, якобы озабоченному счастьем обездоленных и пожираемому жаждой власти, было дело до…суеверий? Не кажется ли вам, что это никак не укладывается в образ политического деятеля?
Ну, живут люди по своим обычаям, ну, боятся черных кошек, перебегающих дорогу… какая мелочь с точки зрения экспорта революции в слаборазвитые страны Латинской Америки!..
Эту странность нельзя понять, не заглянув за политический фасад всех революций – они творились людьми Науки, и исходной их задачей было уничтожение главного врага – Религии, которая и стояла основным препятствием на избранном ими пути к власти над миром. Суеверия же, главное из которых – вера в души, – были той средой, что плодила религиозность и поддерживала Церковь.
Во время советской власти о том, кто есть главный враг коммунизма, временами забывали, увлекшись непосредственной борьбой то с белогвардейской реакцией, то с мировой Антантой… Но это была самая основа всего коммунистического мировоззрения, и она прорывалась наружу со всей озверелой яростью, заставляя коммунистов и комсомольцев снова и снова громить своего исконного врага, скидывая на окровавленный снег кресты и головы.
Но и суеверия – это всего лишь взгляды…
Вот почему так важно понять, что такое мировоззрение.
Глава 6
Мировоззрение психологов
Когда читаешь определения, данные мировоззрению советскими психологами, понять, где кончается политическая философия и начинается психология, почти невозможно. Определение «Психологического словаря» Петровского и Ярошевского будто бы прямо вытекает из сталинского «Краткого философского словаря»:
«Мировоззрение – система взглядов на объективный мир и место в нем человека, на отношение человека к окружающей его действительности и самому себе, а также обусловленные этими взглядами основные жизненные позиции людей, их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности, ценностные ориентации.
В качестве субъекта мировоззрения реально выступают социальные группа и личность. Мировоззрение является ядром общественного и индивидуального сознания».
Понятие «ядро сознания» очень важно, хотя его еще надо суметь понять, поскольку советские психологи под сознанием понимали скорее осознанность действий человека, направленных на строительство нового общества. То сознание, про которое говорят: потеря сознания, – их не интересовало. Как понятие оно в советской психологии отсутствует, что лишь свидетельствует о том, что в этом вопросе она стремилась не оступиться, поскольку сознание было вопросом идеологическим.
«Краткий философский словарь» в 1954 году говорил о «ядре» и этого «ядра сознания». Это стоит сохранить, потому что дает подсказки для понимания:
«Основное ядро всякого мировоззрения в собственном смысле слова, составляют философские взгляды. Главным вопросом мировоззрения является основной вопрос философии, то есть вопрос об отношении мышления к бытию, сознания к материи. В зависимости от того, что считается первичным— материя или сознание, существуют два основных философских лагеря: материалистический и идеалистический.
Последовательно научным мировоззрением является диалектический и исторический материализм— мировоззрение марксистско-ленинской партии».
И опять поразительное откровение, которое не замечалось привычными умами советских людей. Главный идеологический вестник советской власти откровенно заявляет: как коммунистический союз молодежи – всего лишь подготовительный класс для вступления в коммунистическую партию, так и марксистско-ленинская партия есть лишь подготовишка для вступления в Науку! Лишь обретший мировоззрение марксистско-ленинской партии обретает последовательно научное мировоззрение, то есть становится человеком Науки…
Следовательно, и вся революция делалась ради всё той же цели, ради которой существовала и самая революционная партия в мире. Ради какой? Я скажу, наверное, весьма неожиданную вещь, но с точки зрения психолога всё это было ради того, чтобы не было психологии, чтобы люди не вспоминали про душу…
Судите сами: за невнятными, точнее, лживыми словами о каких-то отношениях мышления к бытию, о материях и сознаниях в действительности скрывается вопрос о власти, о том, кто будет править миром: те, кто говорят от имени Бога, или же их враги, вознамерившиеся захватить власть. Следовательно, так называемые «философские взгляды» коммунистов – это не действительные взгляды, а «взгляды противоположные». Всем революционерам всегда было все равно, какие у них взгляды, лишь бы они отрицали взгляды тех, кого они хотят «перевернуть», поместив в низ Мира.
И поэтому подлинно-марксистская философия – всего лишь религия наоборот. И если самой сутью религий являются учения о Боге и о душе, то революционеры с неизбежностью должны были стать врагами этого учения и объявляли себя материалистами, а в действительности просто уничтожали все, что связано с душой, искореняя под видом борьбы с суевериями само понятие о ней…
Вот что такое «философское ядро» марксизма, оно же – ядро ядра марксистского мировоззрения и сознания.
Что это такое с политической и идеологической точки зрения, я думаю, ясно. Но что это такое с точки зрения психологической? Похоже, это та самая «точка опоры», которую искал Архимед, чтобы перевернуть мир. Это самая действенная часть человеческого сознания, которая заставляет человека действовать во имя какой-то цели. Иначе говоря, это внутренний движитель.
Но если вы вспомните древние определения души – она есть источник движения в человеке. Лишь она обладает внутренней способностью к движению, всё остальное лишь заимствует у души эту способность. И чем же в таком случае оказывается мировоззренческое ядро для просветителей и революционных идеологов? Думаю, вы уже догадались об этом поразительном открытии, которое они сделали: они сумели внутри собственного сознания создать искусственный заместитель души, который и обеспечивал людей способностью к движению, как пламенный мотор железной души…
У мазыков, которые обучали меня русской народной психологии, было выражение Вjдма, производное от Водмfть – водить.
Водма – это то, что ведет тебя по жизни. Но если попытаться это объяснить, то Водма – это набор представлений, позволяющих видеть мир из определенной точки, именуемой Маковкой. Маковки Водм – это вершины мира, которые ты хочешь покорить, и потому вырезаешь весь остальной мир из своего восприятия, сохраняя лишь ту его часть, которая ведет к твоей заветной мечте. В силу этого ты видишь эту часть мира, укладывающуюся в своеобразную дорожку или тропу, ярко и отчетливо, а вот остальной мир ты видишь только сквозь нее, то есть сквозь Водму.
В итоге Водма, в сущности являющаяся путем или способом достижения цели, оказывается тем, сквозь что ты видишь мир, мировоззрением. Как вы понимаете, смена цели меняет и мировоззрение, потому что для достижения иной цели надо выстраивать соответствующий ей путь, который проляжет сквозь иную часть мира. И тогда всё непроизвольно будет пересмотрено нашим разумом, чтобы создать способ, каким эта новая задача будет решена…
Как вы видели, психологи говорят о том, что мировоззрение может принадлежать как «социальной группе», так и личности. Это значит, что цель и путь к ней может быть как личным, так и избранным целым племенем или народом. И тогда этот путь-цель превращается в то, что не только ведет народ сквозь этот мир, но и в то, что плодит орудия достижения этой цели, которые и превращаются в культуру.
Водма или мировоззрение отличается от Образа мира, являясь лишь способом, как внутри этого огромного образа собрать все силы сознания в единый пучок для достижения определенной цели. Но при этом оно использует те образы, в которых отразилось восприятие мира, сложившись в его образ. Иными словами, Водмы-мировоззрения – это морщины на полотне Образа мира, по которым мы катимся к своим вершинам как по желобам… или карабкаемся как по горным склонам, если наши мировоззрения противоестественны.
В любом случае, именно мировоззрения являются основой всего того, что мы изучаем как культуру, поскольку любое культурное отличие рождается лишь тогда, когда человек ставит себе задачей получить нечто, выходящее за рамки его естественных потребностей как биологического существа.
