Александр Шатилов
Лидочка
Вся остальная комната оказалась завешана коврами, толстыми, пёстрыми и пыльными. Казалось, будто Сергей попал в ковровую коробочку. Слева над диваном висел ковёр, на полу лежал ковёр, на стене напротив шифоньера тоже висел ковёр, и даже задёрнутые портьеры напоминали ковёр. «Рай для моли», – подумал Серёжа. Он ещё раз оглядел комнату: слева от входа диван, справа окно, шкаф, стол, какие-то доски и коробки, пыльная люстра на потолке, и горит в ней один единственный рожок, один из пяти, и ни капли уюта. Только ощущение себя пленником ковровой коробочки. В углу за диваном Сергей заметил дверку, выглядывавшую из-за ковра. Он подошёл и раскрыл её. Там была кладовка, а в ней стоял пылесос, гладильная доска, коробки, пакеты с одеждой и другими вещами, остро пахнущие нафталином. Сергей закрыл кладовку.
Долго осваиваться он не мог, впереди был рабочий день, а от нового своего жилья до работы Серёже было ехать не так уж и близко. Он раскрыл боковое отделение шифоньера, где, как ему объясняла Марина, хранилось постельное бельё. Там он нашёл простыни и подушку, одеяло, наволочки и пододеяльник, всё было чистым и аккуратно сложенным. Но даже чистое бельё странно пахло. Всё в этой квартире странно пахло. Было душно и жарко.
Он подошёл к шторам, слегка их раздвинул, увидел заклеенную бумажным скотчем дверь на захламлённым балкон и окно. Окно он тут же открыл, но долгожданная прохлада едва повеяла на него, вместо того, чтобы обдать мощным потоком. Видимо, балконное остекление было чересчур качественным, и не пропускало уличный воздух. «Хоть так», – подумал Сергей.
Он разложил диван, сняв с него ковровое покрывало, застелил постель, разделся, проверил будильник в телефоне и, погасив везде свет, буквально рухнул на своё новое ложе. Конечно, неплохо было бы поужинать, но сил готовить уже не было, да и «вредно есть на ночь», – думал он, засыпая.
Разум медленно провалился в чёрное забытьё. Только отдых, только сон в пустой квартире, за которую уже заплачено. Только отдых перед тем, как пойти на работу, которая позволит оплатить квартиру. Только… Он заснул.
Внезапно он вдруг осознал, что не спит. Его била крупная дрожь. Было холодно, словно он оказался голым в сугробе. Если бы не кромешная тьма, Сергей бы мог поклясться, что из его рта валит пар, точно из трубы паровоза. И как могло так резко похолодать в такой душной жаркой комнате? Превозмогая онемение в мышцах, он встал и подошёл к окну. Оно было едва приоткрыто, но Сергей его плотно закрыл. Потом он подошёл к дивану, нащупал покрывало и накинул его поверх одеяла, и тут же поспешил залезть под них, чтобы скорее согреться. Постепенно стало теплее. Сергей снова погрузился в сон. Но на этот раз он спал чутко. Звуки улицы и незнакомого дома тревожили его слух. Где-то капала вода, где-то хлопнула дверь. Он пошевелился, и понял, что что-то тяжёлое лежит на покрывале. «неужели это книжка или что-то ещё? – подумал он. – Что я сюда положил?»
Неожиданно это что-то переместилось с его груди к ногам.
– Брысь! – воскликнул Сергей, решив, что одна из бабушкиных кошек пришла к нему, и у него снова будут чесаться глаза. – Пошла во…
Слова застряли у него в горле. Мозг так внезапно осознал, что он не в Климовске, что никаких кошек в квартире нет, что сам в это отказался поверить. «Это кошка! Она просто прокралась через окно! Это только кошка!»
Сергей вскочил с постели, зашарив руками по стене с выключателем. Проклятая кнопка точно издевалась, всё ускользая от его дрожащих пальцев. Сергею казалось, что за его спиной поднимается из-за дивана что-то чёрное, жуткое, что-то ухмылялось дьявольской улыбкой, глумливо и гадко, насмехалось над его ужасом, протягивая когтистые лапы, чтобы схватить… Оно дышало, оно хрюкало и хихикало…
Внезапно вспыхнул свет – Сергей наткнулся на выключатель и надавил на него, что было сил. Даже тусклая сороковаттная лампочка ослепила его. Комната была точно такой же. Ни монстра, ни кота, только огромный шифоньер продолжал следить за ним маленькими глазками-скважинами. Он обошёл квартиру, не найдя ни одного следа кошек или кого-то другого. Постепенно он пришёл к выводу, что это просто тяжёлое покрывало, которое он неудачно накинул на диван в темноте оседало или расправлялось от движения его ног. Двигал ли он вообще ногами? Он этого не помнил. Но если покрывало двигалось, или давило на него, то точно оттого, что он сам спровоцировал это движение. Успокоившись, он снова выключил свет и лёг на диван. Но покрывало он отбросил на пол. В комнате снова было жарко и душно.
Никого. Ничего. Только тьма и тишина. Только шифоньер с его коробками закрывал вид на окно. Хотя, как понять, есть ли это окно вообще, когда так темно? И шторы. Но шифоньер определённо загораживал обзор. Как его неудачно поставили…
Внезапно до ушей Сергея донёсся негромкий стук. Кто-то как будто стучал в дверь, совсем рядом с ним. Совсем близко. И звук шёл изнутри. Изнутри шифоньера.
Сергей не помнил, как провёл остаток ночи. Звук будильника вывел его из сна. Одеяло было скомкано и отброшено, подушка лежала под ногами. Внезапно Сергей вспомнил: он слышал стук. Его сердце моментально забилось так быстро, что он схватился за левую сторону груди, чтобы немного унять бешеный ритм. Он ринулся первым делом к выключателю, включил свет, потом раздвинул шторы, впуская в комнату сумрачный рассвет, а затем подошёл к шифоньеру.
«Шифоньер! Что за дурацкое стариковское слово! Это же шкаф! Обычный шкаф! Его надо называть шкафом!» – думал он, разглядывая огромные дверцы. Ключ был только один, он торчал в замочной скважины узкой секции, в которой лежало постельное бельё. Серёжа долго смотрел на полки, заваленные полотенцами и простынями. Потом он достал ключ и отпер широкую секцию. Она была буквально забита одеждой: кофты, платья, пальто, брюки, всего этого добра было столько, что деревянная штанга прогибалась дугой под тяжестью одежды. Сергей открыл вторую створку, ожидая увидеть там зеркало, но его не было, только пара креплений говорили о том, что когда-то оно было. Шкаф и снизу был завален одеждой, сложенной в целлофановые пакеты. Некоторые такие пакеты он видел только в раннем детстве. Но сейчас рассматривать старушечье барахло подробно времени не было, нужно было собираться на работу. Из шкафа определённо никто не мог стучать, в такой бардак и лист бумаги не всунуть, не то чтобы там мог кто-то притаиться. Просто что-то упало от сквозняка, или под действием силы тяжести.
Сергей оделся, прополоскал рот род краном в ванной, взял сумку и вышел из квартиры. Он хотел было захлопнуть дверь, что было сил, но остановился: на лестнице, ведущей наверх, стояла в линялом цветастом халате сухонькая старушка. Её рыжие, крашеные хной волосы, были забраны на макушке в неровный пучок. Её губы были ярко накрашены, и она широко улыбалась, показывая два ряда ровных желтоватых зубов.
– Добрый день, – сказала она.
– День? – испугался Сергей, решив, что будильник обманул его, и он проспал работу.
– То есть утро! – воскликнула старушка, продолжая так же широко улыбаться. – Вам Марина Олеговна сдала квартиру? – спросила она.
Сергей кивнул, отвернулся и запер дверь квартиры на ключ. Он уже хотел спускаться, когда старушка наклонилась и спросила:
– А вы уже Лидочку видели?
– Что? – не понял Сергей.
– Лидочку! – радостно ответила улыбчивая старушка. – Она иногда показывается, шалит, но она добрая! Вы не обижайте её! Захочет поиграть…
– Простите, я спешу, – буркнул Сергей и побежал вниз по лестнице, даже не став дослушивать соседку.
«Видимо, это та самая бабулька, которая не в себе», – подумал он. С другой стороны, мог ли он сказать про себя, что он в себе после сегодняшней ночи? Нельзя же всё списывать на усталость?
На работе Серёжа был подавленным и вялым. Звонки никак не хотели проходить, да и разговаривать с ним никто так и не желал. По дороге он купил шаурму, которую зачем-то попросил сделать поострее, и теперь мучился от изжоги.
На обеденном перерыве он подошёл к Марине, сегодня надевшей оливковую блузку и светло-коричневый жакет.
– Слушай, а давно у вас квартира пустовала? – сразу спросил он.
– Почти год, – ответила она, отрываясь от тарелки с цветной капустой и куриной котлетой. – Как тебе спалось?
– Нормально, – соврал Сергей, поспешив отвести взгляд, – только ковров много на мой взгляд, немного давит…
– Да, бабка их любила! Я там даже на ночь никогда не оставалась, терпеть не могу ковры на стенах. Но ты только не выбрасывай ничего, мы скоро с мужем приедем и заберём. Представляешь, эти ковры опять модные, опять их все хотят!
Сергей только кивнул на это. Они перекинулись ещё парой фраз, в основном обсуждая продажи, зарплату и то, как сегодня легко работается отделу без Буйновой и её окриков.
Рабочий день кончился быстро, однако результатов Сергею он так и не принёс. Закончив работу, он отправился в ближайший Бургер-Кинг, чтобы выпить кофе и поесть чего-то жирного и солёного. Ни о чём он старался не думать, ни о своей квартире, ни о прошлом, ни о текущем положении дел на работе. Иначе бы он просто зарыдал от того, как паршиво складывается жизнь, от того, какой он неудачник и трус: боится говорить с клиентами, боится начальства, боится возвращаться к брату, боится собственной съёмной квартиры, будь она неладна! Ещё и психованная бабка рядом живёт.
До самого вечера Сергей бродил по торговому центру, играл в игру на телефона, пока не осталось пять процентов заряда. Подступала ночь, и ему пришлось всё-таки ехать на «Октябрьское поле» и снова идти пешком до притаившейся в тёмных дворах безликой пятиэтажки.
Он открыл скрипнувшую коричневую дверь, вошёл в темноту, щёлкнул выключателем. Запах старости и пыли никуда не делся, и, казалось, только стал насыщеннее и гущи. Сергей снял куртку, переобулся в тапочки, единственную знакомую вещь, которая его встретила. Он помыл руки прошёл в комнату. Включил свет и замер на месте. Рядом с шифоньером у окна на ковре лежали игрушки. Он подошёл ближе и увидел пластиковую башенку, детали железной дороги, несколько вагончиков, машинку и пару солдатиков-красноармейцев. Что-то похожее у него было в детстве. Или не у него, а брата? Он не помнил. Может, это у друга он видел похожие игрушки?
Сергей сел на корточки и поднял один вагончик. Ему вдруг очень захотелось с ним поиграть. И вообще, поиграть со всеми этими вещами. Он начал строит железную дорогу, поставил на рельсы вагон, рядом башню, а на ней поставил часового с автоматом.
