Александр Шатилов
Леший и Домовой
– Так, гляди, тут у меня травы разные, – хвастался Леший. – Я подумал, зачем далеко ходить, пусть прямо у порога растут. Кстати, о пороге! Ты знал, что ступеньки – это очень неудобно и противоестественно? Вот я крыльцо и наклонил, теперь вровень с землёй. Правда между крыльцом и стенами теперь овраг, но естественный рельеф – это сейчас в моде.
Леший втащил Домового в распахнутую дверь.
– Ты… Ты куда пол дел? – не веря своим глазам простонал Домовой, уставившись на голые балки.
– Пол понадобился добрым людям, – меланхолично ответил Леший. – А с этими брёвнами совсем как в лесу стало, разве что бурелом так ровно не ложится никогда, но и так сойдёт.
– А что с печкой?
– Ты говорил, что в неё выть можно, ну я немного сил не рассчитал, труба и рухнула, насилу вылез из-под неё.
– Хорошо, труба! Трубу починить недолго! Но ты же всю печь по камешку разнёс!
– Это не я, – буркнул Леший, – тем же добрым людям понадобилась заслонка, дверка, ну и другие железяки.
– Зачем всё это людям понадобилось? Какой от этого толк по-отдельности? – удивился Домовой.
– Вот уж не знаю, они вообще серебро искали…
Домовой даже рассмеялся от удивления.
– Серебро? С роду у моих хозяев не водилось!
– Так это добрые люди и выяснили. Расстроились, конечно, но я их немного утешил, подарил тайком монетку с рамочкой.
– Мои десять копеечек? – На Домовом не было лица от досады. – Восемьдесят лет берёг! Восемьдесят лет копил, на чёрный день откладывал, а ты вот так взял и отдал непойми кому?
– Добрым людям, – поправил Леший. – Они были рады. Ты бы сам не захотел огорчать гостей, я тебя знаю!
– А что ты с крышей сделал? Она же теперь вся в дырах насквозь, так что небо видать!
– Не благодари! – с гордостью отозвался Леший. – Теперь из любой точки комнаты ты можешь видеть звёзды!
– Ага, и градом по мягенькой макушке прилететь может, – обиженно заскулил Домовой.
– Ну что ты разнылся, как больное колено? – возмутился Леший. – Гляди, как уютно стало! Везде мох, как в лесу! Мягко, хорошо! Вон на счётчике птички гнездо свили, теперь каждый год к тебе прилетать будут! А кукла, помнишь, говорил, что не ест? У неё рот-то был фальшивый, не открывался даже. Я ей голову оторвал, а под головой у неё, ты не поверишь, второй рот! И во второй рот она добротно так ест! Только он у неё не закрывается теперь, но это не беда, зато ест!
– Ты телевизор зачем разбил? – обессиленно пролепетал Домовой, глядя на раскуроченный ящик, который некогда сам недолюбливал. – Он же таких денег стоит! На нём же кружевные салфеточки лежали? Ну дураку же понятно, что если на чём-то кружевные салфеточки лежат, то трогать это надо бережно!
– Он всё равно ничего не показывал, – буркнул Леший.
– А штепсель в розетку включить? В розетку? А? Голова твоя берёзовая! – в отчаянье закричал Домовой, топая ножками. – Что ты за дикий вандал такой?
– В розетку? – смутился Леший. – Это вон в ту маленькую коробочку с двумя дырочками? А я туда корни пускал… Зато смотри, как я картинно и художественно всё разложил, как листья в лесу, – он показал корявой пятернёй на разбросанные остатки вещей и битой посуды.
– Пошёл вон! – завопил Домовой. Никогда он ещё не был в такой ярости. – Чтобы духу твоего здесь не было! Чтобы ноги, ветки, коряги твоей тут не ступало!
– Да ладно тебе, друг… – расстроенный Леший нехотя поплёлся к выходу.
А домовой сел на скользкую балку и зарыдал:
