Александр Шапочкин
Велит

Глава 1

Данж встретил ночным лесом. Так мне показалось поначалу. Но приглядевшись, я понял, что нахожусь в гигантской пещере, чьи своды покрыты светящимся мхом. Именно его я принял за звёзды. Вместо деревьев тут и там возвышались исполинские грибы и папоротники, словно я попал в меловой период. То тут, то там вспыхивали фосфоресцирующие гнилушки. Мягко переливались всеми цветами радуги слизни, лениво ползающие по шляпкам и ножкам. Реальность оказалась настолько фантастической, что несколько минут я просто залипал на округу, пытаясь все запомнить. Больше мне никогда не удастся увидеть подобной красоты.

Восторг был настолько сильным, что я не сразу понял, что то, что я поначалу принял за шум листвы на самом деле гомон толпы, раздающийся где-то вдалеке. Если прислушаться, можно было различить отдельные выкрики. Правда, они показались мне какими-то рычащим, но мало ли что за твари там собрались. Хуже было другое, что их явно много, поэтому перед атакой следует тщательно осмотреться и приготовить поле боя.

Вглядываясь в полумрак и выбирая место, куда поставить ногу, я минут сорок пробирался по грибному лесу. Гомон толпы стал ближе, но что мне не понравилось, в нём стали отчётливо слышны крики. И должен сказать, от того, сколько боли в них слышалось, бросало в дрожь. Остановился я за несколько десятков метров до толпы. На ножках грибов трепетали отблески факелов. Ближе соваться было опасно, там виднелись силуэты охраны, правда, слишком занятой происходящим, чтобы смотреть по сторонам. Мне это было на руку.

Место для наблюдения нашлось быстро. Три гриба разных размеров росли рядом, образуя лестницу. Правда, на последний пришлось забираться, используя ножи, чтобы не соскользнуть, но мои опасения были напрасны, плоть его оказалась твёрдой, словно древесина. Зато отсюда мне открылся шикарный вид на происходящее.

Монстрами данжа были гноллы. Антропоморфные гиены, достаточно разумные, чтобы использовать оружие и даже магию. И при этом откровенно злобные твари, живущие убийствами и разбоем, не гнушающиеся пожирать тела и противников, и неудачливых сородичей. Договариваться с ними было бесполезно, а в лапы попадать тем более не рекомендовалось, что лишний раз подтверждали тела двух пленников, служивших развлечением для стаи: эльфийки, которую насиловали толпой, и эльфа, что лежал на алтаре, а шаман (бывший центральной фигурой действа) пытал его, вырезая что-то на теле кривым ножом.

Простенький монокуляр показал картинку во всех неприглядных подробностях. Глядя на эльфийку, я вспомнил кое-какие особенности гиен, послуживших прототипами гноллам. Например, самки у них имеют ложный член, которым насилуют покорённых сородичей. Вот сейчас твари вовсю пользовались этим, охаживая ушастую во все возможные отверстия. То, что та ещё жива, было понятно лишь по слабым трепыханиям в редких перерывах. Зрелище жуткое в своей мерзостии тем сильней я ощутил свою беспомощность.

Стая насчитывала не меньше сотни голов. Ввязываться в бой было верхом глупости. Давно ходили слухи, что данжи, представляющие собой овеществлённый хаос, могли связывать наш мир с другими. Там попадались артефакты, явно созданные развитой магической цивилизацией, а то и не одной, настолько разными они были. И вот передо мной было прямое доказательство этой теории, истязаемое толпой монстров, а я ничего не мог с этим поделать.

В отличие от того места, где терзали девушку, возле эльфа находился только шаман. Или, скорее, шаманиха, поскольку верховодили у гиен всегда самки. С виду было сложно отличить половую принадлежность тварей, всё же они считались разумными и пользовались и одеждой и доспехами. Шаман, например, был обряжен в некое подобие балахона или чего-то похожего на мешок с дырками для головы и рук и увешан различными амулетами, выполненными из костей, перьев, веток и даже чего-то похожего на экскременты.

Он стоял возле плиты, на которой был распят ушастый, то и дело вырезая на теле пленника некие знаки и смахивая кровь с клинка в сторону тотема, установленного во главе. Хотя назвать это статуей в прямом смысле было нельзя. Хаотичное переплетение ветвей, на концах которых были нанизаны черепа как животных, так и разумных. Я как минимум углядел пару человеческих, несколько гнольих, если судить по челюстям, и ещё парочку совершенно незнакомых, отличавшихся как строением зубов, так и формой свода. А у одного вообще было три глазницы.

Судя по тому, что тело парня уже было изрезано вдоль и поперёк, дело шло к кульминации. Следующей явно должна стать эльфа, я заметил возле неё парочку особо здоровых особей, что не принимали участия в потехе, а наоборот, успокаивали особо ретивых, чтобы жертва смогла дожить до алтаря. И действительно, вырезав особо хитрый символ напротив сердца, если, конечно, анатомия ушастых не отличается от нашей, шаман провыл что-то и вынул из-под балахона другой нож. Небольшой, целиком выполненный из кости, без каких-либо украшений, но от одного вида этого клинка бросало в дрожь.

Как оказалось, проняло не только меня. Аура ужаса заставила стаю бросить терзать девушку и отойти подальше. Впрочем, они тут же нашили себе новое занятие: наблюдать за шаманом, повизгивая от страха и предвкушения. Самыми стойкими оказались те, кто следил за порядком возле эльфийки, но даже они вскоре влились в общий хор. И лишь девушка оставленная, наконец, в покое, сумела немного прийти в себя и повернуть голову, забилась в путах и разразилась дикими криками. Гноллы взвыли от удовольствия, приносимого страданиями жертв, а я вдруг понял, о чём кричит ушастая, отчего в её голосе даже не ужас, а отчаянье. Тёмное, беспросветное, откуда нет возврата. Если этот нож пронзит сердце жертвы, то она потеряет не жизнь, а саму свою сущность. Душу, если угодно. Всё это будет принесено в жертву Хаосу, а никому другому не мог быть посвящён подобный алтарь. Гноллы почитали своего создателя, подкармливая его душами разумных созданий Порядка, а тот за это даровал им новые силы.

Не знаю, откуда эти знания взялись в моей голове. Просто в какую-то секунду я словно вспомнил это, будто знал давным-давно, но забыл. Как и то, что надо сделать, чтобы спасти если не жизнь, то хотя бы душу эльфа. Это нужно было хотя бы для того, чтобы созданные хаосом твари, однажды став достаточно сильными, не пришли уже в мой дом. И пусть придётся заплатить за это жизнью, хотя на этот счет я не был категоричен и собирался ещё побарахтаться. Руки привычно выдернули рогатку из кобуры. Два движения – и на неё встала насадка для стрел. Легла алюминиевая стрела с наконечником из трёх лезвий – идеально для стрельбы по незащищённой мишени. Вскинуть, растянуть до щеки, прицелиться и выпустить на волю оперённую смерть.

Резина привычно хлопнула, выпуская снаряд, но я этого даже не заметил. Словно в замедленной съёмке я видел полёт стрелы, как и то, что шаман шагнул к жертве, занося над головой свой жуткий нож. Вот он начал движение вниз. Стая взревела, предвкушая. И в этот момент эльфу подмышку вонзилось трёхгранное лезвие, рассекая на части сердце, лёгкие, круша рёбра и даже выйдя с другой стороны, пробив не самое мускулистое тело ушастого насквозь. А через мгновенье клинок гнолла ударил в металлическое древко и с жутким хрустом обломился. По пещере словно пронеслась волна ужаса, сбивающая гноллов с ног, но я этого уже не видел. Для меня время остановилось вместе с появлением перед глазами того самого эльфа, только полупрозрачного.

Сложно поверить, но я понял, чего от меня хотел призрак, несмотря на то, что тот не издал ни звука. Я просто ощутил его жажду мести и просьбу воспользоваться для этого моим телом. Не в том смысле, как могли подумать некоторые альтернативно одарённые, а как бы взять его взаймы, получить управление, чтобы обрушить возмездие на своих врагов. Идея, попахивающая безумием, к тому же все игроки, как один, утверждали что в данже нельзя делать ничего подобного, если хочешь сохранить свою душу и сущность, но… не знаю, что на меня тогда нашло.

Просто я вдруг понял, что если сейчас уйду, смогу убежать, но никогда себе не прощу даже не смерть этих совершенно незнакомых мне эльфов. Нечто гораздо хуже смерти. В том, что шаман найдёт способ захватить душу и преподнести своему богу, я даже не сомневался. Убийство длинноухого и поломка ножа дала лишь небольшую фору. А самое страшное, что уйди я сейчас, никто не даст гарантии, что вскоре на этом алтаре не окажутся люди моего мира. Поэтому я выдохнул, решаясь, и кивнул, открывая призраку свою душу.

Слияние шокировало меня, выбив на некоторое время из реальности. Огромный поток информации проходил сквозь мой разум, практически не задерживаясь, мозг просто не в силах был обработать столь огромный объём. Поэтому память эльфа предстала передо мной эдакой чередой слайдов, которые я просто успел осознать. Остальное же, к моему немалому сожалению, терялось, растворяясь в извечном ничто. Были бы мы не в данже, оставался бы шанс, что воспоминания эльфа сохранятся в ноосфере, но здесь правил Хаос. Однако, насколько я понял, ушастого это не смущало, я же пока был недееспособен, разглядывая калейдоскоп картин из жизни моего нечаянного партнёра.

Видел я и величественные города, где здания были не построены, а выросли такими, какими их захотели видеть друиды. Древесные великаны, превосходящие размерами наши небоскрёбы, служили эльфам и домами, и производственными помещениями, но при этом оставались живыми и фактически обслуживали сами себя. Иногда их всё же приходилось лечить, а когда наступало время, они умирали, чтобы дать место новым гигантам.

Видел детство, наполненное играми и забавами. Семью, родных, мирную жизнь и боевые походы. Охоту на тварей Хаоса, шумные пиры с друзьями и тихие вечера под звёздным небом. И ещё много чего зачастую совершенно непонятного.

Был там и момент, когда эта парочка попала в плен. Их взяли ночью, после внезапного прорыва Хаоса, в отдалённом поселении, состоящем всего из одного и не такого уж большого дерева. Шаман накрутил проклятий, но даже в таком состоянии эльфы умудрились неплохо проредить отряд гноллов. И подать сигнал тревоги, так что тварям пришлось убираться, довольствовавшись лишь двумя жертвами. Хотя они явно рассчитывали вернуться, став сильнее от подношения своему владыке.

В какой-то момент всё закончилось, зрение прояснилось, и я понял, что вижу дополнительные элементы, словно висящие в воздухе. Они до боли напоминали игровые, и до меня дошло, что слияние состоялось, и это интерфейс Системы. К сожалению, не моей, поскольку я не мог понять значения ни одной пиктограммы. Тело я всё ещё ощущал, но как-то отстранённо. Звуки доносились словно сквозь вату, а смотрел на мир я теперь будто через огромное окно. Эльф посмотрел на руки, сжал и разжал кулаки, а затем принялся выполнять различные упражнения, как если бы находился на стадионе, а не в данже, полном злобных тварей, у которых только что увели желанную добычу. И пусть гноллы были оглушены возмущением Хаоса после поломки ножа, но уже был слышен их лай, то есть с минуты на минуту они должны были полностью прийти в себя и начать охоту на меня.

И действительно, не прошло и полминуты, как гриб, на котором я устроился, пошатнулся от того, что на него приземлился первый гнолл. Над головой у него висела надпись, и, что удивительно, я смог её прочитать.

«Костогрыз-охотник. 30 ур»

То ли самый внимательный, то ли самый шустрый, неважно. Главное, я, то есть эльф, в этот момент стоял к нему спиной и делал наклоны. И даже присутствие врага не заставило меня-его прекратить. Хаосит же не стал играть в рыцаря, да и вряд ли вообще знал, что означает слово «благородство». Видя, что враг стоит не просто спиной, а ещё и согнувшись, тут же рубанул заточенной железякой по спине.

Не знаю, как это получилось у эльфа, но он не только успел выпрямиться, но и повернулся, отведя клинок противника ножом, и тут же вогнал лезвие ему точно в лоб. Костогрыз свёл глаза в кучу, словно пытаясь разглядеть засевшую в черепе железяку, но его уже стряхнули с оружия, встречая следующих врагов, обильно посыпавшихся на гриб. Все они были примерно тридцатого уровня, плюс минус два, но для ушастого угрозы не представляли. Он двигался среди гноллов, то и дело срубая то одного, то другого врага с невероятной пластикой, словно танцуя. Если бы я сам, хоть и опосредованно, в этом не участвовал, то никогда бы не поверил, что моё тело способно на подобные пируэты.

Я даже не заметил, когда успел сменить финку на мачете. Монстры всё прибывали, но места на шляпке было не так уж и много, и они не могли нормально сражаться с ведомым эльфом мной. Зато сумели подрубить ножку, отчего в какой-то момент мы стали заваливаться вбок. И опять, будь я самим собой, вряд ли сумел бы сориентироваться, убрать оружие и ещё в верхней точке прыгнуть в сторону соседнего гриба, стоящего достаточно далеко. Но каким-то чудом эльфу удалось дотянуть по воздуху, чтобы вонзить крюки в плоть шляпки. Одно слитное движение, и вот мы были в недосягаемости от бесновавшейся стаи. Относительном – мимо головы пронёсся камень размером с добрый кулак, а внизу пращники уже вновь раскручивали оружие.

И вот тут-то эльф взялся за рогатку. Если честно, я скептически относился ко всем этим легендам о непревзойденных стрелках. Точнее, вполне допускал, что они могли быть весьма неплохи, но только с привычным оружием. Вряд ли в фэнтезийном мире были боевые рогатки, для этого как минимум нужна химическая промышленность. Так что сейчас был уверен, что ушастому придется дольше разбираться, что и куда совать, но… легенды не соврали.

Не знаю как лук, а рогатка словно была частью тела эльфа. Казалось, он не целился, но точно знал, куда попадёт каждая стрела. А пускал их с такой скоростью, что третья отправлялась в полёт, пока первая ещё не нашла свою жертву. Но главное было не это. То, что ушастый контролирует количество каждого типа стрел, я сообразил сразу. Но в ход пошли и шарики из разгрузки. При выстреле таким снарядом перед глазами вспыхивал яркий символ, а врага то разрывало взрывом, то замораживало, то било током. В какой-то момент эльф выстрелил вверх, там что-то громыхнуло, и с небес на врага полился стальной дождь. Флешетты, жуткое оружие первой мировой, получившее вторую жизнь в кассетных и шариковых бомбах.

Избиваемая стая взвыла. Шаман ещё не оправился и не мог помочь. Гнев Хаоса ударил по нему сильней всего, а то ещё неизвестно, как повернулся бы бой. Сейчас же становилось понятно, что для эльфа гноллы слишком лёгкая добыча. Уровня ушастого я так и не увидел, но он явно значительно превышал вражеский. Даже самые здоровые твари, те, что несли стражу возле девушки, оказались слишком слабы, чтобы противостоять смерти с небес, и не прошло и двадцати минут, как в пещере осталось всего трое живых. Каким-то образом я ощущал это так же естественно, как тепло или холод.

Для спуска эльфу не понадобились никакие приспособления. Это при том, что до земли было добрых пятнадцать метров, а он просто взял и спрыгнул как ни в чём не бывало. Самое интересное, я не почувствовал никакого удара пяток о почву. Было полное ощущение, что мы мягко спланировали, а не рухнули с высоты пятого этажа. Вот она сила Системы. Наверняка, у ушастого открыт какой-нибудь скил типа «Легче пёрышка» или как-то так. Вот он и не получает урона от падений. В душе завозилась чёрная зависть и понимание, что раз прикоснувшись к этому, я всю оставшуюся жизнь буду искать возможность стать игроком. Слишком уж широкие возможности открываются, чтобы попробовав, забыть и жить как простой обыватель.

Кругом валялись трупы гноллов. Скрыться не удалось никому. Растерзанные, обожженные, замороженные, словно расплавленные кислотой. Обилие вариантов убийства потрясало. Но больше всех мне запомнился один, прибитый двумя стрелами к очередному грибу на высоте трёх человеческих ростов. Как он туда забрался, было совершенно непонятно. Ладно, если бы залез, но нет, мордой монстр был повёрнут от ножки, прижимаясь к той спиной. То ли он пытался запрыгнуть на шляпку, то ли наоборот, падал с неё, так или иначе приземлиться твари была не судьба.

Тем временем эльф запрыгнул на помост, где располагался алтарь, а также лежала истерзанная девушка. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она умирает. Впервые я увидел полоску жизни другого существа, и в ней оставались какие-то крохи. Зато шаман уже начал приходить в себя и завозился, пытаясь то ли что-то достать, то ли сделать. Но ушастый не собирался давать противнику шанса. Рывок – и вот мы уже тащим мерзкую тварь на его же алтарь. Гнолл пытался отбиваться и даже после одного взмаха лапой вокруг него начал распространяться непонятный фиолетовый дым, явно не несущий ничего хорошего. Но эльф тут же швырнул ношу на плиту и всадил в неё одну из стрел, по которой пробегало множество маленьких молний.

Шамана затрясло, словно в припадке, и ни о каком колдовстве уже речь не шла. А ушастый, словно обезумев, буквально распял противника, затем выхватил нож и отсёк ему палец на правой руке. Видимо, ему понадобилось массивное кольцо, что носил гнолл, и заморачиваться эльф не стал. А вот дальше было весьма интересно. Несмотря на то, что Система фактически дублировала игровую механику из РПГ, никакого инвентаря никому не давали. Хочешь что-то унести – клади в сумку, мешок или тащи в руках. Но стоило ушастому надеть кольцо мне на палец и сделать какой-то жест – перед нами развернулась трёхмерная туманная область типа подпространственного мешка, в котором были свалены различные вещи. Эльф пошарил там, взял одну бутылку, потряс, вынул пробку, понюхал и убрал на место, продолжив искать. В итоге с довольным воплем выудил из дальнего угла небольшой стеклянный пузырёк, украшенный непонятными символами и стилизованным изображением пламени.

Закрыв кольцо, эльф подхватил девушку на руки и, прошептав что-то на непонятном, но весьма мелодичном языке, движением кисти швырнул бутыль на алтарь. Ударившись, та разбилась вдребезги, и тут же это место утонуло в пламени гигантского костра, из глубины которого раздался дикий вопль сгораемого заживо шамана гноллов. Не скажу, что подобное было мне по душе, но и особых мук совести я не испытал. Всё же подходить к тварям Хаоса с мерками человеческой морали не стоило. Для них мы были не более чем едой, так что, убивая их, мы не просто качаемся, а без ложной скромности боремся за сохранение жизни на Земле.

Дожидаться окончательной смерти шамана эльф не стал. Как и собирать многочисленные трофеи, разбросанные по пещере. Оружие, доспехи, содержимое кошельков – всё это так и осталось валяться. Большая часть тут, конечно, грубые поделки, но ведь можно было поискать серебро, а то и золотые монеты. Да к тому же раз стая уже ходила в иные миры, тут могли найтись и весьма ценные артефакты. Но нет. Удерживая девушку, мы углубились в грибной лес, в сторону, противоположную той, откуда пришёл я. И через десять минут передо мной закрутилось знакомое серое марево портала.

Вот тут я уже запаниковал. Но как бы ни рвался, как ни пытался вернуть контроль над телом – ничего не вышло. Эльф шагнул вперёд, мир вокруг изменился. Мы всё ещё находились в лесу, но теперь над головами трепыхалась настоящая листва, в кронах перекликались птицы, а высоко в небе горели звёзды и две луны, меньшие по размерам, чем земная, но зато разных оттенков: голубая и зелёная. Мы явно были в ином мире.

Эльф, казалось, даже не заметил моей истерики. Либо не обратил на неё внимания. Он шёл по лесу ещё около двух часов, пока, наконец, не обнаружил небольшой холм возле речки. На нём росло одно-единственное дерево. Под ним-то ушастый и устроился, аккуратно уложив едва дышащую девушку. Что было дальше, я не запомнил. Понял только, что он затянул какую-то длинную песню, потрясающе красивую даже без знания языка, но при этом весьма туманящую сознание. В какой-то момент, когда первые лучи солнца показались над горизонтом, всё вдруг прекратилось. Я вновь увидел перед собой призрак эльфа, который благодарил меня. Ответить я не успел, стоило свету коснуться тела эльфийки, как оно начало растворяться, а рядом с парнем появился ещё одни призрак. Девушка улыбнулась мне, взяла эльфа за руку, и они исчезли, стремительным росчерком вознесясь в небо.

А меня скрутила жуткая боль. Казалось, горела каждая клетка тела. Суставы выворачивало. Зрение и слух то пропадали совсем, то выдавали дикую какофонию звука и цвета. Мышцы непроизвольно сокращались, меня всего трясло, словно при ударе током. Казалось, ещё секунда – и я не выдержу… а потом всё кончилось, и пришла блаженная темнота.