Александр Самсонов
Системы мира и миры систем
В этом сборнике статей автор предлагает читателю вместе с ним окунуться в захватывающий мир систем, почувствовать относительность и свободу, двойственность и перспективу этого мира. Речь идет о мирах человеческой психики и общественного устройства, живого и неживого, о свойствах разума и памяти. Физика и философия, алгебра и психология, экология и экономика – методы самых различных дисциплин служат автору инструментарием анализа этих миров.
Автор сборника – Александр Самсонов, главный редактор журнала «Экология и жизнь». Журнал был создан в 1996 г. усилиями единомышленников, а его первым главным редактором стал академик РАН Никита Николаевич Моисеев – известный российский математик, системщик и популяризатор идей глобального моделирования и ограничений общественного развития. Журнал пользуется заслуженным авторитетом и известностью, на его страницах философские взгляды дополняются практикой управления, органично сочетаются глобальные проблемы Земли и проблемы человеческого здоровья, проводится анализ тенденций развития цивилизации и изменения климата.
What is the world of large systems – the world of human psyche and social fabric, the device of wildlife and the universe as a whole? What is the rational basis for understanding of the noosphere and sustainable development, freedom and the role of randomness in the development? On the pages of this book take place the meeting notions of sanity and responsibility, quantum theory and relativity theory, mathematical properties and the ambivalence of memory. The presentation is free of mathematics, but you are able to find a formulae in the appendix.
For a wide range of readers.
Предисловие
Вниманию читателя представлен сборник статей, написанных автором в различное время. Большинство из них было опубликовано в журнале «Экология и жизнь».
Этот журнал возник как реализация замысла создания площадки для междисциплинарных обсуждений системных проблем, связанных в общественном сознании с проблемами экологии. При организации журнала его идейным руководителем и первым главным редактором стал академик Никита Николаевич Моисеев. Имя этого человека неразрывно связано с системным анализом (в его терминологии – «анализом систем») и триумфом математического моделирования, достигнутого в отечественной науке. Наиболее известным достижением его школы стало создание в начале 1980-х годов модели формирования глобального климата, на которой была показана невозможность односторонней ядерной войны. Изменение климата, неизбежное при атомном конфликте, получило название «ядерной зимы».
Экологические проблемы сегодня во многом составляют суть тревоги любого общества на Земле. Этот «нерв» экологической проблематики можно проследить далеко в глубь веков – до образов библейского потопа и судного дня, но в современной форме это звучание оформилось в 70-х годах прошлого века. Нефтяной кризис первой половины 70-х послужил катализатором повышенного интереса к работам Римского клуба, которые с самого начала были обращены к анализу системных проблем общества, к исследованию динамики мировых процессов, и создал условия для развития общественных организаций, таких как «Гринпис».
Н.Н. Моисеев в своих многочисленных книгах и статьях всегда умел глубоко чувствовать проблематику мирового развития, однако стремился представить его как составную часть всеобщего эволюционного процесса, происходящего в природе. Моисеев стремился к анализу процессов глобального развития, имеющих естественнонаучную основу. На ней и был построен блок моделей формирования климата, позволивший смоделировать условия ядерного конфликта.
Однако по замыслу Моисеева, так и не воплощенному в жизнь, для описания совместной эволюции глобальной природной системы и развивающегося общества необходимо было сочетание различных подходов. Процедура моделирования, адекватная сложности задачи, представлялась Моисееву как система взаимосвязанных моделей, которую грубо можно разделить на три агрегированных блока – блок климата, блок биоты (растительный мир и почва) и экономический блок (блок человеческой активности). Поведение каждого блока, так же, например, как поведение агрегированного агента в экономике, имеет свои объективные внутренние законы, однако к объединенной системе эти частные законы уже неприменимы – у нее своя логика, собственное пространство состояний.
В данном сборнике собраны статьи, где такого рода пространства состояний служат предметом пристального «ощупывания», подобно тому, как это делается в известной басне, где слепые ощупывают слона. В утешение читателю и самому себе автор может сказать, что предметом подобного «ощупывания» большие системы являлись почти всегда, так как охватить их в рамках одного метода описания редко кому удается, а согласно известному тезису Нильса Бора, наличие нескольких языков описания вообще обязательно для сложных систем. Сегодня принято говорить о необходимости нескольких различных моделей.
Несмотря на сложность предмета можно все же привести примеры удачного «схватывания» общих закономерностей больших систем. Удачна и до сих пор используется находка Джона Локка, который в XVII веке предложил принцип разделения властей (на законодательную, исполнительную и судебную). Это деление позволило осознать, что такую «большую» систему, как государственная власть, можно разделить на независимые составные части, выделить измерения власти. Можно сказать, что в XVII веке эта идея «витала в воздухе», если принять во внимание идеи Декарта и Лейбница; этим идеям уделено большое внимание в настоящем сборнике. В XIX веке почти одновременно возникает целая череда классификаций, посвященных «большим» системам: классификация Линнея для видов живых существ, схема классового общества Маркса как классификация общественных систем и таблица Менделеева как классификация элементов неживой природы. Эти классификации были настолько удачны, что используются по сей день. Несколько позже, во второй половине XIX века, оформилась еще одна идея описания больших систем – это идея эволюции как трансформации отдельных видов, характерным образом витавшая в умах современников – Дарвина и Уоллеса. Надо сказать, что идея взаимного превращения независимых сущностей бытовала как у средневековых алхимиков, так и у философов, и была систематически проработана у Гегеля. В схеме Маркса эта идея была плодотворно использована как идея эволюционной трансформации производительных сил и производственных отношений в исторической смене общественных формаций классов, однако концепция эволюции все же обязана своим появлением Дарвину. Схема Маркса, так же как схема Локка, подходила к грубому, крайне агрегированному описанию общественных явлений. Однако для качественного понимания явлений в «больших» системах именно такой схемой пользоваться и проще, и быстрее.
Вопрос, который всегда стоял и продолжает оставаться актуальным для автора сборника: как может выглядеть современная схема анализа «больших» систем? С этой точки зрения рассматриваются и «примериваются» самые разные методы естественных наук – идеи теории относительности и квантовой теории, математические идеи, связанные с размерностью и линейностью системных пространств. Параллельно идет поиск рационального описания для таких составляющих больших общественных систем, как мораль, нравственность, психология; рассматривается возможность применения понятий вменяемости и невменяемости к обществу в целом. С результатом подобных изысканий читатель сможет ознакомиться в предлагаемом сборнике и составить собственное мнение, а может быть, в чем-то поправить или поддержать автора.
Крайне важен для продвижения в столь сложных проблемах, которые появляются при рассмотрении больших и уникальных систем, коллективный характер усилий, направленных на их понимание. Это очень хорошо понимал Моисеев – именно поэтому столь плодотворно его решение о создании журнала. В этом сказалось его умение «работать в команде» – умение вовремя отойти и дать дорогу другим. Именно так он поступил и на этот раз, приняв самое деятельное участие в создании научно-популярного и образовательного журнала «Экология и жизнь». Идея междисциплинарного обсуждения могла осуществиться только в научно-популярном журнале, поскольку именно этот жанр позволяет наводить мосты между естественниками и гуманитариями, философами и практиками, переходить от знания общего к тому, что волнует общество в данный момент, к самым напряженным, острым и ответственным проблемам сегодняшнего дня. Сам процесс популяризации при ближайшем рассмотрении оказывается отнюдь не тривиальным рассказом, а крайне интересной процедурой, необходимой составляющей творческого мышления – эта мысль не раз обсуждается в статьях настоящего сборника.
Сегодня можно сказать, что за время своего существования журнал «Экология и жизнь» стал лидером в научной популяризации экологических проблем, что другого подобного журнала просто нет. Он возник благодаря встрече Никиты Николаевича Моисеева и Льва Абрамовича Самсонова, моего отца. Отец – профессор, доктор экономических наук, долгое время занимался изучением системы советской торговли, стоял у истоков создания сетей универсамов в Москве, создавал сеть магазинов «Дары природы», развивал потребительскую кооперацию. В конце 80-х в стране произошло разрушение, фактически демонтаж системы потребительской кооперации, и отец решил создать собственное издательское дело. Но он не терял интереса к системным явлениям, продолжал восхищаться творчеством А.А. Богданова и его «Тектологией». Он считал крайне важным высказать принцип, согласно которому система не может быть произвольно большой или произвольно малой, она в условиях данного окружения имеет некий оптимальный размер. Процесс установления такого размера системы отец назвал минивацией – объединением минимума и максимума организации, и считал, что этот процесс является важной составляющей парных системных операций, среди которых важное место занимают введенные Богдановым пары: «ингрессия – дезингрессия» и «конъюгация – дизъюнкция».
Встреча Моисеева с отцом произошла в 1995 году, и они сразу нашли общий язык – язык систем. В то же время экологическая проблематика очень хорошо ложилась на этот язык – так и родилась идея создания научно-популярного журнала. Благодаря финансовой и организационной помощи, которую смог оказать отец как директор издательства, этот проект был запущен, практически сразу стал востребованным и, что немаловажно, самоокупаемым. Я сохраняю глубокое чувство признательности отцу за его помощь, оказанную в этом начинании, за его усилия по инициации первого номера журнала и за его веру в необходимость этого начинания.
Это чувство признательности относится, конечно же, и к Никите Николаевичу Моисееву, с которым мне выпало работать с первых дней организации журнала.
За время пребывания на посту главного редактора журнала «Экология и жизнь» (1995–2000) Моисеев многое успел. Популяризация того, чем занимается наука экология, образовательная тематика, современное мировоззрение стали основой программной статьи Моисеева о деятельности журнала, опубликованной в первом номере («Мировоззрение. XXI век». 1996, № 1, с. 4—12). Затем вышла статья, посвященная коэволюции как важнейшему направлению фундаментальных исследований («Коэволюция природы и общества. Пути ноосферогенеза». 1997, № 2–3, с. 4–7). Формирование экологического императива и его связь с основами мировоззрения (современным рационализмом) стало темой статьи Моисеева «На пути к нравственному императиву. Философические заметки» (№ 4'97–1'98, с. 4—10), в которой он обосновывает мысль, что человек не должен ставить себя в центр мироздания, как в былые времена, но должен стремиться изменить свое поведение так, чтобы сохранить себя и планету. Вновь о проблеме коэволюции он написал в ответ на пришедшую в редакцию и опубликованную статью тогдашнего главы природоохранного ведомства В.И. Данилова-Данильяна. Моисеевская статья так и была озаглавлена: «Еще раз о проблеме коэволюции» (1998, № 2, с. 24–28). Он вновь разъясняет свою позицию в интерпретации общества и природы как динамических систем и в понимании самого термина «коэволюция человека и общества»; параллельно он выступил с развернутыми разъяснениями и в журнале «Вопросы философии».
Конечно же, мы обсуждали с ним эти и многие другие вопросы, когда готовили к публикации его материалы. Можно сказать, что из этих обсуждений родились не только первые две статьи настоящего сборника, где связь более или менее очевидна, но и почти все остальные, так что этот сборник, по сути, продолжает служить памяти Моисеева.
В 1999 г., году «большого одиночества», когда страна почти забыла о своих ученых, Моисеев публикует в журнале «Экология и жизнь» замечательную статью «Тирания истины. Вера в силу практического опыта» (1999, № 1, с. 6–9). В ней он обращается к истории развития науки и показывает, как меняются ее установления со временем, что нет раз и навсегда заданных «законов», а исследователи, ученые на основе полученных знаний формируют «интерпретации» (модели) реальности. И наука обязана подчеркивать условия их применимости. Но интерпретации остаются интерпретациями, и ни об одной из них нельзя сказать, что так и есть на самом деле! «Я не знаю, имеет ли право ученый вообще говорить о чем-либо в таком ключе», – подчеркивает Моисеев.
Множество интерпретаций системных проблем составляют основу данного сборника. Но это интерпретации, и для их приложения всегда нужно знание обстоятельств времени и места. Тем не менее хотелось бы надеяться, что те интерпретации, которые здесь собраны, могут побудить читателя по-новому взглянуть на многие вопросы и помогут творческому поиску решений хотя бы некоторых из них.
Часть 1
Человеческие системы
На пути к ноосфере
Расширенный вариант статьи «Разумно ли человечество?» («Экология и жизнь», 2002, № 2). Данный текст был опубликован в журнале «Вопросы философии» (2000, № 3).
Выдающийся российский мыслитель В.И. Вернадский говорил о наступлении эпохи ноосферы, когда человечество в целом возьмет на себя ответственность за дальнейшую судьбу биосферы Земли. Как понимать это утверждение? Как веру в способность человечества к управлению не только своим собственным развитием, но сопряженным процессом трансформации биосферы? То есть эти совместные изменения будут происходить сознательно, на страх и риск и «под личную ответственность» человечества?
Но прежде чем говорить о ноосфере, следует понять, какого размаха сдвиги должны произойти в нашем понимании возможностей человека и человечества, для того чтобы мы могли судить о наступлении ноосферы и связанной с ней ответственности человечества.
Перемена статуса
Многие авторы ищут определение экологии через регламентацию деятельности человека на основе тех или иных (правовых, моральных, этических) норм. В этом проявляется отражение глубинных основ человеческого бытия, о которых очень хорошо сказано замечательным философом Мерабом Мамардашвили: «Наедине с самим собой, предоставленный самому себе и не защищенный от самого себя, человек может только себя уничтожать, что он и делает всю историю. Но каким-то образом в историю были введены какие-то стержни, как в атомный котел <…> Именно они, эти стержни <…> позволяют человеку возвышаться над собственной животной природой и совершенствоваться».[1] Поиском материала для этих стержней человечество озабочено постоянно, ибо без постоянного поддержания сдерживания самого себя человечество может быть ввергнуто в хаос самоуничтожения.
Законы, регламентирующие отношения людей друг к другу, являются именно стержнями, на которых держится само существование человеческого общества. Эти законы включают в себя различные установления как в религиозной, так и в юридической форме – от библейских заповедей до многотомья законодательных кодексов.
В наши дни условия, при которых человечество в целом может само себя уничтожить не путем прямого истребления, а косвенно – через разрушение среды обитания, реально достижимы. Поэтому с той же необходимостью, как появились законы морали и законы общества на предыдущих стадиях развития, в нашу эпоху формируется регламентация отношений человека и природы как новая система табу, запретов, правил поведения. Несомненно, что это сфера приложения экологии как некоторого нового регламентирующего «стержня», по терминологии Мамардашвили.
Но остается еще вопрос о «нравственном законе внутри нас» (И. Кант), загадка существования которого не дает покоя людям с давних пор. Этот нравственный закон, с одной стороны, дает толчок для формирования того или иного «стержня» как фактора сдерживания, а с другой – оценивает качество регламентации, которая легко может превратиться в тиранию и тоталитаризм.
Наука экология, только нарождающийся механизм самосдерживания человеческого общества, наиболее остро ощущает на себе проявления этого объективно существующего внутреннего нравственного закона. Поэтому ей так трудно и неуютно, поэтому она никак не может найти своего места: очень нелегко найти равновесие между рационализмом регламентации и иррациональностью нравственных предпочтений. И поэтому экология вынуждена, не может не обращаться к области, в которой это нравственное чувство существует и формируется – к внутреннему миру человека. Несмотря на свое естественнонаучное – из биологии – происхождение, переходя к регламентации человеческой деятельности, экология с необходимостью меняет статус естественной науки на статус науки общественной, поскольку вынуждена искать место в структуре базовых нравственных понятий у каждого человека.
Тяжкий крест принимает на себя экология, выходя в область регламентации человеческой деятельности. Причем совершенно неочевидно, что ей по силам поднять эту ношу, провести полную регламентацию многообразнейших, прямых и косвенных, взаимодействий человека с природой. Далеко не сразу, не в один момент, не по решению того или иного форума или правительства находится тонкий компромисс между рациональным и нравственным. Если экология реально претендует на роль одного из органично существующих в обществе стержней сдерживания, то она должна не только «навязывать» индивиду от имени общества кодекс поведения, но и предоставлять возможность для индивида вписываться в этот кодекс поведения, не входя в противоречие с собственным нравственным законом.
Нравственный закон сам по себе неконкретен. Проблема нравственного выбора в жизненных ситуациях опирается на всю систему связей человека и общества. А идеологическая база общества представляет собой некоторый навык, прививаемый членам общества, с помощью которого явления, происходящие в реальной жизни, увязываются с некоторыми стандартными ситуациями, в которых проявление нравственного закона в той или иной степени очевидно. Хороша или плоха идеология зависит только от того, насколько близко подходит она к реальности, насколько правильно устанавливает связи, не входит в противоречие с самой природой нравственности.
Система связей членов общества и составляет узор, основными элементами которого являются те самые стержни, о которых говорил Мамардашвили. Поэтому, говоря об экологическом воспитании, экологической регламентации, нужно иметь в виду, что для достижения целей воспитания в базовый набор стержней, сдерживающих общество с незапамятных времен, должна быть внесена еще одна – экологическая – составляющая. И в зависимости от того, насколько органично она будет внесена, настолько гармоничным будет и результирующий узор. Если вспомнить о предсказанной В.И. Вернадским эпохе ноосферы, то ее (эпоху) можно представить себе как общество, основной узор стержней которого сплетается в новую сущность – «экологическое лицо» этого общества. Это новое «лицо» общества должно обеспечить состояние непротиворечивости человека и природы в той мере, в какой это вообще возможно, ту гармонию соразвития, которая и составляет суть ноосферы. Достижимость такой гармонии в современном обществе, раздираемом бездной противоречий, вызывает серьезные сомнения.
Подобно хвосту скорпиона, экологические проблемы, составляющие шлейф развития цивилизации, способны поразить насмерть саму цивилизацию. И то, что стержень сдерживания человека в отношениях с природой, ограничения степени его свободы должен возникнуть – тоже достаточно очевидно и не вызывает вопросов. Но вопрос в том, как найти меру сдерживания, которая не остановила бы человечество в его развитии, не заставила бы его жить в концлагерях для предотвращения «нежелательных контактов» с природой, не сломала бы нравственный стержень личностного отношения человека к окружающему миру, к обществу в том числе.
Для ответа на поставленный вопрос предлагаются различные подходы. Это и предложение «взять в союзники мудрость матери-природы», пойти по пути растворения в природе, возвратиться в состояние неконфликтное™; это и идеи об изменении вектора развития человечества – отказе от техногенной цивилизации и переходе либо на биологические (биоцивилизация), либо на информационные (киборги) рельсы. Наибольшее распространение сегодня получила концепция устойчивого развития, согласно которой следует регламентировать каждый вид деятельности человека исходя из весьма ограниченного набора рецептов для осуществления идеи сохранения, поддержания природы в состоянии, пригодном для потомков.
Концепция устойчивого развития, рожденная на уровне идей, общих для всего человечества, сегодня активно продвигается в каждый регион, город, поселок и даже дом для ее скорейшего воплощения. Но иные ее преподносят как путь для перехода к ноосфере. И здесь вновь появляется сомнение: может ли быть рационально детерминирован путь развития человечества?
