Александр Рудазов
Паргоронские байки. Том 5
– Одиннадцать – дорого! – отрубил Бубоч.
– Ах, как ты разбираешься в оружии! – заахал бушук. – И характер какой несгибаемый! Как будто и не храк вовсе! В тебе, часом, нет кровей аристократов?
– Ну, тятька говорил, что прабабка наша однажды с гохерримом жахнулась, вот мы и высокие такие… – пустился зачем-то в объяснения Бубоч.
– Вот я сразу увидел! Сразу почувствовал – вроде и обычный храк, но есть, есть в нем что-то гохерримское! Словно только что из Школы Молодых! Легионер! Демоны, смотрите, в моей лавке легионер!
Бубоч невольно подбоченился, но потом понял, что бушук над ним потешается. Потому напряг мозги, натренированные годами чтения, и сказал:
– Кабы ты торгаш хороший был, может, и не маялся бы от безделья, над храками издеваясь.
Бушук переменился в лице, а двое других в темноте лавки взорвались хохотом.
А Бубоч положил нож обратно и быстро-быстро ушел. Пока бушук не опомнился, да не сделал ему чего за остроумную шутку.
Может, уже и сделал. Они, колдуны, такие. Проклясть могут в спину или еще чего. Подлые твари.
А такие деньги за нож он платить не станет. Дорого что-то очень, одиннадцать астралок за нож. Это не простая ковырялка, конечно, но все равно дорого. Он, поди, за каждую астралку неделю пашет, а тут возьми да и отдай сразу одиннадцать за какой-то ножик!
После этого Бубоч на рынке задерживаться не стал. Оно мало ли. С аристократами лучше даже по пустякам не ругаться, они иногда дюже злопамятные бывают. И нагадить могут куда сильнее, чем ты им.
В общем-то, ты им ничем нагадить не сможешь. А они тебе – всем.
Так что Бубоч дошел до ближайшей кэ-станции и вернулся в родной гхьет. Там он в чуть большей безопасности, чем не там, потому что барин Эртугео все-таки не разрешает убивать своих храков просто потому, что кому-то захотелось.
Об этом Бубоч радовался, выходя из портала… а потом перестал радоваться, потому что неподалеку от кэ-станции его поджидали десять чрепокожих. Специально дождались, пока Бубоч от станции отойдет и из-под защиты кэ-миало выйдет.
А он и шляпу-то уже снял, и рубаху обратно правильно надел, и нечистоты с ног смыл…
– Вот он, грязная пятка, – злобно сказал один чрепокожий.
– Что, донес на нас и радуешься? – толкнул Бубоча другой.
– Выслужился перед прожорами?
– Сколько заплатили?
Вот тут Бубоч пожалел, что не купил нож. Хотя против десятерых боевых демонов ему не помог бы даже нож за одиннадцать астралок.
Были чрепокожие очень на Бубоча злы, видно. Прознали откуда-то, что он на них донес. И что он этим порталом ворочаться будет, тоже прознали.
Откуда прознали? Кабы по их души барин являлся или сам барон Латриум, так они вряд ли бы вот так свободно тут гуляли. Может, из слуг кто барских подслушал, да предупредил? Или просто охота за ними началась, ну они и догадались, что это Бубоч донес?
– А вы что, живые, что ли? – растерянно спросил Бубоч. – Я думал…
– А ты поменьше думай, – прошипел чрепокожий, толкая его в грязь. Торба полетела туда же.
Вот теперь Бубочу очень страшно стало. Все, закончится день совсем грустно. И жизнь, похоже, закончится не особо весело.
Он даже всплакнул. Ладно бы еще его сын убил, родная кровь. Все не так печально. Не безвестно помер бы, вспоминал бы его сын добрым словом. Как вот Бубоч тятьку вспоминает.
– Нам теперь в бега подаваться, за Кромку валить, – сказал чрепокожий, ставя костяную пятку на лицо Бубоча. – Но на дорожку мы сожрем одного болтливого храка.
– Или не сожрем, если сумеешь откупиться, – добавил второй. – Условки нам не помешают. Сколько у тебя на счету?
Бубоч точно знал, что когда он деньги отдаст, его тут же убьют. Все еще не убили только потому, что хотят еще и ограбить. А значит, можно немного время потянуть – они его сначала пытать будут.
– Я храк-то бедный, – попытался он отговориться. – У меня и одной астралки нету.
– Бедный храк с ананасами в торбе, – достал ананас один из чрепокожих. – Это ж закромочное, они дорогие.
– Что ты нам чешешь? – пнул Бубоча другой.
На ногах у чрепокожих шпоры. Вот так пнул – и пропорол кожу. Кровь так и хлынула.
– Машина правосудия ларитр заводится долго, – сказал чрепокожий, выпуская костяные клинки на предплечьях. – И какой-нибудь храк за это время тысячу раз пожалеет, что разинул рот.
Он уже замахнулся снова, как рядом задрожал воздух, и из него выступила полная, очень безобидного вида тетушка в розовом платьице с рюшами. В руках у нее была чашечка чая.
– Машина правосудия ларитр завелась сразу, как только закончился обеденный перерыв, – чопорно сказала она.
Чрепокожие… побежали. Сразу же. Не потратили ни мгновения лишнего, чтобы добить или еще разок пнуть Бубоча – просто с места стартовали, ускорились до предела.
Все низшие демоны боятся ларитр. Да и высшие, в общем-то. Ларитры не такие сильные, как кульминаты, и не такие воинственные, как гохерримы, а смертные вообще не видят особой разницы между ларитрой и другим высшим демоном. Но у них есть козырь, благодаря которому они и занимают нишу администраторов. Ларитры блокируют демоническую силу.
Другим демонам они очень опасны.
И далеко чрепокожие не убежали. Просто упали на землю и тяжело задышали, как будто из них разом выбило и скорость, и выносливость. Пока шмыгающий носом Бубоч собирал в торбу разбросанные покупки, ларитра подошла к чрепокожим и почмокала, отпивая еще чая.
– Госпожа, мы объяснимся! – взмолились чрепокожие. – Мы сами пострадали!
– И ваши страдания только начинаются, – пообещала ларитра.
Чрепокожие начали сбивчиво объяснять, как так вышло, что они убили гохеррима. Мол, совсем озверел центурион, на собственных легионеров, как на скот охотился. Никакой мочи уж не стало, ну однажды и сговорились, набрали кредитов, заманили в укромное место, набросились все разом, да и сладили кое-как.
Ларитра слушала с притворным интересом, участливо даже кивала, и с каждым ее кивком чрепокожие глотали воздух все сильнее. Из них вытягивало жизненную силу.
Чрепокожие тоже это поняли. Один дернулся, вскочил на последних силах. Возможно, заплатил за этот рывок все, что было у него на счету. Последовали его примеру и остальные – преодолели это наваждение, в отчаянной попытке бросились на карательницу.
Но они по-прежнему двигались даже медленней Бубоча. И хотя один все-таки ухитрился полоснуть ларитру костяным клинком, та тут же раздулась ядовитым дымом, развернулась черным облаком – и чрепокожие снова попадали, истошно кашляя.
– Госпожа, прошу о милости! – рискнул воскликнуть Бубоч.
– Ты просишь за них? – раздалось из дымного облака.
– Нет! Прошу не осквернять тела! Я бы… мяса навялил…
– Какой рачительный храк, – одобрила ларитра. – Молодец. Такими вы и должны быть.
И, словно добрая фея, она одним своим дыханием выпила жизнь чрепокожих. Оставила только плоть, туши – и немного астральной тени. Ровно столько, чтобы замедлить разложение.
– Пусть недостойные вредители накормят тех, кто честно трудится, – улыбнулась Бубочу ларитра, исчезая в складках пространства.
Не веря своему счастью, Бубоч поднялся, обыскал трупы и принялся деловито их увязывать. С собой у него всегда был моток хорошей веревки.
Мясо у чрепокожих жилистое, но вкусное. Только панцирь снять трудно, но если навялить, да посолить – очень хорошо добавлять в кашу и суп.
А панцирь-то тоже в хозяйстве сгодится. И лезвия их костяные. Готовые кухонные ножи… вот и сэкономил одиннадцать астралок-то!
Гору трупов Бубоч приволок домой уже затемно. По дороге к нему сунулся было сосед, спросить чего-то хотел – да увидел, что Бубоч волочет, и передумал. Ушел молча.
Жены встретили его хоть и радостно, но сердито. Чрепокожих дохлых они не ожидали, конечно, а Геся сказала:
– Ну вот, он падали набрал, а мне разделывай!
Но это она любя. На самом-то деле довольна осталась, что столько мяса – да задарма.
И торбу с покупками жены тоже сразу распотрошили. Но тут уже остались совсем сердиты. Личинкам Хлаа и ананасам порадовались, конечно, да и миксер им понравился, когда они разобрались, что к чему. Но потом торба показала дно, и Геся с Сатуллой подступили к Бубочу с обеих сторон:
– Ты на рынок ходил? – сварливо спросила Геся.
– Ну ходил, – недоуменно буркнул Бубоч.
– А что купил?
– Ну вот, пиво, рыбу соленую… чрепокожих еще дохлых… нашел.
– А ножи где новые?
– И приправа где? Перец айчапный?
– И клубника!
– И ткани для дочки!
– Где все, что мы написали?!
– Да я…
– Стой, – догадалась Геся. – Ты чем на кэ-станции платил?!
– Да я не помню, я же этим заплатил…
– Вот дуболом, опять! – всплеснула руками Сатулла. – Хорошо хоть, именами нашими не заплатил!
– Ты зачем платил памятью о том, что нужно купить?! – толкнула Бубоча в грудь Геся.
– Да я думал, что приду, да меня и озарит! – толкнул ее в ответ Бубоч. – Если вещь нужная – то и само в голову придет, что оно нужно! А если нет – то и не нужно!
– Это что не нужно – ножи не нужны?! Перец не нужен?! Ткани?!
– Клубника!!!
– А пиво-то нам, значит, надо не обойтись!
Про ананасы она ничего не сказала. Сатулла уже один резала.
– А на бумажку что не смотрел?! – снова предъявила Геся.
– Какую еще бумажку?!
– Которую я тебе дала!
– Да я, думаешь, помнил о ней?!
– Иногда мне хочется тебя запырять, – покачала головой Геся, прикидывая по руке лезвие с руки чрепокожего. – Но храка лучше я в округе все равно не найду.
У Бубоча от таких слов потеплело на душе. Все-таки любят его дуры-бабы.
– Как думаете, ананасы-то к пиву нормально? – спросил он, усаживаясь за стол.
На том и закончился очередной день из жизни Бубоча. Самый обычный, хотя и насыщенный событиями день. Таким вот примерно образом он жил уже шестьсот лет.
Интерлюдия
– Знаешь, Янгфанхофен, раньше я думал, что самый гадкий тип в Паргороне – Клюзерштатен, – задумчиво сказал Дегатти. – Потом его переплюнула Тьянгерия. А вот теперь ты мне рассказал про такого обычного, среднестатистического храка Бубоча… и как-то вот пальма первенства… я теперь даже не знаю, кому ее вручить.
– Хорошо, что он не демолорд, правда? – хмыкнул Янгфанхофен.
– Да ничего бы особо и не изменилось, – пожал плечами Дегатти. – Вы все примерно такие, только интеллект разный, да характер.
– Интеллект, характер… Ты продолжай список-то, продолжай.
– А куда его продолжать? Совести у вас у всех нет.
– Совести?.. А что это? Дегатти, у тебя нету с собой словаря?
– Не ерничай.
– Вот смотри, Бельзедор, – повернулся к Темному Властелину Янгфанхофен. – Я его уже третий день кормлю задарма, пою, байками развлекаю – а он мне говорит, что у меня совести нет. Да где ты еще такое гостеприимство встретишь?
– Ну тут-то Корчмарь прав, – повернулся к волшебнику Бельзедор. – Какой-то ты неблагодарный, Дегатти.
– Так я же теперь знаю, что ты с задней мыслью это делаешь, – спокойно ответил тот. – Надеешься, что я попадусь, слово нарушу и на твой счет угожу. На сколько там лауреат третьей степени потянет? Условок на пятьдесят?
– Может, и все семьдесят, – прищурился Янгфанхофен. – Точно подсчитает только бушук, но все равно обманет, чтобы взять себе разницу.
– Ну что, выпьем еще? – спросил Бельзедор. – Давай-ка пива с соленой рыбой.
Янгфанхофен разлил по кружкам пенящееся, и все трое отхлебнули. Опорожнив свою, Паргоронский Корчмарь вздохнул, посмотрел куда-то вдаль и сказал:
– А виноватишь ты меня зря, Дегатти. Мы, демоны, сами не особенно радуемся тому, что мы вот такие.
– Да ну?
– Да вот представь себе. Думаешь, тому же Бубочу нравится жить в мире, где каждый первый убьет тебя, если будет возможность и выгода? Думаешь, это нравится мне?
– Ой, страдальцы, – усмехнулся Дегатти. – Я сейчас расплачусь.
– Я серьезно, – немного даже обиделся Янгфанхофен. – От нашей натуры мы сами же в первую очередь и страдаем. Я вот тебе сейчас расскажу одну историю… веселую такую, потешную… но показательную.
Демоны и лабиринты
1519 год Н.Э., Паргорон, лабиринт Хальтрекарока.
Хальтрекарок сидел в своей комнате для размышлений. И даже не столько сидел, сколько плавал из угла в угол. Иногда убирал стены, смотрел на бескрайние просторы Мглистых Земель, на свой великолепный лабиринт – и думал, думал, думал.
Творческий кризис. Временами он с ним случался. Временами бывало так, что идеи заканчивались, ничего нового не придумывалось.
Темному Балаганщику было уже десять тысяч лет. Большую часть жизни древний демон забавлялся со своим лабиринтом. Каждую неделю целые трибуны собирались посмотреть, как он гоняет смертных. Как те дерутся насмерть. С чудовищами или друг другом.
Лабиринтом дело не ограничивалось. Хальтрекарок любил его больше всех других игр, но проводил и множество других шоу. Соревнования. Конкурсы. Даже викторины, которые так обожает Клюзерштатен. Он был в особенном восторге от той, где Хальтрекарок загадывал участникам загадки, в принципе не имеющие ответов.
Победитель был, как обычно, один – сам ведущий.
Но хочется что-нибудь новое. Что-нибудь совсем новое.
Так и не сумев преодолеть кризис самостоятельно, Хальтрекарок обратился к помощи муз. Иногда его жены, эти прекрасные живые цветы, роняли ненароком словцо-другое – и оно наталкивало Хальтрекарока на очередную гениальную мысль. Любимые глупышки служили источником вдохновения. Зеркалами, отражающими его безграничный талант.
– Жены-ы-ы!.. – воззвал Хальтрекарок своим звучным, красивым голосом.
Он призвал пред свои очи новеньких – тех, что из иных измерений. Хальтрекарок решил поступить так, как уже поступал много раз. Поискать свежую игру в других мирах.
Их ведь бесконечность, миров. И игр в них – бесконечность. Всегда можно найти что-нибудь еще неизбитое. Именно так он год назад нашел отличную викторину, в которой нужно угадывать песни по нескольким нотам.
Хальтрекарок ее модифицировал, чтобы стало еще интереснее.
– Итак, мои возлюбленные красавицы, дамы моего сердца… рад, что вы так быстро откликнулись, – благосклонно молвил Хальтрекарок.
Наложницы смотрели на него немного ошалело. Они часто так смотрели, когда Хальтрекароку приходило внезапное желание с ними повидаться. Сидзука машинально продолжала подпиливать ногти, Бренда шлепнулась, уронив пульт и тарелочку с сыром, а Лахджа застыла с криоскальпелем.
– Что это на тебе? – спросил Хальтрекарок.
– Лабораторный халат, – мрачно ответила демоница.
– Сексуально, мне нравится… нет-нет, не снимай пока. Сегодня я призвал вас для иного. Вы трое все из одного мира, я правильно помню?
– Да, только страны разные, – пожала плечами Лахджа. – Три противоположных конца планеты…
– И-и-и!.. – перебил ее Хальтрекарок. – Неважно, неважно, обойдемся без таких подробностей!.. хотя нет, это отлично, что вы все из разных мест. Давайте. Расскажите мне, что интересненького есть в вашем родном мире.
– Статуя Свободы, – растерянно пискнула Бренда. – Гранд-Каньон… гора Рашмор…
– Не то! – замахал на нее Хальтрекарок. – Я говорю о шоу. Играх. Конкурсах.
– А-а-а! – обрадовалась Бренда. – Гольф, я просто обожаю гольф! А еще бейсбол, регби…
– Нет, нет! – поморщился Хальтрекарок. – Это я все знаю. Играли много раз.
– Правда? – удивилась Лахджа. – Я ни разу не видела.
– Конечно, я вносил необходимые творческие корректировки, – снисходительно объяснил Хальтрекарок. – Чтобы придать свежесть новизны. В своем изначальном виде все эти забавы смертных довольно пресны. Чаще всего никто даже не погибает – куда это годится? Сидзука, сокровище мое, давай ты, у тебя часто бывают прекрасные идеи.
– Можно трансформировать жертв в подобие самолетов и запускать, – предложила та. – Кто дальше всех пролетит – тот и победил.
– Хм… пресновато. Хотя… если я… нет, это неплохо, но как этап. Молодец, Сидзука. А ты что молчишь, Лахджа?
– Вспоминаю, – пожала плечами та. – Ты проводил уже столько разных шоу, мой любимый муж и повелитель, что мне нужно как следует поразмыслить, чтобы не тратить зря твое время.
– Воистину ты по заслугам моя любимая жена, – просветлело лицо Хальтрекарока. – Но не стесняйся, сейчас я как раз хочу, чтобы вы тратили мое время любыми, пусть самыми глупыми предложениями. Невозможно заранее предсказать, что из вашей женской болтовни натолкнет меня на мысль.
– Ну-у-у… как насчет настолок? – без особой надежды предложила Лахджа, теребя в руках скальпель. – Может, устроить чемпионат по шахматам? Или шашкам, покеру… в «Подземелья и драконы» сыграть можно…
– Подземелья и драконы?.. – переспросил Хальтрекарок, усаживаясь на воздух. – Так и называется?.. а, вот, вижу… да, в общем…
Он быстро-быстро просматривал текущую в голову информацию и как-то ухитрялся одновременно улыбаться и хмуриться.
– В общем-то, ничего радикально нового… – протянул наконец демолорд. – Примерно те же самые крысиные бега, что я устраиваю чаще всего… но есть нюансы, ага…
– Там есть ролевые элементы, – сказала Лахджа. – У игроков и монстров есть параметры, когда что-то надо сделать – кидаешь кубик, а гейм-мастер решает, получилось или нет.
– Да, это я тоже вижу… И это могло бы стать той самой изюминкой, которая принесет свежесть шоу. Загнать игроков в рамки… но какой же тут длинный и скучный свод правил… – поморщился Хальтрекарок.
И все-таки мысль запала ему в голову. Он с удивлением убедился, что в некоторых мирах это целый культурный пласт, огромный и разветвленный, в самых разных формах… и Хальтрекароку все сильнее хотелось попробовать.
Но он не был бы Хальтрекароком, если бы не поискал способа оптимизировать процесс. Для начала расспросил жен, и выяснил, что ни Сидзука, ни Лахджа в ролевых играх не разбираются. Сидзука отдавала предпочтение симуляторам свиданий и другим визуальным новеллам, а Лахджа в школе пару раз участвовала в настольной ролевке, но только за компанию, и правила усвоила очень поверхностно.
О Бренде нечего и говорить. Ее вообще похитили с другой версии Земли, хотя и очень похожей. Когда Хальтрекарок на ней женился, там были пятидесятые, и ни о каких ролевках, настольных или компьютерных, никто слыхом не слыхивал.
Так что Хальтрекарок решил взять себе в помощь кого-нибудь еще. Кого-нибудь, у кого уже есть нужный опыт. И в поисках оного помощника он отправился в родной мир своей любимой жены. Тот самый, где провел несколько занимательных дней, подыгрывая маленькому братишке в его глупом розыгрыше.
С Хальтрекароком увязался и лучший друг, Асмодей. Мир Земли-2019 как раз входил в его сферу ответственности, так что Асмодей охотно все показал.
– Вот тут у меня Балтийское море, – широким жестом обвел он бушующие волны. – Видишь, сколько корабликов? Тоже мои.
– Это все твое? – даже позавидовал Хальтрекарок.
– Весь этот мир – мой… наш, – скромно потупился Асмодей. – Везде, где есть грешники… а грешники есть везде!.. простирается наша власть.
– Ах да, вы ж под Светлым миром ходите, – чуть снисходительно произнес Хальтрекарок.
– Ах, Хальтрекарок, Хальтрекарок… – не менее снисходительно покачал головой Асмодей. – Разве это что-то плохое? Мы одержали дипломатическую победу. Посмотри на нас, на наши богатства. Мы процветаем.
– Гаштардарон бы сказал, что это процветание жирной ручной собачки с отрезанными яйцами. Он так и говорил, вообще-то.
– А ты его не слушай! – возмутился Асмодей. – Ты меня слушай!
Они приземлились в том самом городе, где Хальтрекарок гостил когда-то – Хельсинки. Погуляли по его улицам в обличье смертных, полюбовались видами, посетили большой музей на острове, аквапарк и несколько соборов.
Но город оказался невелик, и выборка тоже была невелика. Ничего интересного Хальтрекарок не почуял, и они переместились к ближайшему городу покрупнее. Всего в трех сотнях кульмин к юго-востоку нашелся подходящий – раз этак в десять больше Хельсинки. Был уже поздний вечер, солнце село, но город сиял огнями, светился окнами домов и глазами механизированных повозок.
– Хальтрекарок, не егози, у тебя опять личина сползает, – напомнил Асмодей, шагая по каменному мосту. – Это не одежда, а иллюзия. Иллюзия.
– Да знаю, знаю, – ответил Хальтрекарок, с неприязнью глядя на скрывающие его прекрасную кожу тряпки. – О… погоди-ка… Асмодей, ты это слышишь?..
Асмодей ничего не слышал. У него не было такого тонкого творческого чутья, как у Хальтрекарока. Он же не проводил еженедельно шоу с живыми участниками, каждый раз выцеживая для них идеальных кандидатов. Хальтрекарок мог отыскать любое существо – любого облика, способностей, склада характера. И обычно он даже не являлся за ними лично, а просто забрасывал в окружающие миры невод.
Но сегодня ему требовался не просто одноразовый игрок, один из множества легкозаменяемых смертных. Ему требовался кое-кто особенный… и, кажется, он почувствовал очень интересную ауру.
Антикафе работало круглосуточно. Гриша, Юра, Алеша, Потап, Аня, Наташа и Таня сидели, пили чай и накидывали новых персов. Сегодня они собрались на обычный пятничный марафон ролевок. Гриша, как обычно, за неделю накатал новый модуль и теперь просматривал листы персонажей.
– Вас ждет много страданий, испытаний, унижений… и боли, конечно, – немного потно сказал Гриша. – Особенно тебя, Потап.
– Сегодня или в сессию? – уточнил Потап.
– Твой вопрос не несет в себе верного ответа, – ответил Гриша, тасуя колоду случайных встреч. – Ведь верный ответ – всегда.
Остальные переглянулись. Гриша иногда как-то заигрывался. И вне антикафе с ним никто не общался, потому что институт Гриша уже закончил, работал из дома, а интересовался только настолками, покрасом фигурок, анимешными вайфу и компьютерными играми. Только сингл, не онлайн.
Но уж зато ролевые он водил божественно. Этот токсичный жирный ублюдок был невероятно хорош в придумывании игровых историй, экспромтах и черном юморе. К тому же он наизусть помнил все рулбуки, кодексы и таблицы.
– Аха-х-ха… – протянул Гриша, возвращая листы персонажей. – Значит, Юра – варвар, Алеша – волшебник, Потап – следопыт, Аня – плутовка, Наташа – паладин, а Таня… хм, священница-амазонка?.. Мультикласс, сама вылепила?..
– Почему нет? – пожала плечами Таня. – Мы договорились, что можно дополнять от себя, если не выбивается.
– А я не хотела быть паладином, – пожаловалась Наташа. – Я бардом хотела.
– Наташ, ну ты пойми, у нас всего один танк, а от хилера вообще половинка, – терпеливо объяснила Аня. – Паладин – самое то, как раз лакуну заполнишь.
– Да не хочу я лакуну заполнять! Я бардом хотела!
– Бард – самый бесполезный класс.
– А мне нравится, – упрямо сказала Наташа, с недовольством глядя на свой лист персонажа.
У нее получилась очень банальная, стереотипная паладинша с куцей квентой. А она хотела барда, менестреля, такую чокнутую жонглерку а-ля Харли Квинн. Чтоб бегать и пырять всех под музыку.
Или хотя бы тифлинга-изобретателя.
– А можно мне тогда быть паладином резни? – с надеждой спросила Наташа.
– Наташ, но паладин резни не может хилить, – напомнила Аня. – Он чистый дамагер.
– Девчонки, вы опять пол-игры будете скины перебирать? – недовольно спросил Юра. – Не парьтесь вы так.
Он-то уж точно не парился. Юра всегда играл за варвара-минимаксера. Оставлял среднюю ловкость, до единичек урезал интеллект, мудрость и харизму, а все освободившееся кидал в силу и выносливость. Получался непрошибаемый суперсилач, с трудом способный произнести собственное имя.
– Я есть Гук! – воскликнул он, тщетно пытаясь говорить басом. – Кому ломать башка?!
– Юр, мы еще не начали, – напомнила Аня.
– Ты красивая, – притворно пустил слюну Юра.
Гриша машинально бросил двадцатигранник и снисходительно сказал:
– Шесть. Провал. Плутовка в ответ на флирт выплескивает тебе в лицо пиво.
– Э, дай я сам брошу! – схватил дайс Юра.
– Юр, у тебя харизма один и никаких бонусов. У тебя даже на двадцати будет провал.
– А если дважды двадцать?
Гриша с сомнением посмотрел на Аню. Аня с сомнением посмотрела на Юру.
– Давайте начинать, – немного нервно сказал Алеша. – Я не хочу опять до утра сидеть.
Гриша вскрыл пакет чипсов, сунул туда пальцы и немного картинно хрустнул золотистой кругляхой. Обведя игроков пристальным взглядом, он произнес:
– Вы стоите перед вратами Долорбина, древнего города дварфов, когда-то затмевавшего Мирабар и Адбар. Триста лет ни одна живая душа не тревожила покой этих подземелий. Но прошел слух, что в глубинах мертвых руин осталось таинственное сокровище – Рог Негалекха. Короли шести держав отправили славнейших из своих чемпионов, чтобы те совместно добыли Рог или доблестно пали, пытаясь это сделать.
– Что мы видим? – деловито спросила Аня.
– Вы видите тяжелые мифриловые врата, исписанные вязью рун.
– Мэллон, – сразу сказал Алеша. – И мифрил – очень дорогой металл, из него вряд ли стали бы делать ворота.
– …Так сказал самоуверенный волшебник, не зная, что то был древний город неприлично богатых дварфов, о доходах которых этот нищий чародей, вчерашний ученик, не мог и мечтать, потому как есть в мире числа, которые трудно уместить в человеческой голове, – с удовольствием произнес Гриша.
– Ладно, а «мэллон» сработало?
– Нет. Вы в Фейруне, а не в Средиземье.
– У нас есть ключ? – спросила Аня. – Никто из королей нам не выдал ключа?
Игроки стали просматривать свои инвентари. Они заметили, что Гриша что-то дописывал в их листах персонажей.
– У меня есть какой-то рубин, – сказал Потап. – Я его себе не выбирал, так что он явно квестовый.
– Я осматриваю ворота, – сказала Аня. – Анализирую надпись. Я могу ее прочесть?
– Нет, ибо надпись сия сделана на языке древних дварфов, а ты его не знаешь.
– У меня есть знание древних языков, – ткнул в свой лист персонажа Алеша. – Я пытаюсь прочесть надпись.
– Кидай на успех.
Выпала семерка, и Гриша милостиво сказал, что волшебник сумел расшифровать надпись. Потом следопыт обнаружил выемку, идеально подходящую под его рубин, и команда наконец вошла внутрь.
На этой неделе Гриша был загружен работой, поэтому накатал классический данж. Просто заброшенные подземелья дварфов, с кучей лута и мобов. Тут была и нежить, и всякие призраки, и большая шайка разбойников, и культисты из числа тех дварфов, а самое главное – орки. Очень много орков.
Потап, который играл с Гришей не в первый раз и знал, насколько неровно тот дышит к оркам, избранным врагом взял именно их. И теперь его следопыт особенно легко их обнаруживал, находил слабые места, наносил повышенный урон.
– А вот у меня вопрос, – сказал Алеша. – Если тут все было закрыто, [цензура], мифриловыми вратами чудовищно богатых маленьких олигархов – откуда тут внутри орки и разбойники?
– Вопрос понял, отвечаю, – нашел нужный абзац в своей распечатке Гриша. – Разбойники и культисты – выродившиеся потомки славных предков, запертые в проклятом городе и живущие мародерством, разбоем и каннибализмом.
– Так, а орки там как оказались?
– Тоннели прорыли, со взрывчаткой.
– То есть мифриловые ворота – это напрасная трата средств?.. Тут можно, оказывается, туннель просто прорыть?
– Алешенька, не пытайся поймать меня на неувязке. Не просто туннель, и не просто прорыть. Империя орков рыла его много лет и использовала секретные достижения своей темной науки. Породы, окружающие город Долорбин, очень тверды. Это в основном гранит. Таким образом Долорбин был защищен самой природой. А ворота – это не только защитное сооружение, но и… ну типа статус придавали. Понял?
– Ну понял, ладно. А почему мы не через орковский туннель вошли?
– Потому что там миллион орков, – уже раздраженно ответил Гриша.
– А в городе их сколько?
– Вы входите в очередной темный зал, – вместо ответа сказал Гриша. – Его потолок исчезает во тьме, ваши факелы выхватывают из мрака испещренные рунами стены.
– Кидаю на обнаружение, – тут же сказал Потап.
Выпало аж девятнадцать, и следопыт сразу разоблачил очередной отряд орков, притаившийся в темноте. Гриша развернул лист с планом зала, дал тридцать секунд, чтобы расставить миниатюры, а потом начался бой. Выстроились как обычно – впереди всех варвар, на флангах паладин и амазонка-священница, тыл прикрывают следопыт и плутовка, а в центре надежно спрятана стеклянная пушка – волшебник.
Когда с орками было покончено, и с них собрали лут, Гриша сказал:
– Из зала ведут три двери. Одна возвращает вас обратно, вторая – широкий туннель, из которого пришли орки, третья маленькая и неприметная.
– Мы идем к маленькой и неприметной, – сразу решила Аня.
– Она заперта.
– Пытаюсь вскрыть замок. М-м-м… два.
– Замок не раскрыл тебе своих секретов.
– Я пытаюсь выбить дверь, – сказал Юра. – Гук крушить!
У него выпала шестерка, но Гриша выкрутил прочность двери на максимум, и этого не хватило. Потап тогда сказал:
– Осматриваюсь. Что есть рядом?
– По бокам двери стоят бронзовые статуи. Это воины в доспехах – один с мечом, руки второго пусты.
– Надо вставить меч! – догадалась Наташа.
– Тогда статуи оживут и нападут на нас, – сказал Потап. – Правда же, Гриша?
– Голос Господа не ответствовал воззваниям следопыта, – мрачно ответил гейм-мастер.
Но по его лицу сразу стало понятно, что Потап угадал.
– У меня есть ножовка с алмазным напылением, – сказала Аня, просмотрев инвентарь. – Я подпиливаю статуям ноги.
После этого они вставили безоружному истукану один из орковских мечей, дверь открылась, а големы ожили, но с подпиленными ногами рухнули, едва сделав шаг. Гриша излагал это буквально сквозь зубы, недовольный, что его ловушку разгадали вот так сходу.
– Вы думаете, что я вас не переиграю? – пробормотал он. – Что я вас не уничтожу? Я вас уничтожу.
Гриша не любил, когда игроки проходили испытания с помощью собственных знаний, а не своих персонажей. Они слишком хорошо усвоили, что в данжах Гриши ничего не бывает просто, что везде таится подвох – и у него все реже получалось их подловить.
Время перевалило за полночь. Игра шла своим чередом, экспа текла ручьем, мягкий голос гейм-мастера обволакивал помещение, выпивались все новые чашки чая. Юра и Наташа успели поцапаться из-за лута, а Аня нагрубила Тане, когда та выбросила единичку и вместо отхиливания едва не убила плутовку.
Но в целом модуль проходил нормально, и часам к трем ночи обещал закончиться. Просто коротенькое подземелье на один раз, чтобы опробовать новых персов.
– Если будем снова играть этим составом, я все-таки возьму престиж-класс, – пообещала Наташа. – Наверное, черного рыца-а-а-а!..
Она завопила и вскочила – да и остальные тоже завопили. Тишину и спокойствие ролевки нарушила лопнувшая труба… и хлынул из нее кипяток!
Грише сильно обожгло руку, но остальных не задело. Что гораздо хуже, прорыв случился аккурат напротив прохода, и ребята оказались заперты!
Потап бросился в заднюю часть антикафе, к эвакуационному выходу. Но тот, как и положено, был закрыт на замок и завален металлической решеткой.
– Да твою ж!.. – пнул дверь парень.
Юноши и девушки заметались, все сильнее паникуя. По полу тек кипяток, подбирался все выше. Гриша подвывал, держась за обваренную руку.
