Александр Ростовский
Ваш Бог – маленький эгоистичный мальчик
Пока я работал по двенадцать часов, чтобы прокормить семью, Эви бегала за угол к своему дилеру, тратя часть наших грошей на наркоту. Остальное время она сидела в своём кресле, положив пистолет на колени. Лицо без выражения, туман в глазах, который почти скрывал зрачки, бледная кожа, обтягивающая кости. Эви напоминала призрака моей жены. Она ни с кем не разговаривала, только шептала что-то неразборчивое себе под нос.
В последние самые тяжёлые дни Си ушёл из дома. Наверное, он знал, чем всё закончится и не хотел этого видеть. Поздней весной ночи были тёплые, мой сын жил в подворотнях, ночевал с бомжами и бездомными дворнягами. Наша квартира в то время не сильно отличалась от помоек, на которых он обитал. Тесная серая комната была завалена использованными шприцами и прочим мусором. Я даже бросил разуваться, приходя с работы, чтобы в мою ногу не воткнулась какая-нибудь игла.
Помню, что как-то вернулся домой пораньше, даже солнце ещё не успело сесть. Эви сидела всё в том же состоянии, в том же кресле. Под окнами грохотал товарный поезд, сотрясая наш дом. Я подошёл к жене и опустился перед ней на колени, положив свою ладонь на её руку. Рука была такой холодной, такой безжизненной. Эви даже не понимала, что я здесь. Она смотрела сквозь окно, сквозь даль, сквозь небо, в никуда и беззвучно что-то бормотала. Я несколько раз назвал её по имени, но Эви не слышала. Вдруг она медленно повернула голову и начала вглядываться в моё лицо, будто не могла вспомнить, кто я. «Адам, – произнесла Эви, спустя мгновение, – разве ты не понимаешь? Это не взаправду. Выплюнь, и всё закончится».
На следующий день она вставила дуло кольта себе в рот и нажала на спусковой крючок.
Я хоронил её в одиночку. Выкопал неглубокую могилу на городском кладбище и похоронил. Не стал ставить ни крестов, ни памятников. Всё равно о ней никто не вспомнит, кроме меня и сына. А мы то уж точно не будем навещать её гниющее тело. «Надеюсь, твои страдания, наконец закончены», – сказал я зарытой могиле и пошёл домой.
Была уже поздняя ночь. Я купил дешёвую бутылку виски в круглосуточном магазине и напился до беспамятства. Заснул на грязном полу своей квартиры посреди кучи мусора. Заснул не до конца. Это было тошнотворное пограничное состояние между сном и реальностью. Частично я по-прежнему ощущал себя на грязном полу. Эви всё ещё была здесь. Она сидела в своём кресле, чуть покачиваясь и бормоча что-то. Я хотел коснуться её ноги, но не было сил, чтобы поднять руку.
