Александр Беляев
Когда погаснет свет
Перед ним Никольс. Рядом Элис. Она делает ладонью легкие пассы на лбу пациента.
НИКОЛЬС (продолжая внушение). И вы будете чувствовать себя бодро… через неделю придете для повторения сеанса… а теперь слушайте: когда моя ассистентка сосчитает до десяти, вы проснетесь. (К Элис. Тише.) Начинайте, Элис!
ЭЛИС (считает довольно быстро). Раз… два… три…
НИКОЛЬС (быстро говорит ей). Медленнее, Элис…
ЭЛИС. Четыре… Пять…
НИКОЛЬС. Еще медленнее. Я же говорил вам, что если пробуждение произойдет слишком быстро, у пациента появятся боли в лобной части мозга…
ЭЛИС (очень медленно). Шесть… семь… восемь… девять… десять.
Пациент просыпается. Встает.
НИКОЛЬС. Ну, как вы себя чувствуете?
ВТОРОЙ СТАРИК. Отлично. Благодарю вас! Я давно уже не чувствовал себя таким бодрым. (Берет палочку, которая лежала на подлокотнике кресла). Теперь мне и палочка не нужна. Откуда силы взялись! Еще раз благодарю вас. (Кланяется и уходит, держа палку в руках.)
НИКОЛЬС (в открытую дверь). Кто еще?
Входит рабочий.
РАБОЧИЙ. Извините, я уступил свою очередь… Как-то… боязно.
НИКОЛЬС (смотрит на его богатырское сложение). Безработный?
РАБОЧИЙ. Да.
НИКОЛЬС. Я так и думал. (Вынимает из бумажника деньги и дает рабочему.) Возьмите деньги, которые вы уплатили за визит…
РАБОЧИЙ. Но, господин профессор…
НИКОЛЬС. Я не профессор, а только врач. Возьмите же деньги! Я догадываюсь, почему вы пришли ко мне. Купите на эти деньги лучше краски для волос. (Сует ему деньги в руку.) Быть может, это вам скорее поможет. Гипнозом не лечат социальные болезни. (Добродушно.) Ну, идите же, идите. (Выпроваживает его. Обращается к Элис.) Вот на сегодня и все. Устали?
ЭЛИС. Нисколько.
НИКОЛЬС. А я, признаюсь, немножко устал. Прошлую ночь почти всю проработал.
ЭЛИС. Над чем?
НИКОЛЬС (медлит с ответом, закуривает папиросу). Много будете знать, скоро состаритесь.
В дверь заглядывает Вуд.
ВУД. Пациенты все. Я буду гасить огни, господин Никольс.
НИКОЛЬС. Пожалуйста. Да! Госпожа Вуд, приходящая прислуга уже ушла?
ВУД. Да.
НИКОЛЬС. Я не успел сказать ей, чтобы она убрала в моей лаборатории. Будьте так любезны, госпожа Вуд, привести в порядок…
ВУД (возмущенно пожимает плечами, но с неизменной улыбкой). Но я не прислуга, господин Никольс.
НИКОЛЬС. Простите, пожалуйста. Я только очень просил вас сделать одолжение, но если вы…
ВУД (сердито). Уберу! (С шумом захлопывает дверь.)
Пауза.
ЭЛИС. Она, кажется, недолюбливает вас.
НИКОЛЬС. Глупа и самолюбива. Когда пришла ко мне несколько месяцев тому назад, была без гроша. Я пожалел ее. Дал ей место домоправительницы и кассирши. В сущности, синекура. Простите, я болтаю с вами, а вам, может быть, давно пора домой.
ЭЛИС. Я мешаю вам?
НИКОЛЬС. Нет, нисколько, но…
ЭЛИС. Я не спешу. (С некоторой грустью.) Меня никто не ждет дома. (Пауза.) Господин Никольс, мне хотелось поговорить с вами, если вы не очень устали…
НИКОЛЬС (с некоторым удивлением и интересом). Пожалуйста. О чем?
ЭЛИС (смущаясь). Я ваша ассистентка… Вы прекрасно могли бы обойтись без меня. Но закон требует, чтобы лечебные сеансы гипноза производили в присутствии по крайней мере двух врачей. Для вас я вынужденный накладной расход, и только. Но… я хотела бы быть вам полезной… Вот вы сказали, что работали всю ночь… Вы чем-то занимаетесь. Что-то скрываете от меня. Я, конечно, не имею права спрашивать, чем именно. Но мне так хотелось бы чем-нибудь оправдать те деньги, которые вы платите мне за это глупое формальное ассистенство… Да, да, вы ведете какую-то научную работу. У вас есть лаборатория. Оттуда иногда доносится лай собак. Недавно я прочитала в газете ваше объявление о том, что вы покупаете собак. Конечно, для опытов. Почему вы никогда не говорите мне о вашей работе? Вы не доверяете мне?
НИКОЛЬС (любуясь ею). Уважаемая и милая Элис Юнг! Вы обижаетесь на то, что я мало эксплуатирую вас?
ЭЛИС (улыбаясь). Хотя бы…
НИКОЛЬС (качая головой). Вы вполне отрабатываете деньги, которые получаете. Они невелики. Нагружать вас другой работой не собираюсь, а платить дополнительно не могу. Только и всего.
ЭЛИС. Ни о какой дополнительной плате не может быть и речи. Я интересуюсь научной работой и… (Смущается, замолкает.)
НИКОЛЬС (в раздумье смотрит на нее, потом говорит). Моя работа.
Дверь открывается. Входит журналист Битл.
БИТЛ. Добрый вечер, господин Никольс! Здравствуйте, госпожа Юнг!
Никольс и Юнг с удивлением смотрят на него.
БИТЛ. Извините за мое вторжение, которым я обязан любезности госпожи Вуд.
НИКОЛЬС. Что вам угодно?
БИТЛ. Моя фамилия Битл. Журналист. Представитель газеты «Времена суток». Надеюсь быть вам полезным. Реклама необходима для процветания всякого дела…
НИКОЛЬС. Я не нуждаюсь в рекламе.
БИТЛ. Есть реклама и реклама. Я мог бы написать очерк, рассказ. Привести несколько примеров чудесного омоложения при помощи гипноза кудесником нашего времени доктором Никольсом…
Никольс подходит к столу и нажимает кнопку звонка.
Входит Вуд, немного взволнованная, но улыбающаяся.
НИКОЛЬС. Госпожа Вуд! Вы имели любезность направить сюда без доклада…
ВУД. Я не швейцар, господин Никольс…
НИКОЛЬС…господина Билта…
БИТЛ. Битл, Битл, господин Никольс, а не Билт…
НИКОЛЬС (не слушая его, продолжает, обращаясь к Вуд). Имейте же любезность и проводите его до выходной двери.
Вуд и Битл вспыхивают от гнева.
БИТЛ. Ах, вот как! Честь имею кланяться! До скорого свидания на страницах «Времена суток»! Не моя вина, если это свидание будет не особенно теплым!
Вуд и Битл уходят.
НИКОЛЬС. Разбойник пера! Не терплю этих негодяев. (Подходит к стене и включает вентилятор.) Фу! Проветрить комнату.
ЭЛИС. Может быть, не надо было так круто обходиться?
НИКОЛЬС. Э! Что он мне сделает? Кто читает их гнусную газету? Идемте в лабораторию, госпожа Элис.
Лаборатория Никольса. Небольшая комната, заставленная грубо сколоченными столами, клетками с собаками, аппаратурой. Самодельный циклотрон. Провода. На полке – банки, техническая посуда.
Никольс и Элис входят.
НИКОЛЬС. Вот моя священная обитель. Входя сюда, я отряхиваю прах с ног своих, прах всех житейских мелочей и неурядиц. Сеанс гипноза – это лишь необходимость. Надо же чем-нибудь жить. Опыты, аппаратура очень дорого стоят. Деньги! Деньги!
Никольс подходит к клеткам с собаками. Собаки радостно встречают его. Он гладит их сквозь прутья решетки, угощает, называет по имени: «Стелла», «Пик»…
НИКОЛЬС. Элис, обратите внимание на эту старушку Стеллу. Совершенно дряхлая собака, не правда ли?
ЭЛИС. Вы производите опыты омолаживания животных при помощи гипноза?
НИКОЛЬС (смеется). Угадали наполовину. Омолаживаю, но не гипнозом.
ЭЛИС. Ну вот видите, какая я глупая.
НИКОЛЬС. Почему? Ничуть не глупая. О подобных опытах мало кто знает.
ЭЛИС. Что же это за опыты?
НИКОЛЬС. Потенцирование, укрепление организма путем введения в него искусственных радиоэлементов. В теле человека создается постоянный очаг лучистой энергии, которая и поднимает все функции организма на высшую степень.
ЭЛИС. И каковы результаты опытов?
НИКОЛЬС. Неплохие, а перспективы изумительные. Пока я делаю опыты над животными, но скоро перейду и к опытам над людьми. Подумайте только! Потенцирование уничтожает усталость, укрепляет одряхлевший организм. Даже сон станет не нужен. Какие горизонты это открывает для повышения производительности труда, укрепления национальной обороны, для борьбы со старостью! Рабочие, солдаты, летчики, не знающие усталости, не нуждающиеся в сне! Великие люди, с новой энергией продолжающие свою деятельность политика, ученого, писателя!
ЭЛИС. Да, все это изумительно. И вы работаете один?
НИКОЛЬС. Увы, один. Я пытался привлечь к работе некоторых наших крупных ученых. Одни отнеслись с недоверием, другие пытались присвоить себе всю честь. Это бы еще не беда, но они хотели сделать потенцирование источником личного обогащения. На этом действительно можно нажить миллионы, потенцируя богатых людей. Но я хочу сделать потенцирование общим достоянием и не собираюсь брать патента. Потому-то я и не хочу ни с кем связываться, не хочу быть кому-нибудь обязанным.
ЭЛИС. Даже мне? В моей скромной помощи, которую я предлагаю?
НИКОЛЬС. Милая Элис, но зачем вам это? Мой путь – путь новатора, путь удач и неудач, путь борьбы, быть может и жестокой. Зависть и тупость погубили не одного благодетеля человечества. Зачем же вам связывать свою судьбу с моей, вступать на этот тернистый путь? (Сердечно.) Элис!.. Я скрывал от вас эту сторону моей жизни потому, что… берегу вас, вашу жизнь!
ЭЛИС (грустно). И этим причиняете мне боль. Моя жизнь… Кому она нужна? Что она стоит? Неужели вы не понимаете, какое для меня было бы счастье отдать жизнь на дело, которое может облагодетельствовать человечество! И если бы я могла быть полезна вам… вам лично…
НИКОЛЬС (смотрит на нее, колеблется). Благодарю вас, Элис, но…
ЭЛИС (горячо). Но если я этого хочу? Если я прошу вас об этом?
НИКОЛЬС (после паузы). Хорошо! Пусть будет по-вашему! (Подает руку, Элис радостно протягивает свою.) Благодарю. Признаться, ваша помощь очень и очень облегчит мою работу. Но не обвиняйте же меня, если…
ЭЛИС. Что бы ни случилось, я не оставлю вас.
Угол сада. Вечер. Огни фонарей. Звуки музыки переплетаются с «симфонией любви».
Паркер в волнении ходит возле садовой скамьи. Ежеминутно смотрит на часы-браслет. Всматривается в лица проходящих женщин. Его лицо крупным планом. Мимическая игра. Напряженное ожидание, вспышка надежды, радости, разочарование, вновь ожидание… Показывается Мэг.
ПАРКЕР. Она! Мэг! Моя Мэгги, Мэджи!.. (Спешит ей навстречу.)
Мощно звучит «симфония любви». Дальнейшие кадры сменяются мягкими наплывами, как отрывки чудесного сна. В их показе есть что-то нереальное, словно сквозь розовую дымку.
Паркер идет по дорожке под руку с Мэг. Он на седьмом небе от счастья…
Паркер и Мэг перед паноптикумом Сантано.
У входа в паноптикум появляется его владелец, Сантано, в сером костюме, с сигарой в зубах. По внешности напоминает Наполеона III. Он рассеянно оглядывает толпу и скрывается в дверях паноптикума. Паркер, занятый своей Мэг, не замечает его.
ПАРКЕР. Зайдем, Мэг, в паноптикум.
МЭГ. Зайдем, Джон.
Паркер и Мэг в паноптикуме. Проходят перед стеклянными ящиками с восковыми фигурами «знаменитых красавиц мировой истории».
Паркер читает надписи.
ПАРКЕР. Прекрасная Елена… Моя Мэг лучше… Аспазия… Моей Мэгги в подметки не годится… Клеопатра…
МЭГ. Со змейкой? Какой ужас… Как живая. Правда? Как живая! Даже грудь дышит.
ПАРКЕР. Да, изумительно сделано. Прекрасная Елена… Но ты прекраснее всех, и ты дивная, моя Мэг, Мэгги, Мэджи, моя Клеопатра, Елена, Аспазия, моя крошка…
Паркер и Мэг на каруселях, в лодке, запряженной лебедями. Музыка.
Паркер и Мэг в той же лодке, с лебедями в облаках.
ПАРКЕР. Я не на земле, я на небе! Я на седьмом небе, моя Мэг, Мэгги…
Танцевальная площадка. Паркер и Мэг танцуют в толпе.
Но пары исчезают. Все исчезает. Остается только Паркер, танцующий с Мэг в розовом тумане.
Паркер ведет Мэг в темную аллею. Мэг слабо упирается. Небольшая борьба: он – в темноту, она – к свету.
ПАРКЕР. Ну, умоляю тебя! Пойдем! Пойдем туда!
МЭГ. Зачем же туда? Лучше на танцевальную площадку. В аллее темно.
ПАРКЕР. Зачем же на танцевальную? Мы уже танцевали. Пойдем, умоляю тебя, посидим там минуточку… (Показывает на скамью, на которой парень целовал когда-то девушку.)
Мэг сдается. Идут.
Мэг и Паркер сидят на скамейке и целуются. Звучит «симфония любви». На длительном поцелуе – музыкальное фермато. Все покрывается розовым туманом.
Склады. Тяжелые двери. Огромные замки. Будка сторожа. Ночь. Лунный свет то пробивается сквозь облака, то меркнет. «Счетоводная симфония» чередуется с «симфонией любви».
Паркер сидит на ящике возле будки. Перед ним собачка, которую он нашел в саду.
Паркер дает ей кусочки колбасы и разговаривает с ней.
ПАРКЕР. Ешь, Мордашка, ешь! Нашел я тебя в счастливый день, дружище, и никому тебя не продам… Ешь! Нам с тобой ночь не спать – чужое добро сторожим, деньги зарабатываем. Ешь!
«Счетоводная симфония» громче.
ПАРКЕР. Устал… В голове еще конторский шум… Спать как хочется! А еще целая ночь впереди… (Глаза прикрываются, голова свисает на грудь. Встряхивает головой. «Симфония любви». Мэг в ореоле. Паркер резко поднимает голову, открывает глаза.) Мэг! Мэгги! Мэдж!.. Вот и буду так твердить до утра, чтобы не уснуть… Мэг! Мэгги! Для тебя! Помоги мне не спать, Мэг! (Встает, ходит с собачкой. Снова садится. «Счетоводная симфония». Склоняет голову на грудь. Вскакивает. Садится. Смотрит на луну. Пальцами раскрывает веки, чтобы они не слипались.) Мэг, Мэг, Мэг… (Снова засыпает. Сладко похрапывает. Собака ворчит, лает. Но Паркер продолжает спать, прислонившись к будке.)
Входит человек в кепке, ударяет Паркера по плечу. Паркер вскакивает и обалдело смотрит на него.
ЧЕЛОВЕК В КЕПКЕ. Так-то вы сторожите? Спите?
ПАРКЕР. Я… Мэг… Ничуть!
ЧЕЛОВЕК В КЕПКЕ. Ничуть! Храпели, как лошадь. Можете уходить. Таких сторожей нам не нужно.
ПАРКЕР. Простите… Но… (Безнадежно машет рукой.) Идем, Мордашка! Нас выгнали. И ты тоже! Хоть бы залаяла!
Комната Майкла.
Паркер с газетой в руках. Возле него Мордашка. Майкл со своей тростью. Они стоят друг против друга и возбужденно разговаривают.
МАЙКЛ. Но вы сломаете себе шею, сумасшедший!
ПАРКЕР. Пусть – один конец.
МАЙКЛ. Калекой станете.
ПАРКЕР. Мэг чудесная девушка. Она так любит меня, и если даже я стану калекой, уродом, не бросит. Другого выхода нет. Я не могу больше ждать, Майкл. Что еще мне остается? Пробовал вечерами перевозить мебель на тележке – выгнали. Говорят – слабосилен, быстро устаю. Пробовал ночным сторожем служить, снова выгнали. Уснул, утомленный работой в конторе. Никуда не годен. А тут и силы не надо. Одно из двух: либо сразу разобьюсь, либо буду хорошо зарабатывать, и всего за каких-нибудь полчаса в вечер.
МАЙКЛ (сердито машет арканом на палке). Идите! Ломайте себе шею, руки и ноги, несчастный влюбленный!
ПАРКЕР. Благодарю за доброе пожелание, Майкл! Идем, Мордашка, ломать себе шею! (Выбегает с собакой.)
МАЙКЛ (бросается к двери, кричит вслед). Паркер! Джон Паркер!.. Убежал как бешеный. Вот это любовь! Жаль парня! (Со вздохом.) Деньги, деньги! Кто вас выдумал?..
Арена цирка. Публики нет. Полусвет. На трапециях упражняются акробаты – женщины и мужчина. С резким, как крик чайки, гиканьем они перепрыгивают с одной трапеции на другую.
Униформисты подкатывают к манежу пушку. Ими распоряжается Шмит, пожилой мужчина в пиджачном костюме.
В углу арены пугливо жмутся пришедшие по газетным объявлениям молодые люди. У многих истощенные лица. Впереди Паркер. Он волнуется не меньше других, но бодрится.
ШМИТ (говорит с иностранным акцентом. К акробатам). Эй! Два-Альби-два! Очистить манеж!
Артисты соскакивают с трапеции, спускаются по канату и отходят за барьер. Униформисты натягивают над манежем сетку.
ШМИТ (к толпе молодых людей). Вы все пришли сюда по газетному объявлению? Очень хорошо. Никакого риска и никакой выучки. Только немножко смелость. Человек-снаряд – лежи себе в пушке, как пуль. Пушка стреляет, человек-снаряд падает в сетку. И все. Взвесились на весах? Все? Очень хорошо. Кто желает первый?
ПАРКЕР (выходит). Я!
ШМИТ. Очень хорошо. Идите к пушке.
Паркер идет. Игра. Его одолевает страх. Дрожащими губами шепчет: «Мэг! Мэгги!»
Дуло наклоняют. Засовывают Паркера в дуло.
Его испуганное лицо крупным планом. Перед тем как скрыться в дуле, тихо восклицает: «Мэг!» – скрывается.
Дуло поднимают вверх. Часть униформистов бежит на противоположную сторону манежа, куда должен упасть человек-снаряд.
Выстрел, огонь, дым.
Паркер вылетает из пушки, описывает дугу над манежем.
Перелет. Паркер падает на самый край сетки, сетка подбрасывает его, после чего он падает на руки подхвативших его униформистов.
Они ставят его на манеж, но он падает.
Толпа кандидатов на роль человека-ядра быстро тает.
ШМИТ (спешит к лежащему Паркеру, приподнимает, осматривает его). Совершенно ничего. Все в порядке. Только испуг. Воды!
Паркеру дают воды. Он встает. Болезненно улыбается.
ШМИТ (хлопает его по плечу). Очень хорошо. Небольшой перелет. Дуло низко поднято. Сейчас будет лучше. Идите к пушке.
ПАРКЕР (слабо говорит, ощупывая себя). Может быть… позволите отдохнуть… я…
ШМИТ. Просто вы есть трус. Трус негоден. Следующий.
К Шмиту подходит один из артистов в пальто и цилиндре.
АРТИСТ. Я вам говорил, господин Шмит, что из этого ничего не выйдет. Взяли бы вы из своих…
ШМИТ (сердито). Я знаю, что делаю. Свои дорого, а этих я… Следующий!
Из толпы выходит истощенный юноша.
ШМИТ (юноше). Вы тоже негоден. Очень слабый. Следующий!
ПАРКЕР (пошатываясь, проходит за ложи, отвязывает собаку). Пойдем, Мордашка! (Выходит.)
Стена возле цирка. Паркер сидит на ящике. Рядом собака. Он ощупывает себя и говорит собаке:
– Опять не вышло, Мордашка! Майкл прав. Придется снова взяться за собак. Тюрьма так тюрьма. Мэг не бросит. Поймет, ведь это все для нее… Что же с тобой делать, Мордашка? Ты уж извини, но придется отвести тебя к доктору Никольсу. Ради Мэг я готов продать не только друга, но и самого себя… (С трудом встает.) Идем, Мордашка!
Медленно идет, ведя собаку на поводу, сгибается, хватаясь за живот.
Снова лаборатория Никольса. Возле клеток с собаками – Никольс и Элис.
НИКОЛЬС (показывает Элис клетку с собакой). Вот полюбуйтесь, Элис, на известную уже вам старушку Стеллу.
ЭЛИС (смотрит на живую, веселую, бодрую собаку). Но это другая собака, господин Никольс. Та едва стояла на ногах, а эта весела и жива, как здоровый щенок.
НИКОЛЬС. И тем не менее это та же собака! Стелла! (Собака весело лает и прыгает. Никольс ласкает ее.) Ведь это ты, старушка Стелла? Ты помолодела, не правда ли?
ЭЛИС. Изумительно.
НИКОЛЬС (Элис). Вот что делает потенцирование, Элис!
ЭЛИС. Вы сделали величайшее открытие! Вы…
НИКОЛЬС. Еще не совсем сделал, но близок к этому. Опыты над животными считаю законченными. Можно переходить к опытам над людьми.
ЭЛИС. Господин Никольс! Можно вас просить об одном одолжении?
НИКОЛЬС. А именно?
ЭЛИС. Я хочу быть первым человеком, над которым вы произведете опыт потенцирования.
НИКОЛЬС. Благодарю за это предложение. Но это невозможно.
ЭЛИС. Но почему? Риск? Для такого дела не жалко рисковать и жизнью.
НИКОЛЬС. Если бы опыт угрожал жизни, я не решился бы произвести его над человеком, кто бы он ни был. Нет, мой опыт не угрожает жизни. В этом я уверен. Но могут быть побочные последствия. Всего не предусмотришь.
ЭЛИС. Тем более…
НИКОЛЬС. Но ведь вы же моя помощница, Элис! Мне трудно будет обойтись без вас, если с вами что-либо случится.
ЭЛИС. Благодарю вас за вашу заботу обо мне. Но если бы вы знали, как мне хочется быть вам полезной… в вашей работе.
НИКОЛЬС. Довольно обмениваться взаимными любезностями, Элис! Именно потому, что вы…
Дверь лаборатории открывается. Выглядывает госпожа Вуд с неизменной улыбкой, но злыми глазами.
ВУД. Проф… Господин Никольс! К вам опять пришел собачник.
НИКОЛЬС. Тот, старый боксер? Майкл Грот?
ВУД. Нет, господин Никольс, другой, молодой. Незнакомый.
НИКОЛЬС (несколько разочарованно). Другой? Молодой? Ну, все равно. Проводите его, пожалуйста, сюда.
Вуд пожимает плечами, кивает головой и уходит.
ЭЛИС. Так вы решительно отказываете в моей просьбе?
НИКОЛЬС (смеясь). Однако я не знал, что вы такая упрямая.
ЭЛИС (смущаясь). Это не упрямство…
НИКОЛЬС. А что же?
Элис смущается еще больше, краснеет.
Входит Паркер с собакой.
ПАРКЕР. Здравствуйте. Вы господин… доктор Никольс?
НИКОЛЬС. Да.
ПАРКЕР. Очень приятно. Я привел вам собачку. Готов продать ее. Но только с условием: если вы не будете мучить и резать ее для ваших опытов. Это мой друг, и только крайняя необходимость…
НИКОЛЬС. Вашему четвероногому другу ничто не угрожает.
ПАРКЕР. Тем лучше.
НИКОЛЬС. Мне не нужны собаки.
Лицо Паркера вытягивается. Он вынимает из кармана газету.
ПАРКЕР (протягивает газету). Но я не ошибся… это вы делали объявление в газете?
НИКОЛЬС. Газете уже несколько дней. Тогда мне нужны были собаки, теперь нет. Вы опоздали.
ПАРКЕР (огорченный). В таком случае извините! (Собаке.) Нам с тобой опять не повезло, Мордашка. На этот раз наказан поделом за то, что хотел продать своего лучшего друга. Идем, Мордашка! (Направляется к двери.)
НИКОЛЬС. Подождите, господин… собачник!
ПАРКЕР (поворачивается к Никольсу). Паркер. Джон Паркер. К вашим услугам.
НИКОЛЬС. Господин Паркер, а не хотите ли вы сами подвергнуться опыту?
ПАРКЕР. Я? Опыту? Откровенно говоря, нет. Я уже подвергался всяческим опытам и неизменно с неудачным исходом.
НИКОЛЬС (улыбаясь). На этот раз, быть может, исход будет удачный.
ПАРКЕР. Нет уж…
НИКОЛЬС. Притом вы получите хорошее вознаграждение.
ПАРКЕР. Со мной удачных случаев не бывает. (Подумав.) А в чем состоит опыт? Он не угрожает жизни?
НИКОЛЬС. Ни в малейшей степени.
ЭЛИС. Я сама готова хоть сейчас подвергнуться этому опыту.
НИКОЛЬС. Вы безработный, господин Паркер?
ПАРКЕР. Нет. Я счетовод фирмы «Грей и K°. Подтяжки «Идеал». Получаю сто пятьдесят…
НИКОЛЬС. Так вот, господин Паркер. Если вы согласитесь подвергнуть себя опыту, то получите сумму, равную вашему шестимесячному окладу.
ПАРКЕР (перед ним мелькает лицо Мэг. Он шепчет). Мэг, Мэгги. (Громко.) А в чем состоит опыт?
НИКОЛЬС. Вы примете порошок, подвергнетесь кое-каким манипуляциям. Ничего неприятного. И если опыт удастся – а я уверен в этом, – ваши физические и умственные силы поднимутся в необычайной степени. Вы не будете чувствовать усталости, по всей вероятности, вам не нужен будет и сон. Вы сможете без всякого вреда для здоровья иметь дополнительный заработок, поступить на ночную работу. В состоянии будете работать за двоих, за троих.
ПАРКЕР (слушал Никольса со все возрастающим вниманием). За троих! (Перед ним мелькает лицо Мэг. Девушка как будто поощряет его: «Решайся!») Такой опыт вполне устраивает меня. И если все это верно, я согласен, господин Никольс.
НИКОЛЬС. Отлично! Присядьте на этот табурет. Госпожа Юнг, приготовьте радиоактивный кобальт и приенцин тройной… Аппарат Гейгера-Мюллера…
ПАРКЕР. Сейчас? Уже?
НИКОЛЬС. Зачем же откладывать? Примите эти порошки, запейте водой. Так… Госпожа Юнг, приставьте аппарат Гейгера-Мюллера к груди господина Паркера.
Элис выполняет указания. Паркер волнуется. Шепчет, как заклинание: «Мэг! Мэгги! Мэдж! Мэджи!» Пауза.
Слышно сухое, все учащающееся щелканье аппарата.
НИКОЛЬС. Отлично! Искусственные элементы насыщают организм. Переместите аппарат к ладоням. (Щелканье.) Есть! К ногам! (Через некоторое время слышится щелканье.) Великолепно! Организм насыщен.
ЭЛИС. Но удержатся ли радиоэлементы?
НИКОЛЬС. Думаю, что да. Приставьте аппарат к голове. (Элис выполняет. Слышно частое, равномерное щелканье.) Вот видите? Вот слышите? Щелканье равномерно и не убывает. Как вы себя чувствуете, господин Паркер?
ПАРКЕР. Пока как всегда, только волнуюсь немножко… Впрочем, нет, не как всегда. Я чувствую, как сила вливается в меня. Голова свежа, словно после хорошего сна… Давно уже у меня не было такой свежей головы. И в теле… какая-то необычайная легкость…
Лицо Паркера словно посвежело, помолодело, глаза заблестели, в них появилась необычайная для него энергия. Паркер сжимает кулаки, расправляет руки, улыбается, встает.
ПАРКЕР. Господин Никольс! Я чувствую, как сила переливается в моих жилах! Мне хочется танцевать, прыгать! Я словно стал другим человеком.
НИКОЛЬС (с улыбкой удовлетворения смотрит то на Паркера, то на восхищенную Элис). Очень рад! Очень рад, господин Паркер. Опыт удался! И прекрасно удался. Вот вам еще вознаграждение. (Вынимает из кармана бумажник, подсчитывает и дает Паркеру деньги.) Пересчитайте. Правильно?
ПАРКЕР (берет деньги, не считая и не веря своему счастью). Господин Никольс! Вы сделали меня счастливейшим человеком!
НИКОЛЬС. В этом заключалась цель опыта, господин Паркер. Сделать счастливейшими тысячи, миллионы людей. В добрый час! Прошу вас в первое время являться ко мне каждые пять дней. Надо проверить результаты опыта. Это в ваших же интересах.
ПАРКЕР. Все, что вы потребуете, господин Никольс! Спасибо! Идем, Мордашка! Наконец-то и на нашей улице праздник!
На другой день.
Контора «Грей и K°». Конец рабочего дня. Обычный шум и треск, но без музыкального сопровождения «счетной симфонии». Все служащие утомлены до предела.
Только один Паркер свеж и бодр. Ни малейшего признака утомления. Он с веселым видом энергично вертит ручку арифмометра, быстро записывает, снова вертит.
Темп его работы вызывает удивление окружающих.
ГЛАВБУХ (хмурится, глядя на уставшего комптометриста, который явно снижает темп работы. С одобрительной улыбкой переводит взгляд на Паркера. Громко и грозно обращается к комптометристу). Господин Бер! О чем вы думаете? (Комптометрист начинает быстро выстукивать цифры на комптометре.)
ГЛАВБУХ (Паркеру). А вы, господин Паркер, сегодня отлично работаете. Если так будете продолжать, можете рассчитывать на прибавку. Мы умеем ценить прилежание.
Паркер расцветает от неожиданной похвалы, кивает головой и продолжает работать еще быстрей.
Машинистки уже заискивающе улыбаются ему. Но он отвечает им холодным взглядом – теперь-де вы мне не нужны!
Звонок. Конец занятий. Счетоводы убирают работу. Лишь Паркер продолжает крутить ручку арифмометра, пока контора не пустеет. Уходит и главбух. Тишина.
Паркер поднимается, расправляет руки, делает гимнастику, напевает песню. Силы распирают его.
Комната Майкла.
Вбегает Паркер. Он неузнаваем. Бодр, весел, жизнерадостен.
ПАРКЕР. Победа, победа, победа! Где вы пропадали? Я еще вчера заходил к вам, хотел похвалиться успехом. (Вынимает пачку денег и показывает Майклу.) Видали?
МАЙКЛ. Где-то когда-то видел нечто подобное… И даже почти потолще. Когда срывал лавры боксера. Но Черный Джим переломал мне кости, и с тех пор, увы… Поздравляю, Джон Паркер, человек-снаряд. Я, признаться, ожидал увидеть вас на костылях.
ПАРКЕР. Я был недалек от этого, Майкл, но деньги я заработал не в цирке. (Хлопает по пачке денег.) Тут на полгнездышка хватит! (Прячет деньги.) Но это не все, Майкл…
МАЙКЛ. Уж не связались ли вы с бандитами ради прекрасных глаз Мэг!
ПАРКЕР. Нет, Майкл, нет! Со мной такое случилось… (Вертится.) Все расскажу. Сейчас спешу. Иду наниматься на ночную работу.
МАЙКЛ. На ночную работу? Вы?
ПАРКЕР. Да, я, мой друг! Завтра утром сделаю вам подробный доклад. Покойной ночи!
Паркер убегает пританцовывая.
МАЙКЛ (качает головой). Словно подменили человека! Уж не спятил ли он с ума?
Контора в полуподвальном помещении. Стол. На столе кипы мануфактуры, сантиметр, счетоводные книги. За столом мастер – лысый человек в жилете, с очками на носу. Он считает на счетах. Входит Паркер.
ПАРКЕР. Добрый вечер.
МАСТЕР (бросает взгляд поверх очков). Сейчас! (Щелкает на счетах, записывает итог, снимает очки.) Здравствуйте. Наниматься пришли?
ПАРКЕР. Да.
МАСТЕР (критически осматривает Паркера). Боюсь, что вам не подойдет. Работа у нас горячая. Шальная работа, а вы какой-то щуплый. Скиснете на втором часе.
ПАРКЕР. Попробуйте. Не скисну.
МАСТЕР. Попробовать можно. Идем!
Подвал. Низкие своды. Станки для механической кройки. Лампа под потолком. Рабочие – дюжие парни – работают.
МАСТЕР (подводит Паркера к пустующему станку и объясняет). Вот, работа нехитрая, но требует внимания и расторопности. (Кладет кусок материи в машину, пускает ее. Отбрасывает выкроенную часть на стол направо, обрезки налево.) Понятно?
ПАРКЕР. Понятно! (Делает работу самостоятельно.) Справлюсь!
МАСТЕР (с усмешкой). Ну-ну! Действуйте! (Уходит.)
Стенные часы показывают одиннадцать.
Рабочие наблюдают за Паркером, перебрасываются шутками.
ПЕРВЫЙ (Паркеру). Валяй, валяй! Что через пару часов наваляешь?
ВТОРОЙ. Все мы попадались на эту удочку. Как будто и просто, а к утру и ноги не потянешь.
ТРЕТИЙ. Сдаст непременно! Кишка тонка. В чем душа держится?
Паркер, не обращая внимания на слова товарищей, работает усердно, хотя и медленней других: он еще не освоился с приемами.
На часах – час ночи.
Паркер работает уже с такой же скоростью, как и другие. Куча обрезков с одной стороны и готовых выкроек с другой. Кучи увеличились, но они еще меньше, чем у других рабочих.
ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ. Ишь ты, как старается новичок!
ЧЕТВЕРТЫЙ. Из кожи лезет!
ТРЕТИЙ (уверенно). Выдохнется!
На часах три.
У Паркера кучи обрезков и выкроек выше, чем у других. Работает быстрее товарищей, которые значительно снизили темпы, – устали.
ВТОРОЙ. Смотри ты, какой задорный! Обгоняет нас!
ПЕРВЫЙ. Самолюбивый. Из последних сил выбивается.
ВТОРОЙ. Бейся не бейся, а скиснешь!
На часах пять.
У Паркера груды вдвое выше, чем у остальных.
У всех рабочих сонные, истомленные лица, вялые движения.
Они делают большие паузы.
Паркер совершенно свеж, весел и возбужден. Работает с необычайной быстротой. Рабочие с недоумением, завистью и недружелюбием смотрят на него и на огромные груды на его столе.
