Но вот рассыпались – по холмам и полям; Махая тирсами несутся; Уж издали их вопли раздаются, И гул им вторит по лесам: Эван, эвое! Дайте чаши! Несите свежие венцы! Невольники, где тирсы наши? Бежим на мирный бой, отважные бойцы!
Друзья, в сей день благословенный Забвенью бросим суеты! Теки, вино, струею пенной В честь Вакха, муз и красоты! Эван, эвое! Дайте чаши! Несите свежие венцы! Невольники, где тирсы наши? Бежим на мирный бой, отважные бойцы!
Кн. Голицыной. Посылая ей оду «ВОЛЬНОСТЬ»
Простой воспитанник Природы, Так я бывало воспевал Мечту прекрасную Свободы И ею сладостно дышал. Но вас я вижу, вам внимаю, И что же?… слабый человек!.. Свободу потеряв навек, Неволю сердцем обожаю.
«Когда сожмешь ты снова руку…»
Когда сожмешь ты снова руку. Которая тебе дарит На скучный путь и на разлуку Святую Библию Харит? Амур нашел ее в Цитере, В архиве Шалости младой. По ней молись своей Венере Благочестивою душой. Прости, эпикуреец мой! Останься век, каков ты ныне, Лети во мрачный Альбион! Да сохранят тебя в чужбине Христос и верный Купидон! Неси в чужой предел Пената, Но, помня прежни дни свои, Люби недевственного брата, Страдальца чувственной любви!
Выздоровление
Тебя ль я видел, милый друг? Или неверное то было сновиденье, Мечтанье смутное, и пламенный недуг Обманом волновал мое воображенье? В минуты мрачные болезни роковой Ты ль, дева нежная, стояла надо мной В одежде воина с неловкостью приятной? Так, видел я тебя; мой тусклый взор узнал Знакомые красы под сей одеждой ратной: И слабым шопотом подругу я назвал… Но вновь в уме моем стеснились мрачны грезы, Я слабою рукой искал тебя во мгле… И вдруг я чувствую твое дыханье, слезы И влажный поцелуй на пламенном челе…
Бессмертные! с каким волненьем Желанья, жизни огнь по сердцу пробежал! Я закипел, затрепетал… И скрылась ты прелестным привиденьем! Жестокой друг! меня томишь ты упоеньем: Приди, меня мертвит любовь! В молчаньи благосклонной ночи
