Александр Прозоров
Легион: Прыжок льва. Испанский поход. Смертельный удар

Глава четырнадцатая
Пущенная стрела

Потолкавшись еще на рынке, они купили с собой немного еды, чтобы было чем перекусить вечером. А пока Федор предложил пообедать в харчевне. Неподалеку от рынка они нашли заведение для бедных. Здесь висел кислый запах разносолов и теплый только что выпеченного хлеба. А также пахло копченым мясом и свежей рыбой – Тарент ведь был морским городом.

Харчевня занимала часть дома, где под одной крышей было устроено питейное заведение и баня. Впрочем, как и во многих других местах. Дом стоял на небольшом возвышении, с которого открывался вид на площадь и перекресток больших центральных улиц. Одна вела в порт, а другая – в верхний город. Устраиваясь поудобнее, Федор дважды увидел, как по ним проезжали римские конные патрули.

Забившись в угол, откуда был виден перекресток, командир двадцатой хилиархии обвел взглядом помещение. Благодаря низкому потолку и множеству балок, соединенных перегородками в человеческий рост, оно казалось разделенным на отдельные кабинеты. Хотя на самом деле практически не имело стен. Встав, можно было насквозь пройти весь кабак, забитый сейчас матросами и подмастерьями, и оказаться на другой улице, где было не протолкнуться от телег и огромных корзин.

Скинув поклажу у низкого стола, Терис присел на лавке, тоже осматриваясь. С двух сторон их стол от любопытных взглядов закрывали массивные балки и перегородка, так что можно было сидеть относительно спокойно, не бросаясь в глаза даже с клинками под одеждой. Шумевшие со всех сторон пролетарии не обращали на них никакого внимания.

– Вина и рыбы на двоих, – приказал Федор, чуть ослабляя ремешок плаща на шее, когда перед ним возник хозяин, упитанный здоровяк от которого за версту пахло луком, – а также сыра, хлеба и всего, что полагается добрым гостям.

– Хорошо, – ответил хозяин, – но вино нынче дорого. Проклятые карфагеняне окружили нас со всех сторон, и редко кто теперь пьет его вдоволь.

– Я знаю, – отмахнулся Федор, придерживая ножны, – все равно неси. Монета у нас водится.

– Будет сделано, – радостно подмигнул Чайке кабатчик и, покачнувшись, отправился на кухню, откуда тотчас донесся его бас, раздававший указания слугам. Федору показалось, что хозяин уже немного пьян с утра.

– Что будем делать дальше? – деловито уточнил Терис, когда им принесли вина и сыра с оливками.

– Вечером мы проберемся на корабль Сандракиса и выйдем в гавань, чтобы поджечь римский флот, – размышлял вслух Федор, – а пока надо бы разузнать, где у римлян штаб, хочется посмотреть, как устроился Марцелл.

Помолчав немного и выпив первую чашу кислого вина, – хозяин подсунул-таки самый дешевый товар, зараза, – Чайка добавил, продолжая размышлять.

– Хотя какой от этого толк. Все равно к нему будет не подобраться, времени не хватит да и сил. А сам он ко мне в гости не приедет. Так что перекусим, а потом пойдем к дому купца, там подождем до вечера. Все, что нужно, у нас уже есть. Главное – сегодня ночью устроить римлянам хороший праздник огня, а потом выбраться из города.

– А кто будет управлять кораблем? – задал наводящий вопрос Терис.

– Всех матросов и капитана мы прогнали. Но я сам умею немного управлять парусами, – вспомнил Федор свои подвиги на море в этой и прошлой жизни, – а что, у тебя есть опыт?

Выяснилось, что Терис, хотя и прожил всю жизнь в горах, тоже умеет ходить под парусами.

– Я несколько раз бывал в море с отцом. Давно, когда мы еще торговали в Генуе, – пояснил он в ответ на удивленный возглас Федора, и не подозревавшего о том, что его адъютант обладает таким талантом, – так что, могу пригодиться.

– Ну тогда, брат, – снизошел до панибратства командир двадцатой хилиархии, – корабль поведем мы вдвоем. А Летис будет ждать нас в доме купца с ним самим и готовыми повозками. Если повезет запалить римлян и убежать от них, той же ночью постараемся выбраться из города. Тем же образом, как и прибыли, «сработаем» под слуг Сандракиса, который вдруг внезапно решил отправиться за новой партией вина. Оно же здесь действительно в хорошей цене.

Сказав это, Чайка отпил новый глоток отвратительного кислого пойла, подсунутого им под видом хорошего вина, и сморщился. Местный хозяин понятия не имел, что человек, сидевший в лохмотьях с другом в самом темном углу харчевни, пил такие вина, что ему и не снились. Но шума Федор поднимать не стал. Ни к чему он сейчас. До вечера надо вести себя тихо. А вечером шума, если поможет Баал-Хаммон, будет больше, чем нужно.

– В общем, пока римляне будут оцеплять гавань и ловить нас, мы проскользнем к дому купца и немедленно попытаемся выехать из Тарента. Может быть, нам повезет. А если нет…

Федор вдруг замолчал. Но Терис и так все понял. Не первый год этот генуэзский паренек воевал с ним вместе. Заметив краем глаза какой-то неестественно яркий блеск, Чайка, обернувшись в сторону, вдруг увидел, что из верхнего города к перекрестку по зажатой домами улице спускается большой отряд римской конницы. Человек сто, разделенных на три турмы^[8]. Обеденное солнце играло на шлемах всадников, кольчугах и копьях с заостренным подтоком. Круглые щиты – «Парма эквестрис», как тотчас подсказала Федору цепкая память, – висели сбоку от седла, придерживаемые рукой. Эта «расслабленная» от жары конница медленно двигалась вниз и скоро оказалась на перекрестке, натолкнувшись на запруду из толпы. Здесь движение приостановилось, потому что два римских военачальника, передвигавшиеся впереди отряда, вдруг заспорили, какой дорогой дальше ехать, прямо или все же свернуть направо в обход расположенного неподалеку рынка.

Старший по званию – невысокий коренастый военачальник что-то резко говорил, а второй ему осторожно возражал, но вскоре перестал это делать, замолчав. Старший офицер махнул рукой, и римляне начали медленно поворачивать направо, разгоняя конями толпу.

Разговор происходил не больше чем в пятидесяти метрах от столика, за которым расположились на отдых финикийцы, но из-за шума вокруг Чайка ничего не расслышал, зато имел отличную возможность рассмотреть римских военачальников. И когда он это сделал, то волосы зашевелились у него на голове. Старшим командиром был не кто иной, как сам Марцелл.

– Вот это удача, – пробормотал Федор и, резко обернувшись к Терису, смотревшему в ту же сторону, прошипел, – а ну-ка, дай мне лук!

– Как, – пролепетал Терис, оглядываясь на буянивших за перегородкой посетителей харчевни, – вот так, прямо отсюда?

– Быстро! – едва не закричал Федор, видя, как изменчивая удача медленно уводит римского военачальника в сторону от перекрестка, – другого шанса не будет!

Ничего не понимавший паренек, машинально вытащил из мешка и бросил на стол короткий лук и колчан со стрелами. Федор сразу схватил его, приладил стрелу и встал, опрокинув скамейку. Затаив дыхание, Чайка прицелился, развернувшись в сторону удалявшегося отряда и не обращая внимания на окружающих. Теперь его и Марцелла разделяло метров семьдесят, и все же он был еще в «убойной» зоне и не закрыт никакими препятствиями. Вскоре, однако, проконсул должен был скрыться за колоннами храма Юпитера – Фретерия, возвышавшемся на другом конце небольшой, запруженной народом площади.

Марцелл был в латах и шлеме с красным плюмажем, ехал еще почти лицом к нему, вполоборота, а потому Чайка целился в шею.

– Одна попытка, – пробормотал Федор, – один меткий выстрел и Юлия свободна.

И спустил тетиву. В этот момент сенатор вдруг наклонился к лошади, чтобы поправить ей заплетенную гриву и стрела, проскочив буквально в сантиметре от его шлема, с чавканьем вонзилась в шею второму римскому военачальнику, ехавшему рядом. Офицер вскинул руки, завалился назад и нелепо рухнул под копыта лошади.

Увидев убитого, Марцелл тут же вздыбил и развернул коня, защищаясь от новых выстрелов. Но Чайка даже не пытался пустить еще одну стрелу. Конные легионеры уже полностью перекрыли «зону поражения», закрыв своими щитами и телами проконсула.

– И этот шанс не мой, – спокойно процедил Федор сквозь зубы.

Развернувшись, он заметил изумленного хозяина с подносом дымившейся рыбы. Кабатчик застыл, в ужасе взирая на оружие в его руках.

– Извини, – сказал Федор, отбрасывая лук на пол, – пообедать мы сегодня не сможем. «Проклятым карфагенянам», которые уже давно здесь, надо уносить ноги. Так что в другой раз, друг. Но мы скоро вернемся, помни об этом.

Закончив свою тираду, раздосадованный Федор снова перевел взгляд на площадь. Римляне, развернув коней, с криками и руганью набросились на толпу, принявшись разгонять народ. Всадники стремились быстрее пробиться в сторону харчевни, откуда прилетела стрела, и окружить ее.

– Терис, хватай мешок, и бежим, – коротко приказал Чайка и, не обращая больше внимания на потерявшего дар речи хозяина, быстрым шагом направился сквозь скопление гулявших матросов в надежде, что за то время, пока здесь все осознают, они уже будут на другой стороне.

Так и произошло. Почти. Протолкавшись сквозь множество людей, Федор и Терис оказались у другого края заведения, как вдруг позади раздался вопль кабатчика:

– Держи их, это карфагенские лазутчики!

Перед командиром двадцатой хилиархии мгновенно вырос пьяный матрос с чашей какого-то пойла в руке и попытался преградить дорогу.

– А ну стой! – рявкнул он, пытаясь схватить Чайку за плечо.

Но Федор с ходу, не вступая в переговоры, врезал ему в челюсть. Чаша вылетела из руки матроса и со звоном разбилась об пол. А сам он отлетел назад, со страшным грохотом опрокинув стол. В кабаке вдруг наступила тишина, и Федор услышал отчетливый стук копыт лошадей римских катафрактариев, уже разогнавших толпу на площади и стремившихся охватить харчевню с двух сторон. Еще мгновение, и они будут в западне.

– Стоять всем на месте! – крикнул Федор, выхватывая меч из ножен: – Я убью любого, кто сделает хотя бы шаг.

Терис последовал его примеру, правой рукой достав клинок из-под плаща. Левой же он продолжал крепко сжимать мешок.

Блеснувший в полумраке клинок заставил матросов протрезветь. Никто из них не рискнул сразу броситься на карфагенян, застыв в оцепенении. «Это продлится недолго, – нашептывал Чайке удивительно спокойный в минуту опасности разум, словно он сам смотрел на все со стороны, из безопасного убежища, – их больше, а нас только двое. Скоро они это поймут и набросятся со всех сторон. Надо бежать туда, в переулок».

Не говоря ни слова, Федор сделал знак Терису и попятился к видневшейся в двух шагах узкой боковой улочке. Не успели они прошмыгнуть мимо корзин и телег на другую сторону и углубиться в переулок, как послышались крики, – это толпа бросилась за ними, стряхнув оцепенение. Однако был здесь и свой плюс. За секунду до этого Федор услышал стук копыт римских всадников. Обогнув харчевню, они почти завершили ее окружение, как вдруг толпа нарушила их планы. Чайка даже услышал несколько крепких римских ругательств, когда всадники встретили на своем пути разъяренных пролетариев и стали пинками прокладывать себе дорогу.

– Давай туда, – крикнул Федор, толкая спутника на другую боковую улочку, уводившую вправо.

По пути им попалось несколько горожан, в основном женщин, в ужасе шарахнувшихся от двух мужиков с мечами. Смекнув, что так они привлекают слишком много внимания, Чайка на ходу поймал бившие по ляжке ножны и засунул в них меч, запахнувшись с плащ. Терис сделал то же самое, и в конце улицы они уже выглядели как обычные жители Тарента. Толпа кричала где-то в сотне метров за спиной, там же вновь послышался стук копыт.

– Надо где-то спрятаться, – бросил Федор своему адъютанту, едва они забежали за угол дома, – от конных нам не уйти. Да и от пеших достанется, если догонят.

Чайка нервно осмотрелся. Впереди слева плотно возвышались дома, а справа в двадцати шагах виднелся двухэтажный особняк, окруженный со стороны улицы каменным забором в человеческий рост. За ним росли деревья. В калитку только что вошел слуга с корзиной зелени. За домом просматривался другой пониже, а дальше небольшой парк или алея. В общем, место доля прорыва имелось.

– Давай туда, во двор, – приказал Федор.

И они вдвоем, метнувшись через улицу, на которой было немало народа, к счастью, еще не знавшего о том, что произошло и занятого своими делами, вбежали во двор неизвестного строения. Тотчас мимо дома пронеслось человек десять катафрактариев.

– Что вам надо? – услышал за собой Чайка удивленный голос.

Видимо, когда он развернулся, выражение его лица было не самым добрым и внушающим доверие, – да еще плащ распахнулся, обнажая меч, – поскольку слуга с корзиной в руках тотчас поднял крик.

– Помогите! – заорал он, бросая корзину, – грабят!

– Заткнись, идиот, мы сейчас уйдем, – прошипел Чайка, но было поздно.

Трое чуть поотставших римских всадников показались из-за угла. Проезжая мимо дома, они услышали вопль и тотчас свернули во двор. К счастью, открытая калитка была не столь широка, чтобы свободно могли проехать сразу несколько всадников, и катафрактариям пришлось проникать внутрь по одному. Это дало загнанным в угол карфагенянам несколько секунд на подготовку.

Чайка огляделся. Он успел рассмотреть маленький двор, где росло пять кипарисов, телегу у дальней стены и пару лавок у входа в дом, за которым скрылся перепуганный насмерть слуга. Между стеной дома и каменным высоким забором имелся пустой проем – там начинался соседний участок.

Бросив мешок на землю, Терис спрятался за телегой и завозился там, что-то доставая. Сам Федор, выхватив меч, прильнул к стене рядом с калиткой, приготовившись к отражению атаки. Едва первый катафрактарий ворвался во двор, как он подскочил к нему сзади и нанес мощный удар в бок снизу вверх. Лезвие раскроило несколько звеньев кольчуги и проникло в плоть. Смертельно раненый римлянин вскрикнул. Выронив из рук щит и копье, повалился на жидкую траву, что едва пробивалась сквозь каменистую почву двора.

Второго катафрактария взял на себя Терис. Едва римлянин появился во дворе, как бравый адъютант швырнул в него кинжал. Но всадник вовремя вскинул щит, отбив острое лезвие. Однако едва он его вновь опустил, решив, что угроза миновала, как Терис выхватил из-под полы второй кинжал и на этот раз был точен. Римский всадник рухнул у самой телеги, захлебнувшись кровью из рассеченного горла.

Третий всадник ворвался во двор в тот самый момент, как был убит второй. Уловив движение слева, римлянин отбил щитом бросок копья Федора – тот подхватил оружие убитого – и ударил сверху вниз своим. Чайка резко присел, и это спасло ему жизнь. Широкое лезвие вышибло искры из камня над его головой. Не теряя времени, Федор перехватил древко двумя руками и дернул изо всех сил. Римлянин вылетел из седла, оказавшись на земле. Но схватиться за меч он не успел. Едва вскочив на ноги и протянув ладонь в сторону рукояти, он получил мощный удар мечом в грудь, пробивший кольчугу. И упал замертво. Широкое красное пятно расплылось на его груди, обагрив кольчугу.

– Надо уходить отсюда, пока не явились новые, – проговорил Федор, вытерев окровавленный клинок о рукав туники убитого катафрактария и вкладывая меч в ножны. – Быстро уходить. Они наверняка оцепили весь район харчевни, но мы уже чуть в стороне. Возможно, это нас спасет.

– Я готов, – ответил Терис, выдернув кинжал из горла пораженного им римлянина.

«Хорошие нервы у этого парня, – отметил Федор, приглядываясь к носившимся по двору лошадям и хватая одну за уздцы, – готовый диверсант. Ему при штабе наверняка было скучно».

– Садись позади меня, – скомандовал Чайка, сам забравшись на коня, – время дорого.

Терис подхватил мешок и устроился позади командира двадцатой хилиархии. Чайка тотчас наддал сандалиями по бокам коню и тот рванулся с места под грузом двух седоков.

Федор решил не выезжать на улицу, а пробраться дворами. И ему это удалось. Они с ходу перемахнули низкий заборчик, оказавшись на соседнем участке. Здесь было пустынно, лишь старая прачка развешивала выстиранные хитоны на веревках, шарахнувшись в сторону от лошади. Небольшой дом они обогнули стороной и ворвались в аллею, где уже попадались люди. Немного попугав горожан, Федор пронесся на коне до конца аллеи, на которой ни конных, ни пеших легионеров не было, и, свернув за угол на другую улицу, поскакал дальше. Минут пять он подгонял лошадь, пролетая сквозь людские скопления и не обращая внимания на крики. А потом, когда оказался где-то в нескольких кварталах к северу от места событий, где жизнь текла по-прежнему мирно, осадил коня в пустынном месте улицы и спрыгнул на камни мостовой. Терис, так и не выпустивший мешка из рук, тоже оказался внизу.

– Ну пошла отсюда, – хлопнул Федор по крупу лошади, а сам нырнул в переулок, куда выходили задние дворы лавок. Здесь было полно грязи и мусора, но Чайку это устраивало. Здесь на двух запыхавшихся «слуг» никто не обратил внимания.

Сначала Федор собирался пройти к дому греческого торговца и там отсидеться до темноты, но во время бешеной скачки принял другое решение. Если за ними будет погоня, то место, где они попытаются избавиться от коня, будет вскоре оцеплено, а окрестные дома прочесаны. Дом Сандракиса находился не так далеко от порта, и Чайка, после неудавшегося покушения на сенатора, не хотел раньше времени приводить римлян к акватории. Несмотря на промах и возникший после него переполох, Федор не собирался отказываться от ночного нападения. А потому во время скачки, он молился, чтобы римляне отстали. Так и случилось. Сейчас вокруг все было тихо, им удалось запутать следы, и погоня осталась в стороне.

– Кое-что изменилось, – объяснил он на ходу Терису, не задавшему пока ни одного вопроса, – сначала пройдем еще квартал на север и лишь потом свернем к порту. В дом купца мы не пойдем. Проведем оставшееся до вечера время на корабле.

Терис молча кивнул, закидывая мешок за спину.

Так они шли примерно минут сорок, окольными путями пробираясь к порту. За это время им пару раз повстречались римские патрули, заставив понервничать. Но эти легионеры были пешими и, похоже, никакой информации о нападении на Марцелла еще не получали. А потому оставили без внимания двух путников с мешком, бредущих в сторону порта. Здесь таких людей с поклажей было много, а по мере приближения к гавани, становилось все больше. И вскоре Федор с Терисом благополучно затерялись в этом потоке груженых повозок и людей с мешками и амфорами.

Когда они вошли на территорию торгового порта, миновав очередной кордон солдат, ленивым взглядом осматривающих всех прохожих, солнце уже клонилось к горизонту. Жара начала спадать, а торг был еще в самом разгаре. Весь этот купеческий гвалт и не думал заканчиваться. Карфагенянам пришлось вновь пробираться сквозь пеструю толпу, преграждавшую им дорогу к уже видневшемуся кораблю. Несколько раз, завидев рыжие панцири, Чайка едва не хватался за меч, укрытый под накидкой, но, слава богам, все обошлось. Они не привлекли внимания бдительных стражей порядка и благополучно взобрались по сходням на палубу торгового корабля. Здесь они с радостью увидели Летиса, примостившегося в тени кормовой надстройки, который загорал с безмятежным видом.

– А где Сандракис? – первым делом уточнил Федор, останавливаясь рядом с другом.

– Там, внизу, – лениво поднял руку здоровяк, – отдыхает.

– А капитан и матросы? – не отставал Федор.

– Отправили в кабак, как ты и велел, – проговорил Летис, которого клонило в сон.

– И никто не возмущался? – на всякий случай поинтересовался Чайка.

– Ты что, – удивился Летис, – ты бы видел их довольные рожи. А у вас как дела?

– У нас, – переспросил Федор, потянув с ответом, – да в целом тоже все в порядке. Так, встретили Марцелла и устроили небольшой переполох неподалеку от рынка.

– Вы вдвоем атаковали сенатора с охраной? – Летис даже привстал, ожидая подробностей.

– Атаковали, это сильно сказано, – поскромничал Федор, поглядывая сквозь полуприкрытые веки на солнце, – но, одну стрелу я выпустил. Правда, промазал. Пришлось уходить от погони, и теперь нас ищут, надеюсь, только в центре города.

– Так что, здесь все отменяется? – разочарованно протянул Летис, оглядывая палубу корабля.

– Ни в коем случае, – отрезал Федор, – ты сейчас забираешь Сандракиса и возвращаешься с ним в дом. Там привяжешь его, на всякий случай, и ждите нас. Как стемнеет, мы постараемся поджечь корабли римлян и добраться до берега, а оттуда до дома. И сразу покинуть город под видом торговых людей.

Федор нахмурился, помолчал немного, добавив:

– Это если повезет. А если нет, и до рассвета мы не вернемся – выбирайся из Тарента один.

– Может, я с вами пойду? – осторожно попросил Летис. – Пропущу ведь все самое интересное.

– Нет, – отрезал Чайка, – там ты нужнее. Никто кроме тебя не справится с этой задачей. Забирай купца и отправляйся, а мы останемся здесь ждать сумерек. И, если боги нам помогут, то сегодня ночью устроим римлянам настоящий праздник огня.

Когда широкая спина Летиса, перед которой силуэт греческого торговца казался особенно хлипким, исчезла среди разношерстного люда, все еще занимавшего площадь, Чайка обернулся в сторону солнца, ловя последние лучи. Постояв так пару минут, он стряхнул с себя расслабленное состояние, охватившее его на берегу моря, и сказал Терису.

– Ну пойдем готовить преставление.