Александр Прасол
Сёгуны Токугава. Династия в лицах
Личные качества
Токугава Иэясу – один из трёх объединителей страны, завершивший дело своих предшественников Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси. Благодаря этому успеху ему досталось больше восхвалений и выдуманных достоинств, чем Ода и Тоётоми, хотя и они были этим не обделены. В жизнеописаниях Иэясу встречаются утверждения о том, что он с юных лет отличался недюжинным умом, прозорливостью и целеустремлённостью, мечтал об общественном благе и стремился к установлению мирной и справедливой жизни в раздираемой междоусобицами стране. Все его действия с самого начала якобы были подчинены этой высокой цели и в итоге завершились закономерным успехом. В действительности всё было далеко не так пафосно и лучезарно. Токугава Иэясу, как и его современники, всю жизнь решал одну и ту же задачу – боролся за выживание. Любое из многочисленных сражений, в которых он участвовал, могло оказаться для него последним. Но судьба каждый раз распоряжалась так, что очередной противник оказывался в чём-то слабее, и он побеждал.
Если отбросить избыточную комплиментарность, обычную для воспоминаний о победителях, то Токугава Иэясу предстаёт в образе человека, который прожил долгую и трудную жизнь, учился на своих и чужих ошибках, извлекал из них уроки и набирался мудрости. Без особой боязни ошибиться можно утверждать, что к шестидесяти годам по совокупности личных качеств он превосходил всех военачальников своего уровня, что позволяло ему претендовать на высшую власть. Основные черты его характера можно сформулировать следующим образом.
• Осторожность, предусмотрительность, продуманность действий.
• Стратегическая дальновидность, готовность жертвовать малым ради большого.
• Терпение и выдержка, умение дождаться нужного момента.
• Почитание традиций, следование установленным правилам.
• Сдержанное отношение к религии, интерес к практическим знаниям.
• Внимание к общественному мнению и оценкам окружающих.
• Неприхотливость, умеренность вкусов и жизненных привычек.
• Приверженность здоровому образу жизни.
• Экономия и бережливость, склонность к накопительству.
• Осуждение тяги к азартным развлечениям и острым удовольствиям.
В разных источниках приводится множество высказываний Токугава Иэясу, со временем ставших крылатыми выражениями. Они дают некоторое представление о его взглядах и образе мышления.
• «Жизнь человека – долгий путь с тяжёлым грузом на плечах, поэтому спешить в ней не надо».
• «Привыкнув к тяготам, перестаёшь их замечать, но в минуту искушения о них бывает полезно вспомнить».
• «Долготерпение – спутник благополучия, а гнев – его враг».
• «Не испытав горечи поражения, не познаешь и вкуса победы».
• «В своих неудачах вини себя, а не других».
• «Лучше недостараться, чем перестараться».
• «Сила нужна, чтобы взять власть, а ум – чтобы её удержать».
Личные качества первого сёгуна Токугава ярче всего проявились на последнем этапе жизни и позволили сделать то, что противоречило и его собственным принципам, и тогдашним представлениям о воинской верности, – перехватить власть у сына Хидэёси и создать собственную династию.
Важную роль в конечном успехе Иэясу сыграл такой мало подвластный человеку компонент судьбы, как удача. Иногда она сопутствовала ему эпизодически, иногда постоянно. Примером случайной удачи может служить неожиданная победа Ода Нобунага над Имагава Ёсимото и гибель последнего в бою при Окэхадзама – это позволило юному командиру легко избавиться от вассальной зависимости. Таким же подарком судьбы можно считать решение Такэда Сингэн не штурмовать замок Хамамацу после сражения на плато Микатагахара. В противном случае Иэясу был обречён. Удачным исходом можно считать и его выход из окружения в марте 1570 года, когда вассалы и союзники Ода Нобунага отступали из провинции Этидзэн после внезапного бегства своего главнокомандующего.
Примеров удач, которые сопровождали Токугава Иэясу не эпизодически, а постоянно, намного больше. Поэтому правильнее считать их не случайными подарками судьбы, а наградой за адекватное понимание своего места в этом мире. Помимо уже названных черт характера это физическое здоровье и правильный образ жизни, которые обеспечили Иэясу долголетие и высокую работоспособность. С детства он был подвижным и энергичным юношей, любил воинские упражнения и занимался ими ежедневно. Живя у Имагава, часто плавал в быстрой и холодной речке Абэ. Во взрослые годы поддерживал физическую форму постоянными переездами, военными походами и многодневной охотой. В беседах с соратниками он часто высказывался на этот счёт. «Пешие походы в зной и холод, дождь и снег закаляют тело, позволяют видеть богатство природы и познавать нравы в разных землях. Плотный завтрак ранним утром, усталость поздним вечером и крепкий сон ночью лучше всяких лекарств выправляют тело и оберегают его от плотских желаний» (Китадзима, 1963). Современники подсчитали, что за всю жизнь Токугава выезжал на охоту около тысячи раз (Токугава Иэясу, 2015). Если допустить, что впервые он сделал это в десять лет, то в среднем получается по шестнадцать выездов в год. Охотились обычно по несколько дней, но даже если считать все его выезды однодневными, то получается, что Иэясу провёл на охоте в общей сложности около трёх лет. Судя по всему, для него это было не только удовольствие, но и способ отвлечься от текущих дел и восстановить душевное равновесие. Известно, что за два месяца до решающего сражения на Сэкигахара, когда его исход был совершенно неясен, Иэясу поехал охотиться в леса Одавара, чем вызвал недовольство своих старейшин: «Как можно ехать на охоту, когда не знаешь, что тебя ждёт завтра…» (Токугава дзикки).
Токугава Иэясу в одежде простого горожанина
С возрастом он перестал заниматься воинскими упражнениями, но из аркебузы стрелял до конца жизни. Одна из дневниковых записей гласит, что в 1611 году шестидесятивосьмилетний Иэясу сделал на охоте три выстрела, два из которых попали в цель. Да и трёхдневный выезд на охоту в январе 1616 года говорит о хорошей выносливости.
Как и многие его современники, Иэясу страдал от паразитов. Японские крестьяне обильно удобряли поля фекалиями, это способствовало распространению инфекционных заболеваний. Лечился он самостоятельно, так как с молодых лет любил и умел готовить лекарственные препараты. Состояли они из травяных настоев и минеральных растворов, в которые обычно добавляли молочную эмульсию или воду, чтобы их было легче глотать. Снадобья имели отвратительный вкус и запах, но на это не обращали внимания. В рукаве накидки Иэясу всегда носил льняной мешочек с лекарственными смесями. Эти переносные аптечки так и называли «лекарством в рукаве» (госюяку). Согласно семейной хронике, Иэясу с молодых лет раздавал лекарства собственного приготовления своим близким, страдавшим от простуды или несварения желудка, а в походы всегда брал с собой китайский сборник рецептов на все случаи жизни. Делал он снадобья и по своим собственным формулам – после смерти в его бумагах было найдено множество таких описаний. Всего в них значилось сто шестнадцать веществ и препаратов самого разнообразного происхождения – семена камфорного дерева, корень солодки, женьшень, дикий мёд, мускус, ртуть и многое другое. Позднее лекарственные рецепты Токугава были изданы отдельно и составили одиннадцатитомную рукопись. Были среди них, конечно, и мази для заживления колотых и резаных ран. Если бы Иэясу не стал правителем, из него наверняка получился бы превосходный лекарь. Широко известен эпизод, когда он собственноручно обрабатывал рану своего старейшины Ии Наомаса, тяжело раненного на равнине Сэкигахара. В то время всё связанное с болезнями, ранами и кровотечениями любого происхождения считалось нечистым, поэтому люди высокого звания избегали соприкосновений с носителями скверны; в этом смысле Иэясу, собственноручно лечивший своих близких и подчинённых, был уникальным военачальником.
Создание собственного правительства предоставило ему новые возможности в распространении знаний, которые он считал полезными. Семью годами ранее в Китае вышел фундаментальный трактат Хондзо комоку («Основы лекарствоведения»), содержавший описание целебных свойств всех известных китайцам растений и минералов. Его автор исходил из того, что в природе не существует бесполезных для человека веществ, и на этой основе составил лекарственную классификацию всего органического и неорганического многообразия мира. Узнав о трактате, Иэясу в 1605 году распорядился привезти его в Эдо и поручил своему лекарю Катаяма Сотэцу изучить текст и на лекциях рассказать о нём всем обитателям замка. Одновременно с этим он велел собрать в Эдо самых известных врачей и обеспечить им доступ к медицинским трактатам. Говоря современным языком, Иэясу сделал первый шаг к созданию системы медицинского обслуживания, сначала для членов своей семьи, а затем для всех, кто жил в замке Эдо. Несколько десятилетий спустя медосмотры сёгуна и членов его семьи стали проводиться на регулярной основе.
Ящик для лекарств и снадобья, приготовленные Иэясу
В XVI веке в Японии широко распространилось табакокурение. В то время считалось, что табачный дым обладает лечебными свойствами: уменьшает головную боль и помогает при болезнях дыхательных путей. Но Токугава Иэясу это увлечение обошло стороной, он никогда не курил, а став правителем, издал указ о запрете табака. Этот запрет оставался в силе тридцать лет после его смерти и был отменён при третьем сёгуне Иэмицу.
Как и все остальные, Иэясу время от времени болел. После сорока лет у него появился хронический фурункулёз; занимаясь самолечением, он в марте 1585 года едва не умер от заражения крови. Спас его старейшина Хонда Сигэцугу, сделав прижигание неумело вскрытого фурункула моксой из листьев полыни. В июле 1600 года, за два месяца до сражения на равнине Сэкигахара, Иэясу впервые слёг с приступом лихорадки непонятного происхождения; она сопровождалась повышением температуры, слабостью и падением эмоционального тонуса. Такие приступы повторялись у него и впоследствии.
Многие биографы Иэясу отмечают его привычку грызть ногти в моменты высшего напряжения. В детстве она считается признаком повышенной тревожности и со временем проходит, но у него она осталась на всю жизнь. Многие источники упоминают о том, что в день решающего сражения 15 сентября 1600 года командующий восточной армией сильно нервничал и всё время грыз ногти.
По старинным гравюрам видно, что Иэясу имел лишний вес, который стал особенно заметен после пятидесяти лет. В этом возрасте он уже не мог самостоятельно завязывать нижний пояс и нуждался в помощи прислуги. Длина этого пояса составляла 155 см, что даёт представление об окружности талии.
Токугава повезло и в том, что его обошёл стороной сифилис, одна из главных болезней-убийц того времени. Обычай иметь много наложниц и близкие отношения с юными адъютантами дорого обошёлся многим известным военачальникам: от сифилиса умерли Като Киёмаса, Курода Камбэй, Юки Хидэясу (второй сын Токугава), Маэда Тосинага, Асано Юкинага. Несмотря на то что Иэясу всегда интересовался женщинами, эта болезнь его миновала или, во всяком случае, не повлияла на продолжительность жизни (по некоторым данным, сифилис у него всё-таки был, но в вялотекущей форме).
Несмотря на обилие наложниц, Иэясу часто говорил о вреде и опасности острых удовольствий и предостерегал от них своих вассалов. Телесные наслаждения и азартные игры он считал опаснейшими соблазнами, которые могут погубить человека. Действительно, кроме охоты у него, пожалуй, не было других сильных увлечений. К поэзии он был равнодушен, театральные представления посещал, но больше по необходимости, мог понаблюдать за игрой в го и сёги. В отличие от Нобунага и Хидэёси не увлекался он и чайной церемонией, хотя званые мероприятия посещал и собирал чайный антиквариат, но скорее из-за его материальной ценности. Его не привлекали праздные, чисто развлекательные способы времяпрепровождения, не приносящие практической пользы, какими бы утончёнными они ни были. В этом отношении он был абсолютным прагматиком, и эта его черта впоследствии закрепилась в управленческой практике бакуфу, требовавшего от провинциальных даймё сдержанности в личных удовольствиях. По этой же причине охота много лет поощрялась потомками Иэясу как самый достойный вид воинского досуга.
Жизненный итог Токугава Иэясу – это классический пример успешности человека, не только оказавшегося в нужное время в нужном месте, но и обладавшего необходимыми для успеха личными качествами. Хотя многие современники считали его клятвоотступником и называли «старым лисом» (тануки оядзи), со временем негативные оценки потеряли остроту и на первое место вышли заслуги в деле создания устойчивой и жизнеспособной династии.
Второй сёгун Хидэтада
(1579–1632, годы правления 1605–1623)
Путь к власти
Третий сын Токугава Иэясу был рождён 7 апреля 1579 года в замке Хамамацу его наложницей по имени Оаи (впоследствии Сайго но цубонэ). В начале 1590 года Тоётоми Хидэёси объявил войну клану Ходзё, в которой Токугава Иэясу предстояло сыграть одну из главных ролей. Следуя обычному правилу, он перед началом боевых действий отправил десятилетнего мальчика к своему патрону, хотя другой сын Иэясу уже четыре года жил у него в заложниках. Приняв ещё одного сына Иэясу, Хидэёси организовал для него обряд совершеннолетия и дал ему взрослое имя Хидэтада с первым иероглифом из своего имени, после чего отправил обратно к отцу, передав, что вполне ему доверяет и не нуждается во втором заложнике.
Война Хидэёси против Ходзё стала последним эпизодом в объединении страны; Хидэтада в силу возраста в ней не участвовал. Крупным для него событием в военном плане стало сражение на равнине Сэкигахара в сентябре 1600 года. К тому времени Хидэтада исполнилось уже двадцать лет, и отец поручил ему самостоятельную операцию – нейтрализовать опасного военачальника Санада Масаюки (1547–1611). Санада занял оборону в своём замке Уэно в расположении восточной армии, и Хидэтада было поручено привлечь его на сторону Токугава или ликвидировать. Доверив сыну тридцативосьмитысячную армию, составленную из самых надёжных вассалов, Токугава отправил его к замку Санада с заданием быстро решить вопрос и двигаться на равнину Сэкигахара, к месту основного сражения.
Хидэтада полностью провалил порученное дело: он не только не смог взять замок, но и опоздал к началу сражения, сократив тем самым численность восточной армии на тридцать восемь тысяч человек, причём самых надёжных. Подойдя к замку Уэно, он вступил в переговоры с многоопытным и хитрым Санада, потерял на этом много времени, а затем предпринял неподготовленный штурм, закончившийся неудачей. Прибывший от отца гонец передал ему приказ всё бросить и срочно идти на Сэкигахара, где вот-вот должно было начаться сражение. Хидэтада так и сделал, но всё равно не успел. Через пять дней после боя, 20 сентября, он прибыл в город Оцу, где находился Иэясу, чтобы объясниться и принести извинения, но разгневанный отец не захотел его видеть. Этим провалом Хидэтада поставил под угрозу не только исход решающего сражения, но и свою собственную судьбу. В это время Иэясу обдумывал, кого из сыновей назначить своим преемником, и Хидэтада считался главным претендентом. Теперь же отцу было над чем подумать. Впрочем, события развивались столь стремительно, что решение надо было принимать быстро. Через неделю Иэясу сменил гнев на милость, встретился с провинившимся сыном и отправил его на Кюсю искупать вину делом – воевать с кланом Симадзу.
После победы над западной коалицией Иэясу сосредоточился на урегулировании отношений с бывшими противниками и перераспределении их земель в пользу союзников. Это была огромная работа, не оставлявшая возможности заниматься делами семьи. В декабре 1600 года Иэясу исполнялось пятьдесят восемь лет, и ему давно следовало назвать своего преемника. Реально приходилось выбирать между вторым сыном Хидэясу (1574–1607) и третьим Хидэтада. Двадцатишестилетний Хидэясу был храбр, решителен и хорош в военном деле, но с раннего детства воспитывался в чужих домах и был мало связан с родной семьёй. К тому же имел трудный характер и иногда позволял себе спорить с отцом. Хидэтада был младше брата на пять лет и не выделялся никакими воинскими достоинствами, но зато был дисциплинирован, исполнителен и предсказуем, беспрекословно слушался и очень уважал отца. Взвесив все «за» и «против», Иэясу решил, что удержание завоёванной власти скорее потребует личных качеств Хидэтада, и объявил его своим преемником, несмотря на последний провал. В феврале 1603 года он получил сёгунское звание и очень быстро, уже через два года, передал его Хидэтада, сделав сына сёгуном во втором поколении.
Воинская инаугурация состоялась в столичном замке Фусими 16 апреля 1605 года. В отличие от отца Хидэтада при назначении не получил исторически значимых придворных званий Гэндзи тёдзя (Старейшина рода Минамото) и Сёгакуин бэтто (Блюститель Сёгакуин[5]), которые в прежние времена присваивались императорским указом в комплекте с титулом сёгуна. Выйдя в формальную отставку и поселившись в Сумпу, Иэясу сохранил в своих руках все рычаги власти, поэтому с 1605 по 1616 год Хидэтада оставался номинальным правителем, хотя отец следил за тем, чтобы провинциальные даймё воздавали ему все положенные по рангу почести. Регулярной воинской службы в то время ещё не существовало.
На посту сёгуна Хидэтада контролировал городское строительство Эдо, ездил на охоту, принимал гостей и сам наносил визиты, устраивал званые ужины. В дневниках иностранцев, живших в то время в Японии, Иэясу именовался «фактическим правителем», Тоётоми Хидэёри – «законным правителем», а Хидэтада – «правителем Эдо». О том, что в период двоевластия Хидэтада не воспринимался как хозяин страны, свидетельствует и практика подготовки документов. Распоряжения Хидэтада, адресованные провинциальным даймё, составлялись в традиционной форме, характерной для эпохи междоусобных войн, когда обращаться напрямую к старшему или вышестоящему было не положено. Старейшина одного военачальника обычно писал письмо от имени своего господина другому старейшине, а тот передавал послание своему начальнику. Так же поступал и Хидэтада: письма старейшинам провинциальных кланов от его имени рассылал советник бакуфу Хонда Масанобу. Официальные приёмы посольств из Кореи и Рюкю проходили в замке Эдо, но по пути иностранные гости обязательно заезжали в Сумпу и сначала отдавали дань уважения старшему Токугава.
В декабре 1614 года и мае 1615 года сёгунат предпринял два военных похода на замок Осака, где жил наследник Тоётоми Хидэёси. В обоих случаях боевыми действиями единолично руководил Иэясу, хотя формально главнокомандующим числился Хидэтада.
Болезнь Иэясу впервые дала о себе знать в конце января 1616 года. Узнав об этом, Хидэтада немедленно прибыл в Сумпу и в течение следующих двух с половиной месяцев находился рядом с больным отцом. Перед смертью Иэясу оставил ему исчерпывающие инструкции, суть которых сводилась к тому, что главную опасность представляют крупные воинские кланы на западе страны, проигравшие битву на равнине Сэкигахара и лишившиеся своих доходов. Но и остальных даймё следует жёстко контролировать и не давать никаких послаблений. Неукоснительное соблюдение кодекса Букэ сёхатто, регулярная воинская служба и постоянное проживание семей провинциальных даймё в Эдо в качестве заложников должны были защитить молодую династию от покушений.
Правление
Второй сёгун Хидэтада фактически находился у власти шестнадцать лет, с апреля 1616 года по январь 1632 года. Свою единственную задачу он видел в том, чтобы выполнить наставления отца и сохранить всё, что он завоевал. Годы его правления были чрезвычайно опасными для династии – со смертью Иэясу верховная власть перешла от харизматичного и опытного полководца, прошедшего через горнило междоусобных войн, к его сыну, не имевшему боевых заслуг и не выделявшемуся никакими особыми талантами.
Тем не менее исполнительный Хидэтада справился со своей задачей, без колебаний прибегая к власти и решительно наказывая провинциальных военачальников за малейшие нарушения правил, введённых его отцом. Первой жертвой второго сёгуна стал его младший брат Тадатэру (1592–1683), шестой сын Токугава Иэясу. Перед смертью отец предупредил его, что Тадатэру представляет для него наибольшую опасность: богат, честолюбив, своенравен, исповедует запрещённое христианство и состоит в родстве с таким же богатым и влиятельным Датэ Масамунэ, поэтому вокруг него может легко сложиться заговор. В 1603 году отец сам наделил Тадатэру обширными земельными владениями в провинции Этиго с доходом в семьсот пятьдесят тысяч коку риса, сделав его одним из богатейших людей страны. Однако впоследствии его отношение к сыну стало меняться, а после того как во время летней кампании в Осака он фактически устранился от участия в боевых действиях, отец вычеркнул его из своей жизни. Иэясу оставил сыновьям в наследство миллион рё золотом; трём старшим (Хидэтада, Ёсинао и Ёринобу) досталось по триста тысяч, а двенадцатилетнему Ёрифуса – сто. Тадатэру же не получил ничего. Четверо сыновей Иэясу находились рядом с отцом до последней минуты, а опального шестого сына он не пожелал видеть.
Мацудайра Тадатэру
Через два с половиной месяца после смерти отца Хидэтада выполнил его завещание. Шестого июля 1616 года Мацудайра Тадатэру (Иэясу не позволил ему взять фамилию Токугава) был лишён земельных владений и сослан в провинцию Исэ под надзор одного из местных военачальников. Позднее ему было разрешено переехать к своему тестю Датэ Масамунэ. Нелюбимый сын Иэясу прожил необычную жизнь: он провёл в ссылке шестьдесят семь лет и умер на девяносто втором году, став одним из самых известных долгожителей XVII века. Тадатэру пережил не только своего старшего брата Хидэтада, но и его сына, третьего сёгуна Иэмицу, и даже внука, четвёртого сёгуна Иэцуна. Последние одиннадцать лет он жил уже при пятом сёгуне Цунаёси, своём внучатом племяннике. Однако не был прощён ни одним из четырёх сёгунов и до последнего дня оставался в опале.
Распределение земель и доходов в 1616 году
Источник: Токугава сёгункэ = Семейные дома Токугава. Синдзимбуцу орайся, 2009, с. 13.
Следующее громкое дело разразилось три года спустя. Летом 1619 года на Хиросиму обрушился мощный тайфун, разрушивший замок Фукусима Масанори (1561–1624), одного из главных героев победы на Сэкигахара с годовым доходом в пятьсот тысяч коку риса. Правда, после 1600 года его отношения с сёгунатом складывались не лучшим образом; к 1614 году пятидесятитрёхлетний Фукусима вышел на первое место в ряду военачальников, сохранивших преданность сыну Тоётоми Хидэёси, и по этой причине утратил доверие Иэясу. Во время обеих военных кампаний в Осака он был отстранён от участия и находился фактически под домашним арестом в своей городской усадьбе. В отличие от отца старший сын Фукусима воевал на стороне Токугава, но два других его родственника защищали Тоётоми Хидэёри. Сложные отношения клана Фукусима с бакуфу и в дальнейшем подпитывались слухами о его ненадёжности и контактах со скрытыми противниками Токугава.
Соблюдая запрет на самовольное строительство и ремонт укреплений, Фукусима Масанори в августе 1619 года отправил в Эдо соответствующий запрос, но по неизвестным причинам он остался без ответа, и, прождав два месяца, даймё распорядился начать ремонт замка, ибо жить в разрушенной Главной усадьбе было невозможно. Бдительные соседи из клана Мори немедленно доложили правительству о нарушении, и Фукусима получил приказ устранить результаты ремонта и вернуть замок в прежнее состояние. Скрепя сердце он выполнил абсурдное распоряжение, но не до конца, и во время очередной службы в Эдо объяснил советникам бакуфу ситуацию и принёс извинения за вынужденное нарушение устава. Однако Хидэтада, помня наказ отца, решил не давать послаблений и примерно наказать ослушника.
В 1623 году вышел его указ о применении к одному из богатейших военачальников страны административной меры под названием кайэки. В эпоху Нара так называлось должностное перемещение чиновника. В Средние века содержание термина изменилось и стало означать прекращение вассалитета по решению вышестоящего. В результате кайэки вассал лишался всего, что получил от своего господина, и становился ронином, самураем без места службы, земли и собственности. Эту участь разделяли и его собственные вассалы.
Решением сёгуна Фукусима Масанори был лишён своих владений в двух провинциях (Аки и Бинго) и переведён в восточную часть страны, его доход при этом сократился более чем в десять раз – с пятисот до сорока пяти тысяч коку риса. Это означало, что армия безработных самураев увеличилась на несколько тысяч человек. Разжалованный Масанори уступил свой пост главы семьи сыну Тадакацу и ушёл в монастырь, где через год умер. Его земли были переданы более надёжным вассалам Токугава, что несколько упрочило позиции бакуфу в западной части страны.
Фукусима Масанори
Годом раньше такая же судьба постигла ещё одного крупного землевладельца, Могами Ёситоси (1605–1632). Во времена его отца Ёсиаки семья Могами сумела без потерь сменить вассалитет Хидэёси на службу Токугава и сохранить крупный доход в пятьсот семьдесят тысяч коку риса. После скоропостижной смерти главы дома в 1614 году его место занял девятилетний сын Ёситоси, но реально всем управлял его дядя Ёситада. Когда юный наследник повзрослел и предъявил свои права, то выяснилось, что большинство старейшин не желают смены власти в семье и поддерживают Ёситада; Ёситоси обвинил дядю в отравлении своего отца и объявил ему войну. Клан раскололся на два лагеря, пришлось вмешаться бакуфу. После расследования обвинение в отравлении было признано несостоятельным, а обе стороны – в равной степени виновными в конфликте. Восемнадцатого августа 1622 года сёгун Хидэтада лишил семейный клан Могами всех владений и перевёл семнадцатилетнего Ёситоси в провинцию Оми, сохранив ему минимальный для даймё годовой доход в десять тысяч коку риса. Суровость наказания не в последнюю очередь объяснялась сменой поколений в обеих семьях – если отцов Хидэтада и Ёситоси связывали личные отношения, сложившиеся в ходе совместных боевых действий, то их дети были от них свободны и ничем друг другу не обязаны.
В том же 1622 году произошло ещё одно громкое разжалование – на этот раз в самом бакуфу. Токугава Иэясу перед смертью завещал Хидэтада поощрить своего ближайшего помощника Хонда Масадзуми (1565–1637) увеличением дохода с тридцати до пятидесяти трёх тысяч коку риса, что сразу выделило его среди чиновников, для которых потолок дохода был установлен в тридцать тысяч коку. После смерти Иэясу пятидесятилетний Масадзуми переехал из Сумпу в Эдо и занял должность советника (тосиёри, впоследствии родзю). Благодаря близости к основателю династии, большому опыту и возрастному старшинству он быстро взял работу правительства под контроль, что вызвало недовольство в более молодом окружении сёгуна. В августе 1622 года Хонда получил часть конфискованных у Могами земель и стал обладателем невероятного для чиновника дохода в сто пятьдесят пять тысяч коку, что сделало его объектом ещё большей зависти и недоброжелательства. Выехав в свои владения, Хонда начал обустраиваться на новом месте. Отправленные присматривать за ним соглядатаи быстро доложили сёгуну, что чиновник закупает рис и оружие, перестраивает и укрепляет замок Ямагата и т. д. На этом основании пятидесятисемилетний Хонда Масадзуми, так же как Фукусима Масанори, был обвинён в нарушении воинского кодекса и лишён двух третей недавно полученного дохода. Посчитав наказание несправедливым, он отказался его выполнять, был обвинён в неподчинении и сослан в удалённую северо-восточную провинцию Дэва с символическим доходом в тысячу коку риса. Так с помощью сфабрикованных обвинений Хидэтада избавился от влиятельного соратника отца и расчистил поле для своего сына Иэмицу, которому планировал передать власть в ближайшее время.
Следующей жертвой административных репрессий стал Мацудайра Таданао (1595–1650), родной племянник Хидэтада и старший внук Токугава Иэясу. В 1623 году благодаря доходу в шестьсот семьдесят тысяч коку Таданао был самым богатым после сёгуна членом правящей семьи, поскольку в 1607 году унаследовал состояние своего отца Хидэясу, старшего сына основателя династии. Двадцатилетний Таданао отлично действовал во время летнего сражения в Осака и стал одним из главных его героев, но в силу малочисленности доставшихся Иэясу трофеев не получил достойного вознаграждения. Это стало первой трещиной в отношениях с родственниками. В 1621 году Таданао сказался больным и не прибыл на службу в Эдо, назначив командовать своими людьми шестилетнего сына, что было расценено как отказ от службы. Вскоре в бакуфу стали поступать донесения о странностях в поведении Таданао: он много пил, буянил, время от времени неадекватно себя вёл, а 8 октября 1622 года взял в руки меч и потребовал привести к нему жену и дочь, чтобы убить обеих. Двух служанок, присланных женой узнать, в чём дело, он, согласно донесению, зарубил на месте. Перепуганные домочадцы заперли хозяина в его комнате и сообщили обо всём в Эдо. Таданао был женат на младшей сестре Хидэтада, поэтому сёгуну сразу же доложили об инциденте. Опросив прислугу и членов семьи Таданао, в бакуфу пришли к заключению, что он страдает психическим расстройством и оставлять его во главе огромного хозяйства невозможно. Двадцать второго февраля 1623 года Таданао был лишён статуса даймё и сослан под домашний арест в провинцию Бинго на острове Кюсю. Поначалу он возмутился и заявил, что будет сопротивляться, но в итоге поддался уговорам матери и подчинился. Остаток жизни он провёл в удалённых провинциях, имея небольшой для своего ранга доход в пять тысяч коку риса, и умер в 1650 году в возрасте пятидесяти пяти лет. После изгнания Таданао главой семьи был назначен его малолетний сын Такэтиё. Японские историки склоняются к мысли, что Мацудайра Таданао действительно мог страдать депрессивным расстройством, возможно, усиленным недооценкой его боевых заслуг и последующей удалённостью от власти (Синода, 2005).
Мацудайра Таданао
Всего за годы правления второго сёгуна земельных владений лишились тридцать девять воинских кланов; это больше, чем при Иэясу, если не считать глобального передела земель после Сэкигахара. Хидэтада руководил работой бакуфу более коллегиально, чем его отец, – все важные решения он обсуждал с советниками. Во многом это объяснялось личными качествами и отсутствием того опыта, которым обладал Иэясу. Пока был жив отец, Хидэтада во всём полагался на него, а после его смерти продолжал советоваться со своим ближайшим окружением. В нём выделялись Дои Тосикацу, Андо Сигэнобу и Сакаи Тадаё. К советникам второго уровня принадлежали Найто Киёцугу, Иноуэ Масанари, Аояма Тадатоси, Нагаи Наомаса. В течение первых семи лет Хидэтада удалил из правительства всех, кто работал с его отцом, завершив, таким образом, процесс смены поколений.