Александр Потапов
Прыжок через бездну времени
Антон, хотя и проявлявший интерес к рассказу Федора, но все же нетерпеливо ожидавший его окончания, не стал церемониться:
– Не знаю, не знаю, но можно, ты прочтешь лекцию позже, а теперь моя очередь путешествовать, обед еще не скоро, успеем.
Федор с сомнением покачал головой:
– Может, не стоит торопиться, давай завтра с утра.
– А что за это время изменится? – возразил Антон.
– Видимо, ты прав, – легко согласился Федор, – а в какое время ты бы хотел попасть?
Антон ответил не раздумывая:
– Давай повторим тот же вариант, что и у тебя, только убери времена Дария, пусть это будет не более двух тысяч лет назад. Я хотел бы сам услышать эти древние языки, хотя бы древнерусский. А то, когда я читаю наши летописи, у меня странное ощущение, что автор часто просто не дописывает слова, иногда их сокращает, поэтому очень хочется услышать обычную разговорную речь.
Федор молча встал, взял свою тетрадку с записями и пошел колдовать к генератору. Через некоторое время он сказал Антону:
– Знаешь, я действительно тут немного напутал с кодами, поэтому у меня и получилась такая ерунда. И похоже, реальная средняя продолжительность жизни одного поколения больше, чем я полагал, поэтому меня и занесло в такие дали.
– Да ничего, это даже интересно, видно, что сновидения реальные, а не выдуманный рассказ, – успокоил брата Антон.
Федор еще некоторое время повозился с генератором, а потом открыл дверцу пирамиды и картинно пригласил Антона:
– Прошу занять место путешественника во времени. Я установил для тебя те же полчаса.
Антон, пригнувшись, вошел внутрь рупора и уселся в кресло. Минут через пять Федор заглянул в окошко, Антон махнул ему рукой:
– Начинай.
Федор медленно подошел к пульту управления и нажал кнопку. Время от времени он подходил к окошку, заглядывал и убеждался, что Антон спокойно спит. Прошло минут двадцать. Подойдя в очередной раз к окошку, Федор обомлел: Антона не было. Федор протер глаза, заглянул еще раз и тут же побежал к генератору, убедился, что тот работает нормально, проверил установленную кодовую последовательность – все было правильно. Не зная, что делать, он снова заглянул в окошко – Антон спокойно спал. Федор растерянно почти упал в кресло, раздумывая, что делать, оставить все как есть или прекратить сеанс. Решив, что лучше ничего не трогать, он еле дождался окончания сеанса, открыл дверцу, протянул Антону руку:
– Как себя чувствуешь?
Выйдя из пирамиды, Антон потянулся и только потом ответил на вопрос Федора:
– Прекрасно. Никогда не видел такого интересного сна.
Потом взглянул на Федора, увидел, что тот чем-то встревожен, и спросил:
– А что случилось?
Федор помялся, но все же сказал:
– Ты куда-то на пару минут исчезал.
Антон засмеялся:
– Куда я мог из этой коробки сбежать. Ты что, смеешься?
Федор покачал головой:
– К сожалению, нет, поэтому я в полном недоумении. Давай расскажи, что ты видел, может, твой рассказ что-нибудь прояснит.
Антон приготовился к обстоятельному рассказу, но потом передумал:
– Слушай, давай сделаем по-другому. Сейчас мы с тобой что-нибудь пожуем, а то я голодный, как зверь, который, кстати, мне приснился. А потом за пару часов я изложу всё в письменном виде, будет конкретный документ, можно его крутить, вертеть, заглядывать в конец или в начало – в общем, работать с ним как положено. Годится?
Федор неохотно согласился:
– Ладно, придется потерпеть.
К вечеру Антон вручил Федору флэшку с написанным изложением своего сновидения, добавив:
– В конце найдешь немного моей отсебятины. Это уже не описание сна, а мое фактическое согласие с твоим утверждением о непрерывности нашего с тобой рода.
Схватка (Антон)
Невысокого роста паренек, на вид лет шестнадцати-семнадцати, осторожно пробирался по лесу, внимательно поглядывая под ноги и окидывая взглядом пространство между деревьями, насколько позволяли заросли. Лес был смешанным, лиственные и хвойные деревья росли вперемежку, то сбиваясь в непроходимые нагромождения растущих и упавших деревьев, то образуя освещенные солнцем лужайки. По всему было видно, что паренек вышел на охоту, так как в руке он держал копье, за спиной – лук со стрелами, а за поясом были пристроены боевой топор и сумка для дичи. В лесу стоял несмолкающий птичий гомон, но среди птичьего щебетания, по-видимому, не слышны были те звуки, которые интересовали охотника, потому что держался он довольно свободно, не напрягаясь.
Вдруг невдалеке раздался пронзительный женский крик. Парень повернулся и потихоньку пошел в сторону, откуда раздался крик, внимательно осматриваясь по сторонам. Отчаянно-безнадежный призыв о помощи повторился снова, и парень, теперь уже не раздумывая, бросился в ту сторону, откуда доносился крик. Он выскочил на небольшую поляну, успел увидеть прижавшуюся к стволу дерева женщину и уже рванувшегося к ней в прыжке огромного волка. Не медля метнул в летящее тело зверя копье. Оно наискось ударило волка в голову и отбросило в сторону, но, похоже, не причинило ему особого вреда. Волк упал, перевернулся, но тут же вскочил, зарычал, показав острые клыки, устремился на нового врага и вцепился в подставленную ему левую руку.
Правой рукой парень все же успел вытащить свой топор. Одет парнишка был в кожаную куртку, но огромные клыки тут же, вонзившись, прокусили ее. Волк тянул за руку, обегая человека сзади, пытаясь повалить его на спину, чтобы затем вцепиться в горло. Это был мощный матерый зверь, привыкший побеждать в кровавых схватках и, видимо, уже познавший вкус человечины. Появление неожиданного препятствия, помешавшего легкой добыче, обозлило его.
Парень не мог использовать топор, волк все время был сзади него или сбоку. Какое-то время они крутились на месте, но волк был сильнее. Парень изо всех сил упирался, стремясь притянуть к себе волка и нанести смертельный удар, но волк не давал это сделать. Схватка шла к трагической развязке.
В это время женщина, судорожно прижавшаяся к дереву и со страхом наблюдавшая за смертельным сражением, пришла в себя, сообразила, какую борьбу на ее глазах ведут человек и волк, и, выбрав момент, подскочила и, схватив волка за хвост, напрягая все силы, потянула его на себя. Волк не вынес такого оскорбления и, бросив противника, повернулся к женщине, чтобы вцепиться в горло близко наклонившемуся к нему врагу. Для парня этого мгновения оказалось достаточно, чтобы, собрав последние силы, нанести зверю удар топором, раскроивший тому череп. Волк захрипел, покатился по земле, пытаясь снова подняться и броситься на противников. Но парень успел схватить лежавшее на земле копье и вонзить его в волка, пригвоздив того к земле. И тут же обессиленно сам опустился на землю, не в состоянии больше держаться на ногах. На левой руке из-под порванной кожаной куртки обильно капала кровь.
Женщина с опаской обогнула стороной подрагивавшее тело волка, подошла к лежавшему человеку, присела возле него на корточки, аккуратно, стараясь не причинить боли, вытащила руку из куртки, увидела окровавленное месиво, из которого текла кровь. От подола юбки зубами оторвала длинную полоску ткани, поискала в растущей рядом траве подорожник, сорвала несколько листиков, наложила их на рану и крепко забинтовала руку. Закончив перевязку и немного помолчав, нерешительно сказала:
– У тебя очень повреждена рука. Наш род находится недалеко отсюда. У нас есть целитель, который тебя вылечит.
Парень впервые внимательно рассмотрел женщину, увидел, что она еще совсем девочка, наверное, лет пятнадцати. И еще смог увидеть, несмотря на боль от рваной раны, что девчонка очень красива. Русые волосы, голубые глаза, красивые полукружья черных бровей. Спросил:
– Тебя как зовут?
– Вера, – тут же отозвалась девочка.
– А меня Потап, – слабо улыбнулся парень. – Мне надо сначала к себе. Пойдем вместе, а потом я тебя провожу до твоего селения.
– Но ты же с такой раной, – слабо запротестовала девочка.
– Ерунда, – махнул Потап здоровой рукой и, поднимаясь с земли, скомандовал: – Пошли.
Девочка не стала спорить. Когда они собрались идти, Потап спросил:
– В каком направлении твое селение?
Девочка показала и добавила:
– Пока отсюда к нам дойдем, солнце опустится вот на столько, – она провела ладошкой с растопыренными пальцами небольшую дугу.
До селения Потапа они добрались к вечеру Потап вытащил из сумки для дичи трех рябчиков, – оказалось, он их успел добыть до встречи с волком.
Его бабушка тут же занялась раной – промыла, обработала какой-то мазью и перевязала, а Вера помогала матери Потапа готовить рябчиков.
Наутро Потап собрался проводить Веру в их селение. Вера запротестовала:
– Ты еще не выздоровел. Я дойду сама, я представляю, где наше селение.
Но тут даже мама Потапа сказала сыну:
– Надо проводить. Волк в лесу не один.
На дорогу до селения Веры ушел у них целый день. По пути Потапу удалось подстрелить тетерева, так что пришли они с добычей. Вера тут же рассказала родным о сражении с волком, и те с уважением и благодарностью приняли Потапа, понимая, что без его своевременного вмешательства Вера бы не уцелела.
Переночевав в избе на одной из лавок, Потап собрался домой, но внезапно потерял сознание.
Позванный тут же целитель, о котором Вера говорила Потапу, осмотрел его, велел уложить в постель и пошел готовить набор трав, чтобы сделать для больного лекарство. Вскоре он вернулся с кувшином снадобья, намазал больного принесенной с собой мазью и дал наказ поить больного каждый час, как только тот придет в сознание. Ухаживать за Потапом взялась Вера. Через сутки сознание к Потапу вернулось, но чувствовал он себя настолько слабо, что, когда вставал по нужде, ноги у него дрожали, он с трудом преодолевал небольшое расстояние, держась за Верино плечо. Вера не отходила от него ни на шаг, даже ночью укладывалась спать рядом, у противоположной стенки на лавке. Все же через неделю молодой и крепкий организм Потапа преодолел болезнь, а еще через пару дней Потап начал собираться домой. Вера тут же заявила:
– Я пойду с тобой.
Потап начал было протестовать, но бабушка Веры тоже поддержала ее решение.
Вышли они рано утром, еще затемно, шли целый день и только поздно вечером пришли на место. Но, к их удивлению, в селении никого не оказалось и даже вещей практически никаких не осталось. Потап обреченно махнул рукой:
– Род переехал на новое место. Наверное, земля здесь уже не может нас прокормить.
Спать они устроились в оставшемся теперь уже пустом жилище. Потап натаскал соломы, они зарылись в нее и, чтобы согреться, плотно прижались друг к другу. Потап почувствовал под тонким платьем Веры ее уже хорошо сформировавшиеся аккуратные грудки, и у него перехватило дыхание. Он еще теснее прижал к себе Веру, начал ее целовать, а его руки непроизвольно сами искали наиболее потаенные женские места. Вера не сопротивлялась и страстно отвечала на его ласки. Казалось, их объятиям не будет конца. Но вот Потап почувствовал, что его возбуждение достигло предела. Он ласково перевернул Веру, чтобы она стала на четвереньки, а сам пристроился сзади. Еще долго продолжались их ласки, пока, обессиленные, они оба не уснули.
Разбудил их вороний грай. Птицы слетелись на покинутые жилища в поисках какой-нибудь поживы. Поеживаясь от утренней свежести и прижимаясь к Потапу, Вера сказала:
– Что нам теперь делать? Может, пойдем к нашим? Они будут рады.
Потаи ласково погладил Веру поцеловал, затем поднялся и произнес, направляясь к выходу из жилища:
– Пойду осмотрю окрестности. Ты полежи пока.
Но Вера тут же подхватилась:
– Я тоже с тобой.
Выйдя из жилища, они ненадолго остановились, осматриваясь вокруг, затем Потаи обратился к Вере:
– Понимаешь, наш род большой, много людей, кроме того, скот, собаки, кошки. Они не могут пройти, не оставляя следов. Я хочу пойти по их следам. Думаю, что они ушли недалеко. Сейчас я тут похожу, надо найти, в какую сторону они направились.
Покружив по селению, они действительно смогли быстро найти широкую полосу примятой травы, выброшенные ненужные предметы, следы крупных животных, потерянные детьми игрушки и много других мелочей, обозначающих путь, по которому недавно прошло их селение.
Не раздумывая больше, они отправились по этим следам. Иногда в наиболее увлажненных местах трава успевала выпрямиться, скрывая все, что недавно здесь происходило, но Потаи оказался хорошим следопытом, и они ни разу не сбились с дороги.
Во второй половине дня, когда солнце все еще было высоко, в стороне от проложенной тропы обнаружилось место, где род останавливался на ночевку, и наши путники тоже решили здесь переночевать – вокруг было сооружено несколько шалашей и было много уже подсохшей скошенной травы, из которой они сделали внутри шалаша копну чтобы можно было заглубиться в нее с головой.
Ночь прошла без происшествий в их взаимных любовных ласках.
К концу своего путешествия на следующий день, миновав без остановки еще одну стоянку, они услышали глухой перестук топоров, и Потап радостно воскликнул:
– Это должны быть наши!
Вскоре они вышли на большую поляну, по краям ее лежали срубленные деревья, возле которых суетились, обрабатывая их, люди с топорами и весело потрескивали несколько костров.
Увидев Потапа, первыми кинулись к нему с радостными криками маленькие братья и сестры. Веру они тоже приветствовали уже как родную, обнимая и целуя ее. Несколько старших братьев и сестер Потапа тоже оставили свои дела и степенно пошли к пришедшим. Потап взял Веру за руку, они вместе подошли к родителям и стали на колени. Мама Потапа смахнула слезу, подняла Веру с колен и поцеловала ее, а затем и сына. Отец последовал примеру матери.
Так одновременно с переездом на новое место в их роду появилась новая семья. Схватку со зверем, с болезнью, с неизвестностью Потап и Вера успешно выиграли. Через положенное время у них родился сын. В семье детей раньше было много, у нашей пары их тоже появилось не меньше десяти, среди них были маленькие Потап и Вера.
В каждом следующем поколении обязательно появлялся свой Потап, а его детей по-уличному звали Потаповы. Так продолжалось сотни лет, пока уличные прозвища не превратились в фамилии.
Я не знаю, сколько веков прошло от момента встречи Потапа и Веры до появления фамилии Потапов, но раз моя фамилия сегодня существует, то, значит, цепочка наших родственных связей не прерывалась на всем протяжении существования человечества, начиная от Адама и Евы.
Конечно, не все фамилии образуются от уличных прозвищ, многие получают их от названия своего селения. По всей России селений с названием Потапово множество, но все-таки более вероятным представляется происхождение фамилии Потапов от имени Потаи. Скорее всего и фамилии, и селения обязаны своим наименованием имени Потаи, одному из самых древних русских имен.
Продолжение эксперимента
Получив флэшку Федор тут же вставил ее в планшет и внимательно начал читать рассказ Антона, время от времени листая страницы то вперед, то назад. Мельком он даже похвалил Антона:
– Здорово ты это придумал, изложить все в письменном виде, очень удобно.
Закончив чтение, он откинулся в кресле, закрыл глаза, обдумывая прочитанное. Потом спросил у Антона:
– Здесь есть эпизод, когда ты почти на сутки терял сознание. А какие-нибудь сновидения у тебя в это время были?
– Ты знаешь, в эти сутки я, думаю, часа на два как бы погрузился в небытие, в памяти полный провал, а остальное время пребывал в какой-то полудреме, не сознавая, что я слышу или вижу реально, а что мне мерещится или снится, – неторопливо анализировал свое состояние Антон. – Но такая чернота, как в эти два часа, больше не повторилась. Федор озабоченно сказал:
– Не нравится мне возникшая неопределенность. Я точно видел, что ты на небольшое время исчезал, но не могу найти этому разумное объяснение. Единственное, что примерно тогда же произошло, – донор твоего сна потерял сознание, ясное дело, и твой сон прервался.
Антон удивился:
– Смотри, какое красивое определение ты придумал – донор сна. И по сути, очень правильно.
Федор, не обращая внимания на похвалу, повторил:
– Не представляю, как можно объяснить то, что произошло, – ни в какие рамки не лезет.
– А может, здесь не просто сновидения, а физическое перемещение во времени? – предположил Антон.
– Но ты же во сне сам ничего предпринять не можешь, – не согласился Федор. – Ты только наблюдатель.
– Я думаю, – медленно, словно на ощупь, начал формулировать свою фразу Антон, – надо продолжить эксперименты, нужна новая информация, она наверняка поможет разобраться.
Федор покачал головой:
– Слишком опасно. А если твоего донора убьют, что будет с тобой или со мной?
Братья на некоторое время замолчали. Потом Федор не слишком уверенно сказал:
– Хотя, я думаю, такого не может быть.
– Почему? – удивился Антон. – Все смертны.
– Смертны-то смертны, – тверже заговорил Федор, – но вся информация содержится только в У-хромосоме, а она передается сыну живым отцом через зачатие. И дальше никакой информации от наших предков мы не получаем. Так что смертный приговор исключается.
Они опять помолчали, потом Федор даже кулаком стукнул по пирамиде:
– Но ты же ведь куда-то исчезал, загадка какая-то. И неизвестно, что еще может быть.
Антон махнул рукой:
– Ну, раз смерть отменяется, то надо продолжать эксперименты. Мне они понравились.
Федор с любопытством на него посмотрел:
– Слушай, у тебя там были сексуальные моменты, а что ты при этом чувствовал?
Антон смущенно развел руки в стороны:
– Ну что обычно в такие минуты чувствуют, то и я испытывал.
Федор засмеялся:
– Так вот почему ты снова хочешь туда попасть.
Антон поспешил перевести обсуждение на другую тему:
– Ты знаешь, а вот их разговор мне был понятен с самого начала. Иногда попадались незнакомые слова, но почти тут же их смысл становился понятен. Так что мое мнение о том, что летописцы часто сокращали слова, подтвердилось: разговорная речь совершенно отличается от летописной и намного понятнее.
Федор одобрительно заметил:
– Я рад, что ты с этим разобрался. А как думаешь, в какую эпоху ты попал?
– Трудно сказать точно, исторических личностей не было, и даже в разговоре они не упоминались, обычная деревенская обстановка. Правда, вот что важно: земледелие у них было еще подсечно-огневое, но уже появились коровы. Я думаю, что побывал где-то во втором-четвёртом веке нашей эры.
Федор еще раз полистал бумаги Антона, потом сказал:
– Интересно, твоего донора зовут Потап – его так на самом деле называли или ты сам придумал?
– На самом деле он сам себя так назвал, – пожал плечами Антон. – А почему бы и нет, он же наш предок.
– Но не всех же наших предков звали одинаково. Хотя для простоты мы можем всех наших доноров дальше называть так, как это сделал ты, если, конечно, продолжим эксперименты, – предложил Федор.
– Давай так и поступим, – согласился Антон, – хотя я тут ни при чем, его действительно так звали.
– Антон, ну, конечно, я тебе верю, – миролюбиво сказал Федор, – надо будет на всякий случай эту информацию включить в твои записки.
Антон кивнул головой:
– Согласен, сегодня же сделаю.
После небольшого молчания он взглянул на Федора:
– Ну что, продолжим эксперименты?
Федор вздохнул:
– Да мне самому охота и в то же время страшновато. Завтра воскресенье, переночуем на даче, а утром решим.
– Правильно, – поддержал Антон, – как говорит народная мудрость, утро вечера мудренее.
Ночь прошла без происшествий. Измотанные множеством впечатлений, братья спали беспробудно. Разбудило их поднявшееся довольно высоко солнце, пробившись через неплотно задернутые шторы. Умывшись, приготовив себе на завтрак яичницу, выпив по чашке крепкого кофе, они не сговариваясь отправились на веранду и уселись около пирамиды. Первым не выдержал неопределенности Антон:
– Ну что, какое решение тебе приснилось?
– Да ничего мне не снилось, спал без задних ног, – усмехнулся Федор. – А с продолжением экспериментов не знаю, что и делать: и хочется, и колется.
Антон напористо сказал:
– Чего ты боишься? Сам же сказал, смерть нам не грозит. И вообще, какие неприятности может доставить сон? Давай не откладывать, а то время идет. Я уже даже придумал, в какие времена надо отправиться.
– В какие же? – заинтересовался Федор.
– Понимаешь, – задумчиво сказал Антон, – несколько веков до новой эры и шесть-семь веков начала новой эры – самое темное время в истории нашей страны. Здесь была такая кутерьма, столько разных племен, они все время перемещались с места на место, одни на запад, другие на восток, одни на юг, другие на север, очень часто враждовали друг с другом. Это была то Великая Скифия, то Сарматия, а древнегреческие и древнеримские историки приводят названия десятков, а то и сотен обитавших здесь народов. И почти все они бесследно растворились во времени и пространстве.
– И что же ты хочешь узнать? – Федор, как всегда, предпочитал конкретику.
– Да я знаю, что обрывки сведений из нашей родословной не помогут со всем этим теперь уже археологическим хламом разобраться, но интересно хотя бы побывать в тех временах, узнать, что чувствовали тогда самые обычные люди.
Федор не выдержал:
– Добро, Антон, называй дату.
– Прекрасно, – облегченно вздохнул Антон, – давай попробуем попасть примерно в третий-четвёртый век новой эры, в царство готов. Правда, там уже недалеко и гунны. Эти два народа заварили тогда кашу, которую и сейчас называют великим переселением народов. По всей Европе шла жесточайшая рубка, в мгновение ока исчезали целые этносы.
– Ладно, – решил уточнить Федор, – готы – третий-четвёртый век, а гунны?
– А гунны – четвёртый-пятый, – Антон решил сбавить обороты.
– Тогда давай сначала я к готам, а потом ты к гуннам, – решительно распорядился Федор, уже направляясь к генератору.
