Александр Павлович Зубков
В мире животных
Я благодарен Еноту, который первым встретил меня. Поначалу мы плохо понимали друг друга. Наверное, это оттого, что мы шли разными путями во время моего отсутствия. Он изменился, шерсть на груди стала иного оттенка, иной стала форма зубов, ушей. Да и я, наверное, претерпел какие-то необратимые метаморфозы. Каждый из нас, понятное дело, гордился своей новой сущностью, полагая её чем-то существенным и единственно верным. И когда прошли первые деликатные чувства встречи, мы почти только тем и занимались, что подтрунивали друг над другом, а иногда дело доходило и до почти злобных стычек. А ведь мы были с ним по-своему мудры и понимали нелепость всего этого. Однако же проклятый бес нетерпимости поминутно искушал нас.
Вторым сильным ощущением были проснувшиеся воспоминания. Когда серп луны медленно проходил свой путь между кронами деревьев, в туманных сумерках зазывали подруг соловьи, а ранним утром трава была в прохладных каплях росы и птицы подымали гвалт, приветствуя восходящее солнце я с изумлением говорил – Господи, ведь было так! – и эти нелепые тривиальные пробуждали в моей душе чувство щемящей тоски, от которой негде было укрыться. Впрочем, и это переживание, как и все сильные чувства, было непродолжительным. Вскоре я, как ни пытался, не мог уже понять, что же заставляло меня со слезами на глазах провожать взглядом крадущийся в небе месяц.
Итак – свершилось. Я вернулся, и пути назад, по-видимому, нет. Да и сколько же можно метаться? Высочайшая мудрость жизни – найти свой маленький уголок и тихо и спокойно встречать каждодневно светило, с благодарностью принимать отпущенные тебе провидением радости, переносить выпавшие на долю беды, состариться в этом уголке и тихо уйти под выдержанные и умеренные соболезнования нескольких близких существ.
