ГлавнаяРусская классикаАлександр ОстровскийКозьма Захарьич Минин-Сухорук

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Александр Островский
Козьма Захарьич Минин-Сухорук

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

[Минин, Поспелов, Аксенов.]

Поспелов.

Об чем это, Кузьма Захарьич, Марфа
Борисовна с тобою говорила?

Минин.

К себе звала. Спаси ее Господь!
Задумала на весь народ поминки
Прокофию Петровичу.

Поспелов.

Пойдешь?

Минин.

Ее грешно обидеть! Приходите
И вы, друзья!

Аксенов.

Я, может, и приду,
Коль удосужусь да не разнедужусь.
Недужится, уж стар я становлюсь.

(Уходит в лавку.)

Поспелов.

Кузьма Захарьич! я к тебе с поклоном,
Заместо батюшки родного будь!
Мне жизнь не в жизнь: с утра до поздней ночи
И с вечера до утренней зари
Все об одном я думаю-гадаю,
Одно мне сна-покою не дает.
Ты наведи меня на ум — на разум.
Прямую путь-дорогу покажи!

Минин.

О чем тоскуешь?

Поспелов.

Как бы это молвить?
Такое дело, и сказать-то стыдно,
И утаить-то грех перед тобой.
Иль бес мутит, иль уж судьба такая,
Такой предел на долю вышел. Марфа
Борисовна все из ума нейдет.

Минин.

Такое ль время, Алексей Михайлыч!

Поспелов.

Да что мне время! Жить и умирать
Уж лучше вместе. Годы подошли,
Кузьма Захарьич, мне нужна хозяйка.
Мы ровни по годам и по всему.
Поговори ты ей! Заставь меня
Навечно Богу за тебя молиться!
Честна вдова, а мужняя жена
Еще честней в дому благочестивом.

Минин.

Придется к слову — я поговорю.

Уходят. Павлик, видя, что Минин ушел, выходит из лавки с Лыткиным; к ним постепенно подходят из других лавок и проходящие.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

[Павлик, Лыткин, народ.]

Павлик.

Вы слушайте, что вам Кузьма толкует,
Он вас в беду такую заведет,
Что плакать вам кровавыми слезами.
Дела, дела!

Лыткин.

Да верно ли ты знаешь,
Что Владислава скоро ждут в Москву?

Павлик.

Чего не знаю, говорить не стану.
Я грамотный, не то что ваш Кузьма.

Лыткин.

А что же будет, если королевич
В Москву придет?

Павлик.

Не больно хорошо.
Великую пошлет он рать и силу
И камня здесь на камне не оставит.
Голос из толпы
И Вяземский под Нижний приходил,
Да много ль взял?

Павлик.

Придут с большим нарядом,
Не с голыми руками.

Лыткин.

Братцы, смерть!
Разор, разор!

Павлик.

Москва зовет на царство
И ждет к себе из Польши Владислава,
А мужики кричат у нас по Волге:
«Мы не хотим на царство иноземцев
И выбранных казаками царей».

Подходят к толпе Минин и Поспелов. Павлик что-то шепчет Лыткину.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

[Те же, Минин и Поспелов]

Минин.

Послушаем, о чем народ толкует?
Того и жди что смута заведется,
Из воровских полков с подсылом много
Народу набегает; не усмотришь,
Проезжий город. А, да это наш,
Из биркинских людей, Павлушка, писчик.
Негодный человечишка, за ним
Глядеть да и глядеть! Что за охота
Держать такую дрянь, не знаю, право!

Голос из толпы.

Ну, что ж молчишь? Язык-то прикусил?

Павлик.

Я живу с краю, ничего не знаю. (Убегает.)

Минин.

Что он молол?

Голоса из толпы.

Да много говорил,
Про королевича. — Да разореньем
Все нам грозит.

Лыткин.

Такие страсти
Наговорил, не знаешь, что и делать.

Минин.

Как только вам не грех воришек слушать,
Бездельных, шлющихся! Развесьте уши,
Им на руку, они тому и рады.

Голоса из толпы.

Да кто ж ему поверит! — Зря болтает! —
Учи нас, вразумляй, Кузьма Захарьич!

Минин.

Одно вы помните и зарубите,
Что мы клялись креста не целовать
Ни Владиславу, ни кому другому
   Из иноземцев, — ждать, кого на царство
Пошлет Господь и выберет земля.
   Нам государь — великий патриарх,
   Другого нет у нас. Что скажет — свято.
Сегодня от него пришли гонцы.
Мы грамоту прочтем и вам объявим
Его приказ и земское решенье.

Вбегают несколько человек.

[ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ]

[Те же и вновь пришедшие.]

Один из них.

Отписки из Москвы! Гонцы с вестями!

Голоса из лавок.

Куда идут?

Один из вновь пришедших.

На воеводский двор.

Другой.

Письмо от патриарха Ермогена.

Площадь наполняется. Входят Роман Пахомов и Родион Мосеев.

[ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ]

[Те же, Роман Пахомов и Родион Мосеев.]

Родион Мосеев.

Честным нижегородцам из Москвы
От разоренных и плененных братий
Поклон мы правим низкий, до земли.

(Кланяется.)

Все кланяются.

Роман Пахомов.

Честному духовенству, воеводам
И всем — и старшим и молодшим людям
Благословение от патриарха.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

ЛИЦА:

Марфа Борисовна.

Домна, старуха.

Минин.

Аксенов.

Поспелов.

Иван Кувшинннков, сотник из Балахны, и Григорий Лапша, крестьянин из Решмы – предводители восстания на Волге.

Просторная бревенчатая светлица.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Марфа Борисовна сидит на скамье. Домна на низенькой скамейке у ног ее.

Марфа Борисовна (поет).

Пустыня прекрасная!
Меня многогрешную,
Как чадо свое, приими.
Любимая мать моя,
В пристанище тихое,
В безмолвные недра свои!

Домна.

Стучится некто.

Марфа Борисовна.

Отопри поди!

Домна уходит и скоро возвращается с Аксеновым.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

[Те же и Аксенов.]

Аксенов.

Здорова ли ты здесь?

Марфа Борисовна.

Кажись, здорова.

Аксенов.

Я прежде всех, и ладно; мы покуда
Поговорим с тобой да потолкуем.
Об чем бы нам? Давай о женихах.

Марфа Борисовна.

Поговорим. Спасибо за заботу.

Аксенов.

Пришел к тебе я сватом.

Марфа Борисовна.

От кого же?

Аксенов.

От Лыткина, у нас в ряду торгует,
Он пожилой и четверо ребят.

Марфа Борисовна.

Ну, хорошо, мне пожилой-то лучше.

Аксенов (смеется).

Да полно, так ли?

Марфа Борисовна.

Только, Петр Аксеныч,
Ты попроси, чтоб он пообождал,
А отказать не откажи.

Аксенов.

Ну, ладно.

(Смеется.)

Марфа Борисовна.

Да чему же ты смеешься, Петр Аксеныч?

Аксенов.

Я больно рад, что ты не отказала
Совсем ему; он человек нам нужный.
Вот видишь ли: деньжонки у него
В запасе есть, а на мирскую нужду
Он больно скуп, теперь в надежде будет,
Что за тобой приданое большое,
Так и для миру будет тороватей.

Марфа Борисовна.

Какой шутник ты, Петр Аксеныч! право!

Аксенов.

Ты шутишь-то! Ну, разве ты пойдешь
За Лыткина?

Марфа Борисовна.

Кому судьба какая.
Как знать вперед, что будет.

Аксенов.

А другого
Не хочешь ли? Велел Кузьма Захарьич
Поговорить с тобой о человеке,
Приятеле своем.

Марфа Борисовна.

Кузьма Захарьич?
Ахти, беда!

Аксенов.

Чего ты испугалась?

Марфа Борисовна.

А кто таков?

Аксенов.

Поспелов.

Марфа Борисовна.

Эко горе!

Аксенов.

Ни горя я не вижу, ни беды.

Марфа Борисовна.

Покаяться уж разве, Петр Аксеныч!
Вот видишь ты: мое желанье было
Раздать казну, избавиться заботы
По мужниной душе — его добро,
Пусть за него и молятся сироты —
Да в келейку, на тихое житье.

Аксенов.

Не думал я, ушам своим не верю.
Такая ты веселая, все шутишь,
Смеешься с нами, парней молодых
Не обегаешь…

Марфа Борисовна.

Что же их бояться?
Подумают — горда. Греха-то больше;
А пусть болтают да смеются вдоволь,
Побалагурим, да и разойдемся,
Вот и беда и горе: обещала
Вдовой остаться, Божьей сиротой.
А отказать боюсь: Кузьма Захарьич
Рассердится, и Алексей Михайлыч
Во гнев взойдет и будет злобу мыслить,
И выйдет только грех один. Уж лучше
Скажи ему, что я душевно рада,
Пусть думает, что я его невеста,
Хоть обману, да в мире поживем.

Аксенов.

А Лыткину?

Марфа Борисовна.

Я не хочу обидеть
И Лыткина. Скажи, чтоб подождал,
Обману нет, вперед нельзя ручаться.

Домна входит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

[Те же и Домна.]

Домна.

Гостей веду. Идет Кузьма Захарьич.

Марфа Борисовна.

Один или ведет кого-нибудь?

Домна.

Какие-то незнаемые люди.

Входят Минин, Кувшинников, Лапша и Поспелов.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

[Те же, Минин, Кувшин инков, Лапша и Поспелов.]

Марфа Борисовна.

Покорно просим, гости дорогие. (Домне.)
А ты поди да принеси медку!

Домна уходит.

Минин.

С гостями, уж не осуди!

Марфа Борисовна.

И, что ты!

Минин.

Иван Кувшинников, из Балахны,
Начальный человек; а это Гриша
Лапша, из Решмы, тоже воевода.

Марфа Борисовна.

Ну, вот спасибо за таких гостей!
Прошу садиться!

Кувшинников.

Ты, Кузьма Захарьич,
Садись вперед.

Минин.

Вы гости, я здесь свой.
Лапша, садись.

Лапша.

Нет, мне не подобает.
Садись, я за тобой.

Садятся.

Минин.

Ну, вот и ладно.

Поспелов.

Тебе вперед.

Минин.

Не местом, человеком.

Домна приносит мед в жбане и стопку на оловянной тарелке. Марфа Борисовна берет стопку. Домна наливает.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

[Те же и Домна]

Марфа Борисовна (поднося Кувшинникову).

Медку пожалуйте, честные гости!

Кувшинников.

У нас так все с хозяйки начинают.

Марфа Борисовна.

Нет, батюшка, уволь! Пила довольно.

Кувшинников.

Неволить не могу, я не указчик
В чужом дому.

(Кланяется, пьет и хочет поставить стопку.)

Марфа Борисовна.

Уж просим обо всей!

Кувшинников допивает. Домна наливает, Марфа Борисовна подносит Лапше.

Григорий… Как по отчеству, не знаю…

Лапша.

Петрович был.

Марфа Борисовна.

Покорнейше прошу!

Лапша.

Уж мне-то пить ли?

Минин.

Пей!

Лапша.

Оно как будто
Нескладно мужику-то?

Минин.

Не осудим!

Лапша (берет и кланяется).

Желаю здравствовать на многи лета!

Пьет. Домна наливает.

Марфа Борисовна (поднося Минину).

Кузьма Захарьич!

Минин (отпив немного, ставит стопку).

Больше не просите!

Марфа Борисовна.

Ну, как угодно.

(Поднося Аксенову.)

Кушай, Петр Аксеныч.

Аксенов пьет.

К тебе с поклоном, Алексей Михайлыч!

Поспелов.

Не откажусь, до сладкого охоч.

(Пьет.)

Все садятся. Марфа Борисовна ставит жбан на стол, подвигает скамеечку и садится.

Марфа Борисовна.

Послушать бы теперь, Кузьма Захарьич,
Твоих речей. Сладка твоя беседа.

Минин.

Да речь-то у меня одна все, Марфа Борисовна.

Марфа Борисовна.

Ее-то нам и нужно.

Минин.

Ну, так начнем! Москва разорена?

Аксенов.

Разорена.

Минин.

Так ей и оставаться?

Кувшинников.

Как можно!

Лапша.

Что ты!

Марфа Борисовна.

Сохрани Господь!

Минин.

Москва нам корень, прочим городам?

Аксенов.

Известно, корень. Что и говорить!

Минин.

А если корнем основанье крепко,
Тогда стоит и древо неподвижно;
А корени не будет — прилепиться
К чему?

Лапша.

Ну, что уж!

Марфа Борисовна.

Господи помилуй!

Минин.

Москва — кормилица, Москва нам мать!

Кувшинников.

Кормилица и мать.

Лапша.

Родная мать.

Минин.

А разве дети могут мать покинуть
В беде и горе?

Поспелов.

Мы не покидали.
Ты сам ходил с Алябьевым по Волге
И по Оке, и воры вас боялись.
Мы с Репниным ходили и к Москве,
Да воротились оттого, что ладу
Бог не дал воеводам. Грех на них!

Аксенов.

А вот теперь и воевод-то нету:
Пожарский ранен, Ляпунов убит.

Минин.

Осиротела Русь! Ни воеводы,
Печальника о нас, сиротах бедных,
Ни патриарха, ни царя. Как стадо
Без пастыря, мы бродим, злому волку-
Губителю добыча.

Поспелов.

Бить волков!

Кувшинников.

Известно, бить! Уж будет, потерпели!

Лапша.

Мы топоры и косы отточили,
Которые об них же притупили.

Поспелов.

Душа кипит, давно простору просит,
И руки чешутся.

Марфа Борисовна.

Зачем же дело
Откладывать? Благословясь, да с Богом,
Не мешкая!

Аксенов.

Отложишь поневоле.
Что скоро, то не споро, говорят.

Минин.

Ты правду молвил. Не такое дело,
Чтоб торопиться.

Аксенов.

Надо рассудить
Да поразмыслить.

Поспелов.

Думать — ваше дело.

Минин.

Что есть у нас? Ни войска, ни казны,
Ни воеводы. Прежде нужны деньги;
Сберем казну, и люди соберутся,
Стрельцы, казаки. Всякого народу
По свету белому довольно бродит
Без дела и без хлеба; рады будут
Трудом себе копейку заработать.
Не все же грабить! Надо душу вспомнить!
А воеводу миром изберем.

Аксенов.

Кого излюбим, тот у нас и будет.

Минин.

Казна всего нужнее.

Аксенов.

Верно слово.

Минин.

Где взять казны?

Поспелов.

Собрать, Кузьма Захарьич.

Минин.

Да много ли сберешь! На разговоры
Все тороваты, а коснись до дела,
Так и попрячутся. Не то что денег,
И тех, что посулили, не найдешь.

Поспелов.

А ты не обижай, Кузьма Захарьич!

Аксенов.

Не обижает, дело говорит.

Марфа Борисовна.

Вот все, что есть, возьмите, коли нужно.

Минин.

Душа святая! О тебе нет речи!
Твои достатки и тебя мы знаем.
Ты все отдашь, и я отдам, и он, —
Все будет мало. С чем тут приниматься!
И только что обидим мы без пользы
Самих себя, а делу не поможем.
Кто нас послушает! В бедах и в горе
Сердца окаменели. О себе
Печется каждый, ближних забывая.

Марфа Борисовна.

Так что же делать нам, Кузьма Захарьич?

Минин (встает).

Себя забудь и дел своих не делай!
Проси у Бога разума и слова,
Сухим очам проси источник слез!
На улицу, на площадь, на базары,
Где есть народ, туда и ты иди!
Высокая апостольская доля —
Будить от сна своих уснувших братий
И Божьим словом зажигать сердца!
Когда увидишь, что сердца и народе
Затеплятся, как свечи пред иконой,
Тогда сбирать казну на помощь ратным!
Сбирать людей на выручку Москвы!

Марфа Борисовна.

Пошли, Господь, в моем дому начаться
Великому и праведному делу.

Минин.

Хозяюшка, прощай! Пойдем, Аксеныч!
Пора идти на воеводский двор,
Сбирают нас и выборныих старост
О грамоте подумать патриарха
И рассудить, что делать, что начать.

Аксенов.