Александр Омельянюк
Отрочество

Силами парашютистов они захватили ключевые здания города Алжир, взяв под контроль города Оран и Константину. Однако это не помешало Франции 25 апреля провести на юге Алжира испытание своей первой атомной бомбы.

В этот же день королевское правительство Лаоса во главе с принцем Суванна Фумой поддержало инициативу председателей Женевской конференции по национальному урегулированию в Лаосе.

А Пётр Петрович направил новое письмо в Балашихинский райисполком, в котором на трёх страницах текста, напечатанного через один интервал, подробнейшим образом, с приведением точных фактов, дат и документов, обрисовал всю историю своего вопроса.

В заключение он вторично просил рассмотреть свой вопрос по существу и отменить решение Реутовского Горисполкома от 31.01.61 г., оставив в силе прежнее его решение от 30.08.60 г. Более того, Кочет просил: «Довести до сведения Мосгорисполкома о неправильных действиях т. Зуйкова, который пытается диктовать местным Исполкомам угодные ему решения вопреки фактическим обстоятельствам и мнению исполкома. Тем самым это мешает правильному воспитанию руководящих кадров работников местных органов государственного управления».

На следующий день Кочетов обрадовали сразу два международных события.

В Конго 26 апреля армия, наконец, арестовала президента самопровозглашённой провинции Катанга Моиза Чомбе.

А в Алжире потерпел поражение мятеж французской армии, чему весьма способствовала компартия Франции, призвавшая французских солдат к неповиновению путчистам. Генералы Шалль и Зеллер были арестованы, а генералы Салан и Жуо скрылись.

Приятные для Платона события происходили почти ежедневно.

На следующий день после провозглашения 27 апреля независимости Сьерра-Леоне, советский лётчик Георгий Мосолов на экспериментальном реактивном самолёте Е-66 (в будущем Миг-21) поставил абсолютный мировой рекорд, достигнув высоты полёта в 34.200 метров.

И в этот же день для переговоров по национальному примирению премьер-министр Лаоса принц Суванна Фума прибыл в город Сиангкхуанг. Туда же прибыли делегации Патриотического фронта Лаоса и нейтралистов капитана Конг Ле. Однако представители правительства Бун Ума на переговоры не явились.

В конце апреля для того, чтобы продолжить приучение детей к ответственности и любви к животным, и в какой-то мере для компенсации им потерю кота, Алевтина Сергеевна купила двух крольчат – мальчика и девочку. Платону срочно пришлось делать для них деревянную клетку с выдвижным поддоном, для чего отец предложил вместе подобрать подходящий мебельный строительный материал в магазине «Инструменты» на улице Кирова.

И Платон подъехал к отцу, встретившись с ним в назначенное время в начале Рождественского бульвара. А тот, по пути из своего министерства встретив сына, попросил его подождать на скамейке у газетного киоска, на время отойдя домой, куда Платону пока путь был заказан во избежание провокаций со стороны соседей. И мальчик сел, долго ожидая отца и пока разглядывая прохожих.

Вскоре на его скамейку подсел чуть подвыпивший молодой мужчина, внешне напомнивший Платону бывшего соседа по отчему дому дядю Гену Кислякова, которого он не видел уже больше года, и закурил.

И Платон стал разглядывать его, взглядом ища кадык, и раздумывая:

– Если это дядя Гена, то почему он не узнаёт меня? Я так сильно изменился? Но и я ведь тоже не узнаю его!? Так может это не он? Но очень похож! – ещё раз внимательно посмотрел он на соседа по скамейке.

И такое подозрительное разглядывание не понравилось незнакомцу.

Перехватив очередной подозрительный взгляд мальчишки, он неожиданно раздражённо и грозно сказал:

– «Парень! Иди-ка ты отсюда!».

У Платона будто что-то оборвалось внутри – так он не ожидал такого поворота событий. У него даже от испуга мурашки пробежали по спине. Он встал и отошёл от скамейки к противоположной стороне, ибо совсем уйти не мог, опасаясь не встретиться с отцом. Он смотрел через бульвар поверх ближайшего дома, над крышей которого видел два, забитых изнутри, окна своей бывшей родной комнаты и мысленно молил отца поскорее прийти. Платон повернул взгляд на ближайшую подворотню, через которую ходил в первые классы двести тридцать первой школы и в детскую поликлинику, а также гулять на бульвар, и ждал появления отца, боясь обернуться и снова увидеть грубого дядьку.

Но отец всё не появлялся. Тогда мальчик решил немного пройтись туда и обратно, не теряя из виду арку спасительной подворотни.

Невольно он обернулся и с радостью увидел пустующую скамейку, теперь окончательно успокоившись.

А тут и отец подошёл, но почему-то со стороны Сретенки, объяснив своё долгое отсутствие:

– «Заждался, сын? Мне пришлось ещё в сберкассу зайти за деньгами, а там очередь! А ты почему на скамейке не сидишь?!».

– «Пап! А тут один дядька злой сел – меня прогнал! Наверно это шпион был?!» – с облегчение сознался сын.

– «Может … быть» – протяжно ответил отец, внимательно вглядываясь в лицо сочинителя.

И они отправились на Сретенский бульвар, а через него за угол на улицу Кирова. В магазине «Инструменты» от их разнообразия у Платона просто разгорелись глаза. Там было всё, о чём можно было только мечтать мастеровому человеку. Но кроме различных инструментов были и материалы для различных домашних поделок.

Глядя на всё это, у любого мужчины могла бы разгуляться фантазия на самые смелые и решительные действия по ремонту и изобретательности чего-то нового и нужного, как в домашнем хозяйстве, так и в любом творчестве.

Кочеты быстро нашли им нужное, ибо отец заранее подготовил список необходимых деталей для строительства клетки, и вместе выехали в Реутов.

Пётр Петрович передал сыну и свой эскиз будущей клетки с ободряющим советом:

– «Когда ты будешь её сам строить, можешь внести свои поправки в конструкцию!».

Таким образом, отец полностью обеспечил сына необходимыми ему стройматериалами, включая в основном эллиптические в сечении крепкие рейки для изготовления стенки-решётки и такого же пола клетки. И столярная работа закипела. На следующий день клетка была готова.

Единственное, что не удалось Платону, так это забить до конца некоторые гвозди в слишком твёрдые рейки, сделанные из какой-то слишком твёрдой породы дерева.

И пара крольчат стала обживать свой домик. Только тут Платон понял, почему отец купил рейки из твёрдой породы дерева – крольчата стали пытаться их разгрызть, но тщетно.

– Какой же у нас папа знающий и умный! – ещё раз убедился он.

Теперь Платон и Настя каждый день ходили по окрестным вдоль дорог оврагам, и на их склонах рвали свежую траву для прожорливых кроликов, которой с каждым днём вырастало всё больше и больше.

И каждый день им приходилось чистить поддон от кроличьей мочи и фекалий.

– «Ничего! Пусть вспомнят деревенский труд!» – сходились во мнении их мать и бабушка.

А иногда с ними за травой ходили и их друзья-соседи, потом вместе кормя забавных крольчат. Их дни в новых заботах теперь летели незаметней.

– «Хорошо хоть теперь у Платона вместо кота кролики будут! А то мне его так жалко было!» – поделилась с матерью Алевтина Сергеевна.

– «Да уж! У него такая добрая душа – по деревне помню! Он мне всё время говорил: бабань, ну они же живые, им тоже больно и обидно бывает! Вон, посмотри в их глаза – там всё написано!» – поддержала дочь Нина Васильевна.

– «Да, мамань, не надо было тогда в лугах ему всю эту бесчеловечную жестокость видеть! Он ведь тогда тебя возненавидел! Пришлось ему всё долго объяснять!» – вдруг вспомнила дочь, закинув «камешек в огород» матери.

– «Ну, а ты-то потом как сама с кроликами поступишь?!» – подобрала она камешек, вернув в огород дочери.

– «Как, как? Ты опять поможешь!» – саркастически засмеялась дочь, принимая от матери «подарок».

– «Ладно! Поживём – увидим!» – нехотя согласилась мать.

– «Посмотрим!» – поддержала её дочь.

– Всегда у неё так: как трудно – мать, помоги! А что случись – мать виновата! – с грустью про себя подумала Нина Васильевна.

Но грустить долго не пришлось, так как приближались майские праздники и новые заботы и работы на участке.

Праздник Первое мая все Кочеты отметили ударным трудом на участке.

А 3 мая Патриотический фронт Лаоса прекратил все военные действия на период переговоров о национальном примирении. Но это естественно ожидалось.

Такое же ожидаемое решение о прекращении дела по иску о выселении гр. Кочета П. П. было принято 4 мая на заседании Судебной коллегии по гражданским делам Мосгорсуда.

Но Петра Петровича смущала формулировка причины прекращения дела: «Иск заявлен с грубым нарушением ст.2 ГПК РСФСР». И это давало право сутягам на новое обращение в суд, но уже с новыми доводами и «фактами». А это предполагало и новый этап борьбы.

Зато неожиданностью стали два других события, происшедшие на следующий день 5 мая.

В этот день отставной французский генерал Рауль Салан в речи, переданной подпольной радиостанцией, объявил о принятии на себя руководства военно-политическим комитетом тайной военной организации ОАС (Organization de l’armee secrete).

А другой новостью стал запуск в космос первого американца Алана Шепарда, правда совершившего всего лишь пятнадцатиминутный суборбитальный полёт на космическом корабле «Меркурий-3».

– «Толку-то от него не много! Всего лишь поднялся вверх и опустился! Не то, что наш – всю землю облетел!» – прокомментировал семье это достижение США советский патриот Пётр Петрович Кочет.

Достижения сейчас были видны и в Лаосе, когда 8 мая было опубликована политическая программа правительства Суванна Фумы, поддержанная Патриотическим фронтом Лаоса.

– «Ну, наконец-то! В Лаосе в итоге всё же победила позиция нейтралистов!» – прокомментировал ситуацию теперь и младший Кочет.

Но в судебном споре не победили пока доводы и позиция его отца.

Потому 9 мая он напечатал письмо в суд со своим несогласием по поводу сформулированной причины прекращения дела, дающей возможность подачи нового иска.

Его просьбу невольно поддержала заместитель заведующего отделом учёта и распределения жилой площади Свердловского района Сальникова, тоже попросив суд рассмотреть дело по существу.

– Эх, и они тоже зашевелились! – не понял Пётр Петрович, радоваться ему этому, или нет.

Но шевеление произошло и на международной арене. После победы в Лаосе национальных патриотических сил, ставленники США зашевелились по соседству в Южном Вьетнаме, о чём свидетельствовало опубликованное 13 мая совместное коммюнике США и Южного Вьетнама об увеличении американских ассигнований на южновьетнамскую армию и о посылке в Южный Вьетнам американских военных советников.

– «Видимо они теперь хотят там развязать войну?! Американцы просто так ничего не делают!» – резюмировал теперь старший Кочет.

А на следующий день 16 мая в Женеве, наконец, открылось международное совещание по мирному урегулированию в Лаосе.

Но продолжали поступать новости о новых победах СССР в космосе, когда 19 мая впервые в истории человечества советский беспилотный космический аппарат «Венера-1» достиг окрестностей Венеры, пройдя от её поверхности на расстоянии 100.000 километров. Радиосвязь с первой в мире межпланетной станцией продолжалась до тех пор, пока она не удалилась от Земли на 3 млн. километров, в итоге став искусственным спутником Солнца.

А 21 мая была проведена первая телетрансляция из-за рубежа товарищеского матча футбольных сборных Польши и СССР, в котором хозяева поля взяли реванш 1:0 за поражение год назад в Москве 1:7.

Прочитав отчёт о поражении сборной СССР в газете «Советский спорт», Платон вспомнил, как о предыдущей её победе над поляками писали ещё в первом номере нового еженедельника «Футбол».

А с 1961 года родители по просьбе Платона выписали ему газету «Советский спорт», по которой тот стал следить за спортивными событиями и новостями, главным образом в футболе, особенно с весны прошлого года.

Уже год каждое раннее воскресное утро Платон ходил в газетный киоск на ближайшем перекрёстке улиц Ленина и Новой и покупал свою любимую еженедельную газету «Футбол», на которую, ещё с самого первого её майского номера прошлого года навёл его отец.

И это стало теперь доброй традицией, заменившей прежнюю их московскую по воскресным утрам ходить в кинотеатр «Уран» на детские сеансы. Проблемой была лишь покупка газеты в летнее время, когда Платон жил в каникулы на участке. Тогда эту обязанность часто брал на себя отец.

Ведь его единственный сын очень полюбил футбол.

Когда по радио звучали позывные радиотрансляции футбольного матча и звучал футбольный марш, Платон весь возбуждался и был готов хоть сам выйти сейчас на поле. А когда в эфире звучал голос известного и всеми любимого футбольного комментатора Вадима Синявского, Платон заворожено слушал его, представляя и домысливая себе происходящее на поле, будто сам участвуя в игре.

Платон до сих пор сожалел, что Алексей Мамыкин ещё в 1958 году перешёл из «Динамо» в ЦСКА, и он никогда его не видел в составе своей любимой команды, лишь горько вспоминая начало частушки:

Эх, Мамыкин-горемыкин, самый лучший бомбардир.

Теперь Платон стал весьма информированным в футболе человеком, блистая своими знаниями перед товарищами по двору и в классе.

А началось всё с победы команды «Торпедо» в чемпионате СССР по футболу 1960 года и увлекательных рассказах об игроках команды её болельщика Коли Валова – сына начальника Алевтины Сергеевны.

– «Ка два, две баранки и два топора!» – называл он Платону номер рабочего телефона их родителей.

На день рождения Насти 22 мая ей подарили сачок. Но её увлечения хватило ненадолго. Дальше бабочек и стрекоз ловил один Платон. Он вообще, если за что брался, то делал всё основательно, долго и дотошно.

– «Сынок, зачем тебе столько бабочек и стрекоз?!» – как-то удивилась мама.

– «А он из них салат будет делать!» – первой уела брата Настя.

– «Нет, гербарий!» – неудачно вмешалась и бабушка.

– «Но, тогда уж энтомологическую коллекцию!» – поправила всех бывшая учительница.

После окончания пятого класса Платон впервые проходил отработку, заключавшуюся в приведении в порядок школьного сада. Но ему было не привыкать – пригодился навык работы на своём участке.

Опытный в копании земли Платон показал всем пример.

Мама давно научила его правильной перекопке почвы, когда штык лопаты с помощью ноги втыкался на нужную глубину, но пласт отрезался по толщине не толстый, а умеренный. Это позволяло поднимать его без труда и переворачивать его не тут же, а на уже вскопанную землю, после чего разбивать ребром лопаты. А копание земли с переворачиванием её толстых пластов на то же место мама считала халтурой и показухой, а главное, не приносящее пользу.

И Платон блеснул мастерством, своим быстрым и качественным трудом посрамив слабаков и халтурщиков, опять вызвав их зависть. Но этим делом занимались только самые сильные мальчишки их класса. Девочки же сгребали прошлогоднюю листву и прочий мусор, а остальные мальчики носили его на носилках в общую кучу для вывоза или сжигания.

Наконец состоялся долгожданный выезд детей с бабушкой на их летние каникулы на участок.

Первое время Платону пришлось изрядно потрудиться в огороде, вскапывая землю под грядки. И как-то раз, не соизмерив свою силу, он сломал лопату.

– «Петь! Нам надо было сына назвать не Платоном, а Мишей!» – первой прокомментировала мама.

– «Причём косолапым!» – добавила и Настя, с трудом выдёргивая свою туфлю из-под ботинка, наступившего ей на ногу брата.

Переехавшие на участок на летние каникулы Кочеты естественно взяли с собой и уже заметно подросших кроликов. Платон с отцом соорудили для них из досок и сетки переносной загон. И дети регулярно кормили своих питомцев обилием вокруг росшей травы и даже подрастающими корнеплодами. Ведь родителям Платона в первые годы садоводства и огородничества удавалось вырастить хорошие урожаи корнеплодов, особенно редиски, свёклы и моркови.

Отец очень гордился этим, вспомнив свой прежний огородный опыт. Но ещё больше он ценил свой опыт общения с советской бюрократией.

И 26 мая Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР оставила в силе предыдущее решение Мосгорсуда, но уточнила, что основанием для его решении явился отзыв истцом своего прежнего иска, а новый иск был подан им по тем же основаниям.

– Уф! Слава богу, справедливость восторжествовала! Теперь можно спокойно заняться садовыми и огородными делами! – облегчённо вздохнул Пётр Петрович.

В делах теперь очередь дошла и до модернизации дома. Кочеты решили разгородить большую комнату на две: меньшую размером 3,3 на 2,0 метра с одним южным окном и большую размером 3,3 на 3,0 метра с двумя окнами на запад и север. Для этого под окном с южной стороны дома отец соорудил временный верстак для строгания досок. И вскоре и до Платона дошла очередь продемонстрировать свои детские столярные навыки.

Ему родителями была обещана в личное пользование меньшая комната. И он интенсивно и тщательно принялся строгать доски для перегородки, предвкушая скорое вселение на лето в отдельную комнату. А когда он закончил работу, и доски были готовы, приехавшие в гости дяди Юра и Женя вместе с ним построили стену из вертикальных досок. Закрепив их внизу и вверху плинтусами, они посередине высоты ещё и скрепили их горизонтальным брусом со стороны маленькой комнаты, новая стена которой оказалась строганной. Однако отдельная комната Платону обломилась.

– «Сынок! Вот хочу с тобой посоветоваться. Ты же видишь, что бабушка у нас уже старенькая, много работает в огороде, устаёт. Поэтому ей нужно дать возможность отдохнуть в своём тихом углу. Потому я прошу тебя пока уступить ей свою комнату! А ты потом оборудуешь себе комнату наверху под крышей, в мансарде. Мы тебе поможем! Что ты на это скажешь?» – вдруг обратилась к сыну мать.

– «Мам, конечно, я согласен! Пусть бабушка живёт в отдельной комнате! А мне жить везде хорошо!» – неожиданно быстро согласился сын.

– «Спасибо, сынок! Я всегда знала, что ты у меня очень добрый и щедрый! Только ты сам предложи бабушке эту комнату, а то она иначе откажется!» – обрадовалась Алевтина Сергеевна.

И когда комната была готова, а в неё была поставлена кровать и другие вещи, внук неожиданно предложил бабушке, мечтавшей о комнате:

– «Бабань! У меня для тебя сюрприз! Твоя комната готова! Можешь переселяться!» – обрадовал он, почти до слёз растрогавшуюся Нину Васильевну.

Решение племянника приветствовали и его, гостившие на участке, дяди Юра и Женя. С ними Платон спал наверху под крышей на только что совместно окончательно настеленном полу.

До этого Евгений Сергеевич Комаров в июне 1961 года окончил Поволжский лесотехнический институт в Йошкар-Оле, получив квалификацию инженера-технолога по механизации лесоразработок и транспортировки леса. И после окончания института они с женой Зинаидой сначала погостили у старшего брата Юрия в Беляйково, где их сфотографировала с детьми – девятилетней Тамарой и пятилетним Сергеем – их мать Маргарита Николаевна.

И уж потом Евгений с женой Зинаидой и братом Юрием приехали в гости к сестре на участок Кочетов. А в августе по распределению его уже ждал целлюлозно-бумажный комбинат Кондопоги.

После установки перегородки, разошедшиеся братья предложили сестре построить ещё и забор с улицы, но та отказалась, сославшись на пока не желание европейца мужа вообще отгораживаться от улицы.

Когда в их садоводстве повсеместно стали ставить заборы, в том числе между участками, то соседи Костылины и Кошман оплатили свои половины боковых заборов, и на границе с участком Кочетов он был поставлен от улицы до середины глубины участка.

А Пётр Петрович, как человек действительно европейский, не стал ставить заборы, в том числе со стороны улицы, а решил посадить вместо него живую изгородь. Она должна была представлять собой посадки кустов чёрной рябины, шиповника, привезённого бабушкой Ниной из деревни терновника, и других редких растений.

А на вопрос дочери Нина Васильевна ответила:

– «Альк! А то ты не знаешь, зачем «торновник» сажают?! Забыла? В войну на нём мочёном и солёном, жмыхе, мёде, картошке, засолах огурцов, капусты и мочёных яблоках мы с тобой и Женькой только и выжили!».

Алевтина Сергеевна поняла свою мать, на память посадившую здесь, привезённый с родины, терновник. Ведь и она сама на углу участка Кочетов с улицы на границе с участком Костылиных ещё в первые годы посадила маленькую берёзку, тоже привезённую ею с родины, предварительно собственноручно выкопанную в песке на косогоре за оврагом и ручьём. И теперь она, подросшая, частично проросла через забор соседей Костылиных.

На участке сестры уже сам Евгений сфотографировал свою мать с женой Зинаидой.

Теперь на участках стало жить веселее. Ведь в связи с завершением строительства домов, проведением воды и света, садоводы стали жить на своих участках практически всё лето, знакомясь друг с другом, осваивая и прилегающее к садоводству пространство.

Постепенно и Кочеты стали осваивать его. Вскоре, пока гости провожали Юрия в Москве, состоялся и первый поход отца с детьми на речку Дорка. С собой они взяли чай в термосе и бутерброды, думая, что идти далеко. Но оказалось около трёх километров. По пути к речке по тропинке, Кочеты иногда углублялись в лес и собирали себе в рот землянику и чернику. А на обратном пути они набрали и грибов.

Вообще-то, окружающий садоводство Бронницкий лес давно славился своими грибами. Самыми заядлыми и опытными грибниками в их садоводческом товариществе считались пожилые друзья садоводы Михаил Капин и Василий Жуков, которые вместе ездили за белыми грибами в далёкие леса. Он жил на 106-ом участке около сторожки и имел дочь Лену – идеально белую блондинку, бывшую на два года младше Платона.

По всему чувствовалось, что чрезвычайно по-доброму относящийся к Кочетам Василий Иванович, возможно в будущем мечтал и породниться с ними. Он даже познакомился с Евгений Сергеевич Комаровым, который по возращению из Москвы на участок сфотографировал жену и племянницу Настю на фоне дома и племянника Платона с лопатой.

А потом Евгений Сергеевич подкараулил и сестру, идущую собирать первый урожай овощей для угощения дорогих гостей.

А вот подкараулить щуку на реке Дорка у него не получилось. Как бывало и в деревне, он с Платом как-то раз в солнечный день корзиной ловили огольцов. Охота шла с переменным успехом. Только когда рыбаки заводили свой «невод» в тени, у них был шанс. И один раз в азарте они чуть было не поймали даже щуку средних размеров. Та неподвижно стояла в прозрачной воде и, как показалось Платону, с издёвкой наблюдала за глупыми рыбаками, а потом вдруг вмиг исчезла.

– «Недаром мужики говорили, что щуку корзиной никогда не поймать!» – вдруг вспомнил тут дядя Женя наказы старших.

Но иногда старшие донимали его.

В один из дней его мать сделала окрошку из одной капусты с горчицей и хреном. Несмотря на простоту еды она, Женя и дети Кочеты уплетали её с аппетитом, съедая по несколько порций. Но Нина Васильевна вдруг остудила пыл сына, внезапно переведя разговор на мышей.

– «Мамань! Ну, за столом не надо об этом! Аппетит пропадает!» – не выдержав, сделал младший сын замечание матери.

А та, не потерпев это в присутствии внуков, ловко вывернулась, вызвав смех тех, но не над нею, а над дядей:

– «Хе, пропадает у него?! Вон как за ушами трещит-то!».

А увидев, как непонятно на что именно расхохоталась внучка, она просто приказала Насте:

– «Давай, доёдывай скорее!».

Провожая семью младшего брата, Алевтина Сергеевна по традиции как всегда предложила:

– «Ну, что? Присядем на дорожку?!».

После отъезда гостей перед Кочетами встали новые задачи.

Всё лето 1961 года дети проводили на участке и в основном с бабушкой.

Родители приезжали на выходной и в отпуск.

К домам уже подвели электричество и в них поставили индивидуальные электросчётчики. Теперь дело оставалось за самими садоводами. Кочеты не стали нанимать электрика, решив делать электропроводку самостоятельно, сэкономив на этом.

Пётр Петрович объяснил, научил и поручил обязательному, обстоятельному и аккуратному сыну самостоятельно сделать эту работу, купив всё необходимое – провода, ролики, розетки, выключатели, плафоны, шурупы и изоляционную ленту.

И Платон начал. Да так увлёкся этой работой, что на время забросил все свои занятия и игры. Где было нужно, он с определённым интервалом по предварительной разметке прикручивал шурупами к стенам и потолку фарфоровые ролики. Поначалу он для ускорения работы попытался было прибивать их гвоздями. Но разбив несколько из них, снова переключился на шурупы. На ролики он затем надевал заранее им же скрученные попарно провода в матерчатой оплётке, предварительно нитками опутав и связав их в двух местах – перед роликом и после него. Делал он это с целью не дать проводу расплестись и не дать петле провода соскочить с ролика, особенно на потолке.

Работы оказалось много. Но мальчишке не терпелось увидеть результат своей работы – свет в их доме. Потому он работал упорно, но с удовольствием. Особенную трудность вызывало место соединения нескольких концов проводов. Надо было не только крепко и надёжно соединить нужные концы, но ещё и хорошо изолировать друг от друга проходящие мимо провода. После проверки работы отцом Платон аккуратно подсоединил оголённые концы проводов к розеткам, выключателям и патронам, учитывая при этом ход тока, дабы не замкнуть цепь саму на себя.

Когда он закончил с этим в комнатах, на кухне и веранде, проведя провод и на второй этаж, отец ещё раз всё просмотрел и проверил, убедившись, что сын всё сделал правильно. После этого Пётр Петрович даже как-то торжественно и загадочно сам подсоединил провода к счётчику. И тут же на радость всей семьи были опробованы все выключатели, розетки и лампочки, заранее вкрученные в патроны. Всё функционировало. И все женщины с уважением уставились на Платона, а тот был горд.

А когда отец для официального подключения дома к электросети вызвал прикреплённого к садоводству профессионального электрика, то тот, долго и внимательно всё осмотрев, опять переспросил Петра Петровича:

– «Так вы, что? Действительно всё сами сделали!».

А когда отец указал на сына, то электрик так и сел от удивления, особенно когда узнал возраст Платона.

Теперь их семье можно было использовать и электроплитку, и утюг, и рефлектор, и радиоприёмник, до этого напрямую подключённый к счётчику, и даже телевизор с холодильником, которых у них пока здесь не было.

А Платон был просто счастлив. Ведь это была его первая самостоятельная работа как взрослого мужчины, и он с нею вполне справился. И теперь можно было подключить к розетке старого друга отца – радиоприёмник «Москвич», который был им привезён на садовый участок ещё в прошлом году и использовался лишь иногда и не долго прямым подключением его провода к счётчику.

И теперь Платон позволил себе погулять и поиграть.

На улице садоводства он встретился с Женей Дубовиком и Андреем Юдушкиным, несколько лет назад предавшим его и сбежавшим с поля брани.

Тот теперь ходил с их бывшим обидчиком и новым патроном и при встрече с Платоном повёл себя неожиданно для того высокомерно, вызывающе заносчиво и даже задиристо. И в результате их короткой перепалки с взаимными оскорблениями, начатыми Андреем, дело дошло до схватки.

Однако Платон быстро положил толстоватого и конопатого Юдушкина на лопатки, прижав к земле и его обе раскинутые руки, приказав при этом:

– «Всё! Сдавайся!».

Но Андрей, видя молчаливую поддержку своего старшего товарища, в ответ лишь усмехнулся:

– «Чего-то вдруг?! С какой стати?!».

Тогда Платону пришлось сильно прижать Андрея своей богатырской грудью к земле, сбив ему дыхание, после чего тот как-то захрипел и проронил слезу. Пришлось Жене Дубовику разнять их и по-честному засчитать Платону безоговорочную победу над пустившим слезу соперником. Предатель был наказан.

А через несколько дней этот Андрей сам подошёл к Платону и извинился, предложив дружить. И не злопамятный Платон согласился. К тому же в их садоводстве ровесников больше не было.

В этот период, получивший свободу на свежем воздухе, Платон был просто окрылён. Он теперь вспоминал свою такую же свободную жизнь в деревне всего два года назад.

Ешё в раннем детстве Платону нравилось там бегать. Особенно как угорелый он носился на деревенской природе, представляя себя свободно скачущим конём, иногда даже изображая галоп, рысь или иноходь. Обычно он бегал по извилистой и с перепадами высот тропинке, проходившей в леске на косогоре за ручьём, где его никто не видел, и можно было одному порезвиться вдоволь. И теперь тоже, как и в раннем детстве, Платон любил бегать. Особенно ему нравилось бегать по тропинкам с перепадом высот, как бывало, бегал у бабушки в деревне по окрестным косогорам и кручам.

Тогда он с трудом, но упорно, взбирался по склону вверх, а потом стремглав устремлялся вниз, чуть успевая перебирать ногами, будто паря над поверхностью земли, получая от этого несказанное удовольствие. Платон вспомнил поздние августовские деревенские тропинки, плотно затоптанные босыми ногами детей и взрослых, с уже пожухлой травой по краям.

Вспомнил он и просёлочные дороги, разбитые в пыль конскими копытами и металлическими ободами колёс телег, в некоторых местах с глубокой колеёй, и кое-где припорошенные редкими пересохшими травинками, а ещё реже остатками и обломками ржаной соломы.

Тогда изредка на дороге или тропинке ему попадались разбросанные ветром чёрные козьи шарики и лежали редкие коровьи лепёшки. На деревенской дороге их, как правило, успевали убрать для удобрения огорода.

Но иногда, сразу после прогона по деревне возвращающегося с пастбища стада, опять на что-либо зазевавшийся юный натуралист вляпывался босой ногой в свежую и ещё тёплую лепёшку. При этом он невольно выдавливал её содержимое между большим и остальными пальцами сверху на стопу, не ставя под сомнение с ним происшедшее.

В таких случаях бабушка не пускала на крыльцо внука с «говёнными ногами», вынуждая его помыть их на улице под студёной колодезной водой.

И это случалось всякий раз, когда Платон возвращался домой, минуя попутные ручьи и лужи, не имея возможности помыть или очистить ступни о траву полностью.

По их деревне иногда ходили нищие. Бабушка всегда откликалась на их стук в окно и просьбы, предавая невольным попрошайкам свои пресняки и пироги, а то и яйца. А на вопрос дочери – зачем – отвечала:

– «Им сейчас это нужней! Мало ли у кого в жизни что-то может случиться?!».

И Алевтина Сергеевна соглашалась с матерью, хотя и подсознательно относилась к нищим попрошайкам предвзято и с некоторой брезгливостью.