Александр Николаевич Шелухин
Очень старая фотография
А друг тем временем вышел из ступора. Через невесть где взятую мощную лупу рассматривал вторую половину каменного фотоаппарата. Если конкретно – одно-единственное место на грани "куба" справа от грани с прозрачным вкраплением-линзой. Чего он там нашел? Ведь не первый день с этой глыбой таскается, по идее уже каждую трещинку на ней должен наизусть знать.
– Был все-таки медвежонок… – совсем уж трагическим голосом произнес Вася. – Вот погляди-ка сюда, Димон…
Я глянул на указанное место и обнаружил на покрывавшем "фотоаппарат" слое окаменевшей грязи три параллельные бороздки. Стертые временем, но вполне сносно различимые. Блин… Да это же, по любому, след от когтей зверя! И, судя по расстоянию между бороздками "медвежонок" был довольной крупный. Можно даже сказать – матерый.
– Похоже, этот самый медвежонок закрыл "окошечко", после того, как вылетела "птичка", – задумчиво произнес Вася.
– Это как? – не врубился я в тему.
– На снимке за переломленной сосной, на склоне, имеется небольшой свободный от деревьев участок. Этим и объясняется хорошая освещенность, без которой снимок вообще хрен получился бы… Я полагаю, что в определенный момент времени луч солнца отразился от линзы-объектива и сверкнул в глаза хм… медвежонку. Кстати, след от когтей похож на медвежий… Зверя, понятное дело, такая наглость взбесила и он примерно наказал "фотоаппарат" ударом лапы. Глыба кувыркнулась по склону и упала на грань с линзой. Доступ света внутрь аппарата прекратился – экспозиция завершилась. А открыл "окошечко", чтобы началась экспозиция, как я и думал, камнепад. Вывороченная сосна, булыжники в свежей грязи – тому доказательство. Эх, жалко, что этот, наверняка, пещерный, вымерший двадцать пять тысяч лет назад медведь на снимок почему-то не попал! Не поверит ведь никто!
Следы когтей… Свежая грязь… Теперь уже я призадумался. Мое подсознание почему-то объединило два этих совершенно различных понятия в одну тему. Пришлось поднапрячь серые клеточки, чтобы разобраться. Но оно того стоило! Для проверки версии я побоялся лезть к хрупкому дагеротипу. Вывел на экран смартфона фото доисторического снимка (хм… масло масленое получается) и начал терзать изображение в поисках искомой детали. И нашел, представьте себе!
– Вася! Медведь и правда был! Глянь-ка вот сюда!
7.
Раскосых внимательно посмотрел на увеличенное изображение здоровенного отпечатка медвежьей лапы на куче грязи рядом с корнями поваленной сосны.
Но вместо того, чтобы обрадоваться, еще больше расстроился. Невесело сказал:
– А сам то медведь где? Он невидимка что ли? Хотя… Вот я баран! Я все понял…
Я же понял только то, что на "профессора" нашло очередное озарение и терпеливо, без ерзанья, ждал разъяснений. И разъяснения не заставили долго ждать:
– Проблема в том, что медведь все время двигался! Но из-за длительной – не меньше десяти-двенадцати минут – экспозиции просто-напросто не отобразился на снимке! Не мог, что ли, скотина такая, полчаса посидеть перед камерой спокойно? Кстати, такая же хрень случилась с самым первым дагеротипом с изображением людей: видом на некий бульвар дю Тампль в Париже весной 1838 года. Кроме домов и улицы старине Дагеру удалось запечатлеть чистильщика обуви и его клиента. Если, конечно, можно считать за изображения людей две маленькие неподвижные фигурки в углу снимка. Так что не зря ленивый чистильщик битый час наводил лоск на высокие ботфорты какого-то франтоватого гусара. В мировые анналы они попали таки… А вот все движущиеся фигуры – бродячие собаки, прохожие, конные экипажи – из-за длительной выдержки не отобразились. Будто и не было их там вовсе!
Раскрыв тайну исчезновения со снимка чересчур проворного мишки, Вася немного повеселел:
– Ладно! Придется представлять снимок каменного фотоаппарата на суд мирового научного сообщества как есть, с одними соснами, без медведя. Хотя про медведя мы все равно скажем. И улики – следы нехилых когтей и отпечаток лапы – предъявим. Думаю, это добавит находке загадочности и этого, как его… шарма.
Черт… А ведь до этого момента я как-то не думал, что Раскосых на полном серьезе возжелал славы первооткрывателя фотокамеры, созданной природой без малейшего участия человека. Но будет ли нам выгодно на данный конкретный момент времени трубить о чудесной находке на весь мир? По-быстрому взвесив все "pro" и "contra", я изложил уже вовсю предвкушающему славу и прочие плюшки здоровяку свое мнение насчет задуманной им презентации:
– Вася, друг… Я тебе сейчас один умный вещь скажу, только ты не обижайся… Короче, я думаю, что не стоит пока каменный фотик "светить". Доводы: незаконное извлечение из недр предмета с высокой исторической ценностью, повреждение вышеупомянутого предмета, незаконное проникновение в помещение, несанкционированное использование токсичных веществ, загрязнение токсичным веществом государственного имущества… Как видишь, наши невинные опыты – сплошная уголовщина. По хорошему, в этой лаборатории теперь надо демеркуризацию проводить. В смысле – тотальную чистку помещения от ртути, чтобы никто не отравился нахрен… Надо ли мне говорить, что как только в деканате прознают про нашу аферу, мы оба пулей вылетим из Института?..
Раскосых виновато развел руками и пробормотал:
– Блин, засада… Я как-то не придавал значения, что в наше время с ртутью все настолько серьезно. Когда читал про дагеротипию, у меня и мысли не возникло, что "живое серебро" настолько опасно. В середине девятнадцатого века с этим делом проще было. Доктор недрогнувшей рукой мог прописать пациенту выпить стаканчик ртути, чтобы тяжелый металл пробил запор. Вот я и подумал, что вытяжки и респираторов будет достаточно…
– Но это еще не все, – выслушав оправдания, продолжил я. – Вероятность того, что природа может создать рабочую фотокамеру, как ты прекрасно знаешь, крайне низка. Нам просто не поверят. Скажут – мухлеж чистой воды. Как историк, ты должен знать о мночисленных подделках древних артефактов, рукописных книг, карт и прочего. Читал я где-то, что даже мощи святых и церковные реликвии подделывают. Я бы еще рискнул пойти ва-банк, отобразись на фото, кроме сосен, этот твой шустрый пещерный медведь. А лучше гигантский короткомордый. Ну, или еще какой-нибудь считающийся ныне вымершим зверь или птица. Это был бы хороший козырь. Может тогда кто-то из известных палеозоологов за нас бы заступился. Но бодаться с учеными скептиками всего мира с одним сосновым лесом на руках? Не знаю… Решать тебе. Но какое бы ты решение не принял, знай – я с тобой до конца.
– Спасибо, дружище… – с выступившими слезами на глазах пробормотал сентиментальный здоровяк. И зажал меня в медвежьих объятиях так, что косточки затрещали.
В порыве изъявления крепкой мужской дружбы Вася нечаянно зацепил рукой лампу с желтым светофильтром. Светильник на массивной подставке грохнулся об пол. Осколки светофильтра и собственно лампы разлетелись во все стороны. Однако мы уже этого не видели: лампа была единственным источником света в наглухо зашторенной лаборатории.
